1 часть (1/1)

Феликс сегодня проснулся рано, пусть и не по своей воле. Его разбудил чей-то настойчивый, почти грубый голос.—?Эдмундович, ты собираешься вставать?! —?на мужчину легла жилистая, тёплая рука и несильно потрясла его за открытый участок плеча.—?Карл Бернгардович, я встаю, прекрати меня тормошить. У меня через несколько минут будильник зазвонит, тогда встану,?— сонно бурчит молодой человек, с головой залезая под одеяло.Еврей злится и слегка ударяет того по бедру. Феликс цокает языком, нехотя сбрасывая легкое одеяло до пояса. Он поворачивается к мужчине и смотрит с нескрываемой ненавистью. Будильник звонит, оповещая о нужном времени. Солнечный свет пробивается сквозь неплотные шторы. Феликсу хорошо, как дома. Дзержинский любил выполнять свои революционные обязанности. Вчера он до полуночи сидел с газетами и письмами от товарищей, поэтому разбудить его было очень непросто.—?Ты поедешь или нет?! —?опять ворчит Радек, расшторивая окна.Феликс вздыхает и поднимается. Делать это совершенно не хочется. Он несколько раз открывает и закрывает глаза и, наконец, встаёт, иначе он выбьется из графика, а потом действительно опоздает к ученику. Чтобы как-то прожить, он давал уроки. А недавно его попросили стать учителем польского для какого-то богатого еврейского мальчишки, и Дзержинский согласился.—?Дзержинский, тебе письмо,?— говорит Карл, протягивая тому белый конверт.—?Спасибо,?— мимолетно бросает юноша, кладёт письмо и снова принимается за зарядку.Дело в том, что Феликс вот уже несколько месяцев вёл переписку с милым мальчишкой. Тот был революционером и много знал, несмотря на юный возраст. Спорить с ним было интересно. Феликсу казалось, что он знает этого человека целую жизнь. Можно ли влюбиться в человека, которого ни разу не видел? Феликс старался гнать эти мысли. Он раскрыл письмо и улыбнулся. Лев, а именно так звали мальчика, писал о нескольких томиках Маркса, что ему подарили совсем недавно, о здоровье и о новом педагоге польского языка. Феликс вздрогнул. Он пробегается по этой строчке ещё раз, смотрит на адрес и хмыкает, закусывая губу. Уроки обещали быть интересными, если он ничего не путает, то вскоре познакомится с юным Троцким. Карл ещё немного ворчит.—?Феликс, ты не барин, чтобы тебя ждали, пора выходить,?— бросает революционер и показывает, кивая головой на английский фаэтон за окном.—?Ох, Дзержинский, повезло тебе.Феликс наспех собирает свои пожитки, засовывая письмо в карман, и быстрым шагом выходит. На улице жарко, поэтому совсем не страшно ехать в фаэтоне, что пригнали специально для Феликса.—?Ну, Яцек. Давай прощаться,?— улыбается Радек и обнимает юношу, похлопывая по спине.Феликс улыбается, прижимая худого мужчину к себе. Товарищу это явно не нравится и он слегка пищит.?— Поезжай, дружок, но смотри, я жду писем от тебя,?— строго говорит Карл и прерывает объятия.Феликс ещё несколько секунд всматривается в лицо сожителя и кивает. Седой кучер смиренно ждёт, вглядываясь вдаль. Лошади нетерпеливо топчутся. Феликс легко запрыгивает, стараясь не думать о плохом. Кучер расправляет вожжи, щёлкает бичом?— лошади сразу же бегут упругой рысью. Феликс напоследок машет рукой сожителю, и фаэтон скрывается за поворотом. Дзержинский закрывает глаза, наслаждаясь пением птиц и запахом леса.—?Эх, жизнь,?— со вздохом протягивает мужчина, собираясь пойти в дом.***Утро для Троцкого началось слегка неожиданно. Он лениво открыл один глаз, а потом второй, нащупал под подушкой томик Маркса и облегчённо вздохнул?— книгу не нашли. В дверь коротко постучали.—?Лейба, солнце, ты проснулся? —?голос отца заставляет вздрогнуть и окончательно проснуться.—?Да, пап, я почти проснулся,?— отвечает юноша и потягивается.—?Отлично, тогда выходи к завтраку. Я тебя жду,?— слышится голос отца и то, как он спускается с лестницы.Юноша нехотя встаёт, достаёт из подушки книгу и кладет её на верхнюю полку шкафа. Признаться честно, Лев очень волнуется перед встречей с преподавателем. Он брезгливо окидывает себя в зеркало, подмечая любые недостатки. Осмотрев комнату ещё раз, он выходит из комнаты и направляется в столовую.—?Я думал, ты не придёшь,?— улыбается отец.—?Я долго выбирал, какую рубашку надеть,?— оправдывается мальчик и поджимает подбородок, а затем, будто невзначай, добавляет, накладывая салат. —?Ко мне сегодня приедет педагог польского, после завтрака я его встречу.—?Почему именно ты? Мы могли бы послать за ним машину,?— непонимающе отвечает отец.—?Я так хочу,?— твёрже говорит Троцкий.Сейчас отец начнёт спорить. Говорить о том, насколько это опасно, предлагать съездить вместе с ним, но Лев будет лишь отрицательно качать головой.—?Лев, в конце концов, это глупо, а ещё странно,?— проговаривает отец, всматриваясь в погоду за окном.—?И все же, я хочу этого,?— серьёзно отвечает молодой человек.Отец обречённо вздыхает и смотрит с неким укором.— Спасибо, Игнат,?— благодарит Лев прислугу.- Папа, сорок минут, и мы будем дома. Обещаю.Лев говорит серьёзно, а потом целует руку отца.Мужчина кивает и проводит по кудрявым волосам сына.—?Возвращайся поскорее,?— просит он сына, провожая его до дверей.Лев на ходу надевает очки, здороваясь с проходящими мимо батраками. Рядом мычат коровы. Отец Льва?— Давид, начальник фермы. Доброй души человек. Многие рабочие сбегали к нему из-за поборов, что у его соседей были значительно выше. Простой народ любил Давида Леонтьевича. Да и отцом он был хорошим. Лев вырос в достатке, никогда не обделенный вниманием и лаской. Второй отец и брат Льва жили в Швеции, иногда присылая открытки с поздравлением. Но они никогда не жили вместе по ряду причин, которые отец никогда не называл.Дорога к платформе вела через небольшой лесок. Пели птицы, распускались цветы, появлялись первые листочки. Можно было прогуляться и подумать. Не так давно, один из товарищей, познакомил Льва с Феликсом Эдмундовичем, умным человеком, талантливым оратором, очень упорным революционером. Они много переписывались, Льва поражали знания этого человека, его слова, его мнение, то, как он рассуждал, рассказывал о своей родине. Оставалось совсем немного. А вот и знакомая станция. Юноша ускоряет шаг, а сердце стучит громко-громко. Из фаэтона выходит молодой человек в темной шинели, слегка похожей на ту, что носят гимназисты. Лев боязливо подходит.—?Добрый день, Феликс Эдмундович,?— улыбается Троцкий и протягивает тонкую руку.Феликс поворачивается и прожигает глазами человека напротив. Тот смущается, убирает руку.—?Простите, забыл представиться. Лейба Бронштейн. Я решил вас встретить, вот,?— тараторит Лев и вновь вытягивает руку.Феликс должен ответить, что рад видеть нового товарища, но молчит, пожимая холодные пальцы.—?Феликс Эдмундович, здравствуй,?— холодновато отвечает молодой человек.—?Я подумал, что было бы здорово, если я вас встречу,?— весело отмечает Троцкий и показывает рукой на тропинку, по которой они пойдут домой. Феликс кивает головой, и вытаскивает одну маленькую сумку.—?Вам помочь? —?заботливо спрашивает Лев.—?Не надо она лёгкая, спасибо,?— отвечает Дзержинский и, подождав, пока мальчишка пройдёт вперёд, направляется за ним.—?Кто сказал тебе меня встретить? —?будто бы невзначай интересуется Дзержинский, доставая папиросу. —?Не против, если я немного покурю?—?Я сам решил вас встретить. Курите, конечно,?— отзывается юноша, убирая волосы, что лезут в глаза.Феликс кивает и зажигает папироску.—?Можно вопрос, Лейба?Троцкий поворачивается лицом к революционеру.—?Да, конечно.—?Можно называть тебя Лев? Это вроде лев, на идише. И зачем тебе польский? Куда нужнее немецкий или французский.Троцкий опускает глаза и нервно усмехается.—?Потому что многие поляки действительно хорошие люди, хочу в Польшу,?— отвечает мальчишка, жмурясь от солнышка. —?Да, можно и Лев, но это больше на русский лад. А откуда вы знаете идиш?Феликс усмехается. Давно он не видел хороших людей, особенно в Польше. Сейчас там много панов, большая их часть куда хуже русского помещика, шкуру везде дерут.—?Люди разные бывают, Лев. А идиш, когда-то учил,?— бросает Феликс и проходит вперёд.Троцкий не отвечает. Конечно, он это знает, но он уже все решил. Одно настораживало?— кто-то учит идиш?—?Феликс Эдмундович, а зачем вы учили идиш? —?насмешливо спрашивает юноша.—?Долгая история, иди вперёд,?— отмахивается молодой человек, пропуская юношу вперёд на перепутье двух дорог.Лев улыбается ещё шире, а потом смеётся в кулак. Показались первые дома фермы и само имение. У ворот стоит отец, разговаривая с кем-то. Говорит он достаточно тихо, но жестикулирует активно, явно что-то доказывая. Собеседник кивает в сторону двух приближающихся фигур и на прощание пожимает руку.—?Здравствуйте, Феликс Эдмундович, Давид Леонтьевич Бронштейн, приятно познакомиться,?— представляется мужчина, проводя гостя в дом. —?Я хотел бы поговорить с вами наедине. Если позволите. Мужчина вкрадчиво объясняет и кивает сыну, оставляя того за дверью.Феликс присаживается в кресло, осматриваясь.—?Должен вам сказать, что мой сын, хоть существо и милое, но крайне упрямое,?— рассказывает Давид, кладя голову сплетенные пальцы. —?Конечно, у него немало и плюсов: он целеустремлен, организован, послушен и слегка влюбчив, но это вовсе неплохо, я считаю. Живём мы просто, по английским порядкам?— ложимся рано, встаём тоже рано. По гонгу идём есть. Смокинг можно не носить. Вас все устраивает?—?Да, меня все устраивает,?— сообщает Феликс и серьезно добавляет. —?У меня нет смокинга.—?Совсем?—?Совсем.—?Это ничего,?— отвечает мужчина, отмахиваясь. —?Это ерунда. Ваш багаж отнесут и покажут комнату вашу и сына.Хозяин дома улыбается и провожает уходящего из кабинета учителя.Дзержинский выходит в прекрасном настроении. Редко, когда бывает, что отец богатого барчонка расписывает и плохие качества сына, видя в нем не только хорошее. Слуга берет легкую сумочку учителя и проводит того на второй этаж.—?Спасибо, дальше я сам,?— внезапно говорит Дзержинский, останавливая слугу перед самым входом в комнату.Последний удивлённо вскидывает брови, но ничего не отвечает и поклонившись, уходит. В комнате чисто и просторно. Молодой человек наливает ванну, разглядывая причудливые фигурки возле раковины, и нехотя раздевается. Вода горячая, но Феликс быстро к ней привыкает. Когда он вынимает какую-то часть тела из воды, от нее поднимается беловато-прозрачный пар. Давно не было такой роскоши, как горячая ванна. Феликс усмехается, пропуская воду между пальцев.—?Этот мальчишка и есть тот самый Лев Троцкий. Надо поговорить с ним и разузнать поближе,?— раздумывает Феликс, умываясь.До обеда ещё остаётся время, и он открывает томик стихов. Спустя какое-то время он слышит удары гонга, а это значит, что пора к обеду. Дзержинский бесшумно выходит из комнаты. Лев сидит один и что-то увлечённо читает.—?Где твой отец, Лев? —?спрашивает молодой человек, присаживаясь напротив.—?Он уехал в деревню. Тут деревня есть, там рабочие живут и просто люди. Правда, ведёт туда только паром,?— отвечает Троцкий, убирая книгу.—?И часто ты остаёшься один? —?спрашивает его Феликс, улыбаясь.—?Когда людям в деревне нужна помощь. Рабочие оттуда не только у нас работают, но и на соседских фермах. Мой отец немного врач, если что, он помогает,?— отвечает мальчишка и странно смотрит на собеседника. —?Я вовсе не один.Феликс усмехается. Определённо милый мальчик и вовсе не барчонок. В прошлый раз повезло куда меньше, а этот очень даже интересный, знает, что говорит.—?Не жалко твоему отцу деньги на польский выбрасывать? —?продолжает спрашивать Феликс.—?Я сам заработал эти деньги. В прошлом году сам был репетитором и немного переводил,?— отвечает Лев.Феликс настолько удивляется, что не может сдержать нечленораздельного звука.—?Ты удивляешь меня все больше и больше, Лев,?— смеясь, произносит Феликс.—?Я думал, что когда приеду, здесь меня встретит какой-нибудь богатый недоросль и его отец-палач,?— объясняет Дзержинский, вытирая рот салфеткой.Лев усмехается и встаёт из-за стола.—?Покажешь окрестности? —?просит Феликс и проходит к выходу.Мальчик кивает и идёт вслед за молодым человеком. За дверью жаркая середина дня.—?Здесь есть старый сад,?— тихо говорит Лев, закладывая руки за спину.—?Можем пойти и туда.Сирень распускается, и её запах раздаётся на весь сад. Дорожки вымощены маленькими кирпичиками, из-за чего каждый шаг отчётливо слышно. Феликс садится на одну из скамеек в тени и хлопает рукой, приглашая Льва сесть рядом, тот кивает и присаживается чуть дальше, чем лежала рука учителя.—?Что уже знаешь из польского? —?начинает разговор Феликс, откидываясь на спинку скамьи.—?Знаю алфавит и счёт до десяти,?— стесняясь отвечает Лев и, улыбаясь, вглядывается в лицо собеседника.—?Уже неплохо, Лев. Завтра начнём уроки, я тебя быстро подтяну, Троцкий,?— обещает молодой человек и с хищной улыбкой вглядывается в лицо ученика, чьи глаза расширились от удивления.Лев откашливается и старается сделать лицо максимально серьёзным.—?Как вы узнали? —?спрашивает юноша.Феликс смеётся, иногда прерываясь на кашель, и Льву становится не по себе.—?Лев, ты вроде, не дурак, но ты писал мне с того адреса, на который я приехал. Рад с тобой познакомиться, но я представлял тебя немного другим,?— отвечает молодой человек, подсаживаясь чуть ближе, и обнимает того за плечи.Лев смеётся.—?Я знал, что приедешь именно ты, Феликс. Я тебя ждал,?— шепчет юноша, обнимая молодого человека.Феликс кивает.—?Про поляков, ты, конечно, ловко наврал.—?Польские товарищи действительно приглашали меня к ним. Но языковой барьер мешает,?— грустновато отмечает Лев и поднимает голову, чтобы посмотреть Феликсу в глаза.—?Если будешь хорошо учиться, я тебя сам туда отвезу,?— усмехается Дзержинский?— Я же там родился, я знаю Польшу вдоль и поперёк.Лев хихикает, но глаз не отводит.—?Польский язык куда легче, чем другие иностранные. Маркса почитать можно? —?спрашивает молодой человек.—?Дам, у меня несколько томов есть,?— отвечает мальчишка.—?Пойдём, я уже всю задницу себе отсидел,?— почти требует поляк и встаёт, подавая руку ученику.Тот несколько секунд зажимается, но руку берет.—?Примерно месяц назад, я был в Варшаве. Был педагогом для одного мальчика, чей отец был очень богатым человеком. Ужасный ребёнок, и отец у него такой же,?— ворчит Феликс, рассматривая кипарисы. —?Почему ты не сказал, что это ты, когда только приехал? —?фыркает Лев.—?Ты бы кинулся меня обнимать, а нам не нужны лишние глаза. Да и интересно было, что ты за человек.Лев цокает языком.—?Ты хочешь сказать, что я веду себя недостойно и прыгаю на всех при первой встрече? —?шипит Лев, и Феликс замечает, что когда мальчик недоволен, его глаза действительно недобро горят, отчего поляк улыбается ещё шире.—?Вовсе нет, Лев, ты просто солнце,?— отвечает Дзержинский и прижимает собеседника к себе.Лев хмурит брови.—?Расскажи мне чуть больше про отца.—?Он владелец фермы, но и врачевать умеет. Выучился на фельдшера и старается всем помочь. Он очень добрый, думаю ты ему понравился,?— хитро улыбается Лев.—?Я могу гордиться собой,?— наигранно-серьезно произносит Феликс.А на улице жарко, и слышны голоса батраков, что трудятся на ферме. Феликс краем уха слушает, что говорит этот громкий, кудрявый вихрь. Уже подходя к дому, Троцкий останавливается, отчего Феликс слегка дёргается.—?Не надо, чтобы отец видел. Он очень строгий до таких вещей,?— оправдывается Лев и освобождается от цепких пальцев нового товарища.—?Как скажешь, Лев.***—?Вставай, Лев! Кто рано встаёт, тому бог подаёт,?— звучит насмешливый голос Дзержинского.—?Коммунисты и большевики так не говорят,?— сквозь сон отвечает мальчик, но открывает глаза.Феликс сидит за столом, листая толстую книгу.—?Верно подметил, Лев, но кричать все же не стоит,?— шепчет Феликс, поворачиваясь к товарищу.—?Который час? —?хрипит Лев.—?Пять часов утра,?— спокойно отвечает Дзержинский. —?Но я подумал, что мы можем начать прямо сейчас.—?Феликс, ты сумасшедший?! Я лег два часа назад! Поимей совесть, я хочу спать,?— старательно шепчет Троцкий.Феликс смотрит на злого товарища. Всё евреи очень забавны и слегка милы, когда злятся. У них сразу краснеет лицо, некоторые показывают зубы, фыркают. Вот и Лев начинает шипеть, оголяя зубы.—?И вообще, что смешного?! А что за книга?—?Это Маркс, нашёл у тебя под подушкой.—?Что ты делал под моей подушкой?—?Искал книгу, Лев, ничего такого. У тебя очень красивый почерк. Ты тут пометки делаешь, красиво пишешь,?— поясняет Феликс, последний раз проводя взглядом по строке, и вставляет бумажную закладку.Лев стонет, потягиваясь.—?Хорошо, выйди, я переоденусь, а потом мы начнём.Феликс кивает, кладёт книгу на место и быстро покидает комнату.В доме по-утреннему свежо. Нет ещё той жары, что будет днем, но и не совсем холодно. Дзержинский крайне редко просыпался с рассветом, но на этот раз он просто не смог уснуть на новом месте и половину ночи провел между сном и реальностью.—?Лев, ты одеваешься на приём к королеве? —?шипит Феликс в дверную щель.Троцкий чем-то шелестит, что-то застегивает.—?Заходи.Лев открывает окно, запуская в комнату ветерок. Он поворачивается, улыбаясь. Картина по-настоящему красивая. Слегка растрепанный после сна Троцкий и рассвет, что освещает комнату.—?У меня есть словарь тех слов, что используются в обиходе любого поляка. Начнём с чего-нибудь простого. Со знакомства,?— не отрываясь от книг, говорит Феликс.Пальцы Дзержинского ловко указывают нужные буквы и слова.—?Лев, эта фраза требует широко открытого рта, а ты его очень сильно сжал,?— объясняет поляк.Троцкий открывает рот чуть шире, получается как-то сдавленно, будто случайно вырвавшийся стон.Феликс жмурится и отворачивается.—?Лев, мне открыть тебе рот? —?недовольно спрашивает Дзержинский.—?Не надо,?— испуганно отвечает Лев.Он произносит слово по слогам, спотыкаясь на нескольких буквах. Феликс подпирает подбородок рукой, внимательно вслушиваясь в слова будущего революционера.***Лев нервно стучит ручкой по столу и закусывает губу.—?Троцкий, я тебя сейчас ударю,?— ругается поляк.—?Нет, я понимаю, что тут надо написать, но это, наверное, не правильно,?— оправдывается тот.Лев очень не уверен, когда речь заходит о польском. Однако, он что-то быстро пишет, высовывая язык от усердия.—?Феликс, kocham cie? —?спрашивает Лев, закусывая губу.—?Лев, я тебя тоже люблю, но ты должен сказать kocham ci?,?— отвечает молодой человек и между ними остаётся совсем маленькое расстояние.Феликс целует его первым, оставляя уверенный поцелуй прямо на губах. Даже сейчас Феликс мало церемонится с бывшим учеником и активно изучает чужой рот, надеясь на ответ. Лев охватывает чужую шею, позволяя Феликсу положить себя.—?Думаю, что пора изучить польские традиции на практике,?— задумчиво шепчет Феликс.Лев смеётся даже сейчас, через пелену возбуждения.***Из специального интервью с Львом Давидовичем Троцким для польской газеты ?P… H?.—?Ваш супруг?— поляк, но вы так и не знаете польского. Почему?Лев улыбается.—?Супруг знал идиш и русский, а мне упрямства не хватило.