Часть 92 (1/1)

Повисает молчание. Я не знаю, что я могу сказать своей матери. Я только смотрю на нее. На эти знакомые черты лица и понимаю, что все эти годы я ужасно скучал по ней, по ее улыбке, ее взгляду. Андреас был прав – я закрывал злобой и обидой свою тоску по своей семье. Понятия не имею, что мне сейчас делать. Я не смею рассчитывать на то, что она обнимет меня...Глаза мамы увлажняются, она прикусывает губы. Мне кажется, что это не верно – смотреть на нее сквозь темные очки и снимаю их. - Как твои дела? – тихо спрашивает меня мама.- Довольно неплохо... а как ты?Женщина ухмыляется.- Твои дела неплохо... я не этого ожидала услышать от тебя. Твой отец умер все же... - А ты предлагаешь мне скорбеть по человеку, который... – я вспылил, но вовремя прикусил себе язык. Ничего хорошего не будет, если сейчас мы наговорим друг другу кучу гадостей. Я не за этим приехал сюда.- Чтобы он не сделал в прошлом для меня, я приехал сюда сегодня, - сказал я, - я не могу держать на него зло за то, что он тогда считал верным. Каждый человек имеет право на ошибку в своей жизни, - с сожалением сказал я.- Тило, а он так хотел перед смертью поговорить с тобой. Посмотреть на тебя. На то, кем ты стал... - Я не мог приехать... После того, что было, не мог поверить в то, что вдруг стал нужен.Мама вздохнула и прикрыла глаза. К ней подошла одна из женщин – да, помню ее. Ее младшая сестра, моя тетка. Она живет в Германии.- Приехал помотать нервы матери? Мало ты вымотал ей нервов в молодости? Сколько они из-за тебя переживали... – женщина плохо скрывала злость при виде меня...- Беатрис, я сама поговорю с ним, - мама улыбнулась сестре и с грустью посмотрела на меня. – Я не жду от тебя просьб простить тебя, Тило. Но я не могу поверить в то, как так вышло, что ты вырос таким черствым, тебя просил приехать умирающий человек... он хотел увидеть тебя и до последнего, пока не впал в бессознательное состояние, ждал тебя. Он хотел увидеть своего сына в жизни, а не фотографии из интернета. До последнего надеялся, что ты придешь к нему...Зачем она упрекает меня в этом? Это уже прошлое, то, что я сделал нельзя поправить, но не нужно все время об этом говорить. Я понимаю ее боль, но неужели она не понимает, что мне сейчас от ее слов больно тоже. Я же понимаю, что повел себя глупо, что не приехал проститься к отцу. Мне не легче, чем ей сейчас. Неужели этого не видно по мне? Или мама специально так говорит, потому что снова зла на меня, на своего сына? Да, я родился таким, да, я такой... да мое призвание доставлять своим родителям только боль и стыд...- Зачем об этом сейчас говорить? Это не поправить... ты просила приехать меня на похороны, я приехал... Она вздохнула, посмотрела на меня.- Я надеялась, что с небес Ральф увидит тебя и порадуется тому, что его сын хотя бы так, но приблизился к нему. - Ты делала это только ради отца? – задаю я вопрос, который так режет сейчас мое сердце.- Я делала это ради нас всех. Да, он просил меня позвать тебя, найти. Это было не легко сделать..., но я нашла тебя, твои контакты. А все ради чего? Что толку? Я же вижу, что мой сын все такой же... он живет в своем мире и не хочет из него никуда выходить. Как ты можешь так жить? Почему ты не видишь всего этого мира таким, каким его видят другие люди? Ты ведь никогда не задумывался о том, что мы тут без тебя переживали... Как ждали тебя последние дни...Я подношу руку к глазам и сильно тру переносицу. Иногда это помогает взбодриться и найти нужные слова, направить мысли в нужное мне русло. Но сейчас... сейчас в моей душе смятение. Я ведь был готов к тому, что услышу новый поток обвинений в том, какой я неправильный сын. Но почему-то от этого снова больно. Наверное, я поверил в том, в чем меня так хотели убедить Анне и Андреас – все будет хорошо, мать не станет ко мне больше так относиться. Жаль, кажется, они ошиблись.Я протянул к маме руку, коснулся ее прохладной дрожащей руки.- Я помнил все эти годы все, что было между нами, каждый день это причиняло мне боль, от которой я стал слишком черствым. Я не обвиняю вам с отцом в том, что вы сделали меня таким. Но я не мог поверить в то, что будет что-то иное, кроме боли, если я приеду. - Ты хочешь сказать, это мы виноваты в том, что ты не приехал?- Я не хотел слышать упреки в свой адрес снова. Повисает молчание. Я немного приоткрываюсь маме, хоть чуть-чуть показываю ей свой страх. Чего я сейчас от нее жду? Наверное, того, что она скажет мне, что я напрасно боялся, что она давно простила меня и все забыла. Хотелось бы это услышать, это тут же бы залечило все мои раны. Вздрагиваю от прикосновения в своему плечу. Андреас. Он, наверное, понял, что что-то не клеится и решил подойти. Отчаянный шаг и я не знаю, нужен ли он сейчас был в этой ситуации. Мама нахмурилась, видя моего любимого рядом со мной, а Андреас смотрит на нее с некоторым укором. Наверное, они о чем-то с ней говорили и он просил ее не оказывать мне такой холодный прием. Наверное, у него ничего не вышло. - А что бы ты хотел услышать в свой адрес? – мама выжидающе смотрит под неодобрительный взгляд Беатрис.Что я могу ответить на этот вопрос? Мне кажется ответа тут не надо. Мать сама должна понимать, что хочет услышать ее ребенок в любом возрасте. Она знает, как важны эти слова: ?Ты у меня самый лучший, мы всегда с тобой будем вместе, я не оставлю тебя...?. Если я сейчас что-то скажу, это будет выглядеть глупо и нелепо, будто бы я выпрашиваю у нее прощения. Я скажу то, что хочу услышать, а в ответ будет холодность и насмешка? Нужен ли мне еще один удар в сердце? Думаю, что нет. Лучше не стоит этого делать.Чувствую, как дрогнула в моей руке рука мамы. Она высвободила свою руку, а я не стал ее удерживать. Это действие мне многое сказало. Я был идиотом, я зря верил...- Значит, ты ничего не хочешь услышать от меня? – тихо спрашивает меня она.- А тебе есть, что мне сказать? – я почувствовал, как мое плечо молча сжал Андреас.Наверное, я делаю сейчас что-то не правильно, но слова уже сказаны.- Я уже сказала тебе многое в письме, сказала многое твоей подруге, когда разговаривала с ней... Очень много было сказано для тебя, но самого главного ты все равно не услышишь. Того, что хотел тебе сказать твой отец. - А что он хотел сказать, ты знаешь?Мама пожимает плечами. - Хоть я и любила его всю жизнь и знала его как себя, но что он хотел сказать тебе перед смертью – я не знаю. Может быть, хотел простить, или что-то еще... Может быть, у вас бы вышло с ним поговорить. Видимо у нас с тобой разговора не выходит никак... - Он мог бы выйти, - тихо говорит Андреас.Не вижу сейчас его глаз, смотрю на маму, на ее глаза, в которых мелькает недоумение и негодование. Напрасно Андреас сейчас влезает...- Андреас, вы зря стараетесь. Вы гладко говорили, но на деле все выходит совсем иначе.- Это он? – Беатрис вопросительно смотрит то на мою маму, то на Андреаса.- Да, тот самый молодой человек, о котором я тебе говорила....Видимо они уже успели обсудить подробности моей личной жизни. Зря, зря поехал Андреас...- Вы могли бы все понять, если бы захотели и посмотрели на ситуацию глубже, - тихо говорит Андреас, а я поражаюсь его смелости и уверенности.- К сожалению, здесь не на что смотреть, - говорит моя мама.Он с какой-то тоской посмотрела мне в глаза и кивнула сестре. Женщины прошли мимо меня, оставив развороченной мою давнюю рану. Больно.- Тило, я с тобой... – слышу я любимый мягкий голос. - Я знаю это...Повисает тишина, я смотрю на могилу отца. Молча подхожу ближе к ней. Не думал, что вот так все закончится. У меня нет никаких сил, ни моральных, ни физических. Иногда, когда я пишу глубоко личные песни, я чувствую себя выжатым и изничтоженным. А сейчас... сейчас это чувство помножено на 10. Я молча опускаюсь на колени у холма. Мне нет дела до того, что кто-то может это видеть, пусть смотрят, лишь бы не подошли близко. Может быть, так боль немного уймется.Не знаю, сколько проходит времени, слышу шуршание шагов за своей спиной по траве.- Тило, уже скоро вечер, нам надо ехать отсюда...Я непонимающе смотрю на Андреаса, как так? Куда делись несколько часов? Неужели я так и просидел около могилы отца с пустым взглядом и без единой мысли в голове?- Пойдем, иначе будем привлекать внимание, - тихо говорит Андреас, и я встаю с земли.Ноги затекли очень сильно, только сейчас чувствую, как у меня почему-то промерзли колени. Добираемся до машины, хорошо, что шоферу на все плевать – ему платят и это его главная забота. - Едем в Шлирен, - говорит Андреас и я рад тому, что раньше дал шоферу адрес, по которому нас надо доставить. Андреас сидит рядом, старается быть ближе ко мне. Понимаю, ему сейчас тоже не по себе...- Прости меня, мне, наверное, не стоило ездить и пытаться что-то решить...- Не страшно... ты ни в чем не виноват. - А так хотел помочь... Тило, знай, мы всегда с тобой будем вместе, я не оставлю тебя... – рука Андреаса накрывает мою руку и я вздрагиваю от его слов. Кто произносит эти слова? Не моя мать, не самый близкий человек на земле, а незнакомый мне раньше паренек, которого я мог бы и не встретить никогда... Черт, какого хрена вдруг защипало глаза?- Держи, - Андреас протягивает мне бутылку конька, - тебе будет полезно сейчас. Откуда он ее достал? Неужели, послал шофера в магазин, пока я представлял собой памятник моему отцу, сидя у него на могиле? Не хочу искать ответ и на этот вопрос, молча открываю бутылку и делаю несколько глотков. - Извини, я, наверное, сейчас лучше помолчу, - говорю я своему любимому, и он кивает...Когда мы приехали по указанному мной адресу, была уже глубокая ночь. Темно, только луна заливала светом тихую улочку. А вот и мой дом. Давно тут не был. Уже месяца два, как уехал отсюда. Андреас отпускает водителя, достает из моей сумки ключи от входной двери. Это логично..., пока мы ехали я умудрился почти приговорить бутылку и теперь не самым лучшим образом держусь на ногах. В какой-то момент у меня перестало срабатывать чувство ограничения, и я позволил себе расслабиться. Чем больше я пил, тем меньше мыслей оставалось у меня в голове. Стало лучше. Гораздо лучше. Хотя да, я подозреваю, что поутру мне будет очень плохо и физичски и морально. Но хоть не плохо сейчас. Андреас заводит меня в дом, щелкает выключателем, помогает мне снять ботинки, бросает дорожную сумку.- Показывай, где тут у тебя спальня? – он поддерживает меня.- На втором этаже...Андреас что-то пробормотал себе под нос и повел меня вверх по лестнице. Подъем дается нам не очень легко. Я тяжелый, а Андреас хрупкий и ему сложно тащить такую тушу на своих плечах, но он втаскивает меня в спальню..., правда нужную дверь мы нашли только со второй попытки... моя кровать... Мой любимый сдергивает с нее покрывало, откидывает одеяло и сажает меня на нее.- Сам разденешься? Тебе нужно отоспаться. Я что-то пробормотал в ответ и попробовал справиться с пуговичками рубашки..., пальцы слушаются плохо. Андреас это заметил и быстро помог мне раздеться. Он ловко стянул с меня не только рубашку, но и брюки и носки... Уложил меня, наклонился, чтобы поправить подушку. От его аромата у меня внезапно все поплыло перед глазами. Мой любимый. Он со мной..., как же я должен благодарить бога за то, что в этот момент я не один и у меня есть близкий человек... Я обнимаю парня, притягиваю его к себе....Мои руки начинают исследовать его спину...., вытаскивают его рубашку из-за пояса джинсов. Тяну парня ближе к себе, нахожу его губы и впиваюсь в них поцелуем. Сладкие..., манящие..., я пьян не только от коньяка, но и от близости Страйфи. Парень не удерживает равновесие и падает на меня. Приятно внезапно ощутить его тяжесть на себе. Манящая тяжесть, приятная. Я прижат грузом его тела к кровати... внезапно я понимаю, что я сейчас хочу...- Хочу тебя сейчас... – шепчу я в губы любимого. От моих слов он напрягается и чуть отстраняется – больше ему не дают мои руки.- Тило, ты слишком пьян, не нужно..., ничего не выйдет...- Ты не понимаешь... – глажу я любимого по губам пальцами, отвожу с его лица осветленные прядки, - я хочу тебя... в себе... Лицо Андреаса в одно мгновение сменило целую гамму эмоций от испуга до непомерного удивления. Он осторожно поцеловал меня, воспользовался тем, что я расслабился и тут же выскользнул из моих объятий.- Тило, ты точно пьян... Выспись сначала. Я пойду найду что-нибудь себе перекусить...Парень накинул на меня одеяло и поспешил выйти из спальни. Черт!