1. "Сценка про Сэта и Киссару" от Tasha2012 (1/1)

Вокруг не было ни души. Ветер и звук одиноких шагов гулким эхом отдавалисьдаже в самых дальних уголках пустующего святилища. Высокий юноша в одеянии жреца задумчиво бродил среди каменных плит с заточёнными в них монстрами - отражениями человеческих душ. Он остановился возле одной из плит, которая разительно отличалась от других, находящихся здесь по размеру и форме. Вместо изображения диковенного существа барельеф на ней содержал сцену битвы. Битвы фараона и жреца, призывающих дракона и мага - самых драгоценных своих духов, то немногое, что осталось от дорогих им людей. Пройдёт совсем немного времени с момента, изображённого на барельефе, и столь же немногое останется от самого фараона, отдавшего всё - жизнь, душу, даже имя, которое таинственным образом исчезало и забывалось всякий раз, когда его пытались написать или произнести, за спасение своего царства.

Сэту оставалось только смириться с его уходом. Жрец помнил, как в ночь после его смерти, отделавшись от навалившихся обязанностей правителя и стражи, и придя сюда, он, в первый и единственный раз, дал волю своему горю, плача скупыми слезами и сквозь зубы называя фараона глупым мальчишкой. Но в глубине души он знал - если бы у того был шанс остаться, победить, не жертвуя всем, он был бы рядом с другом даже в виде духа в каменной плите. В этом был весь он. Сэт неосознанно прикоснулся к шероховатому камню со своими собственными словами о дружбе. Да, при жизни фараона он скорее умер бы сам, чем сказал бы вслух что-то подобное. Им не нужны были слова, чтобы осознавать это. А теперь слова - это всё, что он может передать своему царю, своему другу и своему родичу. Так пусть же остаются в веках.... Завтра утром официальная коронация Сэти Первого, нового фараона. Завтра эта плита с его прощальным посланием навсегда займёт место в усыпальнице фараона прежнего, и жрец, изображённый рядом с ним, исчезнет.

Сэт горько усмехнулся: сколько раз до этого он думал, что был бы лучше на месте фараона, и вот теперь это место занято им по праву. И он отдал бы многое, лишь бы снова стать жрецом и командиром дворцовой стражи.

Он медленно повернулся к другой плите, стоящей рядом. В ней, в отличие от первой, был заточён монстр.. Нет, скорее божество - Голубоглазый Белый Дракон, прежнее Ка Киссары. Её Сэт никак не мог обвинить в том, что подарок, полученный им на прощание слишком дорог, чтобы его принять. Он не мог ни в чём обвинить эту девушку, отдавшую свою жизнь за него так просто и естественно, будто ничего другого и быть не могло. Сэт никогда прежде не знал и не видел такого, и даже сейчасдыхание юноши сбивалось, когда он видел Голубоглазого.Нет, в отличие от фараона, Киссара не оставила Сэта полностью - с ним по-прежнему была часть её души, её Ка, вновь и вновь готовое защищать своего господина. Но что сам господин мог для неё теперь сделать, как защитить?..- Киссара... - её имя напоминало ветер, как и она сама. И теперь он словно отпускал этот ветер на свободу, раз за разом тихо произнося её имя. Эхо повторяло тихий шёпот, усиливая во много раз и наполняя им пустынное святилище.Сэт вздохнул - была уже поздняя ночь, но уходить отсюда ему не хотелось. Он присел на пол, прислоняясь спиной к камню Голубоглазого. А на соседней плите, стоявшей чуть наискосок, так, что жрец мог видеть её, тот же Голубоглазый готовился атаковать отважного фараона и его верного соратника-мага.- Пусть вам пришлось оставить меня, - тихий, но твёрдый, отчётливо слышимый голос, - но я никогда не оставлю... никого из вас.

Это было чем-то большим, чем обещание или клятва. Сэт не знал, где сейчас дух фараона, и суждено ли им встретиться в загробном мире или на Земле, но знал, что его собственный дух не успокоится, пока эта встреча не произойдёт. Тогда они вновь будут сражаться, и никакие Курибо больше не помешают Сэту доказать, что он прав. В чём прав? Да разве это важно - он просто прав, а фараон никогда не захочет мириться с этим, в чём бы ни было дело. Потому что так было всегда.Сэт также не знал, может ли что-либо на свете грозить могучему духу Голубоглазого Белого Дракона, но если какая-то опасность могла появиться, был готов биться за их общее Ка до последней капли крови. Так как билось за него самого это удивительное создание. Он впервые увидел Киссару, защитив беспомощную девушку от озверевших горожан, и был готов делать это снова и снова, кто бы ни покусился на его Дракона на этот раз. Потому что так будет всегда...Он медленно засыпал с неосознанной улыбкой на губах. Когда глаза юноши окончательно закрылись, а дыхание стало ровным и глубоким, от камня, на который он опирался спиной, потянулся неяркий луч света. Через мгновение призрачная девушка с синими глазами, белой, как неведомый в этих краях снег, кожей и длинными лазурными волосами опустилась напротив него на колени. Не душа - но её отголосок, отсвет, живая нить, связывавшая их прошлое, настоящее и будущее навсегда.- Я всегда буду сражаться за Вас, господин. Всегда, сколько бы времени ни прошло... .- Усталый жрец не почувствовал прикосновения прозрачной ладони к своей щеке.***Пройдёт три тысячи лет и они оба исполнят обещания, данные в ту ночь. Духам, со временемпереселившимся из обветшалых каменных глыб в современные карты, не придётся долго скучать без работы. Новые дуэли друзей-соперников войдут в историю не менее прочно, чем прежние, и никакое "Ребят, завязывайте уже..." будет не в силах их остановить. Голубоглазый Белый Дракон, любимая карта Сэто Кайбы, будет бережно им охраняться и не раз приносить победу в дуэлях. Не над фараоном, конечно, но так даже интереснее.Она не всегда его одобряла, и однажды даже попыталась выразить своё мнение единственным доступным способом, на время переселившись в карту, принадлежавшую Сугороку Муто.Поступок этот, призванный пробудитьблагородное сердце Сэта, привёл к некрасивой истории, о которой Киссара стыдилась даже вспоминать, и если бы не Безымянный фараон, сердце это могло быть потеряно навек. С тех пор она зареклась когда-либо спорить с господином, даже если он об этом не подозревает. Ведь даже не видя больше духов, даже не слыша её голоса, даже не веря в её существование, он упрямо продолжал защищать своего Дракона. Даже когда защищать, собственно, было не от кого....