Глава 8 (1/1)

—?Миссис Брэндон, могу ли я надеяться сегодня пить утренний чай с вами вдвоем?Просьба эта застала Марианну врасплох, и до такой степени, что она не сразу нашлась с ответом. Со дня их свадьбы прошла уже целая неделя?— и все это время полковник Брэндон ни о чем ее не просил, хоть она и готова была услужить ему всем, что в ее силах, будь то действием или бездействием.За эту неделю у них установился определенный распорядок, не то чтобы неприятный, но смущавший Марианну своей чопорной формальностью. В былые дни, быть может, ее поразила бы и возмутила необходимость делить кров с мужем, точно с соседом; всей своей натурой, не терпящей притворства, Марианна восстала бы против неопределенности своего положения. Однако жизнь ее разительно переменилась?— и вместе с тем переменилась и она сама. Теперь Марианна охотно подчинилась воле полковника, если не счастливая, то, по крайней мере, довольная уже тем, что ничто более ее не мучит и не тревожит. Вставала она поздно, рука об руку с Элинор гуляла по поместью, музицировала на великолепном рояле в гостиной или уносила из библиотеки к себе в комнату какой-нибудь изящно переплетенный том?— всегда с любезного разрешения полковника, но никогда в его обществе.Полковник Брэндон, находясь под ложным впечатлением, что общество его тягостно Марианне, старался не докучать ей собою; а она, в свою очередь, пришла к мысли, что он более не жаждет ее компании, и так, из-за взаимного непонимания, они почти не встречались в этом огромном доме?— разве только за ужином, в обществе Элинор. По вечерам супруги раздевались в отдельных комнатах, а затем ложились в одну постель, но на таком расстоянии друг от друга, что с тем же успехом могли бы ночевать на разных берегах Темзы.Утром полковник имел обыкновение вставать так рано и выскальзывать из спальни так тихо, что Марианна не замечала его ухода. Просыпалась она одна и обычно завтракала у себя в спальне, в одном халате, вместо того, чтобы одеваться и спускаться на завтрак в столовую к мужу и сестре.Однако этим утром она поднялась раньше обычного и была уже вполне одета, когда муж ее, предварив обычный утренний поднос с чаем, показался в дверях и спросил, не смогут ли они сегодня выпить утренний чай вместе.Опасаясь, что он неверно истолкует ее удивление и задержку с ответом, Марианна поспешно поднялась ему навстречу, не совсем понимая, как его приветствовать. Стоит ли приглашать войти и сесть, словно гостя, человека, которому принадлежит весь дом?— и эта спальня тоже?—?Конечно, полковник! —?живо откликнулась она, порозовев и радостно всплеснув руками, и поспешила отдать горничной распоряжения насчет второго чайного прибора.От внимания ее не ускользнуло, как изменилось при этом лицо полковника. На нем отразились, в равных долях, удивление и облегчение?— словно он ожидал, что Марианна его прогонит. Радость смягчила его суровые черты, лицо озарилось каким-то внутренним светом, и на несколько мгновений?— пока улыбался?— он показался Марианне совсем молодым. В самом деле, сказала она себе, он ведь совсем не такой старый?— просто постоянно хмур и озабочен, и от этого выглядит старше своего возраста.—?Это ведь ваша спальня,?— с улыбкой в голосе ответила она. —?Вам нет нужды просить разрешения сюда войти.—?Не хочу вторгаться к вам без спроса,?— ответил он.—?Вторгаться к собственной жене? —?Но тут же она вспомнила, как в былые времена встречала каждое появление полковника недовольством, едва ли не открыто давая понять, что он для нее нежеланный гость. Откуда ему знать, как изменились с тех пор ее чувства? —?Вы ведь пьете чай без молока и без сахара? —?поспешно добавила она, стыдясь своего былого поведения.—?Да, благодарю вас.Марианна налила чаю ему и себе, поставила чашки на столик и села рядом с полковником на кушетку. Не склонная ходить вокруг да около, когда ей случалось сгорать от любопытства, она сразу перешла к делу:—?Позволите ли спросить, чему же я обязана этим, как вы говорите, ?вторжением??Полковник Брэндон сидел, напряженно выпрямившись, на краю кушетки?— на том же расстоянии от Марианны, что сиживал и прежде, во время своих визитов в Бартон-коттедж, и куда дальше, чем садился обыкновенно Уиллоуби. При этой мысли Марианна снова покраснела: ей вспомнилось вдруг, как полковник перевязывал ей руку и как она рыдала у него на плече.—?Я хотел поговорить о скором приезде вашей матушки,?— начал он, взяв в руки чашку и блюдце, однако не сделав ни глотка. —?Мне известно, что она не знает истинной подоплеки нашего с вами брака?— и должна оставаться в неведении и далее; однако, уверен, ей радостно будет видеть, что вы вполне освоились в своем новом доме. Как ради ее спокойствия, так и ради вас, прошу, скажите мне, могу ли я еще чем-либо вас здесь успокоить и утешить.—?Дорогой полковник,?— живо отвечала Марианна, с безыскусной искренностью, удивившей не только его, но и ее саму,?— вы столько для меня сделали, что, право, не представляю, чего мне еще желать!Облегчение, испытанное полковником при этих словах, было очевидно: напряженные плечи его расслабились, и он сделал торопливый глоток чая, то ли от облегчения, то ли от смущения, вызванного обращением ?дорогой полковник?.—?Если только… может быть… —?нерешительно начала Марианна.Полковник немедленно отставил чашку и устремил на нее внимательный взгляд, готовый выслушать и исполнить любое ее желание.—?Мы с вами почти не видимся,?— нахмурившись, продолжала Марианна. —?А мама отлично меня знает?— и, боюсь, у нее возникнут подозрения, едва она заметит, что с хозяином поместья Делафорд я чувствую себя не так свободно и просто, как с самим поместьем. Не могли бы мы… чаще бывать вместе? Ведь в обычных семьях муж не просит позволения выпить чаю со своей женой: он просто входит, они просто разговаривают, и… не в моем характере изображать интерес к тому, что мне безразлично,?— откровенно добавила она,?— но вас, полковник, я действительно хотела бы узнать лучше.—?Меня? —?переспросил он с ноткой тревоги в голосе.—?Да, полковник, вас. Человека, за которого я вышла замуж. Хочу знать ваши мысли, планы, мечты. На полках вашей библиотеки я нашла множество книг, обличающих вкусы, очень сходные с моими; то же могу сказать и о нотах, что хранятся возле вашего рояля. Но я лишь гадаю о вас, не в силах ни подтвердить, ни опровергнуть свои догадки. А ведь мы могли бы просто поговорить!—?Я не слишком искушен в науке светских бесед,?— предупредил он; но в голосе его звучала нескрываемая радость.—?Боюсь, я тоже! У меня есть злосчастный порок: болтаю без умолку, и все о себе. Но вы, наоборот, говорите слишком мало?— так что, быть может, мы друг с другом сойдемся. Что, если нам… —?предложила она, мгновение поколебавшись,?— пить чай вместе каждое утро? Разумеется, если вас не призывают другие дела.Он склонил голову, и все та же улыбка осветила его лицо, снова сделав полковника молодым и… пожалуй, почти красивым.—?Признаюсь вам, ничего иного не желал бы?— разумеется, если вам не наскучит слишком быстро общество такой древней развалины, как я.При этой шутке они обменялись улыбками, и на том дело было решено. Не теряя времени, Марианна начала выполнять свое пожелание немедленно. Как и обещала, она заговорила о себе?— о своих вкусах, о том, что любит и не любит; полковник слушал внимательно и не раз делал глубокие замечания, свидетельствующие как о тонкости чувств, так и о житейском опыте и знании света. Знал он так много и в столь разнообразных областях, что Марианна, пожалуй, преисполнилась бы трепета и постеснялась изливать душу дальше, если бы не его манера разговора, спокойная, доверительная и простая. В тот день они спустились к завтраку вместе, за завтраком продолжали разговор?— и оба обнаружили, что друг с другом им легко и даже весело, пусть и каждому по-своему.Элинор, вышедшая к завтраку прежде них, сразу заметила и здоровый румянец на щеках Марианны, и непривычно радостную улыбку полковника, однако оставила свои наблюдения при себе, не желая смущать молодую пару.Утром в день приезда матери Марианна впервые заметила, что ее платья, еще недавно висевшие мешком?— так похудела она от своих недавних горестей?— теперь становятся как будто тесноваты. Элинор мягко напомнила ей, что дело тут не только в деликатесах, что подаются к столу в Делафорде, и что через пару-тройку месяцев она уже не сможет скрывать свое состояние.Мысль эта на несколько секунд повергла Марианну в панику; однако, видя, что пока изменения фигуры заметны только ей самой, она отложила эти страхи?— и несколько часов спустя радостно приветствовала матушку и Маргарет.Недостающие члены семейства, получив приглашение погостить в Делафорде, отправились в путь немедленно, так что появление их застало Марианну почти врасплох. Не успела она опомниться, как матушка уже обнимала ее, и всплескивала руками, и вертела во все стороны, чтобы как следует на нее посмотреть, и восклицала, что дочь ее страх как похорошела в замужестве! По счастью, яркий румянец на щеках Марианны она отнесла за счет понятного смущения молодой жены, а ее готовность говорить обо всем, кроме поспешного бракосочетания, объяснила тем, что Марианна сама стыдится того, как быстро ответила на любовь человека, которого еще недавно высмеивала и называла стариком, хоть ему и не больше тридцати пяти. Так что все страхи Марианны оказались напрасны: мать ее ничего не заподозрила. Большую услугу оказала ей и Маргарет: младшая сестренка в восторге осматривала поместье и засыпала Марианну вопросами?— слава Богу, на совершенно безопасные темы.Понимая, что Элинор не всегда будет рядом?— ибо Марианна не оставляла надежды на то, что рано или поздно ее сестра соединится с Эдвардом?— Марианна принялась понемногу заниматься хозяйством сама: сначала мелочами, но понемногу начала играть более видную роль, оттеснив Элинор на ее законное место гостьи. Теперь, с приездом матери и сестры, она с радостью и гордостью принимала их у себя, как настоящая хозяйка поместья. Она устроила гостьям настоящую экскурсию по особняку?— и ни разу не запуталась в паутине тускло освещенных лестниц и коридоров. Однако внимание к мелочам, которыми прежде занималась Элинор, Марианне пока не давалось, и не раз ей случалось разыскивать в доме то или другое.Во время одного из таких поисков (куда-то подевались ключи от кладовой) она вдруг наткнулась на сцену самого неожиданного свойства. В малой библиотеке?— скромной комнатке, которую полковник обустроил по своему вкусу и поставил там полку со своими любимыми книгами?— обнаружила она самого полковника: он удобно устроился в глубоком кожаном кресле, закинув ноги на оттоманку, и читал вслух, а у кресла лежали и внимательно слушали его, подняв головы, два охотничьих пса.Марианна остановилась у дверей и с минуту молча слушала чтение. Но вот одна собака, далматинская сука, заметила ее и радостно вскочила, как видно, в предвкушении более энергичных развлечений. Одна лишь вполголоса произнесенная команда заставила ее остаться на месте; однако уединение было нарушено?— полковник повернулся к дверям и слегка порозовел, увидев, что так взволновало его питомицу.—?О, прошу вас, не останавливайтесь из-за меня! —?воскликнула Марианна. Торопливо, чтобы не дать полковнику подняться ей навстречу, она вошла и села в кресло напротив. Второй пес, тот, что поспокойнее, тут же ткнулся мордой ей в ладонь, и Марианна потрепала его по холке. —?Как это прекрасно! И часто вы читаете собакам?—?Я обнаружил, что это помогает им успокоиться после охоты. Да и сам я предпочитаю читать стихи вслух: только звучание человеческого голоса позволяет в полной мере уловить их красоту.—?Может быть, тогда продолжите? —?предложила она. —?Я очень хочу, чтобы вы почитали и мне, и… —?она кивнула в сторону собак, не зная, как их назвать.—?Тот, что положил голову вам на колени и выпрашивает ласку?— Герцог; а эта непоседливая особа, определенно предпочитающая поэзии хорошую гонку за зайцем?— Молли.—?Так вы нам почитаете? —?настаивала Марианна.Снова лицо его озарилось беглой, скупой, но полной значения улыбкой, которую Марианна уже успела узнать и полюбить.—?Если вы вытерпите мое чтение.—?Полковник, я с трудом выношу чтение Эдварда, но ваш дар чтеца никогда не отрицала.Это новое открытие помогло Марианне еще более сблизиться с мужем. Теперь у них появилось еще одно совместное занятие: по вечерам оба садились у камина, Герцог и Молли укладывались у ног хозяев, и полковник начинал чтение. Нередко они приглашали и Элинор, но та, не желая нарушать уединение супругов, обычно отговаривалась какими-нибудь делами или находила себе занятие в обществе матери и Маргарет. Муж и жена сидели у огня вдвоем, а верные стражи поместья мирно лежали у их ног; и это, быть может, как ничто иное убеждало Марианну, что она в самом деле стала хозяйкой в Делафорде.