"Прощание". (1/2)

Я вошел в кухню.Со вчерашнего дня ровным счетом ничего не поменялось, но у меня было какое-то неприятное чувство. Что-то именно внутри меня.

Я снова чего-то боялся.Тревога и какая-то неясная тоска накрывали меня мелкими противными волнами.Я зажег газ, поставил чайник, и сел за стол. В комнату я возвращаться больше не хотел, хотя прекрасно знал, что придется.

Что же происходит?

Хотелось бы знать.

Я почувствовал к Алёне что-то вроде жалости, и непреодолимого желания помочь. Но она не примет мою жалость и сочувствие. Она не из тех людей, кто такое терпит.Но не от хорошей жизни люди не хотят разговаривать. Она не верит мне... Не доверяет. Так делают все подростки, но есть что-то еще... Что-то, сидящее глубоко в прошлом. Может, это связано с родителями? Хотя, что толку от моих тупиковых догадок? Я все равно не знаю правды. Не единой её доли.

Поразительные существа, эти женщины. Не важно какого возраста. Держат всю грязь и ужас в себе, и стараются до последнего, чтобы никто об этом не узнал. Я бы никогда не смог так, я бы сошел с ума. Хотя... Зависит от человека. Я ведь открыт для всех, и по этому часто страдаю.Как не странно, я могу себе представить, что чувствует эта девушка.Постоянное раздражение и злость, по отношению ко всем, я полагаю.Жестока жизнь, и каждый защищается по-своему.Чайник на плите оповестил меня о том, что пора бы и сделать то, зачем я пришел на кухню.Заморачиваться не стал, заварил ей чай из пакетика.

Мои руки тряслись, я заметил это, когда наливал кипяток в стакан.Нет, это никуда не годится. Но я, пожалуй, знаю как с этим справиться. Есть идея. Не рисковая, и не опасная, но точно потребует усилий. И не только моих.Хотя, пока забудем об этом.Заварив чай и себе, я отнёс чашки в зал, и тихонько сообщил об этом Алёне. А то вдруг она уже уснула. Будить больную девушку было не очень-то удобно.Но нет. Она забрала у меня из рук посудину, и устроилась поудобнее на диване. Я же сел в кресло.

Поняв, что сама она не скажет не слова, я попытался затеять беседу на отвлеченную тему, ибо сидеть в тишине, это только лишний раз изводить себя. Может, даже это её взбодрит, или, хотя бы, избавит от плохого настроения.-Ты давно рисуешь?-Да, с шести лет.Девушка дыханием остужала чай.

Моим глазам открывалась милая картинка: растрёпанная девушка в пижаме, сидит, освещённая тусклым светом февральского солнца, на половину укутанная в плед, держа в руках кружку горячего чая. Пижама ей была явно велика, и рукава были длиннее, чем ей требовалось, но её это, видимо, не волновало.Был бы я поэтом, я бы написал стихи...-У тебя уже есть круг определённых тем, на которые ты готова рисовать?-Да, вполне, но я люблю экспериментировать. Только не очень люблю рисовать людей, -они у меня плохо выходят.Я вспомнил тот рисунок, который мне довелось увидеть, и добавил:-Ну, я бы не сказал.Девушка хмыкнула.-Это чисто моё мнение. Знаете, многие творческие личности, временами считают себя бездарностями.-А зря.-Не знаю. Для меня это, своего рода, стимул, но я самобичеванием не увлекаюсь. От этого наступает депрессия.-А что ты рисуешь?-Сейчас, или вообще?-Вообще.-Пейзажи, как правило. А так, что захочется, что в голову взбредёт.-Как те эскизы?Девушка замялась.-Да.-Можешь мне как-нибудь показать? Если, конечно, не очень личное. Просто очень интересно.-Правда? – она недоверчиво, и несколько иронично посмотрела на меня, изогнув бровь. На её лице играла слабая, но какая-то дерзкая улыбка. - Да, конечно. Могу и прямо сейчас, я не умираю же, в конце концов.Девушка отставила стакан, и уверенно встав с кровати, скрылась за дверью своей комнаты.Я нервно сглотнул. Вот это реакция! Странное проявление эмоций, я... Я никогда его, наверное, не забуду. Это был яркий момент, а яркие моменты я запоминаю раз и навсегда.Девушка появилась с объёмной папкой большого формата в руках.Однако, внушительный труд.Она села на диван, и вытряхнув листы, стала раскладывать их передо мной.

Я придвинул кресло поближе, и стал увлечённо наблюдать за ней, за движениями её тонких рук, осторожно раскладывающих листы бумаги... Контраст бледной кожи, и ярких красок, выглядит просто изумительно. И эти пятна краски и пастели, прилипающей к влажным холодным пальцам...Холодным?

Да, я так решил. В квартире у них холодно, а кружка чая рук не отогреет. По крайней мере, моих никогда не отогревала.Я посмотрел на свои руки. Что ж, они проверили кучу тетрадей, написали море работ, были сухими от мела, но... Я не сделал ничего, из того, что делала эта девушка. Её работы были прелестны, красивы, дерзки, и прекрасны. В зависимости от темы и настроения. От весенних солнечных пейзажей, до серо-синих глубоких тонов неспокойного моря. То живописный парк с молодыми парочками, то кровавая жрица на фоне освящённого огнём тотема.

То есть кровавые и тёмные картины она рисовала тогда, когда чувствовала себя подобающе. Значит я точно, ТОЧНО не ошибся, и в последнее время её что-то тревожило.

-Что это? – мой взгляд упал на светлый рисунок.

Девушка вытащила его из-под других, и отдала мне в руки.

В лучах желто-красного вечернего солнца на столе лежала девушка, среди бумаг карандашей, и прочей обыкновенной ерунды, что засоряет стол. Она была одета лишь в большую мужскую рубашку, и довольно потягивалась на своем ложе. Рядом стоял бокал дымящегося чая. Удивительно, ведь она же могла его смахнуть! Но она просто счастлива, и это её не волнует.Цветовая гамма выбрана великолепно. Обилие желтого, оранжевого и красного, смешивается с коричневым и белым... Последнее вплеталось так необычно и непривычно, но не капли не портило картины.-Ээй, с вами всё в порядке? – насмешливо поинтересовалась Алёна.-А? Да, - я улыбнулся, - Конечно. Это фантазия, или кто-то реальный?-Я знала, что вы это спросите.Девушка встала с дивана, и резким движением раскрыла шторы.

Вновь на город опускалась темнота.