// lilac fumes (1/1)

Passenger?— Emily Wells—?Карл, кофе! —?Фиона забегает на кухню. Одной рукой она придерживает кипу квитанций, подмышкой зажимая стопку грязных вещей, а другую протягивает вперёд.Её взгляд целенаправленный, рядом с тостером стоит уже приготовленная чашка, на которую она указывает пальцем. Пока Карл тянется за ней, сестра засовывает вещи в стиралку и громко захлопывает дверцу.Она постарела.Будто больше, чем на пару месяцев. В её глазах отражение словно нескольких прожитых лет.Забота о семье, это дело с судом и детдомом. Дэббс сначала со своей беременностью, потом больницей и реабилитацией. Фрэнсис, рыдающая ночами настолько громко, что бируши вибрируют в ушах.Карл не сомневается?— Фиона заебывается так сильно, что при комнатном свете он видит пару седых прядей в её волосах.Она заходит к нему вечером. На первый раз, второй и даже через две недели. Заходит, опирается на косяк плечом. Тени ложатся на её лицо, очерчивая втянутые скулы и проступающие морщины.—?Как день? —?краешек её улыбки дрогает, и Карл понимает, что она надеется, что этого не видно.Хуево.Однако:—?Всё путём, у тебя?Наклоняет голову набок, буравит взглядом отходящую от пола половицу.—?Тоже.Наглая ложь. Он тоже доставляет ей проблемы. Он и есть проблема.И:—?Я рада, что ты с нами.Улыбка совсем дребезжит на её губах.—?Спокойной ночи, Карл.—?Спокойной, Фи.Выключатель щёлкает. Все-таки она постарела.Он заметил это почти сразу же. Стоило им сесть в машину и доехать до этого…?Дома?.Слово странным образом распарывало глотку каждый раз, как он пытался о нем подумать. Душило. Выкручивало внутренности, с каждым усилием затягивая спираль в его груди все туже.Это было его домом, было, пока…—?Карл, кофе !… не Лиз. Парень торопливо дёргается, передавая сестре заваренный цикорий. Денег на нормальный кофе нет.—?Фрэнни сегодня почти не плакала ночью,?— Дэбби заходит на кухню, подбрасывая девочку на руках. —?День обещает быть отличным.Пиздеж.Лип резко поднимает голову от газеты.—?С хера ли ты встала? —?тон повышенный. Здесь все слишком громко. —?Врачи тебе сказали лежать ещё неделю.Дэбби невозмутимо закатывает глаза.—?Я знаю, но я должна позаниматься с Фрэнни, она…Фиона с грохотом ставит опустевшую кружку на столешницу и оборачивается.—?Фрэнни переживёт неделю без долгих игр, а через пять лет об этом даже не вспомнит, так что…—?Я вспомню! —?Дэбби взмахивает свободной рукой и едва не задевает спускающегося с лестницы Йена.—?Ты почему не в кровати?Громко. Карл складывает руки под подбородком. Как же, мать его, громко.Кажется, будто каждый звук, каждое слово, прежде чем добраться до его мозга, усиливается в тысячу раз и только тогда лавиной обрушивается на перепонки.Ему тошно. Даже не так, его просто дерет изнутри.В детдоме тоже всегда было шумно. Но это сливалось в нечто сплошное, серое, незначительное. Монохром, который заменить на то, что тебе надо?— проще простого.Здесь так не выходит. Здесь каждый голос ввинчивается в жизненно-важные и сверлит-сверлит.Он перекладывает пальцы на стол. Стучит ногтями по столешнице.—?И кто сегодня, черт возьми, будет сидеть с Лиамом? —?Фиона обводит всех нервным взглядом, который каждый пытается избежать как может.—?Я! —?акцентирует Дэбби, и сестра зло косится в её сторону. Она упирает руки в барную стойку и пытливо смотрит на братьев.Лип крутит головой. Складывает старую газету вдвое.—?Прости, работа.Что-то свербит в горле.—?Жиза,?— хлопая дверцей холодильника, отзывается Йен. —?Сегодня занят. Идём с Микки искать квартиру молодожёнам.Карл закашливается, сглатывает. Буравит взглядом свои пальцы. Все ещё пять. Все на месте.Лип поднимается из-за стола, с лязгающим звуком сваливает посуду в раковину и, бросая что-то находу, выбегает на улицу. Дэбби, кажется, в итоге сдаётся и вместе с Фрэнни поднимается на второй этаж.Тошнота подступает к горлу, и Карл концентрирует взгляд на бегущей стрелке кухонных часов. Скрипит челюстью.Йен допивает только что налитое молоко и, выкидывая пустую пачку в мусорку, быстрым шагом уходит в гостиную. Оттуда?— на улицу.Кухня постепенно пустеет. Оно к лучшему.Карл прикрывает глаза. Жижа в его кружке, имеющая мутно-коричневый оттенок, уже давно остыла.—?Эй! —?голос Фионы в очередной раз за утро ковыряет путь в его сознание.Он поднимает голову, встречаясь с сестрой взглядом.—?Всё в порядке? Сегодня ты сидишь с Лиамом,?— колкий карий впивается в его лицо, и Карл кивает. —?Следи за тем, чтобы Дэбби не вставала с постели.Фиона торопится. Сваливает необходимую макулатуру в сумку, перебрасывает лямку через плечо.—?Фрэнни в своей кроватке. Возможно, что у неё начнутся колики.Откидывает волосы на одно плечо, сдергивает с крючка куртку.—?Всё пройдёт, если сделать ей массаж, движения должны идти по часовой стрелке.Теребит связку ключей между пальцев. Дёргает правой ногой. Наверно, нервное.—?Если что, на связи,?— проводит ладонью по голове Карла с заплетенными косичками и через секунду хлопает дверью на улицу.Фрэнни на втором этаже начинает плакать.***—?Лиз, учебники! —?Кристиан щёлкает пальцами, привлекая внимание. Он только вернулся из библиотеки с кипой необходимых книг, и теперь они образовывают груды макулатуры вокруг них на столе.Во время между приёмами пищи столовая всегда превращается в большой читальный зал, кабинет, богодельню и место сбора кружков по интересам. Лиз неуютно заходить в библиотеку, поэтому она попросила парня, приставленного к ней в пару, собрать все необходимое для проекта и нести сюда.Кристиан новенький. Его приставили к девочке, как только он перешагнул порог литературного класса. У него пережженные белые волосы и ореховые глаза. Но несмотря на все это, в нем есть что-то похожее на Штедт.Лиз видит схожесть в форме носа и разрезе глаз, и сейчас, стоит ей поднять на парня взгляд, её снова встречают знакомые черты. Внутренности противно обжигает.Штедт почти с ней не говорит.После того, как Карл ушёл,?— почти нет.Никому, естественно, не обьявляли о его уходе. Конечно, надо было весь детдом в актовом зале собрать. Этого только не хватало.Однако, все в курсе. Не слепые же. И Штедт в числе первых.Лиз видит, как каждый раз девушке тяжело подбирать слова в разговоре с ней. Как каждый раз она ищет темы, тыкается в них, как слепой котенок, пытаясь обойти острые углы на ощупь.Генрейт даже не зовёт её на просмотр ?Джессики Джонс? на большом экране в актовом зале в воскресенье. Лиз находит её сама. Узнает по знакомому цвету волос и садится рядом на пустующий стул.Штедт едва заметно кивает и собирает пальцы крепче на карандаше. Следующая линия, которую она проводит по странице, немного едет вбок.—?Красиво,?— замечает Лиз, кивком головы указывая на рисунок.—?Спасибо.И всё, черт возьми. Сплошная, густая тишина между ними. Хоть давись и ложками жри.А потом:—?И за таблетки.Следом:—?Тоже спасибо.Не за что. Не за что, блин? Что это ещё такое?Лиз молчит, и это самое молчание ввинчивается ей самой в подкорку. Сильнее сжимает пальцы на своих коленях. Штедт резко выпрямляется.—?Я не поблагодарила тебя,?— натужно вздыхает. —?Злилась.Горький смешок срывается с губ.—?Идиоткой была. Смыла эти таблетки, которые мне дали, решила, что если судьба у меня умереть из-за болезни почек, то так тому и быть.Не смотрит в глаза. Даже головы не поворачивает. Упирается взглядом в собственный рисунок, но Лиз видит, как дрожат девушкины губы.—?Я сдала недавно анализы… Все хорошо,?— ковыряет ногтем свое колено. —?Ну, в норме.В норме. И тут же Лиз словно что-то ударяет внутри головы. Жахает вниз, вышибая снопы искр, вырывая куски опухолей. Большой снежный ком падает с плеч, просто ба-ам.—?Значит, все было не зря,?— тупость.Такая тупость, но Лиз так рада этому. Словно иглы саркофага, в котором она находилась все это время, стали менее острыми. Просто нереально.Штедт поджимает губы, костяшки на пальцах, которыми она держит пишущий предмет, уже белеют. Лиз почти физически чувствует, как тяжело девушке проталкивать слова в горло.Она ещё помнит время, когда это было проще простого. До болезни, до таблеток…—?Лиз, учебники!… до Карла.Кристиан обводит взглядом кипу готовых книг и буравит девочку взглядом. Сегодня один из тех свободных дней, когда у них есть время доделать проект.—?Да, я вся во внимании,?— торопливо бросает Лиз, пытаясь перелистнуть страницы конспектов.Кристиан прищуривается, и девочка ощущает его взгляд на своём лице. Наконец парень опускает палец на нужную строчку в книге.—?Что думаешь об этом?Ничего.—?Весьма… Специфично? —?Лиз спрашивает неуверенно, словно жуёт слова, пробует их на вкус, прежде чем задать.Кристиан хмыкает.—?Возможно, но ты только послушай,?— парень распрямляет плечи, переворачивая книгу прямиком к себе. —?Только людям ограниченным нужны годы, чтобы отделаться от какого-нибудь чувства…Слова кислотным потоком капают на воспаленный мозг.Холодно. Лиз сидит далеко от палящей наконец батареи, и все, чего ей хочется, это пересесть ближе.—?…или впечатления. А человек, умеющий собой владеть, способен покончить…Она прикрывает глаза. Ещё недавно светящая на неё лампочка расплывается цветными кругами под веками. —…с печалью так же легко, как найти новую радость. Я не желаю быть рабом своих переживаний. Я хочу ими насладиться, извлечь из них все, что можно.Губы Кристиана шевелятся, и Лиз вычленяет произносимые им слова только по их траектории. ?Хочу властвовать над своими чувствами?Лиз бы тоже хотела. Тоже хотела променять эту собранную горчащую на корне языка желчь. Забыть. Забить. Вытравить каждую эмоцию из себя. Как бы она этого хотела.Что-то бьётся внутри черепной коробки.Ей тихо. Весь детдом, просыревший и зябкий, даже с десятками детей, слишком тихий. Каждое их слово, действие, чирканье спичками?— пустой пшик для высокого каменного изваяния.Стоит ей на секунду замолчать, перестать думать, как тут же, вот она, тишина. Та, что имеет звук циклично разбивающейся посуды. А потом?— выстрел. Одного достаточно. И хлопок тела на пол.По рукам бегут мурашки. Лиз стряхивает их, дёргает плечами. Слишком тихо.Стоп. Почему тихо сейчас?Эрл тут же переводит взгляд на Кристиана. Губы собраны в одном положении, руки держат обложку книги.Она вздыхает, собирает пальцы на переносице.—?Я слушала, честно.—?Заметил.Парень не злится, уголок его губ тянется наверх. А, может, просто не хочет ссориться в свой первый месяц пребывания в детдоме.Здесь не принято спрашивать что вообще произошло, но ходят слухи, что у Кристиана верующая бабуля застала его дома с девушкой.Лиз морщится, берет в руки ручку.—?Думаю, это замечательная цитата. Возьмём её в вывод?Кристиан задумчиво переводит взгляд на свою исписанную часть тетради и сверяется с образцом.—?Было бы круто.Эрл кивает, собирает пальцы на синей резинке и принимается писать. Буквы чуть вибрируют под её рукой.Она должна была прочитать ?Дориана Грея? ещё к прошлой неделе, и она честно пыталась.Пыталась, лёжа вечерами на своей кровати и видя пустую нижнюю койку на соседней. Взгляд автоматически нацеливался на то место, где ещё недавно спал Галлагер, словно самонаводящийся прицел. Никого. Сейчас там никого.Нет, читать. Надо вернуться к чтению.Лиз крепко впилась ногтями в книгу в синей обложке и продолжила. Фразы объедками бросались в глаза, и больше трех предложений не лезло в мозг.Взгляд снова скользнул на пустую кровать. В голове словно ударили в гонг.?Дориан Грей, Дориан Грей? —?липкий ком мыслей не клеился в мозгу. —??Дориан Грей, Дори… Карл Галлагер?Сплошная чертовщина.Пальцы ещё сильнее сжались на корешке. ?Хочу властвовать над своими чувствами?. ?Хочу…? —?Прекрасно! —?Кристиан громко хлопает книгой по столу и начинает складывать их в высокую стопку.Лиз поднимает взгляд от исписанных листов.—?Мы закончили?Кристиан кивает. У него пережженного цвета волосы и ореховые глаза, и он довольно симпатичный.Сипатичный, но.Всегда есть это ?но?. В его случае Лиз чувствует, будто он бы мог стать прекрасной тянущейся карамелью, но вместо этого?— жженый сахар.Что же тогда она такое?—?Останется только собрать все написанное вместе и выучить,?— голос Кристина иглой тыкает в сознание.Она несколько раз моргает.—?Звучит не так уж сложно.Парень собирает все учебники, Лиз несёт только книгу и тетради, и они двигаются на выход.Кристиан старше, поэтому его этаж находится в жилом корпусе выше, чем её, но у входа на лестничную клетку он останавливается. Ковыряет носком обуви отошедший линолеум.—?Тебя проводить?Внутри екает. С чего вообще это предложение?—?Нет, не стоит,?— Лиз натужно улыбается. —?Тебе надо ещё успеть занести книги в библиотеку до обеденного перерыва.—?Ладно,?— кивок, значит, принимает. —?Тогда до встречи.В голове начинает болеть.—?Именно, спасибо за совместную деятельность,?— Лиз сжимает губы и разворачивается на пятках. Ответ Кристиана уже летит ей в спину, но она не разбирает слов. До комнаты буквально несколько дверей.Пустая кровать Карла все ещё пустая.***Начинает рано темнеть. По всему детдому уже к раннему вечеру включают лампы, которые заливают противным жёлтым светом всё в зоне доступа.Время на часах, висящих в главном холле, около семи, но несмотря на это Лиз хватает серое полотенце и идёт в душевую.Как и каждый вечер, чувство такое, что хочется смывать с себя все накопившееся. Отклеивать кожу, словно плёнку, счищать всю эту грязь. Все эти мысли. Как бы хотелось ещё вымывать из головы людей.На удивление, все Галлагеры сегодня освобождаются рано. Они собираются в гостиной. Карл слышит, как включается телевизор, хлопает входная дверь, и громкий голос Кевина оповещает всех о том, что пять бутылок светлого стоит в холодильнике. Даже Йен разрешает Дэбби спуститься с Фрэнни к ним с учётом, что девушка будет лежать на диване.Карл воспринимает это как время побыть в одиночестве. Как будто оно не сжирает его изнутри всегда. Он заходит в комнату и опускается на пол, лопатками упираясь в бортик кровати.Впервые в семье он чувствует себя лишним. Ему кажется просто неправильным спускаться вниз и портить своим ублюдочным видом вечер.Портить собой ещё чью-то жизнь.Лиз кладёт одежду на батарею и встаёт босыми ногами на кафель. Холод лижет ей ступни.Она поворачивает вентиль. Горячей воды здесь почти не бывает, но даже едва тёплые капли, падающие на бледную кожу, успокаивают.Какой раз она уже приходит сюда за этим. Очищением. Словно эта вода сможет забрать с собой все мысли из её головы и унести в водосток. Отчаянно верит в это. Дурочка. Какая же ты дурочка, Лиз.На лбу собирается морщинка.Наверняка то же самое о тебе думал Кристиан сегодня. И не успевает удержать сознание на этой мысли, как…Зарывается лицом в сложенные руки. Чёртов бред. Плевать на Кристиана.Естественно, о тебе то же самое думал Галлагер.Если не все свое время пребывания здесь, то уж точно большую его часть.Лиз выдыхает сквозь зубы. Погружает лицо под бьющую струю воды. В висках начинает что-то биться с утроенной силой. Она обещала себе об этом не вспоминать. Не думать. Не задавать один за другим эти вопросы. Рвущие голову на части.Почему? Почему он… Не остался? Не попрощался? Ты это хочешь узнать, блин?Прислоняется лбом к мокрому кафелю. С горечью сжимает дрожащие губы в прямую линию. Эгоистка.Ты чёртова эгоистка, Лиз.Ты серьёзно допустила, даже на одну секунду, мысль, что он останется здесь? с тобой? Что он променяет семью на вот это?Ха-ха. Просто посмейся себе в лицо. Прежде чем пустить в него пулю.Ты бы сама не осталась. Не осталась же?Глупо, глупо. Почти безвыходно. Вопросы, такие звенящие, что голова почти раскалывалась, набирают обороты в геометрической прогрессии.Вода стекает лицу Лиз, собираясь на подбородке и каплями падая с него на плитку под её ногами.Она зажмуривается, и в эту секунду, словно прокручиваясь по спирали, в ней зажигается ярость. Обрушивается лавиной, засасывая, утаскивая за собой.Крошево. Все, чего касаются её мысли,?— крошево.Воспоминания, словно те самые капли, бьют по голове, рикошетом отбиваясь от стенок черепной коробки. Ризонируя, нарастая. Набатом отдаваясь в затылке.Чёртов Галлагер, сукин сын!Радостные возгласы с первого этажа становятся громче, и это как-то резко, ещё сильнее бьёт по гудящей голове. Карл может поклясться, что стоит ему едва напрячь слух, как он услышит все подробности шутки, рассказываемой Кевином.Тошно. От этого всего тошно. Хочется заткнуть уши и изобрести переносную звукоизоляцию, лишь бы не слышать.Однако парень не может найти оправдания тому, почему он не встанет и не захлопнет с силой дверь, давая понять всем быть хотя бы на несколько децибел тише.Наверное, потому что все рады.Из отрывков Карл умудряется сложить то, что поиски квартиры для Микки с Йеном увенчались успехом, и скоро сладкая парочка собирается уебывать в закат как какие-то богачи из Норт-сайда. И все, мать его, счастливы.И он тоже должен быть счастлив.Поднимается с места и находит сигареты в кармане толстовки. Если бы Фиона узнала, что он курит в комнате, то непременно в его сторону бы полетели вопросы. В большинстве своём?— все ли в порядке, в меньшинстве?— ты охуел, Карл?А ты как думаешь, Фи?Он поджигает фитиль и все-таки подходит к окну. Холодный воздух пробирается в комнату, парень почти видит его движение. Колышет разбросанные рисунки Лиама и залезает под его флисовую толстовку.Карл замечает закономерность?— к вечеру становится хуже. Если днем ты ещё можешь строить из себя счастливую породию на жизнь, то вечером он готов сдирать себя с собственных костей и выть. Да он, блять, готов жить в местах, где один полярный день, чтобы не проживать эти свои вечера каждый, мать его, раз.Заледенелые пальцы сжимают сигарету, когда парень выпускает из губ струю дыма. Он видел, стукачка раньше тоже курила. Какую-то сигарету даже с ним.Застрявший где-то на уровне гланд смешок корябает горло. Забавно, забавно.Галлагеры не бегут от проблем. Если бы они узнали о проблемах Карла, они бы лишили его звания, потому что иначе…Какого хрена ты забыл в их рядах? Спрашивает сам себя, какого, блять, хрена?Всё ещё держа сигарету между пальцев, стискивает голову руками. Смех с первого этажа особенно сильный. Кажется, Вероника говорила что-то про Тревора с ?Алиби?. Как тот напился, полез к любовнице на балкон и…Похуй. Карлу настолько похуй, что это звенящим свистом скачет у него в голове. Чуть ли не расслаивается на отдельные слова, когда он нечитаемым взглядом вперивается в темноту за окном.Стоит ему лишь на секунду прикрыть глаза, как на обратной стороне век выцветает изображение Эрл. Он столько раз приходил к детдому, столько раз караулил её в выходные у ларька с гребанными сигаретами, столько раз не решался подойти ближе, что просто охуеть не встать.Или позвать её в гостевую комнату, чтобы…Чтобы что? Поговорить за жизнь? Обсудить планы на поступление?Самому не смешно от этой мысли? Трус. Ты такой трус, Галлагер.Тушит сигарету о трубу, проходящую по внутренней стороне дома, и скидывает бычок на газон. Голова буквально трещит по швам, смакуя эту мысль в сознании, обсасывая со всех сторон.Просто подавись ею, ясно?Карл не хочет помнить это, не хочет чувствовать все опять, пока воспоминания не захлестнут его мир с головой, стирая любые возможности остаться в реальности.Чертовщина. Слишком поздно.?Мы едем домой?Фиона выдыхает это куда-то брату за спину, а когда отстраняется, он видит знакомую вибрирующую на губах улыбку.Улыбайся же в ответ. Ликуй, смейся. Ты едешь д-о-м-о-й.Хрясь.Ощущение нереальности происходящего лупит по ребрам.Лиз застывает у его правого плеча, взгляд Фионы даже цепляется за неё на какую-то фигову долю секунды и резко обрывается. К лучшему, наверно. Оно и к лучшему.—?Вам надо ещё заполнить некоторые бумаги,?— голос Нэни прошкрябывает путь в сознание, неприятно ковыряет в нем дыру. —?Мисс Галлагер.Фиона поспешно соглашается, пальцами сильнее сжимая сумку.—?Я быстро, Карл,?— кивает и смотрит этим своим старшая-сестра-рядом взглядом. —?Собери пока вещи и спускайся.Они уходят. Скрываются за дверным проемом, откуда только что вышли две блондинки и направились по своим комнатам.А Карл, как идиот, продолжает стоять, пялясь перед собой. Мозолит видимую лишь ему одному точку в пространстве.Просто не может быть. Неописуемо. Невозможно. Ба-ам.Ладони начинают гореть.Моргает. Раз, два.И тут же чувствует, как огромный ком страха, злости, такой что хочется сцепить зубы, чтобы все здесь не уничтожить, как снежная лавина, цепляя на себя все больше и больше, и больше, обрушивается на него. Всё, смерть.Сжимает челюсть. Поворачивает голову. Просто не может посмотреть в эти светло-зелёные.Все, что бы в них не происходило, уничтожит его во второй раз. Разломает по костям и станцует на них. Блять. Он бы и сам это сделал.Если душа реально существует, то когда его отделится от тела, он будет выплясывать самбу на своём гробу.Эта мысль заставляет хмыкнуть. Смешок, вырываясь, неприятно царапает горло.Лиз стоит прямо, расправив плечи и вздернув подбородок. Спина затекает, а пальцы, собранные все это время на рукавах куртки Галлагера, немеют.Пристальный взгляд жучком впивается парню в лицо.Она видит, как эмоции, словно на автомате в казино, сменяются на его лице. Как картинка, с быстро мотающимся счётчиком.Клубника?— его глаза темнеют, из голубых превращаясь в грозовые. Слива?— взгляд заторможенно мечется сначала в пол, потом прямо. Доллар?— делает шаг в сторону комнаты, желваки заходятся на челюсти.Она проиграла.Лиз осознает, что слова будут драть горло, но молчать нельзя. Надо говорить, забалтывать, надо.—?Твоя…—?Сестра.Словно кидает щепки в огонь. Пламя лижет ей грудину.Карл отмирает, усилием воли заставляя себя перебирать ногами. Идти, главное идти. Сначала в комнату, потом разберёмся.А Лиз просто разворачивается на пятках и все, что ей остаётся,?— смотреть на удаляющуюся спину и задохнуться этим видом.—?Так значит…Карл склоняется над своей тумбочкой и сейчас просто молит Бога, чтобы никому не было видно его лица. Усталого, опешевшего и… просто молчи, Лиз.—?Ты сейчас…Молчи, пожалуйста.Иначе, если ещё хоть слово, он не выдержит. Улетит в эту заново раскрывшуюся бездну в его душонке.А она не может. Стоит, замерев на месте, а внутри пылает огонь. Горячей змеей взвивается и обдает дыхательные пути. И ей либо захлебнуться им, либо…—?Уйдёшь?Галлагер сильнее сжимает в руках дверцу кабинки. Что искал тут?— хер знает. Сердце грохочет, причиняя почти физическую боль, когда бьёт по грудине.?Уйдешь?? Уйду. И он с размаху захлопывает тумбочку. Твою мать.Лиз инстинктивно отшатывается. Взгляды всех присутствующих обращаются на него.Молодец, Карл, ты устроил представление. Только этого им и надо. Глупый клоун.—?Че вылупились, блять? —?тон настолько холодный, что льдинками врезается в уши.Эрл знает, что в любой другой момент все детдомовские бы возмутились, но сейчас, кажется, каждый понимает, что лучше его не трогать. Карл выглядит, как накаленный провод.Поднимается с места. Распрямляет плечи и оборачивается к выходу.А она все ещё стоит. Горящая. Нет, пылающая. Ошпаренная изнутри. В его куртке. И, кажется, сходит с ума.Задыхается этой мыслью, этой лавиной. Она давно распластана по дну своего дешёвого гроба. Куски мяса отходят внутри слоями, когда она сжимает дрожащие пальцы.Он избегает её взгляда. Трус. Жалкий трус. Но лишь один глоток этих ясных зелёных и всё.Звон поднимается в ушах Лиз. Нервы, как натянутые канаты, готовы лопнуть в любую секунду, и ей кажется, что именно в то мгновение, когда Карл проходит мимо неё наружу, что-то внутри обрывается.Рухает.Кто запустил этот спусковой механизм?—?Карл,?— почти давится, захлебывается, выдирает из нутра.Он тормозит на месте так быстро, что кажется, сердце с грохотом ударяется о рёбра и осаждается обратно.Просто не может поднять взгляд. Лишь бы не увидеть, лишь бы не столкнуться с ней, лишь бы.Они словно меняются местами. Теперь боится он, когда воспоминания острыми пулями вонзаются в черепную коробку. Одно за другим, ворохом поднимая все то, что произошло.Вот он сжимает запястья Лиз в грязном туалете, и сердце заходится в ударах, а потом резко летит вниз. Просто остановись, хватит.Вот, запирает в ?живой клетке? в комнате, а волосы девочки по обычаю полосуют его по лицу. Яблочный шлейф какого-то мыла тянется следом.…с тебя уже хватит.А потом он бьёт какого-то мудака, едва не прирезавшего Лиз в коридоре. Руки покрываются его кровью, и он старается стереть её в туалетной раковине, наблюдая за тем, как вода смывает все в водосток.Клапан. Капкан.Шуршание ткани до него доносится почти незаметно. Лиз стягивает с себя его куртку и протягивает на вытянутой руке.Только в этот раз, в отличие от тех, что были до этого, если он не возьмёт, она просто положит рядом.Секунды, за которые можно было бы просто забрать протянутое, утекают сквозь пальцы. Каждая такая ломает в Лиз что-то.Внутри неё словно уже догорает все живое, а на смену этому приходит она, выжженная пустыня. Пустая тишина.Что-то бьёт в солнечное сплетение. Виски пронзает острой болью, которая опухолью расцветает в мозгу.Эрл сама не ожидает, когда:—?Да возьми ты долбанную куртку!Голос, на удивление, почти не срывается. Молодец, Лиз. Ты можешь собой гордиться.Глаза начинает печь.Карл наконец протягивает руку вперёд и забирает всунутый кусок ткани. И в этот момент, случайно, в пределы видимости попадают её глаза. А в них…Ничего. Какого хрена в них ничего, Лиз?Пустые. Пустые и покрасневшие.От этого вида Карлу хочется драть себя изнутри когтями, вырывать этот быстрый секундный взгляд в эти голые глаза, чтобы вернуть себе то, что в этот момент бесследно рухнуло.Унеслось в открытую черную дыру за его рёбрами.А Лиз просто моргает и продолжает смотреть на него. Ты настоящая мазохистка, Эрл, если продолжаешь это делать.Сердце, если у него оно ещё осталось, кровоточащим куском мяса болтается в груди, потому что Карл может поклясться, что оно не бьётся, а он не дышит, когда отводит от девочки взгляд.Не дышит, когда выдыхает это ебучее ?Пока?, которое, кажется, слышат только серые стены.Он не дышит, когда разворачивается на пятках и уносится по лестнице туда, вниз, к выходу из детдома.И оно не бьётся, когда он запрыгивает в машину к Фионе, и сестра ударяет по газам, срываясь с места и поднимая клубы дыма.Лиз не дышит больше в принципе.Она выныривает из-под струи воды, будто снова позволяя себе дышать. Прохладный воздух с трудом просачивается в разгоряченные лёгкие.Воспоминания все ещё яркими кусками, словно вырванными откуда-то живьем, скачут по сознанию. Смыть.Смывать их снова, снова. Спускать в водосток, как в последний раз.Лиз трёт себя руками, почти не замечая, как ногтями впивается в кожу. Эта её, бледная, почти не переносит сильных нажатий и прикосновений, от такого мытья на ней обязательно останутся синяки.Ну и ладно. Ну и черт с ним. Лишь бы отмыться, только бы заставить каждое воспоминание, связанное с Галлагером, бежать по трубам вместе с водой к её ногам.Он даже не посмотрел на неё. Не захотел посмотреть. Гордо задрав голову, умчался домой. Лиз может поклясться, что даже не вспомнил о ней.Наплевал. Забыл-забил. Швырнул об стену ненавистную ему тарелку, а когда она рассыпалась на тысячу осколков ему под ноги, отказался убирать.Слезы жгут глаза, мешаясь с водой, струящейся по щекам Эрл. Девочка собирает руки вместе и трёт лицо так сильно, что оно начинает печь.Она завидует ему. Это просто зависть, не больше. Из-за того, что он так быстро смог забыть их, не вспомнить, не прийти. Лиз больше не слышала о нем ничего с тех пор, как двери детдома захлопнулись, как только Галлагеры вышли из него.Да и были когда-либо они? Вряд ли. Настолько вряд ли, что Лиз просто отрывает руки от лица с такой силой, что теперь они плетьями болтаются вдоль её тела.Она зажмуривается?— тёмные пятна начинают бежать перед глазами. Забудь забудь, забудь, просто выкинь.Лиз сама удивляется, когда бьёт мокрыми руками по стене. Брызги летят в стороны, а боль пронзает кисти.Психичка. Просто, блин, психичка. Понятно, почему Штедт с тобой почти не общается.Эрл сжимает губы в тугую линию и оседает на пол, скользя позвоночником по склизкой стене. Пошло оно всё.Карл морщится, когда захлопывает окно. Возвращается на законное место на полу, упираясь лопатками в бортик Липовой кровати. Мысли с шумом и треском копошатся в голове. И больше всего на свете ему хочется только от них избавиться.Выкорчевать это воспоминание о глазах Лиз из своей памяти. Какого она, блин, вообще на него так смотрела?Такими открытыми, голыми, разочарованными. Интересно, такими же он смотрит на самого себя в отражение?Ворох чувств, поднимающийся у него в груди, взрывается как хлопушка. Отчаяние с треском переламывается вдвое, как полено в горящем камине.Ему просто нужно отдохнуть. Хотя бы час без этих мыслей, закручивающихся в мозгу. Хотя бы гребанный десяток минут. Ему просто нужно это успокоение. Перерождение.Он буквально готов молить об этом кого угодно. Ещё пару таких дней, и он свихнется, на полном ходу врежется в каменную стену перед собой, а хотя… Подождите-ка, он так же думал всего лишь ебаную неделю назад.Сейчас остаётся только сидеть, биться долбанными лопатками о твёрдый бортик. Вырывать эту опухоль в своём мозгу голыми руками.Сам не замечая, к ней и тянется. Ряды косичек, порядком расстрепанных, шуршат под его пальцами. Карл находит скрепляющие концы прозрачные резинки, и?— лёгкое оттягивание в сторону?— они лопаются.Спокойствие. Полное, блять, спокойствие.Галлагер буквально раздирает тельце косички пальцами. Потрошит, выворачивает. Тянет, чуть ли не до боли, когда образуется внушительный узелок. Похуй. Лиз на внутренней стороне век улыбается.…уже три.Волосы пушатся, сейчас они больше напоминают огромное облако над его головой.Драть, драть дальше, перебирать пальцами как можно скорее. Пять.Осталось не так много. До ушей долетает громкий звук музыки с первого этажа. Звон посуды. Семь.Лиз в его голове заливисто смеётся, и с её губ срывается струйка серого дыма в блеклом свете фонаря.Карл надрывает последнюю прядь, затягивает хвост из охуеть каких кучерявых волос и подрывается с места.Лиз натягивает на голое тело свитер. Он прилипает к мокрой спине и животу, и несколько капель влаги проступает на колючей поверхности. Девочка вытирает полотенцем волосы и, продолжая находу это делать, покидает душевую.В коридоре повсюду стоит гул, несколько детей оживленно проносится мимо Лиз, усиленно пытаясь перекричать друг друга.Обычно детдом оживал к послеобеденному времени, когда у большинства заканчивались уроки и многие возвращались в корпус, но сейчас каждый коридор и комната точно жужжит напряжением и разговорами, вот-вот лампы полопаются.Лиз видит пару знакомых лиц на своём этаже, но девушки не обращают на неё внимания, продолжая увлеченный диалог, поэтому Эрл аккуратно огибает их и просачивается через дверной проем в комнату.—?Лиз! —?Штедт подлетает к ней, едва она успевает переступить порог, и смыкает пальцы на её плече. —?Где ты была?Эрл хмурится, убирая полотенце от влажных волос. Начинает мять его в руках. Растущее напряжение резко поднимается в грудине. Только сейчас она понимает, что нервозность, царящую в воздухе, можно буквально чувствовать кожей. Что происходит?Штедт бросает быстрый взгляд на мокрые капли, образующиеся на кончиках рыжих волос. Лиз чувствует, как пальцы подруги трясутся на её руке.—?Ты из душа что ли? —?шатенка, словно наэлектризованная, чуть ли не подпрыгивает на месте. —?Хотя неважно! У нас было собрание в актовом…Лампа жужжит у них над головами. Лиз ещё больше сминает полотенце в пальцах, зарываясь ими в пропитанный влагой ворс.—?Приходил директор и…ты просто не поверишь!Она и не верит. Сердце в груди начинает настукивать слишком сильно. Лиз сама не знает, чего боится, чего ждёт, всматриваясь в эти тёмные глаза подруги, в которых… Что это? Ожидание? Предвкушение?Да, наверно, оно.Штедт легко дёргает её за рукав, кивая в сторону выхода. Обходя стороной Хлои и Беттани, девушки выходят в коридор. Воздух здесь едва ли лучше. Также звенит, как натянутая тетива.Генрейт уходит на достаточное расстояние от жилых комнат и устраивается на подоконнике. Она дёргает ногой в ожидании, пока Лиз перебрасывает полотенце через шею и садится рядом.—?Ты не поверишь,?— снова. Снова этот попрыгивающий тон. —?Мы уезжаем, все мы.Внутри Лиз что-то со свистом срывается. Взгляд?— мимо. Мимо Штедт, мимо окна, за которым сплошная темнота, просто мимо. Мы…что?—?А? —?срывается с губ.С трудом фокусируется на подруге перед собой, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры. Чтобы смотреть в неё, думать-думать, чтобы просто не дать сознанию снова слететь в пропасть за рёбрами.—?О чем ты? —?голос срывается, вопрос выходит звенящим.Бывает. К черту. Пусть Штедт спишет на непонимание, усталость, да ту же самую нервозность, копошащуюся внутри, словно червяк.И Генрейт списывает.Потому как укладывает ладони на подоконник и наклоняется вперёд.—?У города не осталось денег на наше финансирование, а поскольку распустить всех по другим детдомам, даже при всем желании, не могут, у нас и так переполненность, то сенатором штата было принято решение,?— Штедт хлопает рукой по коленям и улыбается. —?Перевезти нас в детдом в Спрингфилде.Лиз моргает. Хочет что-то сказать, открывает рот и понимает, что слов просто нет. Нахер. Списывай на офигевание, потому что, кажется, именно оно сейчас врывается девочке в мозги и наводит хаос.—?Кажется, там проводили какие-то сборы средств вроде ?помогите сироткам?,?— губы на мгновение дрогают в неприязни к производимым ими же словам. —?Да и финансирование в первую очередь идёт на развитие…Кровь начинает шуметь в ушах. Лиз давит в себе желание закрыть их руками и мотать головой в разные стороны, лишь бы избавиться. Событие, одно на другое, хорошее или плохое, громоздится у неё в голове как камень на камень. А она, будто не зная, к каким последствиям это приведёт, вытаскивает самый нижний.И все эта дженга рушится. Обваливается на нее, забивает последний гвоздь в крышку гроба. Кричи не кричи?— никто не услышит.Лиз вздрагивает, когда тонкие пальцы Штедт вновь трогают её за руки.—?Мы едем в столицу Иллинойса, представляешь? —?тон радостный и возбужденный, набатом скачет по барабанным перепонкам.Не представляет. От слова?— абсолютно.—?Когда? —?голос хриплый точно она кричала несколько часов подряд.—?Вроде через неделю,?— неуверенно отвечает Штедт, поправляя темно-каштановую чёлку.Кивать. Остаётся только кивать, давя из себя самую искреннюю улыбку, на которую только способна. А потом сдирать плоть с собственных костей по пути в комнату. Забрасывать мокрое полотенце на кровать, доставая из-под подушки пачку сигарет.Дальше?— на улицу. Натягивая сорванную с крючка куртку, выуживая дрожащими пальцами сигарету настолько быстро, что Лиз поджигает конец, ещё находясь в помещении.Плевать. Плевать на мокрые волосы, скрываемые капюшоном. На темноту, прорезаемую одним работающим фонарём. Плевать на то, что она опять курит.Похеру. Бросит через неделю.Карл спускается на первый этаж, почти не веря в собственные намерения. Почти все Галлагеры разваливаются в гостиной. Лип переключает песню на следующую под крики Дэбби оставить прежнюю. Фиона с бутылкой пива в руке танцует с Вероникой, её тёмные волосы перебрасываются с одного плеча на другое в такт движениям. Лиам веселится с Кевином в манеже, пока Йен с Микки воркуют на одном из кресел.Атмосфера, прямо скажем, дерет Карлу глотку. Разве что Фрэнка не хватает. Вот уж ещё одно, помимо него, пятно на их семье.Парень застывает в проходе, когда неожиданно взгляд Йена отрывается от Милковича и падает на его угрюмую фигуру.—?Наконец вышел, затворник? —?улыбается и совершает неровный жест рукой вокруг головы. —?Решил сменить стиль? Больше никаких зэковских атрибутов?Карл кивает, закусывает изнутри щеку.—?Фиона, можно тебя на минуту?Сестра не пьяна, но он видит, как быстро карие глаза проясняются. Морщинка собирается над ее бровями.—?Что-то случилось? —?молодец, ты испортил всем праздник.Лип делает музыку тише, и Карла потряхивает от всех этих домогающихся взглядов. Кончик бывшей косички неприятно щекотит за ухом.Тянет губы в подобии улыбки в надежде снизить градус напряжения, повисший в гостиной.—?Не, все норм, просто… Надо перетереть кое-что.Фиона пожимает плечами, бросая на всех однозначный взгляд продолжать вечеринку, и выходит на кухню. Карл трёт рукой шею, ставя локти на столешницу.—?Ты как? —?сестра хмурит брови и делает глоток из взятой с собой бутылки.Кто-то вновь делает музыку громче, пока внутренности парня стягиваются в один большой ком. Он натужно выдыхает, буравя взглядом пальцы, сложенные перед собой.—?В общем… Я знаю… Тут есть,?— слова отдельными кусками мозаики ютятся на языке, и Карл зло рычит на самого себя. —?Там есть одна девчонка. Она…просто поверь, не заслужила быть там. И я бы… В общем мы…Что-то сидит в районе его груди. Сминает слова в зародыше, сжевывает их. И он уже готов их выплевывать, когда:—?Немоглибымызабратьее?Бам. Один взгляд в карие глаза сестры?— и единственная искра надежды, горевшая где-то на задворках, потухает. Такими темпами он перестанет смотреть людям в глаза в принципе.—?О, Карл,?— с трудом выдыхает Фиона, отходя от стойки и оборачиваясь куда-то на выход. Возвращает она брату взгляд, только когда ставит бутылку на столешницу и зарывается руками в волосы. —?Нам её просто не отдадут.—?Здесь всяко лучше чем в детдоме!—?Именно поэтому я тебя вытащила! —?ладони сестры хлопают по столу. —?Ты мой брат, я знаю тебя с рождения. Да я сама воспитала тебя! —?прямой карий в его голубые. —?И то мне не хотели отдавать тебя. Знаешь, каких усилий мне стоило вернуть тебя сюда?Проебался. Он снова проебался. Наклоняет голову и утыкается взглядом в пол настолько сильно, что ещё немного и в нем можно будет лицезреть сочную дыру.—?Её не отдадут нам,?— Фиона качает головой. —?У нас нет ни места, ни денег, ни дополнительной кровати. Я даже не могу гарантировать, что завтра к нам не явится какой-нибудь друг Фрэнка, на которого он переписал наше имущество, и не попробует отжать у нас дом.Понимаю. К сожалению, все, блять, понимаю.Фиона обходит стол стороной и обнимает Карла за спину. От неё немного пахнет пивом и сигаретами, а руки как всегда такие тёплые, что Карл почти верит, что это самое тепло когда-нибудь спасёт его.—?Прости, милый, ничего не получится.Спасибо, Фи. Ничего, Фи. Идея изначально была лютым говном, Фи.Коротко кивает. Противные волосы начинают царапать шею. Обстрижет их нахер.