06 (1/1)

Мирон сидел у грузового отсека на каком-то ящике и загружено смотрел в пол. Про себя он успел подумать, что Охра?— красавчик, раз даже не пришёл к нему, хотя явно всё слышал?— привычки Охры Мирон знал железно, а также и то, что ему явно стоит пересмотреть некоторые моменты касательно проживания на данной станции. Помимо этого, он чётко ощущал приятную ноющую тяжесть в его особо длинных конечностях и в штанах. Щупальца разве что не пели, наконец получив долгожданную разрядку, и Мирон решил, что он и сам бы расслабился, не произойди это всё так.Перед глазами стоял образ румяного Славы, а в ушах?— матерные крики и посыл. Было одновременно приятно и гадко, хотя хорошая часть его ощущений явно уступала желанию выйти в космос прям так, без костюма. Из всего самого ублюдского, что могло произойти, он сделал максимально поганое, хоть и невольно. Фёдоров очень надеялся, что сейчас они оба отойдут и спокойно всё обсудят с глазу на глаз, что Слава всё-таки не дурак, а его положение как-то да поймут. Мирон не был сторонником общения на повышенных тонах и внезапно принятых решений, однажды классно проебавшись, поэтому вышел и осел в гордом одиночестве.Мирон ждал, когда успокоится Слава, но главное?— когда отпустит его самого. Хотелось кому-нибудь что-нибудь сломать, а ещё проблеваться, чтобы это тупое чувство уже отпустило его. Он никогда не считал себя слабым, но также осознавал, что иметь слабость?— нормально. Это в какой-то степени закаляет, дарит стимул, ведь от слабостей нужно избавляться, или превращать их в нечто иное. В данный момент Мирон принимал в себе тот факт, что имеет сравнительно грузный заёб, который пока именно что являлся его слабостью.Расслабленные щупальца висели, став сине-серыми. Довольные пидорасы.Он часто вспоминал слова Порчи о том, что себя нужно принимать в любом виде, ведь Вселенная создала тебя таким неспроста. Мирон это мозгом понимал, но легко всё равно не становилось. Он не мог контролировать их в таких ситуациях, не мог заставить слушаться разум, а не то, что находится глубже.Когда дело касалось инстинктов, они действовали сами?— что сейчас, что тогда, в здании Департамента. Словно он не до конца очеловечился, частично оставшись диким. Как бы это ни звучало.Тяжело вздохнув, Мирон взял в руку одно из ослабленных щупалец, думая, что идея отрезать их нахуй не такая и плохая. Одни неприятности с ними. Фёдорова однажды чуть не убили из-за них, сейчас всем космосом разыскивают, а ещё могут выкинуть с борта прям так, в чём он есть.Когда, громко шоркая, в проёме показался Слава, сердце Мирона пропустило удар. Он поднял голову, глядя на мрачного парня, думая, что всё, пиздец.—?Прости,?— повторил Фёдоров. Слава лишь кивнул.—?Ага.Странный, конечно, разговор, но иначе не вышло бы. Мирон подвинулся, позволяя Славе сесть рядом. Это до этого казалось, что они смогут легко поговорить, но на деле всё было куда сложнее. Обсуждать эту хуйню не хотелось совершенно.—?Ты гадко себя чувствуешь? —?зачем-то спросил Слава.—?Да,?— честно признался Мирон?— а хули тянуть,?— ебать, как. Аж тошнит.—?Ну, раз даже тошнит, то прощаю. Мы квиты.Мирон растянул губы, улыбаясь. Он посмотрел на Славу, глядя, как тот жмёт плечами, еле заметно улыбаясь в ответ. Фёдоров хотел было сказать, что уж больно легко его простили, что это подозрительно, но, к счастью, промолчал, решив, что рисковать не стоит.Они сидели так недолго. Молчали, пялясь куда-то в пол. Напряжения как такового не было, но говорить не хотелось, довольствуясь самой атмосферой, что потихоньку становилась легче. Мирон откинул голову назад, думая, что он почти готов признать себе, почему произошедшее дошло до подобной грани; но не мог понять, когда Слава стал кем-то большим, чем просто дураком, который может вот-вот сдать их полиции.—?Я не контролирую это и никогда не контролировал,?— начал Мирон,?— так что, полагаю, нам стоит поменяться с Охрой, чтобы подобное не повторилось.Слава тихо хмыкнул, будто собираясь что-то сказать, но поначалу промолчал. Он тяжело посмотрел на Мирона, обернувшись, устало выдохнул, поправляя взлохмаченные пряди.—?Не надо,?— наконец ответил Машнов,?— от проблемы это не избавит.Мирон решил, что Слава безумен либо мазохист. Либо же он не настолько и против подобного насилия, но Слава продолжил.—?Не лучше ли научиться контролировать свои шальные тентакли?—?Я этим всю жизнь занимаюсь, но толку, как видишь… —?Мирон развёл руками, поджимая губы.—?Значит, хуёво старался. Сомневаюсь, что ты настолько уникален, что единственный во вселенной не в состоянии усмирить свои конечности.Слава звонко шлёпнул ладонями, в порыве возмущения опуская их на колени. Мирон внимательно проследил за его движениями, невольно кивая. Он вспомнил, как занимался в школе, как тренировался, будучи уже взрослым. Он ебать как старался.—?И не смей говорить, что во всём виноваты они,?— добавил Слава. —?Они?— часть тебя, так что я имею право возмущаться и злиться. Либо ты мне тут пиздишь, а на деле всё контролируешь, либо проблема внутри.—?С каких пор ты меня так хорошо знаешь, интересно?—?С тех пор, как ты шустро убежал, хотя ранее грозился меня своими тентаклями придушить,?— ответил тот, говоря всё громче,?— и ведь вполне себе управлял всем. До поры до времени.Мирон в своей голове подчеркнул последнюю фразу и добавил слово ?иногда? от себя. Слава энергично гнал на него, вправляя мозг, в принципе говоря по делу. Но не нравилось Мирону, что тот в корень зрел, хотя знал его пару дней, из которых большую часть времени хуями крыл. Но сейчас Слава поучительно смотрел на него, кивал, мол, не мни сиськи, а действуй, словно Мирону и без этого пинков мало. Хотя, может, их и вправду недостаточно.—?В чём проблема-то? —?наконец спросил Слава. Если бы всё было так просто, Мирон бы спокойно ответил. Если бы он сам понимал.В реальности Славы он бы давно жил себе спокойно, не зная проблем. Не было бы ни его фото на вершине рейтинга, ни этого разговора. Он бы, скорее всего, даже не находился бы сейчас здесь. Зато жил бы спокойно.Тот же Порчи говорил, что ?спокойно??— значит ?скучно?.Замечая, что попахивает горелым, Мирон дёрнул носом, значения этому не придавая. Похоже, парни что-то подожгли, пока готовили. Однако запах немного отрезвлял, будто от этого у него в голове соединились нужные контакты, отвечающие за нормальное и, главное, правильное течение мыслей. Сквозь гарь он ощущал запах Славы, типичный человеческий такой: запах кожи, немного пота и чего-то личного, чисто славиного. Мирон придвинулся чуть ближе, понимая, что его запах не особо и бесит, что бывало обычно. Было в нём что-то уютное, тёплое. А запах гари всё усиливался, пробивая только созданную тонкую стенку кокона блаженного комфорта. Фёдоров прикрыл глаза, наслаждаясь мимолётным ощущением спокойствия, а потом его задницу начало печь. В прямом смысле слова.У Мирона была привычка?— качать ногами и пинать всё, на чём он сидит. Сейчас то, на чём они сидели, вдруг резко нагрелось, а горячий металл?— так себе место для посиделок. Фёдоров резко вскочил, а за ним поднялся и Слава, под нос матерясь.—?Это что? —?сразу спросил Мирон, даже и не зная, как верно сформулировать вопрос.—?Вентиляция,?— мрачно кивнул Слава; после, не глядя на Мирона, становясь на колени перед ящиком. —?Пиздец нам. Ва-ня, пиздуй сюда!И Ваня пришёл, а за ним?— обеспокоенный Охра.—?Вы что тут жгли? —?лишь спросил Охра, получая в ответ громкий ?шик?. Ваня шустро оказался по другую сторону ящика, что-то посмотрел, поднялся на ноги и куда-то убежал, вновь вернулся с инструментами. Работали они молча, будто общались на уровне мыслей. Мирон нихуя не понимал, а Охра-Рудбой закусил большой палец, глядя на них.—?Одну вентиляцию сожгли, так надо и вторую испортить? —?недовольно пробубнил Ваня, звонко хрустя металлом.—?Она и так на ладан дышала, так что не пизди,?— ответил Слава. —?Тут уже наш с тобой косяк, что сразу не разобрались с ней.Ваня пожал плечами, быстро меняя позы и места работы, скользя то туда, то сюда, что делал и Слава. Наконец они сняли крышку ящика, откуда повалили плотные клубы дыма.—?Так, зрители, пиздуйте-ка в другую комнату и закройте двери,?— приказал Слава, поднимаясь и снимая со стены два небольших баллона, один из которых протянул Ване.Обострённые чувства порой играли с Мироном злую шутку. Как сейчас, например, когда он едва не задыхался, чувствуя гарь особо ярко и глубоко. Охра почти посерел?— натурально посерел, пока парни, не теряя лица, делали свою работу, ещё и их выгоняли, чтобы никто вдруг не помер. А ведь им было бы проще, чтобы Мирон и Охра отбросили коньки?— одна выгода от этого, но нет же, заставляют идти в безопасное место. На слова Славы Мирон лишь поджал губы и утянул за собой Охру за локоть, а после закрыл дверь, как и было велено. Ваня и Слава?— профи. Они справятся.А ещё Мирон понял, что этим парням можно доверять, что нехило подкупало. Раньше он думал, что вот так просто сблизиться с кем-то нереально, особенно для него, но эти ребята всё чаще его удивляли. Несмотря на положение и поведение Вани и Славы, несмотря на то, что им и самим опасно находиться рядом с, как они выражались, залётчиками, Слава и Ваня вели себя с ними, как с полноценными людьми, словно и не знали, кем они являются, словно не видели тот лютый список и не знали о мрачном прошлом. Словно Машнову и Светло похуй на то, что думают другие, потому что на деле всё совершенно иначе. Ведь главное то, что думают и видят лишь они.Темнеющий Охра сверкнул глазами, стоя в выжидательной позе, готовый в любой момент вскочить. Он включил экран с камеры в грузовом отсеке, на котором было видно много?— ебать как много?— дыма, среди которого с трудом можно было заметить два сгорбленных силуэта. Но силуэты активно шевелились, так что Мирон был ещё более-менее спокоен. Охра опустил голову, явно прислушиваясь.—?Что там? —?спросил его Мирон.—?Тихо. Тихо там.Здесь воняло не столь сильно, однако же попахивало. Мирон стащил со стены ещё один кислородный баллон, голодно присасываясь к нему. По рецепторам било знатно, а теряться в таком случае не хотелось. Мало ли что. Через минуту-две после начавшегося балагана загудела сигналка.—?Прекрасно,?— кивнул Охра,?— заебись вообще.Он резво уселся за компьютер, запуская диагностику. Мирон встал сзади, будто что-то смыслил в этом, и активно дышал. Щупальца напряглись, готовые рваться в бой. Диагностика показала ошибку работы в трёх отсеках, но полную исправность оружейного.—?Самый нужный и рабочий, конечно,?— пробубнил Охра.—?Завалим врагов, но помрём от кислородного голодания,?— добавил Мирон, на что Охра истерически хихикнул. Не смешно как-то было, но вырвалось.Мирон взглянул на экран, проверяя, как там парни. Те всё ещё работали. Он так сильно хотел помочь, но не знал, как, отчего становилось ещё тяжелее. Напряжение копилось, готовое в любой момент разорвать его изнутри, а это ничем хорошим бы не закончилось. Осознание того, что в этой жизни он может только хорошо убивать и ебаться, как-то удручало.Сигнализация пищала, светясь красным. Охра что-то быстро кликал, пока парни на экране потихоньку сникали, работая куда более вяло. А Мирон в данной ситуации мог лишь сесть на диван и тупо ждать.Когда сигнализация утихла, у Мирона почти закончились кислород и терпение. Охра устало откинулся в кресле, иногда кидая взгляд на экран, где стало яснее. У ящика валялись три баллона с кислородом, а Ваня и Слава сидели спина к спине, тяжело дышали одним баллоном по очереди и едва не вырубались. Мирон по движениям видел, как они ослабли, что им бы нужно помочь. Он открыл дверь в грузовой отсек, и на него тут же уставились две пары глаз. Слава что-то пробубнил в маску, но было ни черта не понятно, поэтому Оксимирон подошёл ближе и сел рядом, видя, как медленно вырубается Ваня. Слава с трудом, но встал, надавал Светло по щекам, приводя в порядок, и помог встать, пока Мирон думал, куда деть руки.—?Давай я,?— кивнул Мирон, поддерживая Светло сбоку, чтобы тот мог о него опереться. Охра помог Славе, предварительно открыв люки для вывода газа.Воняло ужасно, но Фёдоров почти не ощущал этого, словно в голове возник прочный барьер, не давая даже мимолётно понять, что здесь что-то не так. Мирон был уверен, что и у парней есть слабости, но почему-то они до сих пор не проявились. И это заставляло его нереально уважать ребят за твёрдый стержень и умение держаться, вспоминая, что однажды он и сам был таким. Физическая сила, образ грозного парня и крепкое словцо?— ерунда перед тем, как кто-то по-настоящему умеет держать себя в тяжёлых условиях. Охра тоже сработал быстро и разумно, пока Мирон ощущал себя донельзя слабым, ни к чему не способным, бесконечно бесполезным.И Мирону всё это ужасно надоело, и он знал лишь один выход из этого положения.***Когда Ваня открыл глаза, возле него?— на полу?— стояли две бутылки воды и пара пачек каких-то таблеток. Он медленно поднял голову, натыкаясь взглядом на чёрные глаза напротив. Рудбой смотрел на него потемневшим взглядом, так озабоченно и страшно, что Светло едва не подпрыгнул на месте.—?А вот сейчас жутко было,?— прохрипел он, ровно так же неотрывно смотря на Рудбоя. Тот недолго продолжал смущать, но вскоре мягко улыбнулся, ответив:—?Я только пришёл воды принести. Прости, что разбудил.—?Да не, оно само.Ваня потянулся рукой вниз, доставая бутылку и садясь, а после жадно выпивая половину. После подобных ЧП он часто выгорал, выложившись на полную, поэтому неудивительно, что его вырубило, а сейчас сил не было вообще. Светло потёр глаза, широко зевая, сделал ещё пару глотков. Он хорошенько надышался вчера, и теперешняя жажда?— хороший знак. Охра уселся рядом, откидываясь на стену. Он явно был уставший и сонный, но вместо отдыха потащился к Ванечке с водой.Прелесть какая.—?Спать не пробовал, не? —?спросил его Ваня.—?Мне немного надо,?— ответил Охра. Ваня проследил за медленными движениями, всё же видя, что кто-то пиздит.—?Отпиздить тебя мало,?— решил Светло, допивая первую бутылку. Рудбой скромно улыбнулся, пока глаза его принимали прежний рудбоевский вид. А когда Ваня полез за второй бутылкой и чуть не свалился на пол, потому что нормально спуститься?— для слабаков, Охра резко схватил его за руку. Поймал.—?Сам-то,?— лишь кивнул Охра, тихо смеясь. Он крепко держал его за запястье и потянул на себя, вытягивая на постель.—?Все гении рассеянные. Не знал, что ли?Но руку Ваня не отбирал. Рудбой мягко погладил его запястье большим пальцем, молча смотрел на него, легко ухмыляясь. В такие моменты он казался простым парнишкой-хипстером, который вылез из какого-нибудь модного магазинчика?— вроде торгового ряда на Шмпунли. Светло посмотрел на его руку на своей, вспоминая длинные когти. Внешность обманчива. Но ему нравилось ощущать сильную хватку на себе и такой пристальный взгляд. Были приятны и порывы заботы, нежные жесты, полные чего-то глубокого и тёплого.А ещё Ваня хорошо помнил, как эта же рука крепко держала Славика за горло, как яростно смотрели глаза. Тогда он пересматривал запись с камеры, заменяя палевные моменты, чтобы начальство ни о чём не догадалось. Реакция Охры была моментальна, и это ебать как пугало. Поначалу. К счастью, Ваня не собирался идти против этих парней, хотя внутри что-то протестовало против такого общения. Всё-таки он человек, да и как боец Светло?— так себе.В итоге Ваня упал обратно на подушки и по-хозяйски уместил ноги на коленях Рудбоя. Имеет право, между прочим. Он прикрыл глаза и зажал палец на пульсе.—?В районе девяноста,?— ответил ему Охра, довольно ухмыляясь.—?Да ты меня до бзика довёл уже! —?возник Ваня, отпуская запястье. —?Какого хуя?—?Тогда мы квиты.—?Чё это?Рудбой не ответил. Он скинул его ноги и улёгся рядом со стороны стены, кажется, последний стыд потеряв. Но Ваня не стал протестовать. Светло сглотнул, до странного не ощущая ничего: Охра никак не пах, не излучал тепла, словно неживой был. Но смотрел Рудбой так напряжённо, что в голову сразу давало. Ваня хотел его о чём-то спросить, но мог лишь залипать на длинные ресницы и утёкшую вниз щеку, когда Рудбой повернулся на бок.—?А сейчас за сотню,?— заметил Рудбой, кивая на его грудь.—?Блять,?— прошептал Ваня.Блять!Блять! Блять!Ване неоднократно говорили, что он милый и красивый. В этом он даже не сомневался, ведь, камон, это же он! Но он никогда не переживал на себе такой взгляд от мужчины. Рудбой, конечно, тоже был красивым и всё такое, но Светло даже не думал, что и сам способен смотреть так же. Скорее всего, в его случае выходит что-то нелепое, не читаемое. Либо, наоборот, Рудбой по его глазам мог бы прочитать, что в его голове. А в голове его многое.Где-то там, в глубине, прячутся горячие образы, полные сюра и абсурда, желание прикоснуться к колючей щеке, ощутить расписанные руки на себе. Он думал одновременно о том, что этого взгляда много и мало, что он хотел бы, чтобы Рудбой отвернулся уже и при этом смотрел так всегда.Щека Рудбоя дёрнулась, и, казалось, прошла ебаная доля секунды, а Ваня даже подумать не успел, как оказался прижат к чужому телу. Вместо колючей щеки он почувствовал такой же подбородок и мягкие губы, а одна из тех самых рук оказалась на его спине, пока вторая мягко вцепилась в шею, палец оглаживал сонную артерию.И Ваня не боялся его. Когда внезапно раздвоенный язык Рудбоя оглаживал его собственный, Ваня мог лишь ответить, трепетно выдыхая в его губы. Охра перевернул его на спину, вклинивая колено меж ног, и настойчиво целовал, но не более.От Рудбоя не исходило тепло, но Ване было жарко. Его плотно прижимали к постели, а целовали так, будто сейчас лицо сожрут, но Ване это нравилось. Он простонал тому в губы, слегка выгибаясь в спине, когда Охра скользнул под футболку и огладил поясницу, легонько царапая её внезапно возникшими когтями. Один из пальцев надавил особо сильно, оставляя длинную полосу, и от острых ощущений Ваню едва не подбросило. Он замычал, когда ощутил ещё и укус за губу, сильнее сжал колени, зажимая бедрами ногу Рудбоя, пока возбуждение накрывало тёплыми волнами.Ваня ощутил на себе всё то, что Рудбой так сдерживал, позволяя себе лишь смотреть. И Ваня, пожалуй, немного испугался, потому что у этого могло быть продолжение, а там?— сплошное неведение.На спине Вани оказались уже три полосы, пока Рудбой пылко вылизывал его шею. Светло хватался за его плечи, откидывая голову назад. Он вскинул бёдра, ощутив, как Охра трётся о него. Было бы странно закончить всё таким образом, но сейчас было не до раздумий.Ваня быстро нажал на кнопку, закрывая двери.Когда он открыл глаза, то увидел совершенно другого человека. Однако взгляд выдавал в нём Рудбоя. Тёмное лицо, чёрные глаза и когти принадлежали Охре, но взгляд?— Рудбою, а сумасшедшая улыбка являлась неким гибридом. Ваня судорожно сглотнул, когда когтистая ладонь сжала его член через ткань штанов, и потянулся за аналогичным жестом.Когда тебе дрочит рука с длинными когтями, особо не подёргаешься, но Ваня всё равно подмахивал бедрами, своей ладонью сжимая орган Рудбоя. Однажды Ваня подумал, что ему интересно, как выглядит член Охры. И выглядел он обычно, как был и на ощупь. Ну, член и член?— куда больше возбуждал его хозяин. Светло закинул ногу тому на пояс, прижимаясь теснее. В голове было тяжело. Перед глазами мутнело, окутывая плотной пеленой, пока хриплый голос что-то быстро шептал ему, выматывая окончательно. Охра коснулся щекой щеки Светло, едва слышно скуля.Ваня ещё ни разу не кончал от того, что его бок до крови царапают. Но оттого и было ярко, прошибая до костей, до искр перед глазами.Бок заныл, но ощутил это Светло не сразу. Рудбой наполовину скатился вбок, другой давя тяжестью своего тела. Ваня слегка выгнулся, потому что спину жгло от прилипающей из-за пота футболки. Он повернул голову, утыкаясь носом в нос Охры.—?Я тебе кусачки подарю,?— решил Ваня, замечая одну из его рук на своем животе. Рудбой, поняв его, тут же спрятал когти, виновато опустив взгляд.—?Прости.Ваня закатил глаза, но промолчал, теснее прижимаясь к его боку. С Охрой в подобной близости было ослепительно хорошо. Охра возвращал себе образ Рудбоя и гладил Ванин живот, иногда лениво целовал шею.—?У нас где-то была заживляющая мазь,?— добавил Охра,?— я лично видел.—?У нас?—?Ну, окей, у вас.Ваня хихикнул, устраиваясь удобнее. Работать надо было, но хотелось лишь лежать, потому что сил не было, а отрываться от Охры сейчас?— плохая идея. Он вновь сжал место, где бьётся пульс на запястье.—?Девяносто,?— ответил Охра. Ваня кивнул.—?А когда… —?начал он, не зная даже, как верно назвать это.—?Сто двадцать.Светло закусил губу, про себя думая, что палится он пиздец как.