Часть 2 (1/1)

2 года спустя- Страйф, ты где пропал? – кажется Киро подергал дверь в мою комнату. – Мы опоздаем на съемку! Твой завтрак тебя ждет!Шаги в коридоре, какая-то возня и ругань. Похоже, Шин опять утащил у Киро его подводку. Когда же это закончится? Дайте же мне тишины, голова раскалывается. Лежу на кровати, окно приоткрыто. Весенний воздух и лучи солнца пытаются пробраться через плотные ночные шторы. Да, у меня у одного из всех парней в группе в спальне такие шторы. Тяжелый бархат, да еще и на подкладке. Чтобы ни капельки света не пропускали. Для меня это важно. А они все думают, что я боюсь папарацци, запечатлеющих мою голую задницу. Мне нужно, чтобы, когда я сплю, в комнате было совершенно темно. Я раздражаюсь из-за света, у меня начинает болеть голова, глаза... А еще... Нет, об этом еще сейчас лучше не думать.Но...Я ничего не вижу. У меня будто бы и нет зрения. Кругом только ватная обволакивающая темнота. Такая плотная..., как ткань... тепло, но не душно, по обнаженной коже гуляет ветерок. Ощущаю этот запах... запах старых штор, пропитанных пылью. Такой бывает в старых домах или давно не убранных помещениях. Я лежу на кровати. Широкая кровать, мои руки и ноги прикованы к ней наручниками. Их металл приятно холодит мне кожу. Я знаю, что он рядом, знаю, что сейчас... по коже бегают волны мурашек, я замираю в предвкушении наслаждения. Я знаю, как сладко это может быть.Свист воздуха, я дергаюсь от боли – хлыст только что прошелся по моей груди. Боль не ощущается от адреналина до того момента, пока новый удар не приходится мне по груди. Снова... старые отметины от хлыста перекрываются новыми, боль начинает нарастать. Я закусываю губы. Я знаю, что он не любит, когда я кричу. Я должен молчать, молчать, как бы мне больно или хорошо ни было. Еще удар. Выгибаюсь навстречу ему. Хлыст захватывает часть бока... бедро... еще немного и он попадет по... Нет, не попадет. Слышу, как хлыст падает рядом с кроватью. Скрип кровати, она проминается под телом второго человека. Я не вижу его, не могу чувствовать его аромат. Мне кажется, что каждый раз я ощущаю его аромат, кажется, что в этот раз я его запомню, но проходит время, и я понимаю, что не помню ничего кроме запаха пыли. Прикосновение прохладных пальцев. Они скользят по щеке, по шее, по груди, теребят соски, переходят к бедрам. Кусаю губы почти до крови, потому что он ласкает мой член. Захватывает его всей ладонью, начинает надрачивать его. Жарко. В его ладони мне жарко, каждая ее складочка ощущается очень остро. Ласкает пальцами головку. Шелест шелка на кровати, он перемещается. Я задерживаю дыхание, я знаю, что сейчас будет. Сейчас будет... он устраивается у меня между ног, приподнимает меня за бедра. Он никогда не целует меня, не ласкает губами. Только руки... Его руки глядят мои бедра, яички. Он придвигается ко мне, и я ощущаю ягодицами влажный кончик его члена. Давления и я впускаю его в себя. Мне не больно, я привык. Я давно к этому привык. Моим суставам больно от того, как приходится выгибаться растянутым на наручниках, когда он вставляет в меня. Сосредотачиваюсь на движении внутри себя. Он долбится в меня быстро, жестко... ничуть не жалея меня....-Страйф!!! Твою мать! Просыпайся! – я вздрагиваю от грохота в мою дверь.Зрение возвращается ко мне. Опять мое наваждение. Или как это еще можно назвать. Оно приходит.... всегда приходит.... - Страйфи, ты жив?!!- Жив, я, жив! Уже иду! – кричу я Киро, чтобы он вымелся у меня из-под двери, а сам откидываю одеяло.Чудесно, опять... я снова кончил от своего видения. Трусы мокрые, в стирку... если бы я спал голым – я бы менял постельное белье каждый день или около того.С трудом вылезаю из кровати. Голова начинает болеть с удвоенной силой. Чувствую как капелька пота стекает по спине. Мне становится снова страшно. Страшно точно так же как и тогда в клубе, той ночью. Опять этот страх и кажется снова это тянущее ощущение в попе. Никогда этого не забуду. Не могу, как бы я ни пытался это сделать. Встаю с кровати. Чертово зеркало! Ненавижу его! Надо будет попросить кого-то из администрации группы, чтобы прислали мастеров его убрать с двери шкафа. Ненавижу смотреть на себя голого. Ненавижу. Ненавижу свое тело, которое оказалось таким слабым, что не смогло сопротивляться изнасилованию. Ненавижу свою психику, которая не может забыть ту ночь. Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Зажмуриваюсь. Когда же, наконец, меня оставят эти кошмары? Когда я перестану получать во сне удовольствие, а по пробуждению меня будет трясти от страха? Всю жизнь так мучатся? Это же невыносимо. Это даже не кошмары... я не спал сейчас. Это наваждения, в которых приходит он. Он – это Фантом. Я называю этого человека именно так.Сначала называл Насильник, но потом психолог посоветовал мне назвать его иначе и я назвал его Фантом. Он же Фантом – призрак. Я не помню его, я не вижу его. Не вижу даже в своих наваждениях. Он всегда одна сплошная темнота и прохладное прикосновение. Он никто. Ничто. Но это невозможно забыть... Если бы только я мог управлять своими страхами... Я накидываю халат, расшториваю окна. Яркое солнце бьет мне по глазам. Позднее утро. Я действительно слишком долго пролежал сегодня. Нужно пытаться не забывать про работу, про группу, про Тило и Эрика.Почему от яркого света так болят глаза и голова? Я, наверное, начинаю сходить с ума, если уже не сошел...Выхожу из спальни. Ребята уже вовсю красятся. У нас же сегодня съемки шоу... Нужно будет быть милым, улыбчивым, включать стерву, когда это будет нужно. Мне нужно будет быть Страйфи, а не Андреасом, маленьким пареньком, которого преследуют кошмары и который до смерти боится чужих прикосновений.- Твой завтрак уже остыл. – сообщает мне Киро, который красит ресницы стоя в коридоре перед зеркалом. Обязательно ему это делать у меня под дверью... не может другое место выбрать, мне мимо него нужно пройти, чтобы оказаться на кухне. Оттопырил свою задницу, и так коридор тесный... Пробираюсь боком мимо Киро и тут басист замечает мой внешний вид.Да, вид у меня сегодня помятый. Мало того, что я не спал половину ночи, так болела голова, что еще и утреннее наваждение меня вымотало почти что физически. Ощущение разбитости такое, будто бы я пахал в спортзале 2 часа без перерыва.- Страйф, у тебя все в порядке? – Киро даже прекратил ресницы красить.- Все в порядке.- Точно? У тебя такой вид...- Киро, отцепись от меня. Глаз крась, тушь высохнет, потом комочки будут. – огрызаюсь я и проскальзываю на кухню к своему завтраку.Я уже полгода живу на этой квартире с ребятами. Думал, за полгода они привыкли ко мне, как я к ним, и проблем не возникнет, но нет... ничего подобного. Наверное эта привычка, она играет против меня. С каждым днем они все больше узнают меня и замечают все странности в моем поведении. Если раньше это можно было не заметить, то когда живешь с человеком 24 часа в сутки 7 дней в неделю – все становится очень заметно. Ханнес уже спрашивал у меня, почему я всегда запираю дверь в спальню. Шину приспичило узнать, почему я ненавижу, когда ко мне подходят сзади и кладут руки на плечо. Он узнал... у меня в этот момент в руках была тарелка, которая тут же приземлилась ему на голову. Хорошо, не пришлось накладывать швы, но Тило навешал мне пиздюлей. А еще Шин чуть не оглох от моего крика. Теперь Киро... Когда-нибудь у меня кончатся отговорки и шуточки. Однажды ребята припрут меня к стенке. Они ведь хорошие. Они хотят со мной дружить, хотят помогать мне, как я иногда помогаю им. Мы уже стали одной большой семьей и у нас все складывается более менее успешно. Неужели всему этому придет конец из-за меня и моего прошлого? Рассказать... не смогу я этого сделать. Шин – он слишком маленький, зачем травмировать психику этого большого ребенка. Ханнес – бабник и вряд ли оценит мое прошлое, да и что ему с него? Киро... вот он, может быть, поймет меня. Но я не хочу этого. Не хочу. Даже Эрик и Тило не знают всего моего прошлого. Отец предлагал мне все им рассказать, чтобы не было потом сюрпризов, но я решил никому не открывать своей тайны. Хотя не знаю, как долго можно будет скрывать что-то подобное от двух проницательных мужчин. Эрик еще может быть, не сразу сообразит, а вот Тило уже понял, как мне кажется, что со мной что-то не так. Очень надеюсь, что он не пошлет меня к психоаналитику. Начнутся же вопросы, а что, а как... а никак. Я предпочитаю не думать о том, что случилось. Не рассказывать. Может быть, если бы того человека нашли, было бы легче..., но я знаю, что он бродит где-то на свободе и мой самый страшный кошмар однажды встретиться с ним... Черт, Киро был прав – кофе уже давно остыл...От Автора: нам с Музом кажется, мы поймали ту самую волну, которая была в начале "Моей любимой игрушки"...