?А мне не нужна твоя подачка? (1/1)

Волнение отпустило Марьяну только тогда, когда сильные Аликовы руки сжали ее маленькое тельце в объятиях. Теперь она может не переживать и не бояться. Алик, конечно, в курсе, что Марьяна застала недавние события рынка, а тому кавказцу, который хотел Волковой что-то сделать, явно повезло. Повезло, что вместо Алика, был Витя, иначе афганец собственноручно удавил бы сучонка. А так, отделается сотрясением и парой гематом. Все-таки Витя ему не хило так потом приложил. Алик уже тысячу раз поблагодарил товарища за то, что защитил его сестру. Витя отмахнулся, что друзья, хотя и у самого внутри кольнуло переживание за командирскую сестру. Мимо пройти — он не мог. Виталик отвесил Марьяне пару смелых фраз уже на личную тему, но взгляда Алика и колкой его фразы хватило, чтобы рыжий ?бизнесмен? поднял белый флаг и ретировался в кухню. Надя цыкнула на брата, ишь какой он неприветливый, последовала за гостем. Волков сгреб младшую в охапку и вместе с ней вышел из дома сестры. — А это че за хрен рыжеголовый? - интересуется Алик невзначай, уже за чашкой чая. Сестра жмет плечами, отпивая глоток чая. Морщится — горячий. Уголки губ Алика непроизвольно поползли вверх, такую физиономию актриса состряпала забавную. — Начальник Надькин, - отвечает Марьяна, — первый раз вижу. Такой наглый, если честно. Думаю, пытается залезть Надьке под юбку. Ходит весь такой павлином, - она поморщилась рассказывая Алику всю суть, которую заметила за короткое перекидывание фраз с Виталиком. Алик сжал кулаки, услышав про залезть под юбку. Вообще-то, по-хорошему, у нее есть Федор, прямой обязанностью которого является защищать и оберегать жену. И Алик бы с удовольствием передал сестру в руки Феде, если бы тот вел себя как настоящий мужчина. Который и поддержит в трудную минуту и заступится. А так, помочь Федя мог только добрым словом. Да и вообще. Как только Надюха не выражалась в сторону брата и бандюгой и скотом, да каких только оскорблений в свой адрес не слышал? А все после чего? После, того, как честная Надька узнала, что брат основатель банды афганцев. Но они ведь не грабят, не насилуют, не громят. Наоборот — защищают. Алик знает, что в глубине души старшая сестра не считает так. Он хочет в это верить. А оставить ее без защиты он не может. Приходится даже иной раз Федькины проблемы решать. Племянников Алик тоже любил. Вот Санчо, к примеру, пацаном когда был, младше, так мяч пинали с ним, пока Надюха не видит. А Викуля — принцесса, ей Богу, как-то по недавнему визиту, поила его воображаемым чаем. Марьянкины артистические задатки, ну или воображение Федора. Алику нравилось принимать за правду первый вариант. — Перестановку сделала? - спрашивает вновь Волков. — Да, - гордо вскинув носик, отвечает Волкова. — Останешься сегодня со мной? Алик останется. Ночью вновь повторятся кошмары и детская колыбельная. А ведь действительно, колыбельная успокаивала его. Алик снова уснет в сестринских объятиях и с детскими воспоминаниями. Утром Марьяна пишет брату записку и оставляет на столе с яичницой, а сама бежит скорее в театр. Сегодня решится ее судьба. Девушка знатно перенервничала в тот момент, когда читала монолог Татьяны из Евгения Онегина и была не очень уверена в том, что ее примут. Сегодня судьбоносный день для Волковой. Либо она актриса, либо продавщица на рынке. Режиссер похлопал в ладоши, закуривая трубку. Дмитрий Витальевич — человек с большим опытом и каждый недочет видит сразу. От профессионального взгляда не укрылось и волнение столичной актрисы, в целом монолог был зачитан на твердую пятерку, но из-за волнения она пару раз запнулась. Не страшно, решено. — Марьяна Александровна, - строго, но в то же время и нет, начинает режиссер. — Эмоции переданы и монолог зачитан без грубых ошибок. Впредь будьте увереннее на сцене. А пока... добро пожаловать! Радости шатенки не было предела, она готова была прыгать по сцене и танцевать несуразные танцы, но, с трудом, сохранила спокойствие. — Я постараюсь вас не подвести, - она кивнула, спускаясь со сцены. Знакомство с новой театральной труппой выдалось вполне обычным. Новые лица, новая обстановка. С Московским театром отличия были, но не так критично. Главное не рынок. Кристина — белокурая, высокая девушка с голубыми глазами. По фигуре была стройной. Сейчас она стояла в летнем сарафане в горошек и одна из немногих радовалась пополнению их творческого коллектива. Анна — брюнетка, ниже Кристины. Полненькая и не совсем приветливая девушка, но Волкова ей приглянулась, потому тоже порадовалась пополнению. Остальные ребята были заняты бурным обсуждением, какой-то страшной новости. И к новенькой не проявляли никакого интереса. Тем более женщины, которые чуть старше тридцати. Они ко всему относились предвзято и к Марьяне тоже. Оказалось, у театра крыши нет. Нет гарантии на неприкосновенность. Все нервные и потрясенные. Решив, что на сегодня с нее хватит, Марьяна поспешила попрощаться с ребятами и пойти к Алику. Слишком у них все нервные, возможно, завтра за обсуждением спектакля ребята будут менее возбуждены. — Эй, новенькая, - Марьяна оборачивается на голос, за углом, как школьница, стояла Кристина. Девушка выпустила изо рта дым и жестом подозвала ее к себе. — Ну, мы рады. Ты сильно не бойся, хотя я сама, если честно побаиваюсь. Бояться чего? Да и в целом, как в девяностых можно не бояться? Каждый второй мнит себя крутым, много бандитов, купленная милиция. Да тут убивать будут, мало кто поможет. Все замнут и спихнут на несчастный случай. Волкова поежилась, но быстро отогнала от себя волнение. У нее ведь Алик есть, а Алик спасет и защитит. — У нас раньше была крыша, - она оглянулась, — но, сейчас тех ребят никто всерьез не воспринимает. Они потеряли ту значимость, которая была, после того, как человек, который их держал умер. Нормальный мужик был, на каких-то разборках убили. Теперь нам нужны ребята, которые смогут гарантировать нам безопасность. Ты наверное думаешь, зачем театру крыша? Так, смотри. Тут каждый бандит знает кто под кем ходит. У нас на днях девчонку молоденькую изнасиловали, - она поморщилась, затягиваясь сигаретой, — звери. Двадцать лет всего было, - на выдохе произносит она. — И ты считаешь это из-за крыши? - Марьяна задает самый глупый вопрос из всех возможных. — Я уверена, - она выдыхает. — Так, что, красотка, аккуратнее вечером ходи. Театральная жизнь — разнообразная и очень яркая со своими плюсами и минусами. В минусы входит то, что на репетициях актеры пропадают подолгу, иной раз и до ночи. Спектакли бывают и вечерами и продолжительность их обычно пару часов, а то и больше. Добраться до дома без собственного транспорта было достаточно проблематично и опасно, тем более молодой девушке. Волкова невольно запереживала за свою безопасность. Наличие брата под боком — не дает никакой гарантии не оказаться на месте той двадцатилетней девчонки. Было решено просить Алика либо быть крышей театру, либо посещать каждый спектакль Марьяны. Однако, в столице Волкова без проблем добиралась до дома, потому что жила в двух шагах от театра в котором работала. Тут же, в Туле, такой привилегии она не имеет.— Ты че, Волкова? - она смотрит на задумавшуюся Марьяну и проводит рукой перед ее глазами. — Волкова... фамилия знакомая. - Девушка и сама теперь задумалась, где же она ее слышала? — Точно! Александр Волков — основатель банды афганцев. Ну, чекнутых ребят с войны, у многих что-то с головой. На деле, ребята крутые, - с интересом тянет блондинка, будто позабыв про Марьяну. Марьяна же удивляется, насколько в этих кругах ?знаменит? ее брат. Да его слава идет впереди него на три шага! — Точно, - повторила Крис, — Алик-афганец, тебе, случайно, не брат? А может муж? - задает наперед вопросы актриса театра, позабыв о сигарете, что медленно тлела между ее пальцев. — Сестра, допустим, - Марьяна подозрительно прищурила глаза, выискивая мотив вопрос от собеседницы. Понять причину такого потока слов об афганцах, будет сложно, но Марьяна попытает удачу. Тем более, как понять актрису? Либо она и впрямь восхищается ими, либо она очень хорошо играет. — Ну, допустим, - она в ответ щурит глаза, — Алик многим девушкам нравится, - девушка рассмеялась. — У него Эльза, - наперед отвечает она, предвкушая другие вопросы от новой знакомой, — да, все у них серьезно, если что. — Ух ты, - она выкидывает сигарету, подхватывая шатенку под руку, — а другие там есть свободные? Молоденькие и симпатичные? Я одним глазком видела всех, такие мужественные! - Кристина продолжает стрелять вопросами, как с автомата. И когда автоматная очередь вопросов от блондинки закончилась, Волкова решила дать рекламу на других афганцев, кроме своего брата. — Ну, вот есть Витя, - начинает Волкова... Расхвалив знакомого вдоль и поперек, у нее сложилось впечатление, что сама она еще до сих пор не отошла от подростковой влюбленности. Крис еще раз заинтересованно улыбнулась и попросила познакомить ее с другом Алика. Волкова закусила губу, но все же согласно закивала. Наконец их пути разошлись, и каждая направилась своей дорогой. Марьяна — к брату, Крис — домой. Все та же дорога, все те же гаражи и машины. Все тот же Витя и черная BMW, руки афганца чуть ли не по локоть в мазуте, а сам он продолжал перебирать что-то под капотом. Привычная картина за весь промежуток времени, что Марьяна находится тут. Капот кстати уже поменяли и машина выглядит менее мятой. Один из афганцев оповещает, что Алик сильно занят и к нему сейчас нельзя. Где же еще коротать время, если не с Витей? Парень уже упорно поднимал автомобиль домкратом, переднее колесо с правой стороны. Волкова примостилась рядом и стала наблюдать за тем, как Витя, пыхтя, крутит ручку домкрата, а машина не спеша поднимается. Она заглядывает через плечо с интересом наблюдая за действиями парня. Выдохнув, он оставляет автомобиль на нужной высоте и оборачивается. — Алик у себя, - оповещает он, прокручивая рукой лопнувшее колесо. — Он занят, - в тон отвечает актриса. — Думаю, для любимой сестры, время он найдет, как бы сильно не был занят, - выделив часть с любимой сестрой, произносит он, возвращаясь к замене колеса. — Значит очень сильно занят, - вновь говорит Волкова, — пока он не освободился, я могу помочь, - предлагает девушка, заодно спросит про Крис. Возможно, он бросит проститутку Ирку и обратит внимание на нормальную девушку. — Ну, - он помедлил с ответом, — если не боишься испачкаться — помоги. Помощь не была отвергнутой и Марьяна уже слушала, что нужно сделать. Нужно было подкатить запаску и принести нужный ключ, который Витя оставил по пути за домкратом. Ключ был принесен первым, далее нужно было катить колесо, дело-то на пять минут, казалось бы. Сложнее было достать запасное колесо из багажника вишневой ?девяносто девятой? и не замараться, а марать белую футболку не хотелось. А попросить помощи — гордость не позволяла. С трудом, она вытаскивает колесо из багажника и оно с характерным звуком падает на землю, шаркнув шиной по футболке. От упавшего колеса поднялась пыль и Марьяна невольно чихнула. Поставив колесо и загнувшись над ним, Волкова принялась катить его. — Я думал ты там около часа провозишься, - бухтит Витя, скручивая оставшиеся болты, — могла попросить колесо достать, - добавляет он. И только Марьяна хотела ответить Вите, про свою независимость и замолвить словечко за Кристину, как в ее поле зрения попала старшая сестра. Надя шла сжимая в руках Аликовы письма, которые так бережно хранил отец. Предотвратить конфликт, пока он не начался — проще простого. Именно так решила шатенка, прежде чем оставить колесо, которое опять с характерным звуком упало на землю возле Вити, тот вздрогнул, возмущенно глянув на удаляющуюся фигуру командирской сестры. — Помощница хренова, - себе под нос буркнул афганец, продолжив заниматься с немецким автомобилем. Семейные проблемы переносить тяжелее всего. Уж с этим Волкова сталкивалась чуть ли не каждый день. Надя и Алик всегда умудрялись раздуть скандал и если Алик быстро отходил от ссор и часто первый шел на перемирие, то Надя – нет. Надя всегда считала, что права во всем. Марьяна склонялась больше на сторону брата. Алик никогда не ругал ее и даже если и пытался ?уму-разуму? учить, то делал это как-то по-особенному, не повышая голос и приводя весомые доводы. Алика хотелось слушать, Алика хотелось уважать. — Надя, - Марьяна преграждает путь сестре, — стой! Не порти их отношения, если они наладились! Однако, Надя была настроена решительно. Надя была настроена раскрыть правду. — О, как хорошо, - она всплеснула руками, — Лелек, а где Болек? - она подбоченилась, уставясь на сестру. — Занят он, - отмахнулась она, а Надя, обошла младшую и прошла внутрь, встретившись с кучей афганцев и Аликом, который спокойно жевал арбуз. Вот так значит как занят.План Марьяны потерпел крах.— А вот и Болек, - обозленная Надежда, через одного из афганцев, швыряет стопкой писем прямо в Алика. Марьяна спешит следом за сестрой и застает этот момент, закусив губу от неожиданности. Если Марьяна не ожидала таких действий от сестры, то Алик вообще не не предвидел такого поворота событий и чуть не подавился арбузом. — Ты че, сестренка? - жуя произносит Алик, кивнув Марьяне в знак приветствия. — Марьяш, она че накатила что ли с утра? - он смотрит на младшую, все так же недоумевая. Рябинина подбоченилась, яростно метнув взгляд в сторону младшей сестры и уставилась на младшего брата. — А ты че, братишка, - в тон отвечает Надя, — героя из себя строишь? - она замолкает, — рожа ты бандитская. Значит получается, ты у нас в Югославии воюешь, папе письма пишешь, да? - добавляет она. — Ты у нас герой, а я, простите, пожалуйста, грязь из-под ногтей? Надю давила злость и обида от такой несправедливости, он выдыхает, ожидая ответа от Алика. Второй же переваривает только, что сказанную сестрой информацию. Марьяне стало неловко перед Надей, наверное, нужно было поговорить с ней дома, успокоить, а там самой поговорить с братом, без всяких криков. А там и собрать их у себя и сообщить радостную новость о работе. Наверное, тогда было бы все иначе? — А с чего ты взяла-то, что это я пишу? - он откладывает дольку арбуза и рассматривает листы с печатным текстом, — у меня даже машинки нет, - Алик подавил в себе смешок, — может он вообще, сам себе пишет? - выдвигает свою версию брат, глянув на Марьяну, та в ответ пожимает плечами.— Ты знаешь, - Надежда судорожно начинает копошиться в сумке, — а мне плевать. Сам он пишет или не сам он пишет. Ты давай-ка возвращайся, - она продолжила рыться в своей сумке, — его из дома престарелых выгнали. И мне плевать, из Югославии ты вернешься или еще откуда-то вернешься. Пока Надя копалась в своей сумке, нервно тараторя свою речь, Алик сохранял спокойствие. Он встает из-за стола и подходит к сестре, подозвав к себе младшую, смотрит на старшую сестру. Из всех родственников поддерживает его только Марьянка и даже из Москвы ему письма писала, одна не забывала. А тут, оказывается, отец пишет ему, да еще и про какую-то Югославию. А Надька, постоянно сторонилась общения с ним. Чем же он заслужил от нее такого отношения? — Он тебя ждет. Понял? - заканчивает она. — Слушай, сестренка, - Алик отходит от Марьяны и подходит к Наде, склонившись над ней. — Решила старика сбагрить? Давай, ты сама с ним мудохайся, - он ухватывает ее под руку и ведет к выходу из базы, показывая свое нежелание, продолжать бессмысленный диалог со старшей сестрой. — Понятно, - почти шепотом произносит Надя, но просто так она не уйдет. Она ведь Волкова. Рябинина яростно выдергивает руку из несильной хватки брата и разворачивается на пяточках, направляясь к столу. Удержавшись за плечо рядом сидевшего афганца, Надя встает на стул, привлекая к себе общее внимание. Александр же подбоченился, наблюдая за старшей сестрой. — Надя, прекрати, - просит Марьяна, подойдя к столу и потянув ее за руку, но Рябинина и тут выдергивает свою руку и бросает гневные взгляды на брата и сестру. — Минуточку внимания, - убедившись, что все смотрят, начала женщина, — Я — сестра Алика и Марьяны, у нас случилась беда. У нас только что выгнали нашего отца из дома престарелых и ему негде жить! - Объявляет она, оглядываясь на брата, в поисках хоть капли уважения и сострадания к отцу. — Я так понимаю тебе отец не нужен, верно? - спрашивает с надеждой она, вглядываясь в глаза брата. Алик остался при своем мнении. — Так. Алику отец не нужен. Слушайте, может быть у кого-то есть сердце? Помогите, пожалуйста, - Надя замечает, как брат отдаляется, а Марьяна, устало качнув головой, разочарованно выдыхает и идет за братом. Этого и следовало ожидать, и Рябинина даже ни капли не удивилась. — Ты подожди! Вы куда пошли? - ни Алик, ни Марьяна не обернулись. — Подожди куда пошел? - Надя соскакивает со стула и спешит за братом и сестрой. — Я кстати не хочу быть тебе должна, - она бросает деньги из сумки на бочку. — Сиделку ему на эти деньги найми, - Алик поднимает сложенные купюры и кидает их Наде. — Братишка, а мне не нужна твоя подачка, - Надя в гневе швыряет деньги в брата, наблюдая за Волковой. — Неужели и тебе на отца плевать? — Алик не виноват в плохих взаимоотношениях с отцом, Надь, - в кое-то веке Марьяна говорит тихо и Алик хлопает ей по плечу, подбадривая.— Я их сожгу, - бросает он, укладывая купюры на железной поверхности.— Сжигай, - Надя гордая и не покажет своей слабости, не покажет, как тяжело было ей достать эту сумму, не покажет, как ей обидно, — это твои деньги, а не мои. Алик забирает у одного из афганцев горелку и наводит ее на деньги. Сверток из сложенных купюр быстро загорается, а сам Волков направляется в свой кабинет, подальше от осуждающих взглядов товарищей, подальше от обиженной сестры. Надя еле сдерживает подступающие слез, провожая брата взглядом, наталкивается на взгляд сестры. — Иди, че ты смотришь? - прежде чем уйти, кивает Рябинина, а Волкова, громко хмыкнув бежит за братом. За спиной Марьяны громко хлопает дверь, ведущая в укромный уголок Алика. Комнатка была маленькой, посередине стоял стол с несколькими фотографиями. На первой фотографии стояла их с Аликом детская фотография, потом фото Надькиной семьи, потом фото маленьких Нади, Марьяны и Алика с отцом, последней была фотография с Витей. Алик нервозно измерял комнатку шагами и даже не обращал внимания на сестру, что разглядывала фотографии за его столом. Волкова ждет, когда брат угомонится. Обычно он отходил за час, но сейчас пару раз ругнувшись, он попытался сделать вид, что эта ситуация его никак не задела, и обратил внимание на Марьяну. — Какие-то новости? - он облокотился на стол, глянув на сестру.— Меня в театр приняли, - тихо произносит она. Алик улыбается уголками губ, ободряюще сжав руки сестры в своих ладонях. Семейные обиды, самые глубокие и помнятся дольше, особенно, если знаешь куда уколоть.