Глава 9. Правила (2/2)
После Айзен дотронулся губами до шеи, и Гриммджо стало щекотно, а при мысли о багровых следах на собственной коже, еще и противно. Все происходило неспешно и бережно. И места засосов выбирались с таким расчетом, чтобы их потом можно было скрыть под одеждой.
Айзен гладил его по животу, обводя по самой кромке дыры. Гриммджо вздрагивал от этого. Ему было неприятно, и он пытался отстраниться.
— Что такое? Тебя что-то не устраивает?Черт, хотелось сорваться, рявкнуть, оттолкнуть, но надо было держаться. Ведь платой за любое отступление от правил было наказание, в виде увеличения времени, отведенного на унижение. Силы для демонстрации непокорного характера были слишком неравны.
Гриммджо подался вперед, отдавая себя целиком. Айзен взялся за его пояс и неспешно распутал грубую ткань. Она мягкими складками опала на пол, а за ней последовали и хакама. Айзен опустил руку вниз, задевая волоски в паху, и, взявшись за член, больно сжал его. Гриммджо стиснул зубы — неприятно.
?Блядь, достал со своими игрищами. Дал бы уже отсосать и отпустил с миром?, — уныло думал Гриммджо, глядя на самодовольную начальничью рожу. Айзену, похоже, доставляло удовольствие издеваться над Грииммджо, тиская его вялый член. Он блеснул глазами и прищурился.— Видимо, ты не хочешь. Может поможешь мне? — и Айзен с силой надавил Гриммджо на плечи, принуждая опуститься на колени.
Гриммджо подчинился и нервно сглотнул. Перед глазами качнулся большой возбужденный член Айзена, с мокрой от выделившейся смазки головкой. Гриммджо закрыл глаза и ощутил влажность на своих губах — Айзен прикоснулся членом к его губам. В нос ударил густой и терпкий мужской запах. Гриммджо потянулся вперед и взял в рот. Вкус был солоноватый, горький и противный. Гриммджо сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Надо отсосать как можно быстрее, чтобы этот кошмар закончился.
Гриммджо старался двигаться четко, расчетливо, он точно знал, где и когда нужно нежно лизнуть, а когда прихватить зубами. Ему совсем необязательно было заглатывать член полностью. Достаточно было ласкать только головку и правильно сосать ее. Чувствуя нарастающее возбуждение Айзена, он поднял руку и осторожно погладил кончиками пальцев мошонку.
Он поднял глаза вверх и поймал влажный и похотливый взгляд Айзена. В ту же секунду тот грубо схватил за Гриммджо волосы, заставляя взять глубже, и излился. Гриммджо закрыл глаза и сглотнул вязкую теплую субстанцию. Было гадко, но надо было глотать, не показывая даже намека на отвращение.Такое уж было правило у Айзена. Один раз Гриммджо осмелился нарушить его и в результате неделю мочился кровью: Айзен при наказании использовал столько реацу, что едва не убил нерадивого починенного.
Все, спектакль был окончен. Гриммджо торопливо оделся под насмешливым взглядом ублюдочного босса и шеметом вылетел в коридор. Тут же сорвался в сонидо, желая как можно быстрее добраться до ванной, чтобы отплеваться и промыть рот. Раньше его даже рвало, а сейчас ничего, видимо срабатывала привычка.
Он полоскался долго, как утка, фыркая и пыхтя. Тщательно умывался и прополаскивал рот. Брызги искристо разлетались во все стороны.***Немного успокоившись и приведя себя порядок, он отправился к Куросаки. Нужно было посмотреть, на что тот годен в бою, поэтому Гриммджо планировал отправиться на тренировочную площадку и хорошенько оттянуться. У него даже кулаки чесались от предвкушения.Подойдя к двери, он пинком распахнул ее и застыл на пороге не в силах сдержать удивление. В комнате было темно, ее освещала лишь узкая полоска лунного света, льющаяся из маленького окна. Куросаки спал, сидя на стуле и положа голову на стол.
Гриммджо было двинулся к нему, намереваясь хорошенько врезать. Но потом остановился. Он вдруг подумал, что мало чем отличается от Айзена. Наверное, в глазах Куросаки он был таким же самодовольным и пакостным ублюдком.
Он стоял и разглядывал Куросаки. Беспомощность, слабость, уязвимость, застывшие в каждом изгибе расслабленного тела, яркие пряди волос, рассыпавшиеся на грубой поверхности столешницы, длинные темные ресницы и полуоткрытые губы — все это вызывало странное неизведанное чувство.
Не сдержавшись, Гриммджо наклонился к Ичиго и провел большим пальцем по губам, кожей ощущая влажную нежность. Да, Куросаки уж точно никогда и никому не сосал. Возможно, даже на картинках не видел, как это делается.Куросаки вздрогнул, словно ощущая прикосновение, и Гриммджо резко выпрямился, не отводя взгляда от его лица. Поразмыслив, Гриммджо все же решил не будить фрасьона. Еще успеет набегаться и получить по шее.