7. (1/1)
7.Знаете, я никогда не любила свои волосы. Не любила их настолько сильно, что когда мне было лет десять, я хотела перекрасить их. В любой, даже в зеленый, только бы не эти ярко-рыжие патлы, которые постоянно пушились и выбивались из кос.
- Ты знаешь, я в детстве была страшненькой, - говорит Катерина, раскидывая конечности по кровати.
- Уж поверь, не такой как я. Это точно, - я пьяно улыбаюсь. То ли от счастья, что Кэт так близко, так невыносимо близко, то ли от количества кофеина и алкоголя, мешающегося в моей крови.- Я уверена, ты была милым ребенком.Я кривлюсь. Меня не любили. Длинная каланча, рыжая и веснушчатая, вечный изгой. Рыжие они всегда либо чертовски красивы, либо.…Либо становятся аутсайдерами. - Я уже говорила, что женилась бы на тебе, если бы была мужиком, - Катерина улыбается.- Я предлагала попробовать по-другому, - я пожимаю плечами и падаю рядом с ней на подушки. У Кристины огромная кровать. Просто гигантская. Матрасы подруга любит чертовски мягкие, которые засасывают тебя, а постельное бельепахнет лавандой, которую она кладет в наволочки.Катерина шумно вздыхает. Я чувствую, как она смотрит на меня своими большими и такими красивыми глазами. Чертовски хочется посмотреть на нее, прижаться к ней, почувствовать своей кожей её тепло, растворится в ней, как сахар, растворяется в чае. Хочется. Хочется. Нестерпимо хочется. - Мы ведь пьяны? – спрашивает она. Я киваю. – А значит, можем делать все, что нам захочется? – я снова киваю.- А тебе хочется? – спрашиваю я. Катерина снова шумно вздыхает.Я бы променяла тысячи звезд на тебя. На одну тебя…- Я не знаю. Наверное.…Да?Я улыбаюсь, поворачиваю голову к Катерине. Лицо у нее озадаченное, милое, волосы растрепанные, спутанные, а глаза… Боже, эти глаза такие, что даже слов нет, чтобы описать, как они тянут, всасывают в себя, делают из меня послушную рабу. Заставь она меня пасть к ее ногам, я бы пала, лишь бы только видеть эти глаза, пусть даже и из-под опущенных ресниц, пусть даже редко и так недолго, но все же. Я отдала все, ради этого взгляда, ради того, чтобы этот взгляд был моим.Катерина неуверенно касается моего лица. Пальцы у нее холодные, подушечки чуть-чуть шершавые, руки пахнут сигаретами. Я практически задыхаюсь от ощущения этой руки на своей коже.
- Давай попробуем, - неуверенно предлагает она, как будто соглашается на сделку с дьяволом. Я о тебе буду писать в каждом своем твитте, в каждом своем посте, тысячами слов о тебе в чьем-то, не моем, блоге.Если бы мне сказали, что это случится, я бы пнула их. Честно. Пнула сильно и больно. А теперь… Боже мой. Катерина, моя ночная мечта, которая мучила меня целых три месяца, терзала мои мысли, кусая острыми зубами, теперь нависает надо мной, разглядывая лицо, касаясь волос, перебирая их тоненькими холодными пальчиками.Она наклоняется ко мне и её теплое, трепетное дыхание новой дозой морфия вливается в мой ритм сердца.Губы так близко,что их можно уже представить, нарисовать на своих. Идеальная парабола, идеальная мягкость с идеальным вкусом. И целым переливом разных чувств, цветов, как будто спектр разлили где-то рядом, на наши с ней лица, делая их чуть-чуть похожими.Катерина касается моих губ, неуверенно, как-то по-детски. Это не так сладкая мягкость Кристины, эта не так чувственность всех моих прежних парней, это даже не целомудренный, наичистейший поцелуй. Это что-то заоблачно легкое. Воздушное, эфемерное. И я таю под этой мимолетной теплотой, которая становится жарче, а губы Катерины все ощутимее.
Они мягкие, совсем как и представлялось, как и хотелось. Полнота верхней такая обволакивающая, такая всепоглощающая, что чертово ощущение нереальности, дебильное ощущение неправильности становится чем-то бестелесным, совсем незначительным. Есть Катерина. Моя Катерина. Когда-нибудь мы будем выбирать имена нашим детям. Нашим общим детям.- Это странно, - говорит она, смотря мне в глаза. Я пожимаю плечами, проводя кончиком языка по губам. Хочется еще, хочется больше, но Катерина лишь шумно вздыхает и падает рядом, на лавандовые подушки. Я закрываю глаза.Никогда еще в жизни мне не было так хорошо и так плохо одновременно. Что-то внутри печет, обжигая мои легкие, как курицу кто-то поджаривает на черных углях.- Что делает Кристина? – спрашивает Кэт, утыкаясь носом в подушку. Я знаю, она чувствует запах лаванды, и возможно, наслаждается им.- Смотрит фильм. Она обожает их смотреть на ночь, - я улыбаюсь дрожащими губами. Отчего-то хочется реветь.- Я к ней. Попробую уговорить поспать, - Катерина улыбается в ответ и выскальзывает с кровати.Как только дверь закрывается за ней, я начинаю всхлипывать. Тихо, поскуливая, как Маркиза, когда Кристина уходит. Я чувствую себя собачкой на привязи, которую кинул любимый хозяин. Любимый? И это больше, чем просто слово, чем имя. Это больше всех скупых ?люблю?.Катерина, моя милая Катерина. Она опутала меня. И это страшно. Это жутко. Это так неправильно, принадлежать кому-то безвозмездно, безответно. И еще страшнее понимать, что этот кто-то девушка. Пусть и удивительная, пусть такая необычная, но все же девушка.