2. (1/1)

2.Я смотрю на себя в зеркало и не вижу ничего, о чем вчера мне говорила Катерина. Ни той красоты, ни той изящности, ни той яркости, которую моя новая знакомая так расхваливала вчера. Через зеркало на меня смотрит высокая, тощая телка двадцати трех лет с рыжими волосами и веснушками, которые видно за целую милю.Я фыркаю, размазывая по скулам и лбу тональный крем. Ненавижу свои веснушки, ненавижу свои карие глаза, в принципе, ненавижу свою внешность. Да, я согласна, в чем-то я действительно красива. Ноги, рост, талия, грудь и лицо, отличавшиеся симметрией, которая так привлекает людей. Но не больше. За окном гудят машины, я смотрю на часы. Сегодня пойду пешком, нужно подумать обо всем, что случилось вчера. Я снова поворачиваюсь к зеркалу и пытаюсь улыбнуться, интересно, какой видела меня Катерина, когда я как дура расплывалась в улыбках.За окном лето. Жаркое, горячее лето, дышащее теми самыми обжигающими ветрами. Мама говорила мне, что я чем-то похожа на такое знойное лето. Быть может, теми же самыми ненавистными веснушками, которые так упорно не хотят прятаться под слоем тональника. Я прикусываю губу, зачесывая волосы в высокий хвост. У меня длинные волосы, а вот у Катерины они чуть-чуть длиннее плеч. Намного красивее моих, пусть и выкрашены в неестественный розовый цвет. Если я похожа на лето, но Катерина похожа на раннюю весну, едва теплую.Я еще раз осматриваю себя в зеркале. Обычная, только рыжая. Некрасивая.Хватаю свою сумку и выхожу из дому. Нужно подумать о Катерине, и об её смехе, и об её глазах. Они у нее просто чудесные, и когда вчера мы сидели в летнем открытом кафе, когда солнце уже село и включили фонари, в её зеленых глазах играли электрические блики, которые иногда разбегались серебристыми муравьями в уголки глаз. Невероятное зрелище, которое стоило бы увековечить, но вряд ли камера сможет поймать такую красоту, длящуюся ровно секунду.В Катерине вообще очень много красивого. Она как будто идеальная.Когда она улыбается, её губы растягиваются в невероятно красивую дугу. Когда Катерина отхлебывает чай из чашки, то она обязательно поднимает верхнюю губу, чтобы слизать капельки влаги. Возле её правого глаза две бледные, почти незаметные родинки, а под губой – довольно яркая и крупная.Возможно, я не должна была рассматривать её так пристально, но такой красотой грех не насладиться. И уж тем более мне. Я встряхиваю головой. Страшно. Мне страшно, что я, кажется, завишу от внешности этой девочки. Она нужна мне как воздух, и если я её не увижу, то просто умру. Именно поэтому, я разворачиваюсь и бреду на остановку. Мне недостаточно вчерашних воспоминаний, мне нужна она вся, полностью. И это меня пугает. Одно дело, если быя так зависела от какого-нибудь парня, но от девушки.… Это неправильно. На остановки почти никого нет, только двое подростков о чем-то громко переговариваются на лавочке. Я сажусь рядом и смотрю на них. Интересно, как они отнеслись бы к этому? Как бы они восприняли Катерину?Я уселась поудобнее в автобусе, оглядываясь по сторонам. На привычном для Катерине месте девушки не было. Я, тяжело вздыхая, уставилась в окно.- Доброе утро, Нина, - я поворачиваю голову на щебечущий звонкий голос и расплываюсь в улыбке, как яичница-глазунья по сковороде. – Я рада видеть тебя.- И я, - говорю я, пытаясь не краснеть. Видимо, выходит плохо, потому что Катерина звонко смеется и тычет своим длинным пальцем мне в щеку. - Зачем? Я непонимающе поднимаю брови, а она хмурит взгляд и смотрит на мое лицо. - Зачем? - Что зачем? – я испугано смотрю на нее, а она вдруг улыбается, становясь похожей на енота. - Зачем веснушки замазала, они же твое отличие?Рука вздрагивает и тянется к щеке. Я улыбаюсь. Значит, не одна я вчера разглядывала своего собеседника так пристально, что заметила даже самые мелкие отличительные черты.- Они такие милые! – визжит Катерина, прижимая свои ладошки к своим же щекам, и трясет головой. - Они мне не нравятся. Слишком много, слишком яркие, - я пожимаю плечами, а мне хочется крепко-крепко обнять Катерину. Так приятно, что кому-то, кроме мамы нравятся мои веснушки. Девушка поправляет выбившуюся розовую прядь за ухо. Мочки у нее проколоты, и в них мерно покачиваются крупные черные серьги. - Что ты делаешь сегодня вечером? – Катерина улыбается, а я пожимаю плечами. – Тогда приезжай ко мне. У нас будет небольшой фотосет с друзьями, я хочу видеть и тебя тоже. Я киваю, а она уже сует мне в руку бумажку с адресом.Автобус тормозит, и Катерина, напоследок еще раз ткнув мне пальцем в щеку и подмигнув, выпрыгивает из транспорта.Я опускаю глаза на бумажку. Она живет на другом конце города, совсем далеко. И от этой мысли сердце почему-то сжимается. Хочется, чтобы она была чуточку ближе, хотя в таком простом, географическом понимании.

моя милая Нина: http://cs317629.userapi.com/v317629532/a50/KH6BX2B_4Iw.jpg