Слезы огня. (2) (2/2)

Все они звучали гармонично и чисто, с ними рядом было просто легко и радостно быть. Но совершенной, абсолютно безупречной мелодии Зойсайт не встречал никогда. Возможно, только Селена…Он видел ее только однажды, в первый свой визит на Луну, и между ними не было сказано ни слова, но спокойный, все понимающий и принимающий взгляд Королевы Серебряного Тысячелетия Зойсайт запомнил навсегда.

Селена была чистым сиянием, всеми цветами спектра, слившимися в один. И она звучала так… Он не знал такого музыкального инструмента, чтобы это назвать. Это было… как пение божественно прекрасного голоса, высокие, чистые ноты без слов и мелодии, просто звук, настолько прекрасный, что от него разрывалось сердце. Наверное, так мог бы звучать свет, если бы его можно было услышать…Ни до, ни после того Зойсайт не встречал ничего подобного, но не забывал – никогда. Как и никогда не встречал больше никого, чья мелодия так останавливала бы сердце. Скорее всего, таких людей и не было: ведь Селена, как ни крути, была существом, не принадлежащим к этому миру, а в этом мире никто не может существовать без изъяна. Таков его, мира, закон.

Мира, где большинство людей были противоречивым, диссонирующим набором мелодий и нот – гармоничных и фальшивых, резких и шелестящих, переплетенных с цветом и ритмом. И фальшивые он узнавал легко и безошибочно, с детства, иногда не умея даже этого объяснить. Просто не доверял таким людям, и все. Не скажешь же: его мелодия мерзкого цвета и режет слух? Кто поймет? Тем более, если и сам понимаешь это весьма смутно…Впрочем, Зойсайт не особенно искал объяснений. Разбираться, как оно там и почему – дело труднопостижимое, долгое и скучное. Ну и пусть его, лишь бы работало – а работало оно безотказно. Обладая абсолютным музыкальным слухом, он почти всегда мог расшифровать собеседника по тому, как он ?звучит? – по тембру голоса, ритму дыхания, интонации молчания – и не любил афишировать своиумения, предпочитая оставаться в тени, будучи у всех на виду.

О, это была его любимая игра! В беззаботном, веселом, нарочито несдержанном, артистически красивом пареньке с Юга никто не видел серьезной угрозы – а зря. Зойсайт с легкостью подхватывал любую игру, всегда ведя себя так, как от него ожидали – и нанося удар, когда не ожидали.

Его редко принимали всерьез и часто тонко, аристократически ядовито подшучивали, демонстрируя презрение – а он всеми силами поддерживал подобное отношение и нарочито простодушно смеялся в ответ. Тому, кого не воспринимают всерьез, легче наносить удар, а отсутствием меткости Четвертый Ши-Тенно, Лорд Огня, безродный мальчишка с Юга не отличался никогда. В его детстве промазать означало умереть.Вот и сейчас предстоящая игра не пугала его. Там, где действовать надо было быстро, незаметно и чисто, Четвертому Лорду не было равных.

В самом деле, кто еще был способен так легко маневрировать в переплетении тонких нитей ядовитой паутины, не задевая ни одну из них? Кто еще способен был легко располагать к себе самых проницательных и предубежденных противников, музыкально манипулируя ими и добиваясь нужной эмоциональной реакции? Кто еще умел с нескольких реплик распознавать подлецов и переигрывать их на их же собственном поле? Кто еще способен был почувствовать подступающую смерть и увернуться в миллиметре от ее броска?Ладно, последнее умели они все. Но не случайно именно Четвертый был фактическим главой Отдела Тайной разведки Терры, засекреченного настолько, что всех его членов знал только Эндимион – ну и его неизменные Коршуны.Что ж, стратегия их коварного Величества в очередной раз безупречна, с мысленным вздохом констатировал Зойсайт. Он назначил в эту поездку того, кого считали наиболее легкомысленным и безобидным из четверки, того, при ком враги почти наверняка ослабят бдительность, не принимая в расчет. И это станет брешью в их обороне.Тем не менее, Лорд Огня прекрасно отдавал себе отчет, что поездка не будет легкой. Помимо того, что сама атмосфера Планеты Дождей была магически полярной ему, а значит не могла в случае чего восполнить угасающие резервы, ему самому придется контролировать собственную стихию – и собственный темперамент, чтобы даже если ситуация выйдет из-под контроля, ни в коем случае не довести ее до уродливой крайности.

Меркурий. Зойсайт побарабанил пальцами по гладкой палисандровой поверхности стола, выстукивая обрывки сложных мелодий – это всегда помогало ему думать. Но сейчас ни звонкие, безупречно чистые ноты, ни ощущение теплой шелковистой текстуры под пальцами (он ненавидел камень, предпочитая живые материалы) не могли привести мысли в равновесие. Сведений было удручающе мало.Зойсайт прикрыл глаза, пытаясь составить мысленный образ. Получалось плохо: его разум и воображение привыкли опираться на впечатления, а не на прочитанные слова, и потому невольно приплетали к ним ассоциации того, что ему было знакомо по Земле и Луне. Меркурий представлялся ему чем-то невнятным, туманно-синим, пахнущим мхом, мокрым песком и травой. Он шелестел дождем и листвой, вселяя такую же холодную, как дождь, тоску.

Лорд Огня вздохнул. Беда в том, что он очень не любил дожди – и вот, вредное воображение подсовывает самые унылые картинки. Нефрит бы сейчас вредно пошутил, что какой хозяин, такое и воображение, конечно же. Сам на себя пусть посмотрит, ехидина астрологическая…Зойсайт оперся подбородком на сцепленные в замок ладони (нет, некоторые джедайтовы жесты просто до жути как заразительны!) и принялся мысленно собирать картинку из всех доступных ему сведений.

Он сосредоточился, припоминая все, он знал о жителях Первой. Оказалось – немного. Его всегда мало интересовал этот тихий, погруженный в науку водный мир, его больше тянуло к сухому, покрытому иссохшими красными песками Марсу. А вот Джедайт всегда хотел побывать на Меркурии… Вместо этого он теперь сидит в этих самых красных песках, а Зойсайту предстоит до нитки вымокнуть на Планете Дождей. Вот оно как все сложилось. Судьба, наверное, хохотала до слез, устраивая подобный расклад своих карт.Теперь как бы им не пришлось хохотать до этих самых слез, мысленно усмехнулся Лорд Огня. Смех, он вообще часто заканчивается слезами, такую уж моду ухитрилась установить жизнь…Зойсайту часто приходилось видеть меркурианцев. Они вместе с посланниками Луны всегда появлялись там, где была нужна помощь целителей – на полях сражений и местах катастроф. Молчаливые, невысокие, тонкие, они отличались от светлокожих лунян своими неизменными полупрозрачными голубыми покрывалами, в которые были закутаны с ног до головы. Их кожа, привыкшая к плотной многослойной атмосфере родины, абсолютно не переносила прямых солнечных лучей, почти мгновенно покрываясь ожогами.

Впрочем, это не мешало им приходить туда, где требовалась их помощь, знания и искусство. Немногословные, неизменно выдержанные и сосредоточенные, они казались призрачными тенями в своих голубых покрывалах, переливающихся искрами, похожими на капли росы. Из-за этого и их тела, и волосы, и глаза выглядели голубоватыми, и никто за пределами Первой не знал, как же, собственно, выглядят меркурианцы без своих одеяний. Люди даже в шутку гадали – правда ли, что они там, под своими балахонами, такие же синие, как и сквозь них? Может, ведут свой род от сирен?

Молчаливые и спокойные, меркурианцы часто вызывали раздражение у взвинченных, измотанных, ожесточенных, измученных войной людей. Они казались слишком чистыми и безмятежными, видениями иного, идеального, бесстрастного мира, бесчувственными существами, свысока являющими свою милость. Куда вообще такие неженки на поле боя лезут, поди, оружия в руках-то и не держали? – шептались вокруг.Однако шутки обычно быстро стихали. Все резкие и раздраженные слова разбивались о меркурианскую невозмутимость, как волны о песчаный берег. Жители Первой игнорировали раздражение, направленное лично на них, неизменно оставаясь мягкими, чуть отстраненными и дружелюбными. Они никогда не говорили ни на слово больше, чем это было необходимо, но само их молчаливое присутствие унимало панику и злость. Тонкие, закутанные в голубое, руки искусно излечивали раны, уносили боль, унимали лихорадку – а милосердие, терпение и мягкость вкупе с целительским искусством диковинных гостей быстро заставляли их уважать. Ну, с Меркурия так с Меркурия, ну в синих балахонах ходят, мало ли у кого какие причуды? Зато лечат отменно, да и душу успокаивают как те же волшебники-луняне, да и защитные поля у них куда как надежны!

Да, тонкие, хрупкие на вид жители Первой оказывались неуязвимыми к любому виду магических воздействий, а обычные копья и стрелы неуловимым образом промахивались мимо них, не меняя траектории. Внешне они не делали ничего – но ни единая атака не причиняла вреда ни им, ни тем, кто оказывался рядом с ними. Объяснить этот феномен не мог никто, а сами они о своих секретах предпочитали молчать.

Эти меркурианцы и в самом деле знают толк в искусстве шифроваться, с невольным восхищением подумал Зойсайт. Ничего существенного о себе не сказать, ничего при этом не скрывая – это надо уметь. Спрятать свою суть, оставаясь у всех на виду.Он ухмыльнулся: эта тактика напоминала гладкую воду, невероятно глубокую, но прозрачную настолько, что блики света на поверхности и отражения солнца на дне перемешиваются, искажая перспективу, и кажется, что вокруг бесконечное пространство без верха и низа, и нет ни дна, ни неба, где небо разлито в воде, а вода стала небом. Где прозрачность создает иллюзию близкого и легко доступного дна, но, сколько ни тянись, только все дальше уходишь в блистающую глубину, а дна все нет.Действительно, оставаясь на виду и ничего не скрывая, Первая оказывалась на поверку довольно-таки замкнутой планетой. Причем сами меркурианцы никаких усилий к тому не прилагали, просто… так сложилось. Естественным образом. На Меркурии все, кажется, складывалось естественным образом, без видимых усилий. Совершеннейшие технологии, соединенные с магией, возведенной в степень искусства, накопленные сотнями эпох знания и мудрость и доходящее до благоговения бережное отношение к природе делали Первую островом безмятежной тишины у самого пылающего Солнца.С другой стороны, у меркурианцев был не такой уж большой выбор. Все, что у них было – единственная крохотная планетка, чуть больше земной Луны, вращающаяся у самого края солнечной короны. Ни спутников, ни астероидов. И, к их чести, они превратили этот маленький, утонувший в потоках солнечного ветра, невзрачный камушек в драгоценный бриллиант. Голубой бриллиант.Голубой бриллиант солнечной короны – так обычно и называли Меркурий на других планетах. Его всегда было хорошо видно на утреннем и вечернем небе, подле яркого Солнца. Планета сверкала, как ослепительная звезда, чистейшего сине-голубого оттенка, рассыпая в стороны радужные лучи. Капля жидкого алмазного огня в оранжево-алых лучах светила и впрямь смотрелась как драгоценное украшение.Подобный эффект давала меркурианская атмосфера – невероятно плотная, включающая несколько слоев энергетической, химической и магической защиты, она была почти втрое толще венерианской и вчетверо – земной. Только так можно было защитить планету от губительного солнечного жара и сберечь от испарения драгоценную, незаменимую для жизни влагу. Поэтому верхние слои газа сияли бриллиантовой пылью, возвращая в космос миллиарды единиц солнечного света и жара, щедрыми потоками изливающегося на планету. Трудно представить, каких усилий потребовало создание этого щита столь тонкой и сложной магической структуры, напоминающей многослойное кружево… или совершенную симфонию. Равновесие, доведенное до искусства. Музыку, превращенную в свет.

Не случайно именно меркурианцы были лучшими в Системе специалистами по технологиям защиты. Первая ни разу за всю свою историю ни на кого не напала и не вступила ни в один конфликт – но обороняться умела виртуозно, по большей части просто уходя от столкновения.Зойсайт передернул плечами – его пылкой огненной натуре такая стратегия была чужда, он всегда предпочитал атаковать или защищаться, атакуя. Но каждый сам выбирает, как строить свой мир, Система велика, и никто в ней никому не указ. Тем более, что при всей своей предположительной замкнутой осторожности меркурианцы никогда не отказывали в помощи и никогда не медлили с тем, чтобы ее оказать. И никогда потом не напоминали об этом и не требовали ничего взамен.

Возможно, еще и поэтому Первую Планету, несмотря на ее малый размер и отстраненную позицию, так уважали соседи, даже замкнутые Внешние. Ходили слухи, что из подземных хранилищ Меркурианской библиотеки можно прямым порталом попасть в знаменитые закрытые архивы Плутона, скрытые в толще багровых, скованных льдом базальтовых скал. Говорили также, что и сама замкнутая, наводящая благоговейный трепет принцесса Последней частенько наведывается на планету младшей сестры.Ходили также и другие, совсем уж фантастические слухи, что в самых глубоких местах кристально прозрачные меркурианские океаны смыкаются природными телепортами с магическими водами Нептуна. И что в этих местах поверхность моря по ночам сияет и поет по-особому, а иногда даже можно увидеть всплывающих к самой поверхности нептунианских сирен. Но это уж наверняка сказки, без них какая планета обходится? Иначе было бы совсем уж неинтересно жить.Также по официальным сведениям, на Меркурии начисто отсутствовал такой феномен как деньги. Поверить этому утверждению было настолько трудно, что Зойсайт мысленно поставил его под очень большой вопрос. Более-менее внятный ответ на него мог дать только Джед, но он сейчас самым бессовестным образом погряз в марсианских пустынях и марсианских принцессах, и Зойсайту, хочешь не хочешь, приходилось справляться своими силами.

Нет, ну не бывает так, чтобы жители какой-либо планеты все, поголовно, были начисто лишены алчности! Это… неестественно, в конце концов! Ладно Луна с ее Серебряным Кристаллом – луняне благодаря ему и так фактически полубоги, отрешенные от суровой реальности, им вообще желать нечего… А тут? Целая планета? Может, у них и бюрократии нет? Да нет, это уже просто сказки. Такого не бывает.Было известно, что для внешних нужд Меркурий использует свои знаменитые голубые бриллианты, считающиеся самыми дорогими минералами в Системе. Возможно, и на самой планете они также выступают как эквивалент платежного средства? (Тьфу, дожил, уже выражаться как Джедайт начал!)

Кстати, подумал Зойсайт, а ведь алмазные шахты – это наиболее вероятное направление для ожидаемой диверсии! Хотя как раз очевидность и делает эту версию мало ожидаемой: их враги далеко не глупы, они интересуются вещами подороже, чем дорогие камушки, пусть даже и самые дорогие в десяти планетных мирах. А жаль: камни, как бы они ни были дороги, дешевле людей, и терять их не так страшно.Тем не менее, за членами посольства надо бы ненавязчиво проследить, отметил про себя Зойсайт. Ведь наверняка не смогут удержаться от соблазна, а сие есть дипломатический позор. Нехорошо. Как потом их принцессе в глаза смотреть, она, судя по слухам, девица очень воспитанная, вежливая и деликатная. Даже имя у нее какое-то… старомодное, что ли – Амелия.Зойсайт откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.Амелия… было в этом сочетании звуков что-то нежное, ускользающее, как туман. Что-то, чего он не мог расшифровать, не мог уловить и расслышать.Что-то влекущее.Как говорили, принцесса была единственной из всех жителей Меркурия, кого видели вне планеты без покрывала. Энергия Первой, незримо окутывая, защищала девушку от губительного воздействия Солнца, хотя кожа юной меркурианки, как говорили, никогда не носила даже следа загара, оставаясь перламутрово-белой.

Юная девочка, самая тихая и незаметная из четверки младших сенши, умная даже на фоне далеко не глупых подруг, если судить по отзывам – но это и неудивительно. Воспитание Светлейшей Селены не допускало ничего меньшего, чем совершенство, да и леди Пеллар с прочими Внешними тут тоже руку приложила. Кроме того, принцесса планеты, представляющей собой, фактически, один огромный академический научно-исследовательский комплекс, просто обязана иметь ум выше среднего.

Значит, вероятно, очаровательный синеволосый чулочек, с незлой усмешкой подумал Зойсайт.Также леди Амелия в свои неполные семнадцать являлась действующим магистром Академии Пределов Познания, самой известной и уважаемой не только на Меркурии, но и во всей Системе. (Джедайтова золотая мечта, надо бы ему выбить хотя бы статус вольного членства, он-то уж точно не глупее всех этих магистров будет. А то и поумнее еще). Впрочем, это не удивительно – почетные научные звания не редкость среди правящих особ, даже если их правление носит чисто декоративный характер.

А вот то, что по официальным данным принцесса Первой являлась также постоянным членом Высшего Совета Академий, возглавляющего планету, звучало куда серьезнее. Принцесса на республиканском Меркурии – титул формальный, а членство в Совете Академий – это уже реальная власть. Впрочем, и оно может быть столь же декоративным, как ее высшая магистерская степень, все возможно.По описанию было трудно представить ее внешность, портретов найти не удалось, а вживую Зойсайт видел ее лишь однажды, мельком, издалека, на давнем официальном приеме на Луне. Взглянул – и забыл, занятый другими делами: в Серебряном Тысячелетии он тогда был в первый раз, и все вокруг представляло собой одну большую диковину, тут не до принцесс.Поэтому сейчас он не мог вспомнить ничего, кроме тонкой фигурки и ярко-синих, как лепестки василька, волос – характерной черты всех жителей Первой, появившейся, как объяснил тогда Джедайт, из-за особого состава и магического фона их атмосферы. Зойсайту тогда подумалось, что с этой прической и цветом волос девчушка походит на цветок, и это показалось ему красивым… правда, потом он забыл про титулованную инопланетянку. Других интересных вещей вокруг хватало.Ее лицо он и так, хоть убей, вспомнить не мог. Да и девочка вроде бы тогда тоже не стремилась, чтобы ее запомнили: все больше пряталась за спинами подруг или застенчиво старалась держаться в сторонке. Симпатичная, наверное, все сенши хорошенькие, некрасивых среди них нет, так проявляется в них сила планет-покровительниц. Но уж наверняка не красивее подруг – блистающей Минории, цветущей Литаны и сияющей, как белый жемчуг, Серенити.

Так что сейчас Зойсайт мало что знал о ней, за исключением официальных сведений, цвета волос, да имени, певучего, как рябь на поверхности гладкой воды.

Амелия.Это имя навевало ощущение чего-то туманно-печального и невинно-женственного, как лепестки, кружево и шелк. Что еще скрывалось в его звучании, Зойсайт понять не мог. Имя, оторванное от хозяйки, было таким же бледным и безжизненным, как засушенный цветок – тень былого аромата, растворенная в плену бумажных страниц.Может, маленькая меркурианская умница тоже такая тень, полностью растворившаяся в книгах?

Что ж, даже если и так, он должен оказать ей уважение и сберечь ее планету от угрозы, которую несли его соотечественники. Амелия Меркурианская ничего плохого ему не делала и, в конце концов, вовсе не обязана ему нравиться.

Ведь что общего может быть у воды и огня?… Последний разговор с Эндимионом состоялся буквально за несколько минут до официального отправления делегации. Его Величество вынырнул из темного коридора и, ухватив Зойсайта за рукав парадного мундира, утащил в одну из маленьких секретных комнат, беспорядочно упрятанных в толще стен.– Эй! – возмущенно прошипел Лорд Огня. – Ты мне протокольный костюм помнешь. Мне спешить надо. Ты чего?– Ничего, там Нефрит у портала, подержит их, – так же тихо, шепотом, сказал тот. – Зой, во время вашей отправки меня не будет, так что другого случая поговорить не представится, а мне надо сказать тебе две вещи.

– Последние указания? – пошутил тот, глядя в убийственно серьезные, почти черные глаза своего друга и короля.– Указания на крайний случай. Если ситуация зайдет в критическую петлю, ты должен знать, как действовать.– А то я не знаю? – обреченно вздохнул Зойсайт. – Ладно, я слушаю, Твое Величество, говори.– Первое. Я даю тебе разрешение открыть всю правду леди Амелии, если это потребуется. Она может стать незаменимым союзником в этой борьбе.– Энд, – осторожно начал Зойсайт. – Ты уверен? Из меня никудышняя нянька для маленьких девочек.– Амелия далеко не маленькая девочка, – усмехнулся Эндимион. – Она воин, которому я не задумываясь доверил бы защищать свою спину. И, если на то пошло, она одна с легкостью заменила бы весь наш кабинет министров.– От нашего кабинета министров и так толку, как от павлинов пения, – поморщился Зойсайт. – Смотрятся пышно, а орут как дурные. Ладно, я тебя услышал. Если ты говоришь, что от нее будет толк, значит, будет. Верю.– Сам убедишься. И второе. – Эндимион неожиданно положил руки ему на плечи и ощутимо сжал. – Зой, на крайний случай… Если все пойдет наперекосяк, я даю тебе карт-бланш. Уничтожь этих гадов, если понадобится, спасай себя любыми способами, выкручивайся, так, как только ты умеешь, но выживи. Хаос с ними, этими надутыми индюками, пусть хоть ни один не вернется, все равно. Но ты – ты должен вернуться, рыжий. Это приказ.– Вот как, – медленно проговорил Зойсайт. – Разрешаешь играть без правил?– Разрешаю самому их выбирать. Я доверяю тебе, лис. Полностью доверяю. Только вернись живым.Зеленые глаза на миг расширились, то ли потрясенно, то ли решительно, и Лорд Огня несколько раз быстро моргнул, словно прогоняя выпавшую ресницу.– Я услышал тебя, мой король, – севшим голосом проговорил он. – Я вернусь.

Эндимион кивнул, пристально вглядываясь, крепче сжал руки на его плечах – и отпустил, едва не оттолкнув. И резко отвернулся.– Иди, – сказал он.… Портал в Малом Церемониальном Зале был уже настроен, а делегация в полном составе ожидала с ним рядом, когда слегка задумчивый Лорд Огня все-таки туда дошел. Правда, задумчивость эта, стоило ему шагнуть в двери, мгновенно сменилась недовольно-лениво-скучающим выражением лица не очень серьезного человека, выполняющего очень нудную работу.– Ой, простите, Ваши сиятельства! – беззаботно улыбнулся он. – Я, кажется, опоздал? Никак не могу привыкнуть к здешним часовым поясам.– Пустяки, Ваша Светлость, – идеально поставленным елейным голосом отозвался глава посольства (Зойсайта внутренне передернуло). – Мы даже не заметили. – И улыбнулся снисходительной улыбкой любящего дядюшки.

Его светлые, как капли ртути, глаза излучали чистую ненависть.Зойсайт изобразил ответную улыбку, скользнув взглядом по лицам ожидающих его вельмож и мысленно поморщившись – они отозвались в его сознании веером фальшивых, визжащих и липко шепчущих нот. Всех этих людей он хорошо знал и невысоко ставил, а они – и это было его козырем – невысоко ставили его.

Опытные политики, искусные интриганы, знать в сотых поколениях, мастера красивых речей, намеков и полутонов, безупречно дружелюбных улыбок, грациозных поклонов, честных глаз и убедительных доводов. Голубая кровь, смешанная с ядом высшего качества. Они могли легко, не снимая мягкой улыбчивой маски с лица, нанести точный удар кинжалом, спрятанным в рукаве – или вовремя произнесенным отравленным словом. Они могли легко отвести от себя подозрения и отправить на смерть невинных. Они могли отвешивать искренние почтительные поклоны – со столь же искренней ненавистью в сердце.Одного они не могли – заставить свою фальшивую душу издавать чистые ноты.Они не погнушаются нанести удар со спины, если будут полностью уверены в собственной безопасности. А они в ней почему-то уверены. Не берут его, Зойсайта, в расчет? Или… уже списали со счетов? Или им покровительствует сила настолько могущественная, что они не боятся гнева Хранителя Терры в случае вывода из игры одного из его четверых соратников? Та сила, чье незримое присутствие они иногда ощущали в своих мыслях и снах, та, что отравляла воздух над сожженными пашнями и городами, та, что превращала людей в пустоглазую нежить, набрасывая серый саван тоски и тревоги на золотую, полную жизни красоту Терры?Если это так – а это скорее всего так – то ситуация обретает новый уровень сложности.То есть, выражаясь словами Зойсайта, будет интересно.– Ну вот и славно! – жизнерадостно улыбнулся он. – Можем отправляться?– Можем, – ответил знакомый голос откуда-то сбоку, и из-за каменной арки стационарного портала вынырнул Нефрит. – Только я, с вашего позволения, заново откалибрую настройки координат, а то планеты несколько передвинулись за те несколько ча… простите, минут, пока вы… хм… задерживались, милорд. – Тон его был безупречно надменным, а глаза – тревожными и вопрошающими ?Все в порядке??– О, не извольте беспокоиться, все нормально, – небрежно махнул рукой Зойсайт и быстро подмигнул. – Мы подождем, верно?Судя по лицам членов делегации, они бы с удовольствием подождали, пока Четвертого Лорда прямо перед ними поджарят на медленном огне, но улыбки они из себя выдавили безупречно подлинные. Профессионализм на драконах не прокатаешь, хмыкнул про себя Четвертый Лорд.– Зато теперь драконов повидаете, – небрежно заметил Нефрит, перенастраивая и без того идеально выверенные (Зойсайту было прекрасно это видно) нити силовых линий. – Вы же, кажется, об этом мечтали?– Да какие на Меркурии драконы, – махнул рукой Зойсайт. – Так, белые летающие червяки, я на картинках видел.Нефрит дернул бровью ?не переигрывай дурачка?, а потом пожал плечами:– Что ж, о вкусах не спорят, верно, милорды? – Его лучезарная улыбка была безупречно аристократична. – Кроме того, как говорится, самая прекрасная мелодия – не та, что безупречна, а та что единственно созвучна одному лишь тебе. – И он незаметно подмигнул, поправляя золотой шнур эполеты на зойсайтовом мундире. – Счастливого пути и… благополучного возвращения, милорды. – И шагнул в сторону, освобождая путь.Зойсайт не успел ответить, а успел бы – просто не смог бы от душащей его досады. Вот ведь гад астрологический, чтоб его звезды покусали! Все же извернулся и напророчил!

Судя по хитрому выражению синих глаз он понял, что друг догадывается о его справедливом негодовании и немало забавляется им. Ну ладно, еще посмотрим, кто кого! В конце концов, сам разрешил дать в глаз, пусть потом не жалуется!Но высказывать возмущение было поздно – пышная позолота и черный мрамор Малого Церемониального Зала уже растаяли в голубоватом мареве портала. Терра и коварный Нефрит остались позади.Впереди ждал Меркурий.