Глава 13. Наказание. (1/2)
Вечно сознавать, что кто-то пострадал по твоей вине, — это самая тяжкая кара, которая может постигнуть человека.Пять поросят. Агата Кристи.13.32. время Уэко МундоВ пустой комнате было тихо настолько, что было слышно дыхание арранкара, стоявшего на коленях и потрясенно смотревшего на свои ладони. Сейчас Гриммджо был подавлен из-за своей беспомощности перед происходящим, а еще он злился и одновременно испытывал восхищение перед поступком своего нумерос. Парень молодец, в нем есть воля, смелость и решительность, жаль только мозгов слегка не хватает, но это дело наживное. Обожжется пару раз и придет понимание того, как надо правильно ходить по острому лезвию и не оступаться. Вот только наказание может сломать этого дурака, сбить запал, а это сейчас было бы нежелательно. Гриммджо вовсе не улыбалось выступать в роли ?заботливой жилетки? в которую Куросаки будет изливать потоки своих кристальных слез оскорбленного девственника. Арранкар был абсолютно уверен в том, куда Тоусен потащил Ичиго - конечно же, к Айзену, ведь без его одобрительного кивка применить к рыжему мальчишке маломальскую серьезную санкцию было невозможно. При мысли о реакции Айзена, Шестого прошиб холодный пот, он слишком хорошо знал методы его воспитания и очень не хотел, чтобы рыжий балбес испытывал их на себе. Что же делать? Джаггерджак встал на ноги и поморщился: правый бок пронзила сильная боль, а во рту нестерпимо загорчило. Проклятый негритос, оторвался-таки на строптивом подчиненном по полной программе. Внезапно в голове мелькнула отчаянная мысль, а что если отвлечь огонь на себя? Громко появиться, демонстрируя непокорность, которая так раздражает и одновременно заводит владыку…Айзен чертов мистификатор, и, если подкинуть этому поганому псу кость, он обязательно в нее вцепится. Секста провел рукой по голове, приглаживая волосы, тонкие губы дрогнули в горькой усмешке.?Должно быть, я рехнулся, если хочу подставиться ради того, чтобы ж*па рыжего придурка осталась целехонькой. Ну да ладно, мне не привыкать?.Тряхнув головой, словно отгоняя последние сомнения, Джаггерджак прислушался к своим ощущениям. Удивительно, но с некоторых пор он мог чувствовать не только реацу Куросаки на значительном от него расстоянии, но даже интуитивно улавливать эмоциональный настрой мальчишки. Именно так он ощутил что фрасьон в беде, когда тот встретил Ннойтору и сумел придти ему на выручку. Вот и сейчас он чувствовал боязнь и легкое смущение своего юного подчиненного где-то не очень далеко. Конечно, Малый зал общего собрания! Надо поторопиться, решил про себя арранкар и сорвался в сонидо…13.25. время Уэко МундоМужская рука до боли сжимала талию бывшего шинигами, увлекая вперед, и противиться этой силе не было возможности. Ичиго совершенно не знал экс-капитана Девятого отряда, однако интуитивно понимал, что перечить ему не стоит. В этом человеке с кожей цвета эбенового дерева и незрячими глазами чувствовалось нечто потаенно-маниакальное, то, что делало его опасным и заставляло бояться. Возможно, Джаггерджак тоже испытывал такие эмоции к командиру…Гриммджо… Мысли юноши перескочили от Тоусена к Шестому, и он ощутил в груди какое-то странное волнение. Последнее, что семьдесят восьмой запомнил перед тем как Канаме вместе с ним ушел в шунпо, было растерянное выражение лица его босса. Он впервые видел Джаггерджака таким, взгляд сапфировых глаз, обычно жесткий и насмешливый, в этот раз выражал лишь бессильную ярость и, возможно, тревогу. Ичиго не был уверен, но на тот краткий миг ему показалось, что арранкар действительно беспокоился за него. Хотя, скорее всего, он просто нафантазировал себе всякую ерунду под воздействием стрессовой ситуации, ведь этот голубоволосый придурок скорее сдохнет, чем проявит хоть какие-то человеческие черты.
В любом случае фрасьон был несказанно рад тому, что Тоусен оставил Джаггерджака в покое и переключился на него, ведь по правде, именно его глупость была причиной такого значительного опоздания. Значит, он единственный кого надо наказать – это будет справедливо.Они остановились перед массивной каменой дверью и командир, наконец, выпустил Куросаки, слегка подталкивая к входу.- Ступай вперед! – приказ, отданный бесстрастным голосом, заставил нумерос вздрогнуть.
Слегка робея, Ичиго толкнул тяжелую створку и вошел внутрь. В большой зале с аскетичным убранством, состоящим из длинного каменного стола и стоящих вокруг него кресел, находились двое. Они обернулись на звук шагов новоприбывших, одним был, разумеется, Айзен, а вторым… черт, Ичиго все время забывал его имя. Экс-тайчо третьего отряда, кажется, Итимару Гин. Бесцветный, ничем не примечательный молодой человек, с хитрой, словно приклеенной, усмешечкой. Ну и компания, юноша опасливо поежился, ощущая, как неприятный холодок, пробежал по его спине.
Айзен сделал шаг вперед, его обманчиво приветливый взгляд скользнул по бледному лицу бывшего шинигами, карие глаза владыки сверкнули в предвкушении.- Канаме, какой сюрприз! – в ласковом голосе правителя ясно звучало удивление. – Что же тебя привело к нам?
- Да еще в такой милой компании… - поддакнул Итимару, обворожительно улыбаясь.Семьдесят восьмому захотелось провалиться под землю или раствориться в воздухе. Чего скрывать, Айзен, несмотря на всю свою ласковость и обходительность, внушал ему безотчетный трепет. В результате их недолгой схватки на холме Сокиоку, бывшему шинигами очень хорошо запомнилось, как силен и жесток может быть этот человек.
- Айзен-сама, - Тоусен склонил голову в порыве благоговения перед правителем. – Я прошу вас решить вопрос о наказании этого нумерос.- Что случилось? – казалось, властитель Уэко Мундо слегка расстроился.- Он говорит всевозможные дерзости и проявляет неповиновение, - невидящий взгляд скользнул по фигуре фрасьона, словно призывая его испытать стыд и раскаяние. Однако, поведение Канаме, который пытался прикинуться оскорбленным праведником, вызвало у Ичиго обратный эффект. Парень ясно вспомнил, с какой самодовольной жестокостью тот избивал Гриммджо, упиваясь собственной властью, и ему стало противно от разящего контраста.
- Ничего я не проявляю! – карие глаза мальчишки блеснули золотыми искорками гнева. Оннепроизвольно распрямил плечи и гордо откинул голову назад, совершенно не подозревая, что этими безобидными жестами распалил буйную эротическую фантазию одного из присутствующих в этой комнате. – Я сказал правду!
- Вот гаденыш! – Тоусен посерел и поджал губы. – Да как ты…- Канаме, подожди, - Айзен близко подошел к рыжему пареньку, снисходительно оглядывая его. – И в чем же заключается твоя ?правда?, Куросаки Ичиго?- Я всего лишь сказал, что избивать человека, который не в состоянии ответить тем же – это низость! И это недостойно звания капитана Готей-13, пусть даже бывшего, - спокойно ответил юноша, глядя в добрейшие глаза правителя.В комнате повисла гнетущая тишина, предвещающая бурю. Как ни странно первым молчание нарушил Итимару:
- Ну, не забавно ли, господин Айзен? Прекрасная иллюстрация поговорки ?Устами младенца глаголет истина?.
- Ты находишь это забавным, Гин?! – голос Тоусена задрожал от плохо скрываемого гнева.
- Я нахожу это забавным, Канаме, - тон владыки резанул ледяными интонациями.- Айзен-сама, но я…- Канаме, сколько можно повторять одно и то же. То, что подчиненные проявляют неповиновение – исключительно промах командира. Ты со мной не согласен?- Согласен, Айзен-сама. Простите меня, - экс-капитан Девятого отряда склонился, всем своим видом выражая раскаяние.- Куросаки Ичиго, - чувственные губы владыки тронула легкая усмешка. – Кого же наказал Тоусен-сан, что это вызвало у тебя такой ярый протест?
- Какое это имеет значение? – вспыхнул юноша, чувствуя, как его загоняют в логическую ловушку.- Огромное. Неужели тот, кого ты так яростно защищаешь, никогда не использовал силу пытаясь привить своему подчиненномуповиновение? – мужчина аккуратно притронулся пальцем к губам Ичиго, провел, остановившись на маленькой подживающей ранке в уголке. – Это ведь его рук дело, правда?Семьдесят восьмой сглотнул и опустил голову, он совсем не умел врать. Действительно, чуть больше часа назад, когда Ичиго, уставший от постоянных оскорблений, послал Гриммджо куда подальше, тот, недолго думая, ощутимо шлепнул его ладонью по губам. Вот только как это понял Айзен?- И это только внешний фасад, но я уверен, что если сейчас прикажу тебе раздеться, то мы сможем увидеть еще много доказательств несдержанности Гриммджо. Ведь, правда, Куросаки-кун?При мысли о подобном освидетельствовании щеки несчастного Куросаки-куна приобрели какую-то неестественную пунцовость. Во-первых, раздеваться перед этими извращенцами было бы крайне унизительно, а во-вторых, совсем некстати вспомнилась недавняя ?порка?, которую ему учинил босс. После соприкосновения с Пантерой на заднице и бедрах остались несколько уродливых сине-багровых полос, и демонстрировать их на публику, а тем более объяснять, откуда они взялись, совсем не хотелось. Ичиго инстинктивно отступил, пытаясь унять внезапную дрожь, которая пронизала все его тело, и поднял глаза на лицо своего мучителя. Ответом ему стал насмешливый взгляд – Айзен прекрасно понял его нехитрую реакцию.- В чем дело, Куросаки-кун? Получается, что одно насилие, которое применено к тебе – ты оправдываешь, а другое, примененное к своему командиру – осуждаешь. Почему? Может ты мазохист и тебе нравится, что проделывает с тобой Шестой?
- Айзен-тайчо, ну что же вы так, - елейно протянул Гин, подходя к нумерос сбоку. – По его растерянной мордашке видно, что он не знает, кто такие мазохисты. Просто, может мальчик влюблен и терпит ради великого и светлого чувства.- Вы с ума сошли? – пролепетал Ичиго, тихо ошалевая от поведения взрослых мужчин, которые непонятно чего от него добивались. – Какого ?великого и светлого?? Вы чего? Я нормальный.- Никто не подвергает это сомнению, Куросаки-кун, - правитель Уэко Мундо поднял руку, но дотронуться так и не смог, семьдесят восьмой мягко перехватил его руку в запястье.- Ах, вот оно что! – Айзен просто излучал дружелюбие и отзывчивость. – Похоже, Гриммджо тебя не только ?воспитывает? варварскими методами, но и оказывает тлетворное влияние. Может мне подумать о том, чтобы назначить тебе другого наставника? Я думаю, Ннойтора Джируга неплохая кандидатура на эту роль: он сможет тебе все доступно растолковать. Понимаешь меня, Куросаки-кун?Вместо ответа юноша выпустил чужую кисть и склонил голову. Понял ли он? Конечно, его красиво поставили на место. Сейчас он лишен всего: семьи, друзей, нормальной человеческой жизни, ему оставили только тоненькую ниточку с прошлым – его врага. Бывший противник заменил ему здесь все и вся, взошел на пьедестал, стал чем-то вроде ангела хранителя, а теперь, если Ичиго пойдет против правил, у него это отнимут. Он застыл, кусая губы и наблюдая, как чужие холеные пальцы гуляют по его ключицам, нагло лезут под форму, ласкают грудь, слегка прихватывая соски…?Опять я один, и на этот раз помощи ждать точно неоткуда?.Внезапно раздался мощный грохот – это несчастная каменная дверь распахнулась с такой силой, что с размаху ударилась о стену. Ичиго изумленно вскинул голову, на пороге, расплескивая голубоватую реацу, застыл Гриммджо Джаггерджак собственной персоной. На душе у бывшего шинигами стало очень тепло, он почти с щенячьим восторгом взирал на непроницаемое лицо Шестого и сейчас ему очень хотелось, чтобы арранкар сказал: ?От винта!?…13.48. время Уэко Мундо
Гриммджо спешил, поэтому вышел из сонидо возле самого входа в Малый зал заседаний, по инерции пнув дверь так, что его появление получилось несколько более громким, чем он ожидал. Хотя, может это было даже к лучшему.
Дивная сцена предстала глазам Гриммджо: затравленный Куросаки, взятый в оборот Айзеном и Итимару, и стоящий в сторонке ?великий слепой воин?. В синей голове промелькнула злорадная мысль:
?Ну что, суки, не ждали? А я пришел!? - Гриммджо! – выдохнул Тоусен. – Да как ты смеешь?- Смею что?
- Являться сюда!- Не помню, чтобы вы мне это запрещали, Тоусен, - в голосе Эспады послышалась злость. – И потом, куда это вы уволокли моего подчиненного без моего ведома?- Ах, ты сволочь! – командир схватился за рукоять меча, делая шаг по направлению к дерзкому арранкару.- Канаме! – Айзен почти повысил голос. – Хватит, успокойся. Я не хочу повторения недавней истории.
Гриммджо замер, расправив плечи и высоко подняв голову, он уже столько раз через это проходил, что страха практически не осталось. Наказание – это просто рутина, часть его жизни, и, именно в данный момент, он желал этой расплаты как никогда.