But you came over me like some holy rite (R,Witchcraft!AU) (1/1)

Кровь выступила на костяшках, когда он с новой силой обрушил кулак на дубовую дверь дома Эммы Портман. На мгновение ему стало стыдно — он совсем забылся в своем гневе. Не пристало священнику так яриться. Но затем новая волна отчаяния и боли затопила грудь.— Эмма, где тебя черти носят!Потом. Он замолит все грехи потом. Бессонными ночами, в одинокой холодной церкви. Когда девица будет в безопасности. Когда Виктория будет счастлива. Когда она перестанет ронять горькие слезы, как опаснейшее из зелий, и выворачивать ему душу заклинанием из отчаянных просьб.Отец Уильям вновь занёс руку для удара, да так и застыл. Эмма Портман — деревенская повитуха и его старинная подруга возникла на пороге так внезапно, что он усомнился на мгновение: а была ли дверь вообще.— Так значит, плохие новости? — Эмма была белее полотна и с глазами оттенка грозной бури.— Казнь на рассвете.Уильям протиснулся мимо Эммы в изнеможении опускаясь на лавку у стола.— Они тебя хоть выслушали?— Черт-с два! — взорвался святой отец, крестясь затем без чувства и по привычке. — Сказали, что коровы сами по себе не мрут, урожай не гибнет, а сын старосты врать не будет. — Врать не будет, а сон с явью перепутает запросто. Если бы жгли каждую девку, которая приснилась нагой посреди леса какому-то юнцу, то людской род давно сгинул бы, — бормотала Эмма, отвернувшись к очагу. — А что Виктория?— Дурит, — прорычал отец Уильям. — Упрямиться и не хочет покаяться. Заявила городскому совету, что в гробу видала альбертовы усы. Ни слезинки перед ними не проронила.Звон посуды смешался с нервным смехом. Эмма обернулась через плечо, встречаясь взглядом с другом. В полутьме комнаты казалось, что глаза у нее лукавые да кошачьи.— Ну что же ты теперь собираешься делать? — спросила она без единого следа веселья в голосе.— Я? А что я могу сделать? Это ты мне скажи, как ты помогла Чарльзу и Эрнсту вывести других девушек из города.В коттедже повисла неуютная гробовая тишина. Залаял соседский пёс, треснула сухая ветка в очаге. Искры взвились в воздух за спиной Эммы. Уильяму стало вдруг жутко.— С чего ты взял, что я имею отношение к исчезновению Харрриет и Нэнси?— Я знаю тебе более сорока лет. Ты всегда все знаешь, Эмма. Всегда обернешь все в свою пользу, — язык его будто был сам не свой, обнажая правду, которую было страшно признать десятилетиями.— Хочешь и меня в чем-то обвинить? — подняла бровь Эмма.Уильям вздохнул.— Нет. Конечно нет.— Тогда чего ты хочешь?— Чтобы ты помогла. Придумала план. Нашла коня, который быстрее коней старосты. Чтобы сторожи спали этой ночью, как мертвые. Чтобы Виктория добралась безопасно до тех краев, где никто ее не обидит, — голос его предательски дрогнул под конец.— Я не умею таких чудес, — усмехнулась Эмма. — Я не Бог и не Дьявол, Уилл. И не знакома ни с одним из них достаточно близко.— Но те парни...— Справились бы и сами. Эмма наконец-то улыбнулась. Нормальной теплой улыбкой, а не кривой волчьей ухмылкой.— Видишь ли, мой дорогой друг. У Гарриет и Нэнси было огромное преимущество — они были любимы. У них был кто-то, готовый бросить налаженный быт и теплый обустроенный дом. За них принесли жертву — не кровавую и страшную, но более сложную и важную...Святой отец слушал ее тихо, но лицо его было скрыто за сухими ладонями.— Есть ли у Виктории кто-то, готовый на такую жертву? Это хороший вопрос. У нее был жених, осыпающий с головы до ног подарками, а теперь он готов отправить ее на костер, твердя, что все это обман и ворожба...От Уильяма по-прежнему не было ответа.— Кто знает, может Альберт и видел какую-то игру в приворот. Может быть и правда был на сердце у Виктории кто-то настолько драгоценный, что за него не жаль отправиться в ад... Да вот пойдет ли он туда за ней...Священник, наконец, встретился взглядом с Ведьмой.— Должен быть иной выход.— Тогда найди его сам, дорогой.Эмма поставила перед Уильямом глиняную чашу. — И выпей чаю, что-ли. Успокоит разум. А утро вечера мудренее.***Костер не взял бы ее, ведь она была сама — чистое пламя. Под его мозолистыми ладонями пылала ее нежная кожа, как тысяча пожаров. Свет от костра дарил длинным локонам бронзовый цвет заката. — ?и?т??ияКак он здесь оказался? Когда сутана оказалась сброшенной, как мертвая змеиная шкура? Как эта женщина оказалась в его объятиях — извивающаяся столь бесстыдно, что и черту не разобраться в плотном клубке их конечностей и разгоряченных тел.Вырос ли лес вокруг них? Или сцепившись в зеленеющий купол охраняли их секрет вековые деревья с благосклонностью ангелов-хранителей.Возможно, он уже мертв и на небесах. Ещё вероятнее — это финальное испытание уготованное его душе. Если затем ему дорога в ад — то почему сейчас даровано такое блаженство?Он забыл всю философию и прозу, когда ее бедра двинулись навстречу. Белая шея, полные груди. Нежный взгляд сапфиров из-под пушистых ресниц. И он потерян без возврата. Мягкие стоны разливались музыкой райского сада в теплом ночном воздухе.Он задыхался от отчаянных губ — алых и сладких (и соленых от всех пролитых слез). Он вдыхал ее аромат, кружащий голову и вплетал ароматные цветы в растрёпанные косы. Маргаритки и фиалки. Незабудки и клевер. Все плыло и размывалось перед его глазами.— ??лья?...Её он видел отчётливо. Свою погибель, свое сокровище. Подопечную. Спасительницу. Королеву. Грешницу. Любовницу. Жену.— ?ыб?? з? т?б?й...*** Шея его отозвалась тупой болью. Коттедж Эммы был пуст. А Уильям был тем утром там же, где-то заснул: у стола под окном перед кружкой полной трав."Может сон, а может явь" — беззвучный смех хитрой подруги звенел в ушах.Тьма за окном была цвета незабудок. Времени было мало, но ещё пока достаточно для всего, что он задумал.Найти повозку, добраться до церкви, в подвале которой он позволил им ее так долго удерживать... Оставить Эмме бутылку лучшего кагора. Собрать душистый клевер из толстых кос и заплести их заново. Надеть кольцо на изящный палец, назвав его оберегом на долгую дорогу.