Глава 2 (2/2)

Проще говоря, у парнишки нашлось до смешного много обстоятельств, чтобы как-то оправдать своё опоздание. И вся эта невинность, перемешанная со смущением, делала его ещё милее. Ну, по крайней мере для Роберта уж точно. Всю дорогу Джереми только и делал, что болтал, причём о всякой ерунде, чем очень умилял Бобби и одновременно злил его напарника.?Ах, какое чудо лететь куда-то в таком прелестном окружении…?Но вот Корея, а точнее Южная её часть, встретила репортёров не слишком радужно. Для начала этот противный Джим-Хо не захотел встречать их в аэропорту, к тому же начинался дождь. Подобного природного явления никто не ожидал, поэтому ни одного зонтика на всю компанию не нашлось. В прочем, Роберт не слишком-то и расстраивался — дождь не такая уж и большая беда. К тому же, стоило им поймать машину, ливень и вовсе прекратился. Правда не на долго.

— Да ладно тебе злиться, — обнимая напарника за плечи, заявил Бобби. – Ты даже в мокрой одежде очень милый~Но это почему-то совершенно не обрадовало Оливера, который продолжал ругать идиота учёного и его идиотский выключенный телефон. Конечно, Роберт был согласен с тем, что заставлять их ждать под подъездом и мокнуть не самый яркий признак гостеприимства. Но вскоре мучения закончились, ведь из подъезда как раз выходила какая-то старушка. Но, видимо, она, ни английского, ни тем более французского не понимала, потому что пыталась закрыть дверь, не обращая никакого внимания на их просьбы. Каким-то странным образом, буквально на пальцах, Джереми всё же удалось уговорить упёртую бабульку оставить дверь открытой и пустить их наконец-то внутрь.

?А учёный нам и не рад…?

Роберт едва сдерживал Оливера, чтобы тот не набросился на глупого Джина-Хо. Но последний не испытывал никакой благодарности за своё спасение (видимо, не знал он, на что чуть было не нарвался) а лишь позвал всех пить чай, в знак примирения. Понятное дело, что Бобби мигом прекратил обижаться на сварливого корейца, а с радостью принял подобное предложение. К тому же, им следовало снять мокрую одежду, чтобы не простудится, и Вашингтон мигом предложил свою помощь в этом деле, причём сразу обоим его коллегам. Какого же было его удивление, когда ни Оливер, ни Джереми не согласились на подобное предложение, а предпочти переодеваться самостоятельно. Но, тем не менее, маленькая победа всё же была: если трогать было нельзя, то смотреть никто не запрещал. Нет, конечно Линкольн в самых не мягких выражениях советовал отвернуться и перестать лыбиться, но парень этими наставлениями не воспользовался и продолжил заниматься одним из своих самых любимых дел.

К счастью, сам процесс чаепития прошёл абсолютно спокойно, словно не было ни выматывающего перелёта, ни ливня, ни проблем на дороге. Даже Оливер, казалось, забыл насколько он ненавидит предмет их репортажа, а Джереми так вообще сиял от радости и предвкушения своего первого рабочего опыта.

Правда, рабочий опыт уж точно не хотел, чтобы они его получили, ведь отчаянно сопротивлялся всяким попыткам его встретить. Проще говоря, стоило им поехать, как у них сломалась машина. Роберт не сильно расстроился: в конце концов можно было и пойти пешком, с его-то опытом в журналистике подобное уже давно не казалось нонсенсом. Но их сопровождающий, явно стукнутый своими букашками, бил себя в грудь (образно говоря) и настаивал на том, что он сможет починить этот несчастный драндулет. В результате поломка оказалась но смеху банальной, а именно – в машине просто закончился бензин. Бобби на всякий случай пнул Оливера, чтобы тот удержался от всяких колких высказываний на этот счёт. Вдруг не менее вспыльчивый кореец объявит им войну, а там и до международного конфликта недалеко. Но этот глупый конфликт всё напрашивался и напрашивался: следующим предметом спора послужили букашки. И Джереми, и Вашингтон тщетно пытались успокоить обоих, но те упрямо стояли на своём. В результате, они чуть было не попали в аварию из-за разгоревшейся прямо в машине драки, но Бобби, которому явно следовало становится миротворцем, а не оператором, каким-то чудом всё уладил. Обе спорящие стороны замолчали и лишь изредка обменивались полными обоюдной ненависти взглядами. Новичок тоже попытался внести свою лепту в общий мир, но делал он это абсолютно по своему: он постоянно дёргал Олли за рукав и показывал то каких-то птичек, то деревья, в общем, вёл себя абсолютно по-детски, непроизвольно перетягивая всё раздражение на свою персону.

— Да, какие-то они… несуразные что ли…

Когда Бобби увидел самих букашек, то почувствовал такое же разочарование, как и его напарник. Он-то думал, что насекомые будут какие-нибудь особенные, большие, ну или ещё чем-то принципиально отличающимся от миллиона других. Но эти ничем не выделялись, чтобы там не говорил на этот счёт сам Джим.

— А мне кажется, что они очень милые! – миролюбиво заметил Джереми, сев на корточки возле скопления букашек. Оливер последовал его примеру, но насекомые словно знали, что этот человек не питает к ним особой привязанности, поэтому самый смелый из них прыгнул прямо на парня. Понятное дело, что тот отскочил в сторону и… упал прямо в лужу.

— Олли, дорогой, ну не при детях же… — Роберт поспешил закрыть напарнику рот рукой, чтобы хоть как-то прекратить поток бранных слов. Новичок недоумённо посмотрел на них, а потом осмотрелся, чтобы найти хоть что-то, по его мнению, милое, чтобы попытаться успокоить Линкольна.

— Эй, эй, смотрите! Самолёты летят~! – он довольно улыбнулся своей находке, указывая куда-то вдаль, откуда действительно летели представители этого воздушного транспорта.