Слезы огня. (3) (2/2)

– Что да, то да, – озабоченно пробормотал Нефрит. – Вон, бледный какой. И круги под глазами прямо как у тебя все эти дни… Джед!! – Он встрепенулся. – А если его тоже эта дрянь зацепила?– Ментальное поле чистое, – нахмурился тот. – Просто истощение. Но очень, очень сильное, я, если честно, нашего Зойсайта в таком состоянии не припомню.– Вот именно, – мрачно ответил Лорд Звезд. – Сегодня выстрелили в нас всех, а срикошетило только ему. И я не могу понять, почему. И это меня драконски нервирует.– Драконы очень спокойные существа, – бледно улыбнулся Джедайт. – Неудачное сравнение.– Все-то ты знаешь, – вздохнул Нефрит. – Между прочим, Зойсайт будет в ярости, когда проснется, это ты тоже знаешь, надеюсь?– Само собой, – вздохнул в ответ тот. – Но зато более-менее здоров, а это все оправдывает. Его обиду я как-нибудь перетерплю. Был бы жив, остальное поправимо.– Да уж. – Второй Лорд потемнел лицом. – Как думаешь, оставить его одного не опасно? А то я бы мог, если надо…– Да нет, – задумчиво нахмурился Джедайт. – Нескольких часов глубокого сна должно хватить. Я…постарался сделать так, чтобы к нему не пришли кошмары.– Верно, – кивнул Нефрит. – С ними не особо отдохнешь.

Не сговариваясь, они молча встали и направились к выходу – тихо, стараясь не шуметь. В дверях Звездочет обернулся и повел рукой, набрасывая на комнату теневой полог – полузабытое заклинание, не особо затратное, но весьма тонкое, позволяющее приглушать яркое освещение в локальных пространствах. Он поморщился – нынешний мир требовал большего приложения сил, чем когда-то, а пальцы за несколько эпох отвыкли от столь замысловатой работы. Нехорошо, подумалось ему, совсем себя распустил с этими переживаниями, стыдно.– Не кори себя, – негромко ответил из холла Джедайт. – Все мы много подзабыли. Наверстаем.– Думаешь, у нас будет время? – невесело усмехнулся Лорд Звезд, бесшумно и плотно прикрывая за собой дверь в гостиную.– Значит, используем то, что нам осталось, – вздохнул тот, стоя уже на пороге. Один толчок – и пространство холла рассекли золотые лучи утреннего солнца – такого, какое оно бывает только ранней весной – яростного, жесткого, чистого, жгучего, и слепящего, как лед.– Знаешь, – заметил Лорд Звезд, вдыхая холодный и прозрачный, свежий до ломоты в зубах лесной воздух. – А ты изменился.Джедайт неопределенно пожал плечами и шагнул к выходу.– Джед. – Нефрит придержал друга за локоть, остановив на самом пороге. – Можешь дать мне в глаз, но я спрошу. Ты и Рей, вы…– Неф, – перебил его тот. – Ты же не думаешь, что я стану отвечать?– Не думаю, – кивнул Нефрит. – Но ты уже ответил.Лорд Иллюзий на миг опустил взгляд. Косые солнечные лучи легли на его лицо контрастной сетью света и тени, скрадывая выражение черт. Только глаза светились чуть более яркой голубизной, чем все эти дни. Чем все эти столетия.– Порицаешь? – спросил он негромко.– Завидую, – вздохнул Звездочет. Помолчал. – И что… теперь?– Теперь то, что и должно быть. Сегодня я отправлюсь в храм Хикава, чтобы встретиться с Хино-сенсей и официально попросить разрешения ухаживать за его внучкой с целью просить ее руки.

– О. А что будешь делать, если почтенный старец откажет?– Ничего, – вздохнул Джедайт. – На самом деле это просто дань уважения. Все вопросы давно заданы и все слова сказаны. Еще в позапрошлой жизни. Никакие церемонии этой эпохи ничего нового не добавят.– Вы решили… Это из-за нападения? – тихо спросил Нефрит. – Оно разрушило последние границы?– Не знаю, – через силу, как-то страдальчески проговорил он. – Знаю одно, бывают моменты, когда ты с чудовищной ясностью понимаешь, что в твоей жизни главное, а что – пустая шелуха. И хорошо если… – По его губам прошла дрожь. – Хорошо, если это не последние моменты в жизни, и еще можно что-то спасти.

– Ты о том, что было с тобой? – осторожно спросил Лорд Звезд.– То, что было со мной… – Гримаса, на миг исказившая невозмутимое лицо Джедайта, сказала больше, чем любые слова. – То, что было со мной … никому такого не надо.– Джед, – тихо произнес Нефрит. – Расскажешь?Лорд Иллюзий помолчал, прикрыв глаза.– Потом, – ответил так же тихо. – Что смогу. Но вот только… Ты смог бы рассказать о том, что было с тобой за Вратами Теней?Нефрит дернулся, резко выдохнув сквозь сжатые зубы. Во взгляде его мелькнуло что-то, близкое к ужасу.– Джед, – прошептал он. – То, что с тобой было… Ты…– Да. – Джедайт посмотрел ему в лицо, и глаза его сказали то, что не могло быть высказано словами. – Но и через это можно пройти и выжить, Неф.

– Нам – да. А… – Голос Второго Лорда казался странно хриплым, будто сорванным от крика. – А… девочки?На долю секунды во взгляде Лорда Иллюзий отразилась тень агонии.– Они сильнее нас, – ровно, безжизненно сказал он. – Но я согласен сотни эпох каждую секунду умирать в аду, лишь бы ни одна из них не провела там ни мгновения.– Рей?.. – понимающе спросил Нефрит.Джедайт закрыл глаза, стиснув сведенные судорогой губы.– Никогда не прощу себе, что ей пришлось прийти за мной… туда, – выдохнул он. – Никогда не прощу.– Полагаю, она никогда не простила бы себе, если бы не пришла, – тихо сказал Лорд Звезд.Его друг запрокинул лицо прямо в яростное полуденное небо, и черты его мучительно, болезненно исказились – то ли от яркого света, то ли от…

Нет.Нет, плачущим Джедайта не видел никто и никогда. Ни в этой жизни, ни в предыдущей.

Нет, конечно же нет.– Джед. – Голос Второго Лорда звучал ровно и невозмутимо. – Не смей себя казнить. Если уж на то пошло, то мне это приличествует куда больше твоего.– Неф. – Джедайт мгновенно обрел самообладание и свою обычную рассудительность. – Я не вижу прич…– Я был бы должен предвидеть все, что было, – перебил его Нефрит. – Но не смог. И… не могу.Джедайт замер, потом шагнул вперед и мягко положил руку ему на плечо. Этот, редкий для него, жест был почти исключителен: Третий Лорд всегда старался избегать лишних контактов даже в самом близком кругу.– Неф, – сказал он, глядя прямо в глаза другу. – Не требуй от себя больше, чем возможно. Есть моменты, когда даже само Время не знает, что дальше…– …и все, что мы можем – это делать все возможное и не думать о несвершенном, – вздохнул тот. – Я помню это правило. Но от этого, как ты понимаешь, не легче.– Кто может знать в точности, что нас ожидает? – В зрачках Лорда Иллюзий медленно растворялись тени прошедшей ночи. – Даже ты этого не смог бы, при любом раскладе. Но одно мы можем знать всегда…– …это то, что нам делать прямо сейчас, – подхватил Нефрит. – И это помню.

– Ну и?.. – поднял бровь Джедайт.– Ну и… что? А, хотя, знаешь… – Звездочет задумался. – Мне действительно надо кое-что сделать. Вернее, попытаться кое-что сделать. Вернее, проверить– Если ты беспокоишься о Литане, то она, скорее всего на занятиях с остальными, и не освободится раньше, чем через несколько часов, – понимающе нахмурился тот.– Нет, – досадливо дернул головой Нефрит – нервный, нехарактерный для него жест. – Не о ней. То есть, не беспокоюсь. То есть, о ней я всегда беспокоюсь, но сейчас не в этом дело… Джед, не спрашивай меня, а? Если у меня получится, сам расскажу.– А если нет? – поинтересовался Джедайт.– А если нет, то все равно узнаете. Будто от вас что-то скрыть можно.

– Будто что-то можно скрыть от тебя. Ладно. Но учти, через час начну вызывать, и не вздумай ставить барьеры. Привлеку Эндимиона, сам знаешь, что будет.– Куда ж я от вас денусь, – усмехнулся Нефрит. – Договорились, без барьеров. Но раньше, чем через час, не дергай. Мне сосредоточенность нужна.– Ладно, сосредотачивайся. – Проницательные глаза Лорда Иллюзий сузились, сверкнули голубизной. – Где наши, знаешь?– Кто у нас менталист и логик? – критически сложил руки на груди его собеседник. – Вот ты и ищи.– Что ж, – тонко улыбнулся Джедайт. – Логика подсказывает мне начать со школы Джубан.– Мог бы и догадаться, – закатил глаза Нефрит. – Старый добрый зануда Джедайт. Мир наконец-то вернулся на круги своя.

– Мир никогда с них и не сходил, – усмехнулся тот. – Это мы, разумные создания, регулярно устраиваем себе апокалипсис по всяческим поводам.– Апокалипсис тебе Зой устроит, когда проснется, – вздохнул Лорд Звезд. – Готовься к шквалу ярости космического масштаба.– Ничего, – сухо ответил Лорд Иллюзий. – Его ярость мне легче пережить, чем его полное отсутствие в нашей жизни.– И рад бы возразить, да нечего, – усмехнулся Нефрит, пряча за этой усмешкой другие, более сильные чувства, о которых они пятеро даже между собой не привыкли говорить.– Рад? – многозначительно улыбнулся в ответ Джедайт. – Даже не сомневаюсь. Ты, кстати, охранный контур выставил?– Обижаешь. Я двойной интерференционный поставил с пси-ментальными индикаторами. Комар не пролетит.– Весна же, каких ты комаров нашел?.. Так, контур вижу. Погоди, дай подправлю в паре мест… Все. Можно идти.– Джед. – Голос Второго Лорда стал неожиданно серьезным. – Ты там… береги себя. Все-таки мы тебя чуть не потеряли, знаешь ли. Не хотелось бы снова такое пережить.– Тогда уж и ты будь осторожнее… с проверками, – едва заметно улыбнулся Джедайт. – Тебя нам бы тоже потерять не хотелось бы, если уж на то пошло.– Я? – искренне удивился Нефрит. – Да мне-то что сделается?– Двойные стандарты, – задумчиво, ни к кому конкретно не обращаясь возвел глаза к небу Джед. – Все-таки влияние нынешних реалий пагубно сказывается на…– Не занудствуй, – усмехнулся Звездочет.

– А ты не глупи. Спросит про тебя Лита, что я ей скажу?– Ох. – Нефрит тревожно нахмурился. – Джед, я ей…– Не переживай. Я обьясню, что ты не мог иначе. Она поймет.– Знаю, что поймет, – вздохнул Лорд Звезд. – Ладно, прощаемся на час?– Да, как договорились. Час. Время пошло. И… Неф?– Да?– Удачи. – Бирюзовые глаза были проницательны и серьезны.– Спасибо. – Нефрит улыбнулся краем губ. – И… Джед?– Да?

– Я… рад за вас. Обоих.

Лорд Иллюзий ответил яркой, острой, как кинжальный удар, улыбкой и, коротко кивнув, шагнул в портал.Нефрит покачал головой и криво улыбнулся. Джед, как всегда, прекрасно знает, где можно задавать вопросы, а где лучше подождать. Впрочем, и как выдвигать ультиматумы, он тоже знает прекрасно…

Ну что ж…Он запрокинул голову, прикидывая положение Солнца. В Японии сейчас позднее утро, значит там, на востоке, за океаном, еще царит ночь. Придется прыгнуть меридианов на девять-десять, и при этом желательно не угодить прямиком в волны. Но если его любимые места на Терре хотя бы частично сохранились, то он знает, куда прокладывать путь.

… Что ж, посмотрим, как много уничтожило время – и как много оно уничтожить не смогло.Пора выполнить обещание, данное самому себе – и еще кое-кому – этой ночью.Нефрит глубоко вздохнул, сосредоточился, воспроизводя в памяти ориентиры, и шагнул порталом на другую сторону планеты, еще спящую в ночной тени, оставляя позади окруженный двойным защитным контуром безмятежно спящий в утреннем солнце особняк с не менее безмятежно спящим Четвертым Лордом внутри.

Вопреки мрачным прогнозам, Зойсайт пока не пребывал в ярости и никого не хотел убить, а наоборот, улыбался во сне с выражением абсолютно счастливого человека.Зойсайту снился Меркурий.… Память была похожа на песок. Рассыпчатый и текучий, он скользил меж пальцев золотыми, обманчиво мягкими струями и, подхваченный ветром, превращался в огненный бич, вонзался под кожу, сдирая покровы с души до самых выбеленных временем костей. Тяжелый, как камень и зыбкий, как море, сколько мертвых остовов былого хранил он в себе? Призрачный, бесцветный, он состоял из ярких пылинок, каждая из которых была осколком некогда живой вселенной, осколком, драгоценным и острым, как алмазная игла. И в каждой мягкой и колкой, шелковой, горячей горсти таились тысячи и тысячи забытых лиц и историй.… Песчинки, песчинки, песчинки… Серебристые и ярко-зеленые, как волосы и глаза матери, золотые, как ее смех, как давно забытый под весом лет голос…?Не бойся, лисенок. Это такая игра. Беги как можно быстрее, прячься как можно лучше, не дай им себя поймать. Запомни, ни в коем случае не дай им себя поймать! Беги и не оглядывайся, слышишь? Беги!..?… Память была похожа на воду. Прозрачная, как свет и глубокая, как первая ночь мира, она обволакивала и затягивала в обманчивую игру отражений, в сверкающую голубым серебром пустоту, где нет ни верха, ни низа, где солнце – всего лишь горсть ломких танцующих бликов в зыбкой дали, где ты пойман в сеть из света и укутан в полог из тени, и сам не знаешь, плывешь ли к поверхности или уходишь на дно…… Блики и тени, тени и блики… Черно-синие, ярко-синие, светлые, как зимний лед, как глаза тех, кого он принял своими друзьями, кто стал ему братьями…?Парень, ты откуда? Ты вообще чей???Я ничей. Я свой собственный, сам по себе, один?.?Теперь больше не один. Ты Ши-Тенно. Теперь ты один из нас?.… Память была похожа на музыку. Красно-серебряной нитью она вилась в пустоте из никуда в ниоткуда, плела причудливые узоры, ткала снежно-кровавое полотно, натянутое между временем и смертью. То тут, то там певучую гладкую вязь прожигали подпалины стонов и неисправимых ошибок, бритвенно-тонкие порезы криков и душевных ран, зияющие, жутко-безмолвные разрывы невозвратных потерь. Серебряная и алая ткань колыхалась вокруг них уродливыми клочьями, силилась затянуть пустоту и не могла, и рваные концы нитей блестели как слезы на фоне непроглядной тьмы.

Но мелодия упорно пела и пела, вилась и текла, выплетая все новые узоры взамен старых, все новые нити взамен оборванных, все новые ноты, взамен тех, что из песни превратились в крик. Она вилась и вилась через пустоту огненно-голубой лентой, легкой, как свет, хрупкой, как свет, вечной, как свет…Так пели пустынные родники далекого, горячего Юга – редкие, драгоценные, скрытые в скальных ущельях, обрамленные в зелень листвы, жадно ловящей каждую каплю прозрачной, рассыпанной брызгами жизни.Так пело море далекой, горькой и прекрасной, родной Терры – море, которое Четвертому Ши-Тенно Зойсайту довелось увидеть на четырнадцатом году жизни в первом из путешествий. Многое, многое тогда было для него впервые. Все.Так пели дожди Первой Планеты – чужой и близкой, убитой его руками, иссушенной Солнцем, когда-то давшим ей жизнь. Дожди Меркурия, струны арфы, протянутые между землей и небом, прозрачные и мерцающие, точно завеса из бриллиантов, поющие тысячью голосов как одним. Дожди, подарившие имя его мечте, его душе, его жизни.

То самое имя, которое он выкрикивал потом в небеса сгоревшей Луны, держа на руках свое мертвое сердце.… Ноты и звуки, высокие и чистые, кричащие и плачущие, едва слышные и пронзительные, как гром. Сотни и сотни голосов, зовущих, проклинающих, умоляющих, сотни и сотни, а он все пытался расслышать среди них один-единственный, только один…?Мир – это не механизм и не магический артефакт. Мир – это музыка. Им нельзя владеть, им нельзя ни обладать, ни управлять. Можно только звучать вместе с ним…??Нет вещей, которые невозможно простить. Есть только вещи, которые невозможно забыть. Хотя кто осмелится сказать, что это легче?..?… То, что невозможно забыть…Ты была права, моя хрустальная, тысячу раз права. Кто осмелится сказать, что это легче?Кто, Амелия?…Амелия…

Зойсайт, Четвертый Лорд Терры, не очень любил дождь. Как уроженец Юга, он привык смотреть на воду с благоговением, как на драгоценность, и беречь каждую каплю, а как огненный маг, чуял в ней враждебную стихию, и ее чрезмерная близость была откровенно нервирующей. Поэтому зрелище мириадов холодных струй, потоками падающих с неба, одновременно завораживало, наводило жуть и выбивало из колеи. А жидкая грязь под ногами, в которую превращалась драгоценная влага, казалась чем-то кощунственным и почти отвратительным, как оскверненная святыня – преступной и бездумной растратой драгоценных капель жизни.

Дождь привлекал его и нервировал одновременно.Перед отправкой на Меркурий, он почти всерьез раздумывал, уж не дал ли ему Эндимион это задание чтобы вынудить справиться со своим странным предубеждением к водной стихии. А что, он вполне мог бы – методы, которые обычно выбирало их Величество для решения проблем, были столь же нестандартными, сколь и сами избранные для этого проблемы. Зато неизменно действенными, уж не поспоришь. Эндимион не был мастером реверанса, но бил точно в цель. Всегда.

Только вот теперь подлинная цель ускользала от них, как зыбкая болотная марь, вызванная дыханием силы, им неведомой. К слову сказать, болота Зойсайт ненавидел еще более горячо и искренне, чем дожди. Тем не менее, сейчас придется сделать именно это, иронично думал он. Окунуться в болото. И неважно, что болото это не из воды и грязи, а из лжи и интриг – тем больше омерзения оно вызывало.Вот почему, отправляясь на Первую, он не ждал от поездки ничего хорошего. Вообще, честно говоря, ничего не ждал.Зря.

… Первое, что он увидел, шагнув из портала, был свет. Зыбкие мерцающие громады прозрачно-синего света, невесомые и плотные, как океанские волны. Переливчатые, пронизанные сетью серебряных бликов, они казались рябью на поверхности моря, в котором странным образом можно было дышать.Кстати, дышать! Зойсайт спохватился, что уже несколько секунд стоит столбом, и почти в панике глотнул полные легкие воздуха, и…

Его едва не повело.Воздух на Первой Планете был… Это было невозможно ни с чем сравнить. Инстинктивно Лорд Огня почти ожидал душной, влажной сырости, с запахом йода и гнили, как на берегах земных южных морей, но это…

Этот воздух был похож на жидкий свет.Плотный, льдисто-свежий, искристый, как вино из зимнего солнца, он был живым и текучим, как вода, и, как воду, его, казалось можно пить, зачерпнув в ладони. Почувствовать этот вкус на губах – свежий, ярко-синий, как небо и море, пахнущий чем-то неуловимо горячим и юным – и чем-то неуловимо вечным…– Душновато здесь, вы не находите? – скучающим тоном заметил глава делегации (и по совместительству глава тайной канцелярии, персона обманчиво мягкая, вкрадчивая и опасная, как прирученная крыса).Зойсайт едва не вздрогнул, услышав его голос. За первый десяток секунд вообще успел забыть, зачем он здесь и с кем! Невероятно! Что делает с ним эта планета?– Совершенно с вами согласен, – отозвался откуда-то справа его высокопревосходительство лорд-канцлер, оттягивая бархатный, отороченный мехом ворот дорогого верхнего камзола. – Ну а что прикажете ожидать? Как я слышал, здесь используется искусственное регулирование климата, отсюда и парниковая атмосфера.– Несметное количество денег это, должно быть, стоит, – с плохо скрываемой завистью заметил третий, кажется, министр экономики.– Да у них на Меркурии денег нет, одни алмазы. Столько алмазов, я слышал, что можно всю Систему с потрохами несколько раз купить и еще останется. – А вот у этого зависть звучала уже неприкрытая. Еще бы, второй помощник третьего советника заместителя секретаря министра внешнеэкономических связей, персона во всех смыслах важная и значительная. – А толку? Живут на куцем пятачке у самого Солнца, в, простите, аквариуме каком-то.– Я бы сказал, в террариуме, – хмыкнул министр экономики. – Не удивлюсь, если они от этой сырости давным-давно превратились в нечто вроде лягушек или ящериц.– Или покрылись чешуей, – тонко усмехнулся глава делегации. – Кто знает, что они прячут под этими своими балахонами?– Вот мы с вами и узнаем! – под согласный смех ответил один из секретарей.– Но будем помнить, господа… – важно провозгласил лорд-канцлер, перекрывая хохот, – …будем помнить, что, что бы мы ни думали, внешне нам следует сохранять свое достоинство и достоинство планеты, которую мы по праву и с честью здесь представляем. Надеюсь, мои пожелания будут услышаны и должным образом учтены. Всеми. – На последнем слове он сделал ударение и многозначительно взглянул на Зойсайта.

Лорд Огня, которого вежливо и искусно игнорировали в течение всей предыдущей беседы так же вежливо и скучающе улыбнулся в ответ. Понимать намеки он умел. Запоминать – тоже.Это еще как посмотреть, кто здесь террариум, мысленно усмехнулся он. И кто на самом деле покрыт чешуей. Вот он прямо тут, отборный выводок чешуйчатых перекормленных гадов высочайшего качества, любое болото обзавидуется.Придя к этому успокоительному выводу, Зойсайт впервые внимательно огляделся и понял, что они отнюдь не зависли в пространстве, как ему от удивления и восторга показалось вначале

Их окружало нечто вроде маленькой круглой залы, пока совершенно пустой, если не считать их самих.Белый резной павильон был составлен из семи арочных проемов, от пола до потолка открытых в небесную синеву. Изящные колонны, плавно изгибаясь, сходились дугами в центре купола, образуя фигурно сомкнутые лепестки цветка, похожего на тюльпан или лилию.Снаружи не было видно ни воды, ни земли, ни даже линии горизонта. Казалось, они находятся внутри цветочного бутона, парящего в пространстве чистого синего света. Прозрачный, зыбкий и осязаемо-плотный, он был равномерно разлит всюду, не оставляя теней, а игра пронизывающих его серебристых бликов скрадывала очертания, как вода.

Зойсайту приходилось видеть млечное, эфирно-призрачное сияние лунного горизонта, огненные рассветы и закаты Терры, яркое, лучистое золото венерианского неба… но такого – такого ему не приходилось видеть никогда.

Небо Великое, как же это прек…– Как-то это убого, вы не находите? – резанул по нервам недовольный голос лорда-канцлера. – В конце концов, это встреча на международном уровне, и куда нас направили? В садовую беседку? И где встречающая делегация?– Вы совершенно правы, – умиротворяюще заметил министр экономики. – Но вспомним, что на Меркурии дефицит пригодных к обитанию и строительству сухопутных площадей, так что можно понять…– Да, – с видом святого долготерпения кивнул глава делегации. – И господа, вспомним, кто мы. Будем… снисходительны.

Ему ответили согласными важными кивками. Зойсайт мельком подумал, что никогда еще эта высокопоставленная компания так не напоминала ему стадо перекормленных павлинов.– А что касается встречающих… – Глава деликатно прокашлялся, устремив мимолетный, но многозначительный взгляд на Лорда Огня, – … то вынужден признать, что это скорее наша оплошность. Как подсказывает мне хронометр, по универсальному времени мы прибыли раньше срока примерно на десять минут. Из-за… непредвиденных осложнений, связанных с порталом, как мы все помним. – Второй взгляд, брошенный в сторону Зойсайта, смело можно было использовать как высококачественный яд.– О, и в самом деле! – беззаботно встрепенулся оный лорд, отвечая собеседнику взглядом безупречно невинным и простодушным. – Ну, так я извинюсь! Лично, вот прямо сейчас, как только принимающая сторона явится. В конце концов, опыт – дело наживное, верно, господа? Будьте… – он стрельнул короткой, острой улыбкой, – …снисходительны.– Безусловно, мой юный друг, – мягко и терпеливо улыбнулся глава делегации. – Безусловно. Мы учтем вашу… пылкую неорганизованность, без сомнения проистекающую от избытка энтузиазма, столь свойственного вашему… возрасту. – Глаза его были холодны, равнодушны и неподвижны. Ни тени тщательно скрытого возмущения, раздражения или гнева.

Странно, подумал Зойсайт, странно и тревожно. Раздражение и гнев были бы понятнее. Они не рассматривают его как серьезную помеху или…Или уже списали со счетов?..Впрочем, внешне на беззаботной физиономии Четвертого Лорда не отразилось решительно никаких намеков на глубокие размышления. С видом ленивым и скучающим, подобающим светскому бездельнику, он перебирал в уме остроты, сочиняя в ответ нечто столь же высокохудожественно и многозначительно ядовитое… как вдруг услышал это.Звук.… шум… или шелест волн… или ветер… или шепот тысяч голосов… или чье-то дыхание…

Звук был прекрасен.

Текучий и ритмичный, неуловимо музыкальный и простой, как речитатив сердца, он струился и тек, как вода, идя, казалось, ниоткуда и со всех сторон сразу. Словно бы звучал сам воздух, сам пронизывающий пространство вибрирующий синий свет. Его хотелось слушать и слушать, забыв про мысли, забыв про заботы и страхи, забыв собственное имя, забыв про время и смерть, растворяясь в чувстве радости и покоя, переставая существовать, а начиная – быть…Этот звук шел снаружи и изнутри, сплетался с ритмом пульса, наполнял легкие, бился в висках, теплыми ударами отзывался в сердце – и это было совсем не больно, нет, это было…Это было прекрасно.Это было, словно вся вселенная звучит в тебе, и ты звучишь вместе с ней.

Это было пение самой жизни.– Вы… ничего не слышите? – негромко спросил он вслух, забыв о предполагаемом ядовитом ответе. Как-то это мелко вдруг показалось по сравнению с дивной красотой, наполняющей сердце.– А? – глава бросил на него скучающий взгляд через плечо. – Шумновато, да. Это, должно быть, ветер, мы же в павильоне высоко над морем. Довольно навязчивые звуки, согласен.Зойсайт чуть не поперхнулся от откровенного удивления, которое едва сумел скрыть. Они что, действительно не слышат? Это же…И в этот момент что-то изменилось.Мерный шелестящий речитатив прорезали высокие, чистые ноты, похожие на пение флейты – и одновременно с ними дрогнула зыбкая синева, рассеченная вертикальными нитями радужного огня. Они шли из самого центра купола, где изящные резные линии сходились арками, образуя стрельчатый узор, подобный то ли лучам звезды, то ли сомкнутым лепесткам цветка. Только сейчас Зойсайт заметил, что полупрозрачные резные края их, там, где сквозь белизну просвечивала зыбкая мерцающая синь, были инкрустированы чем-то переливчато-искристым, похожим на снежное или ледяное крошево, горящее на морозном солнце, или на резной хрусталь, или…– Алмазы!.. – потрясенно прошептал за его спиной лорд-казначей. – Сожри меня Хаос, это же алмазы!!..– Мантикору мне за шиворот! – выругался почтенный министр экономики. – Эти синеволосые что, покрывают свои крыши бриллиантами? Ну это уже ни в какие ворота не…Договорить он не успел.Искрящийся текучий свет, падающий с потолка, дрогнул, свился в спираль и осыпался серебряным дождем, обрисовав легкие, словно акварелью очерченные линии фигуры, невысокой и тонкой, как луч. Она выступила из сияющего потока, плеснув по зрачкам небесной синевой волос и одежд и, сложив ладони лодочкой на уровне лба, произнесла негромким и чистым девичьим голосом:– Добро пожаловать в мой дом, дети Терры. Планета Дождей приветствует вас.