Глава 8. (1/1)

Провалившись в небытие, Слава не слышал, как рыдал Эрик, зажимая руками страшную рану на спине друга, не видел, как отворачивались воины, чтобы смахнуть слезы. А главное, он не чувствовал, как его принесли в замок, как над ним колдовал лекарь,накладывая немыслимое количество швов. А потом пришедший в себя милорд выгнал всех, а сам остался возле раненого, и плакал, и молил богов, чтобы они не забирали у него любовь всей его жизни.?Мира! Мира! Не уходи?, — голос любимой сестренки звал откуда-то издалека. Слава вдохнул и попытался открыть глаза. Она его зовет, значит, он ей нужен. Но почему Мира, он Слава, значит зовет сестренка не его.?Мира! Мира! Не уходи?, — Слава опять вдохнул и пошевелился.— Милорд он пришел в себя.— Этот голос я знаю. И милорда знаю. Если его зовут, значит он жив, — Слава вздохнул с облегчением, улыбнулся и попытался снова открыть глаза. Комната вращалась перед его взором, он снова зажмурился, но два лица,склоненных над ним, узнал. Его друг и его любимый человек. Надо сказать им, что он рад их видеть.— Привет, — прошептал Слава.— Милорд, милорд, он с нами поздоровался.Слава медленно поправлялся. Он еще не мог ходить, даже сидел с трудом, но милорд выносил его на руках на плац и заставлял тренировать хотя бы руки.В конце осени, перед самой зимой король потребовал милорда ко двору. Шел противный мелкий дождь, который бывает только поздней осенью и который никак не может перейти в снег, когда милорд уехал, пообещав Славе вернуться, как можно скорее. Дни шли за днями, а милорд все не возвращался. Слава уже мог самостоятельно ходить, по крайней мере, он мог перейти из своей комнаты через третью дверь в комнату милорда и там ждать его.Снег шел всю ночь, сменивший дождик, начавшийся накануне. Слава стоял у окна в комнате милорда и смотрел на снег, он не спал всю ночь, потому что боялся пропустить приезд любимого человека. Он видел, как милорд, отмахнувшись от приветствий встречающих, вбежал в дом. Скрипнула дверь, отворившись, и сильные руки обняли Славу, прижимая к крепкому телу.— Смотри, снег, как тогда. А почему все-таки Слава?— Неужели ты думал, что я, действительно, смогу лишить тебя имени, моя любовь, мой Мирослав, я ведь знал с самого начала, как тебя зовут.— Как мне обращаться к тебе?— Зови меня Виктором.И Мирослав знал, что сейчас его отнесут на кровать, и будут любить, пока у его Виктора будут силы, даже о своей любви он сейчас может не говорить, все понятно без слов, он вошел через третью дверь.Снег шел всю ночь.