2017 - ?Shades of cool? (1/1)

Я в тень твою, как будто зверь, попалсяи на колени перед ней валюсь.Но тень есть тень. Нет в тени тёплой плоти,внутри которой тёплая душа.Бесплотное виденье, как бесплодье,в меня вселилось, душу иссуша.Я победил тебя игрой и бредоми тем, что был свободен, а не твой. Кое в чем Рей был твердо убежден?— он не знал меры. Ни в чем. Про таких можно сказать, что они ?без тормозов?, но он повторял самому себе, что не умеет остановиться. Ни во время прикусить поганый язык, когда шутки переставали быть таковыми и оскорбляли собеседника, ни вытащить член, о чем свидетельствовал первый брак по залету (да и второй недалеко ушел), ни сказать самому себе: ?Довольно, старина?, когда стоило прекратить пить.Последствия всегда были на лицо и не обязательно имели отношения к его детям. О них он старался и вовсе не думать, как и не припоминать лица покойной матери, которая тряслась после каждого его приступа, вызванного злоупотреблением алкоголя. Рей так и не извинился перед ней, как и не сказал и слова первой жене, а уж тем более последующие пассии не дождались и капли раскаяния с его стороны.В эту безлунную темную ночь он первый раз сказал самому себе долгожданное: ?Хватит?, когда осознал, что ложится в постель не один.Она приклонила голову на соседнюю подушку (которую Рей убрал за ненадобностью),?— боги, она была все также красива! —?провела ладонью по его лицу и поцеловала в кончик носа, прося закрывать глаза. Ее нога по старой памяти оказалась заброшена на него, будто бы в мольбе?— притяни меня, ну же, притяни ближе, и, право слово, Рей бы сделал это. Он бы снова опустился на колени, чтобы языком проникнуть в нее, услышать сбивчивое дыхание, томные вздохи; крепко прижал к себе, зарылся носом в тонкие и чуть сальные волосы, расцеловал бы каждый шрам от акне и ключицы.??Блядь, уйди!??— крикнул Рей, замахиваясь, чтобы оттолкнуть ее раз и навсегда. Она не уходила, а еще никогда не разговаривала и не плакала.Просто иллюзия, вечная как мечта.Собрав вещи в небольшую кожаную сумку, купленную, конечно же с ней, Рей еще раз посмотрел на кровать, убеждаясь, что она никуда не сдвинулась, даже не колыхнулась, заказал такси. Соблазн насадить ее на член был слишком велик, но с таким не шутят. Это могло быть кем угодно и чем угодно.Снова галлюцинации.Он принял душ, где дважды переключал температуру от ?очень горячей? до ?чертовски ледяной?, гладко побрил лицо, предвкушая, как не увидит приличную бритву ближайшие пару недель. Десны кровоточили. Рей в последний раз посмотрел на собственное опротивевшее отражение, скривился, сплюнул в унитаз и тяжело выдохнул.Никакой меры.Порядок был разве что в его регулярных визитах в клинику, где для него оставалась припрятана лошадиная доза снотворного и других таблеток и растворов, названия которых Рей никогда не вспоминал.Сбрызнув ноги дезодорантом, он в последний раз посмотрел на кровать, боясь, что обнаружит там что-то еще, но Она ушла и никаких растерзанных трупов не оказалось.?Хорошо,?— сказал Рей вполголоса. —?Но нужно знать меру?.В кармане вельветовой куртки припрятано четыре пачки сигарет, отчего тот безобразно топорщился. Следовало бы найти им другое место. Скурить всю пачку за раз?— чересчур.В меру.Таксист попался на редкость неразговорчивым, отчего Рей принялся считать мелькавшие фонарные столбы. Собственные руки мешали, как и эта глупая сумка с вещами, а еще удушливый запах дезодоранта преследовал его. Ему хотелось переброситься не навязчивыми фразами о погоде и чем-то еще, но ничего не приходило на ум.Уже в клинике при сдаче личных вещей (он сразу же заплатил два штрафа?— курение и телефон), Рей смог выжать из себя какой-то похабный анекдот для очаровательной (об этом он ее уведомил) медсестрички с широкими бедрами, скрывавшимися за полами халата. Она глупо хихикала, заполняя его личную карту, а после предложила провести до одиночной палаты, на что он отказался весь грубо.Иначе бы не сдержался и зажал ее в коридоре.В действительности он бы вряд ли решился на подобный финт в почти шестьдесят, только хотел думать, что был еще на подобное способен, и тешил самолюбие изо всех сил.Рей мучился от бессонницы неделю, а не спал третий день. Дремал, видел какие-то обрывки прошлого, которые странным образом переплетались между собой, путались и переставали походить на правду. Это было еще одним сигнальным звонком, чтобы обратиться в клинику, пока не стало слишком поздно.Та же медсестричка,?— боже правый, какие бедра! —?принесла ему таблетки, хотя следовало бы самому пройтись за ними, но она так кокетничала, словно в ожидании еще одной бессмысленной хохмы, что стала в одночасье ему противна.Все в меру. Нельзя так с людьми.Он принял таблетки, игнорируя графин с водой, и бессмысленно пролистывал новости, рассылку с которыми получал каждый день. Рей любил быть в курсе всего, что происходило вокруг него и никогда не принимал должного участия в событиях, касающихся его непосредственно. Парадокс. Он не звонил сыну и игнорировал его редкие порывы общения, изредка созванивался с первой женой по привычке и злоупотреблял любовью старшей сестры.О ней лучше и вовсе не думать. Черное пятно его жизни.Ленивые задницы?— филадельфийские СМИ говорили о новом всплеске преступности на востоке, нахождении тел нескольких девушек и вспоминали убийства двадцатилетней давности.Рей любил убийства.Он бы никогда не убил, но приходил в почти детский восторг о самой мысли о лишении человека жизни. Скрупулезное планирование, выбор жертвы (конкретная или та, что могла похвастаться хорошим ?станком?, как треклятая медсестричка с ее плацебо снотворным), оружие, жестокость.Кто-то должен был сказать ему, что он думал о страшных, ужасных вещах, которые уже можно прировнять к убийству. Сама идея о расправе должна вызывать дрожь. Наверное.Рей подумал о синдроме отмены, романтизированной delirium tremens и отвлекся на диссоциативное расстройство идентичности. Это было забавнее собственных поражений, а к тому же об этом говорили на форумах любителей смерти и плохих новостей Филадельфии.Он посмотрел с десяток небольших видео роликов, чувствуя себя почти-что-экспертом, и вернулся к одному из первых ?горящих?, как октябрьская листва, репортажей с территории зоопарка.Журналистка ему сразу же не понравилась. Чем-то напоминала первую жену, когда она поздравила его со свадьбой. Кажется и костюмчик на ней был подобный. Офицер Нильсон (или же он был простым копом?) ?лил воду?, говоря о высокой вероятности смерти преступника, о жестоком убийстве невинных девушек и халатности психиатров.Рей хмыкнул.К репортажу прилагалась любительская съемка, на которой он не смог не заметить присутствие женщины в босоножках и оранжевой тряпке вместо свитера. Хотя бы уродливого.?Надо будет сходить в участок,?— решил он для себя, прежде чем снотворное подействовало?.Наконец-то.***—?Дин-дон, дин-дон,?— пропела Бритни, выкладывая в ряд фотографии по новому убийству в пригороде. —?Если не подключат федералов, то я понятия не имею, зачем вообще существуют подобные службы.—?Крамб? —?Дэвид подвинул последнее фото за край, словно боялся заразиться бешенством. —?Ну, тут же немного другое убийство. Есть же какие-то отличительные черты, может, подражатель?Он не поверил самому себе.—?Может, хватит пытаться прикрыть свою задницу? Мы оба знаем, чьих рук это дело, но продолжаем играть. Это его стиль убийства, жертвоприношение и все такое.Дэвид тяжело вздохнул. ?Бить? было нечем. За последние два месяца убийства в пригороде стали чем-то стабильным и привычным. Раз в две недели местные жители находили изуродованные тела, истерично визжали, вызывали копов, а те разводили руками, мол, не наша специфика и преступник на свободе. Отследить географически траекторию было невозможно. Сегодня он был на севере, а на следующей неделе на юге соседнего штата.Это было официальное объяснение пассивности.—?И надо проверить Кук.—?Говоришь как Джессика,?— передразнил Дэвид. —?Она тоже доказывает о ее причастности, но как по мне, Кейси Кук не представляет никакой угрозы для окружающих.Бритни лишь цокнула, после манерно хлопнула дверью, вынуждая вернуться к работе, а еще обдумать свое отношение к делу. Отчитали, блять, так отчитали.Недели выдавались на редкость паршивыми. Дэвид не без интереса наблюдал за тем, как системы одна за одной выходили из строя?— федералы молчали, полицаи тоже. Никто не стремился охотиться за Крамбом или этим чертовым колясочником Прайсом, на котором висели грузом не только несчастные случаи (террористические акты, если говорить современно и серьезно), а парочка свежих трупов.Временами Дэвисон это находил забавным. Инвалид и душевнобольной умудрились объединиться и провернуть финт с копами.Да уж, обхохочешься.Он пробежался взглядом по результатам вскрытия, которые пришли на электронную почту еще рано утром, захотел было сделать какие-то пометки, чтобы отнести дело к кипе нераскрытых, отвлекся на отпечатки зубов на теле последней жертвы и решил объявить брейк. Второй по счету за последние три часа.В конце концов, это вина только Элли и остальных, кто допустил халатность в клинике и побег парочки чокнутых.Дэвид заметил его ещё в первый брейк, когда не торопясь вышел на крыльцо полицейского участка, закуривая забытые Райтер сигареты. Тип в клетчатой рубашке время от времени поглядывал в сторону главного входа, прислонившись плечом к фасаду соседнего здания.И спустя несколько часов он не изменил позы, словно прирос к одному месту и стал кем-то вроде живых статуй, замирающих в ожидании пары звонких центов.В половине шестого Дэвид обнаружил, что Тип нервно дёргал рукой, стряхивая столбики пепла вниз, а после втирал его в асфальтную плитку.Смена закончилась в семь, когда Дэвисон полный решимости хотел задать вопрос о намерениях. Он же коп, черт возьми, но Тип опередил его и подошёл ближе стоило Дэвиду сделать несколько шагов в сторону казенного здания.—?Джессика,?— Тип прокашлялся,?— Джессика Райтер сегодня не работает или в ночь?Виктор. Первая мысль была о русском мафиози, который наконец решил поставить точку и показать выпендрежнице Райтер, что ничего не достаётся забесценок.—?Не совсем,?— Дэвид постарался надеть маску безразличия. —?Хотите связаться с ней?—?Связаться,?— незнакомец усмехнулся и закурил сигарету. —?Я, кажется, снова ошибся, извините.—?Может, ей что-то передать?—?Не утруждайся, приятель.Тип вновь криво усмехнулся, обнажая крошащиеся желтоватые зубы, и крепко затянулся, поглядывая в противоположную сторону. Что-то в его лице, усмешке и профиле чудилось до боли знакомым, словно Дэвид встречался с ним и прежде, пусть и не мог вспомнить при каких обстоятельствах.Копы так, черт возьми, не делают, но что-то дернуло Дэвисона пренебречь одним протоколам, чтобы задаться вопросом.—?Нет, не виделись. Просто у меня информация устаревшая видимо, что она работает коронером.—?Вы,?— Дэвид вновь оглядел его с ног до головы, подмечая фантастическое, черт возьми, сходство с шатающейся Райтер. —?Вы какой-то родственник?Это прозвучало, словно в дешевой мыльной опере, и Дэвид проклинал эту алкоголичку из похоронного мирка на чем стоял свет, но все же попал в точку. Как не странно. Тип переменился в лице и на раскрасневшихся щеках, которые покрывали старые ссадины и морщины, появилось подобие какой-то улыбки.Незлобной, заинтересованной, нужной.—?Родственник,?— многозначительно ответил он, а после снова исправился. —?Можно и так сказать, я просто дальний родственник. Долбоеб какой-то. А?вы какой-то ее близкий приятель?—?Да,?— согласился Дэвид, прощупывая почву по новой. —?Мы хорошо общаемся уже много лет.В памяти вновь всплыла мысль о разводе с Райли и Джессика, которая пару дней назад жаловалась на свою жизнь.—?Не хочешь выпить?—?Я,?— он замялся. Бары поблизости знала только Джессика, мать её, Райтер, которая служила ходячим навигатором на злачные заведения квартала. Звонить ей означало написать на лбу: ?Шлепни меня, я?— гандон?. —?Вроде здесь есть какой-то паб.—?Дети,?— беззлобно заключил Тип. —?Те заведения, которые я знал поблизости уже закрыты много лет, увы. Неужели нет ничего на примете, где можно было бы отпраздновать победу или снять стресс?Дэвисон пожал плечами. Черт подери, должно же быть хоть одно заведение поблизости. Он вынул из кармана телефон, будто бы собирался посмотреть ближайший бар по карте, а не судорожно написал Райтер с мольбой о помощи. Ответ не заставил себя ждать?— Джессика прислала адрес без лишних вопросов, точно обладала какой-то интуицией, нашептавшей, что сейчас лучше молчать.—?Хорошие бары на вес золота,?— ляпнул Дэвид, искоса поглядывая на собеседника, что грузно шагал по тротуару, понурив голову не то от припекающего солнца, не то от тяжести ноши самого себя на земле. —?Я чаще бываю в центре или пью дома в компании, так точно знаешь, где проснёшься утром.Тип криво усмехнулся и в полголоса произнёс:—?Не скажи. Было время я пил с одной особой?— Грейс МакКензи, и, поверь мне, приятель, по какому-то закону всегда оказывался в ее постели. Даже если все начиналось у меня и в пригороде.?Знакомая ситуация?,?— про себя произнёс Дэвид, не решаясь сказать, что с Джессикой Райтер ситуация повторялась с точностью наоборот. Джессика просыпалась где угодно, но не дома. А потому лишь хмыкнул подстать собеседнику. Все же не стоит говорить о ней гадости за глаза, хотя бы при ее родственниках.Бар, который посоветовала Райтер оказался в китайском стиле и располагался на цокольном этаже какой-то старой постройки, что относилась к старой-доброй Филадельфии.—?Я всегда предпочитаю заказывать то, что точно не приготовлю дома,?— разоткровенничался Тип, перелистывая глянцевые страницы меню. —?Признаться только в последнее время с этим сложнее.—?Не хватка средств?—?Хуже, время?— убийца моего наслаждения, а потому приготовить что-то не составит труда.Дэвид не совсем понял эту фразу, но почему-то согласился с ней, чувствуя, как мобильный телефон в кармане брюк предательски завибрировал. Наверняка Джессика пыталась теперь выяснить с кем (кроме неё!) тюфяк Дэвисон посмел распивать крепкие напитки.Он заказал себе коньяк и сок, пока Дэвид указал на саке и то, что звалось говядиной с кунжутом. Тип выглядел расслабленно, будто бы сама ситуация его ничуть не смущала, а наоборот?— забавляла.—?Нужно за что-то выпить,?— произнес Тип. —?Ненавижу говорить тосты, но эта обязанность всегда лежит на моих плечах. Люди отвыкли от искренности, не могут выразить то, что переполняет их души, а это печально, очень печально. Ты умеешь говорить тосты? —?и не дожидаясь ответа добавил: ?Лучше скажи что-нибудь?.—?Я тоже не особо поклонник. Ну, то есть, говорить тосты, как по мне, это такая глупость. Так я бы предложил выпить за знакомство, но мы с вами еще не знакомы, то есть, эм, вы, ну, не представились.?Рей Далтон?.Он перегнулся через стол и протянул руку.?Дэвид Дэвисон?.—?Отойдем покурить? —?собеседник похлопал себя по нагрудному карману рубашки, откуда топорщилась помятая пачка сигарет. —?Брось, никто не хватится за три минуты, тем более ты один из копов.?Ты коп? звучало бы куда менее противно, нежели приставка ?ты один из?. Полицай, служитель закона, полицейский. Дэвид кивнул и в очередной раз проигнорировал звонок Джессики Райтер. Он не смотрел на экран, где бы с укором высветилось знакомое имя, но не сомневался ни на минуту, что череда входящих звонков исходила именно от нее.Рей закатил рукава рубашки до локтей, обнажая несколько глубоких шрамов, и пару-тройку незаживающих ран. Думать о природе их возникновения не хотелось. Похлопав себя по карманам джинсов, он вынул красную зажигалку.Дэвид хотел подметить каждое движение и изменение в мимике человека, что стоял рядом, а после встряхнуть самого себя и вскрикнуть: ?Черт возьми! Это же Джессика, будь она мужчиной?, но в который раз за вечер сдержался.—?Так значит,?— Рей крепко затянулся,?— вы работаете вместе с Джессикой?—?Почти,?— ему хотелось соответствовать собеседнику, выглядеть столь же отстраненным и независимым. —?Джессика вроде коронер, но пропадает в морге при университете. Обучает практикантов, вскрывает трупы, выезжает на какие-то вечеринки в надежде… чего-то новенького в ее практике.Говорить про ?свежее мясо? как-то цинично.—?Странная штука… Мы в одно время потеряли работу. Она ушла, чтобы больше не видеть моего лица, а я лишился по глупости. Финансовые проблемы всегда ухудшают положение дел, чел.—?Вы работали вместе?Он снова крепко затянулся (кажется, закурив вторую по счету сигарету) и скрестил руки на груди.—?Да, она в то время отвечала на звонки по типу горячей линии и работала с возражениями в сервисном центре, а я водил погрузчик. Да,?— собеседник сделал еще одну затяжку, выпуская дым в сгущенное небо, запрокинув голову. —?Это было золотое время. Никогда не ценил этих наших встреч в курилке или поездок в другой конец Филадельфии. Я тебе завидую.В памяти вновь всплыло лицо Джессики?— смеющейся как ебаный Джокер, хлещущей с горла водку, водящей машину как в ток-шоу. В одночасье на душе заскребли кошки от одной мысли о входящих звонках, которые остались без ответа, и сомнения, которые червяком прогрызли разум, твердили, что могло случиться что-то важное, пока он, Дэвид Дэвисон, распивал алкоголь в каком-то баре.—?Не знал, что Джессика работала в сервисном центре,?— честно признался Дэвид, когда они вернулись в бар.—?Она и не работала.***Как он и говорил, внутри ничего не изменилось за минуты их отсутствия, лишь поубавилось желающих у барной стойки. Разговор вновь не завязывался, Дэвид чувствовал себя чересчур копом, чтобы задавать вопросы, а собеседник молча опустошал стакан, вновь и вновь выполняя роль бармена, подливая дрожащей рукой коньяк.—?Одни говорят, что я убил ее,?— Рей поднял стакан на уровень глаз, всматриваясь в янтарную жидкость, что подводила его ко дну, на котором он оказался под конец своей земной жизни. —?Но я никогда, никогда, блять, не оставлял ее.—?А она? —?неуверенно спросил Дэвид, впервые ощутив накатывающую волну отвращения к новому знакомому. В налитых кровью глазах, несвязной дикции и дрожащих красных руках было что-то пугающее, но не из-за страха того, что этот черный человек мог сделать. Скорее сделал. —?Что с ней стало?Он потерял нить, упустил о ком шла речь, но явно не о Джессике или ее родственниках. Голова была пустой, легкой, язык заплетался. Склонность к алкоголизму?— плохое качество для копа.Рей сделал глоток, зажмурился и отпил еще, пока кубик льда не соскользнул по стеклу и не коснулся его губ.—?Она? Что она? Тебя, правда, интересует как она умерла? Как я этими, сука, руками некогда ласкал ее, а после позволил уложить в черный пакет, поглотивший ее? Ее просто не стало. Исчезла. А эти никогда не любили ее! Презирали! И ты презираешь меня.—?Я вас не презираю.—?Наглая ложь,?— отмахнулся Рей и на мгновение замер, устремив взгляд в темный угол.Со стороны казалось, что он определенно спятил. Снова тронулся умом от чрезмерного употребления спиртных напитков, снова заставят глотать таблетки и поставят дюжину капельниц.Сестра снова расстроится.Он снова почувствовал, как утратил все, что было в его жалких шести десятках жизни, и дальше не было ни малейшего просвета, как и не осталось оправданий этому дерьму. Тень на стене, что при нужном полете фантазий могла бы стать очертанием, разрослась в пятно, сливающееся с обоями.—?Господи, сколько еще ты будешь так пить? —?голос сестры слишком различимый в окружающем визге, почти ощутимый?— руку протяни. ??На безымянном пальце все еще блестит обручальное кольцо. Поверх собственного тусклым светом переливается пара стекляшек из кольца матери. Какая глупость и привязанность! Ее руки уже не такие мягкие?— боже, о чем он подумал только! —?и вены слишком различимы, что и при лучшем раскладе не дашь ей меньше лет. Седина, правда, успешно закрашена, хотя хотелось сказать обратное.—?Я абсолютно вменяем,?— язык его не слушался. В голове звучало яснее.—?Вижу,?— голос беззлобный, уставший.Пятна вокруг снова приняли знакомые очертания, отчего становилось еще тошней. Снаружи душно, июньскими ночами не дышится. Салон автомобиля пропитан сладкими духами сестры, крошечное табло на приборной панели показывало глубоко за полночь, зеленые цифры расползались змеями в разные стороны, как в старой телефонной игре. Руки не слушались.—?Не прожги обивку,?— Келли дернула его за руку, рассыпав столбик пепла на резиновые коврики салона. —?Аккуратней, пожалуйста.—?А она позволяла мне курить везде,?— точно в упрек парировал он. —?И когда прожигали простыни… Ни слова, слышишь!Эти слова так и застыли в глотке. Рей был слишком слаб, чтобы осознать, что с трудом издает какие-то нечленораздельные звуки, но взгляд сестры?— оценивающий и разочарованный, резал хуже бритвы. Сигарета из рук пропала. Возможно, Келли забрала ее, бросила в сторону, а может, окурок проделал маленький путь до ее любимых автомобильных ковриков и теперь тлел где-то там, рядом с подошвой его ?Ralph Lauren? и комьями грязи.—?Зачем вы пили с ним?Дэвид пожал плечами, прислонившись спиной к фонарному столбу. Алкоголь медленно отпускал его, оставляя отвратительное послевкусие похмельного синдрома. Он уже и не помнил, когда эта женщина появился здесь, не выяснил ее имени, и отчетливо ощущал себя Джессикой, когда та попадала в одно из своих стандартных приключений.—?Он пришел в участок, хотел поговорить с Джессикой Райтер.—?Кем? Джессикой? А вы тут причем?Дэвисон тяжело выдохнул и вновь поведал то, что они работают вместе. Она вроде как коронер, но вскрывает трупы, а он?— размазня, тюфяк и тряпка, который не может напиться нормально, да и работа копом это не совсем его. Вообще не его. Лучше бы открыл маленькую антикварную лавку и продавал побрякушки.—?И о чем же вы говорили? —?хватка у нее была почти мужская. Таким особам только в участок идти, занимать его закуток.—?О…Родине; Америке.О китайской кухне.Убийстве.Орде.Рей. Рейка. Грей. Грейс. Они говорили о Грейс, кажется, МакКи.—?МакКензи,?— исправила женщина. —?Что он вам наговорил? Какая она была хорошая, а все вокруг ее линчевали?Дэвид забыл о значении слова ?линчевать?, оно напомнило девичью фамилию первой и единственной жены. Грейс. Грейс МакКензи. О чем они говорили? О том, как ?он некогда ласкал ее, а после ее уложили в черный пакет?? О том, что они напивались?Дэвисон пожал плечами. Обо всем они говорили.—?Уж не знаю, как вы близки, но не говорите ничего Джессике об этой встрече.—?Почему?—?Вы еще не поняли? Они и так не разговаривали годами, а теперь, если она узнает, что он так нажрался в очередной раз, то и вовсе не захочет с ним иметь никаких отношений.Дэвид хрипло засмеялся.—?Это вы еще не видели, как сама Райтер нажирается. Могу по пальцам пересчитать дни, когда видел ее трезвой,?— он снова засмеялся, а когда осознал сказанное, стушевался и еле слышно пробурчал извинения.—?Надеюсь, вы ничего не скажите ей,?— произнесла женщина, поворачивая ключ зажигания. Рей уже спал на заднем сидении, запрокинув голову назад, у уголка его приоткрытого рта виднелась тонкая нить вязкой слюны. —?Ни об этом, ни о чем-либо еще. Я бы хотела, чтобы они когда-то поговорили как отец с дочерью, но, думаю, что это случится не сейчас. Не в этом году.Дэвид кивнул, неуместно отсалютовав на прощание, он двинулся пешком в сторону своей квартиры, пиная каждый камешек на пути. Галстук болтался на его шее удавкой, пиджак ребячески закинут на локоть.Он завалился домой в начале четвертого и плюхнулся на кровать, утыкаясь лицом в подушку, что пропахла стиральным порошком. Веки тяжелели, но мысли о родине, Американской земле и знакомом чувстве продолжали гудеть в его голове, и лишь напоследок единственная фраза, которая теперь имела значение вспыхнула огнем в больном разуме.Отец и дочь.А после он уснул без всякой надежды и страха, лишь с уверенностью, что будильник зазвонит через четыре с половиной часа.Теперь я за свою свободу предани тщетно трусь о призрак головой.Теперь я проклинаю эти годы,когда любовь разменивал на ложь.—?Е. Евтушенко