Кто-то хочет... но кто? (2) (2/2)

Из транса меня вывел очередной звонок. Кажись, я даже задремал немного. И какой сейчас урок по счету, получается? Пятый, кажется, закончился.

Я на сгибающихся ногах поплелся вниз. Эх, немного погано себя чувствую из-за того, что все время надо напрягаться. Раньше такого не было, все мысли сами прилетали в мою голову независимо от моего желания. Но я не должен останавливаться на полпути.

В голове словно жужжал потревоженный улей. И даже начинало немного подташнивать.

Что-то мне нехорошо...Что-то мне совсем нехорошо!Я промчался мимо первых выходящих в коридор учеников и влетел в туалет. Забежав в первую попавшуюся кабинку, я запер за собой дверцу на крючок и склонился над унитазом.Меня стошнило.Вот. Же. Черт.Блять!Наконец, успокоившись, я привстал и сел на закрытую крышку. Во рту оставался кисловатый привкус. Ух, кажется, немного полегчало, хотя голова еще немного кружится.Я восстанавливал дыхание, когда в туалет кто-то вошел. Судя по голосам, их было двое.И обе были женщины.А что женщины делают в мужском туалете?!Собравшись с мыслями и собрав по кусочкам картинку прошлого, я с ужасом осознал, что случайно забежал именно в дамскую уборную! Пипец!

Ну, мне есть оправдание, я вообще ничего не соображал.Так, ничего страшного, с кем не бывает. Сейчас прозвенит звонок на урок, и я спокойно могу выйти никем не замеченным.Вошедшие, кстати, действительно были именно женщинами, а не девушками или девочками.Кроме того, вскоре я понял, кто именно это был. Стрекоза и Ольга Олеговна! Две непохожие сестренки, единственные, чьи мысли я так и не успел прочесть по заготовленному плану.– Так вот, этот кобель еще той сукой оказался, – включая воду в кране, пропела Олечка.– Не выражайся, это школа, а не публичный дом.– Один хрен.– Оля!– Ладно, ладно, Анфис, больше не буду. Слушай, он же мне еще денег должен, тварь. Ну, ничего, я все с него до последней копейки сдеру. Компьютер он хочет себе новый, видишь ли. Никогда не понимала, что люди находят в этих консервных банках! А ведь теперь у нас, видите ли, интерактивное образование, придется учить. Кстати, как твоя поджелудочная? Была у врача?– Да, отпросилась у Любови Михайловны во вторник, съездила. Он опять мне какие-то таблетки прописал и...Голоса стихли. Преподавательницы вышли из уборной.Так, так, что же у нас теперь выходит? Оля полный профан в компьютерах, а Стрекозы вообще во вторник в школе не было. Если, конечно, она не наврала про врача.Ащ, мне самому скоро лекарь потребуется. Но к Надежде Петровне я не пойду, и не просите.А пойду я... к Любовь Михайловне, вот! Потому что я уже больше не могу. Надо просто с ней поговорить. Если понадобится, я рискну собственной шкурой и расскажу про видеозапись, но про Олега с Лерой - ни слова.Дождавшись, когда в коридоре наступит тишина, я решительно направился прямиком к кабинету директора. И внезапно появившееся предчувствие, что что-то должно произойти, никуда не исчезало, а наоборот, становилось только сильнее.У дверей в фойе я заметил человека в форме. Он стоял ко мне спиной и говорил по телефону. Но у меня в животе словно морской еж надулся. Это не к добру, совсем не к добру.А так вообще первый этаж был пуст, Тимур опять где-то пропадал. Ну вот же прогульщик, еще похлеще, чем мы с Ветровым.Быстрым шагом я поспешил к кабинету директора, боясь, что сейчас от головокружения могу упасть прямо на ровном месте.

Я без стука вошел в приемную, и слова так и застыли у меня на языке.

Потому что тут творилось что-то такое... Я почувствовал себя лишним. Несколько пар глаз тут же уставились на меня.В существенно небольшой приемной народу было достаточно. Центром всего являлись Любовь Михайловна и еще один усатый мужчина в форме, которые переговаривались между собой. За своим столом сидела секретарша Ирочка и большими, то ли от недоумения, то ли от страха, глазами смотрела на эту парочку. Рядом стоял все такой же невозмутимый Анатолий Викторович, первым заметивший меня. Тут же в углу незаметной тенью с какой-то большой коробкой оказался и охранник Тимур, делающий вид, а может, и нет, что ему все происходящее до лампочки.

Но среди этой толпы я в первую очередь заметил пару, стоящую позади всех у входа в кабинет директрисы.Это была Алина Васильевна, мама Дениса, а рядом с ней стоял... и сам Денис!Он поднял голову, и мы посмотрели друг на друга. Мы не виделись всего пару дней, но кажется, что прошла целая вечность. Столько всего произошло.

Он чуть наклонил голову и попытался мне улыбнуться. Но улыбка, возникшая у уголков губ, была немного грустной.

Мне так и захотелось схватить его за руку иувести подальше от этого дурдома, в который он невесть как попал. Кажется, он умеет водить машину, можно будет какую-нибудь угнать. Он уедет за горизонт, а я буду махать платочком ему вслед. Может, через десяток лет мы и встретимся...Тьфу ты, черт! Если я не перестану прокручивать в голове мелодрамы, комедии и трагедии, то платочком помашут мне. И вообще я пришел сюда настаивать на том, чтобы они оставили Ветрова и его семью в покое.

Я покачнулся и схватился за косяк двери, чтобы не упасть. Перед глазами все поплыло.– Что такое? – спросила мама Люба, не зная, как лучше намекнуть мне уйти. Ага, сейчас. Усатый окинул меня подозрительным взглядом.– Котов, Вы бы не могли подождать за дверью? – спокойно спросил завуч, видя, что директриса не может подобрать слова. И как он может помнить имена и фамилии всех учащихся? Ему с такой памятью только в ФБР идти работать или в Интерпол какой-нибудь.

– Нет, не могу, – просипел я, собирая себя по кусочкам. Покерфейс Анатолия Викторовича исчез, его брови удивленно поползли вверх. – Мне нужно сказать что-то очень важное…– И что же? – опять обратился ко мне завуч, потому что мама Люба опять почувствовала себя неловко под взглядом полицейского. Словно они что-то утаили. А потом усатый повернулся ко мне, готовый слушать.– Вы официально хотите дать показания, молодой человек? – спросил он.Ничего я не хочу, похоже, что меня сейчас опять стошнит, хотя уже и нечем.– Денис... Короче, это не Денис. Он не виноват, – выдавил я, путаясь в словах.– Да, а кто же тогда? – усмехнулся в усы полицейский, мигом теряя серьезный настрой. Видимо, ему кажется это забавным, но ничуть не важным.Я посмотрел на маму Любу. У нее было такое выражение лица, что казалось, она вот-вот заплачет.

Послышался грохот. Все тут же повернули головы в другую сторону.– Осторожней, Тимур, – воскликнул Анатолий Викторович, а сквозь шум прибоя я разобрал чью-то смутную мысль. Она словно была написана в воздухе, я мог только прочитать ее, но понять, кому именно она принадлежит не получалось.?Криворукий идиот… Думать надо… Почти все удалось…?– Извините, – прогундел охранник, поднимая упавшую коробку.– А что это? – спросила мама Люба, от сильного шума вышедшая из ступора.– Так принтер же, Любовь Михайловна, старый, - ответила секретарша. - Вы сами просили от него избавиться, вот я и попросила Тимура его вынести.

?Никогда больше… одни долбоебы… дура…?– Да, хорошо, – пробормотала директриса.

?И какого хрена все пошло не по плану?... Страдать... Как я... Со старшей школы... Деньги... Запись...?Мля, я сейчас с ума сойду!– Витя, тебе плохо? – обеспокоенно воскликнула Алина Васильевна и, отодвинув усатого в сторону, подскочила ко мне.А я не мог ничего сказать, слова застревали в горле, голова дико кружилась.– Витя! – я слышал сквозь туман голос Дениса.Чьи-то удаляющиеся шаги.И столько мыслей вокруг, словно кто-то открыл все краны.Прекратите… Прекратите! Стоп!

Последнее я выкрикнул с такой силой и отчаянием, что это отразилось по всему коридору.И в тот момент я все понял.