Глава 1 (1/1)

by RoxОливер был разъярён. Конечно, с его-то гиперэмоциональностью, ничего странного в данном происшествии не было. Но это с первого взгляда. На самом деле, он пребывал в таком состоянии уже второй день. Но начнём по порядку, чтобы всё встало на свои места. Два дня назад, Оливера разбудил телефонный звонок. Как оказалось, его срочно вызывали на работу. Нет, он не был киллером или разносчиком пиццы, которых обычно куда-то вызывают —он был одним из многочисленных оператороводной из тоже не столь многочисленных телекомпаний канадского телевидения.Кончено, причислять его к этим остальным репортёрам всё же не стоит – он и его напарник стояли в ряду лучших съёмочных групп по репортажам. Не раз им доставались самые интересные и в то же время опасные темы, и со своими заданиями они справлялись отлично. Что касается ?опасности?, то здесь Оливер чувствовал себя словно рыба в воде. Он был буквальнопомешан на компромате, причём, когда дело доходило до него, всегда лез за информацией, абсолютно забывая об опасности. Нередко это оборачивалось для него и плачевно, например, после дела о контрабанде наркотиков, он едва остался жив чисто из-за того, что всего лишь хотел сделать фото чуть ближе. В общем, в отношении работы, он всё же был крайне безбашенным идиотом. Но мы отвлеклись с этими предисловиями. Учитывая то, что дельной работы им давно уже не давали – видимо, мировой кризис начал распространяться помимо финансов на темы репортажей — обрадованный этой вестью, Олли как можно скорее собрался и помчался на работу. Но каково же было его разочарование, когда он узнал… что на этот раз им поручают тему о каких-то букашках с заковыристым названием. Негодованию Оливера не было предела – он закатил невиданный скандал начальнику, который после этого несомненно бы уволил первого, не будь тот таким трудоголиком. В итоге, с горем пополам его выпроводили, добавив на последок, что в их команду добавляется новый член. Это разозлило Оливера ещё больше, ведь его мнения никто не спрашивал. Стоит ли говорить, что он готов был убить мистера Каледжео после того, как оказалось, что этот новенький ещё и дебютант в репортажах. Но к счастью, мистер Каледжео остался жив, ибо крайне вовремя захлопнул дверь. Весь обратный путь Оливер бубнил себе под нос многочисленные ругательства, проклиная всех букашек мира сего. Дойдя до главного выхода здания телекомпании, Оливера вдруг озарила мысль о том, что он так и не узнал о месте, куда они летят и на сколько. Поэтому, волей-неволей, ему пришлось возвращаться обратно. Мистер Каледжео долго не хотел впускать подопечного (его секретарь, кстати сказать, был в тот день болен, а поэтому посредника между Оливером и шефом не было), но после долгих уверений в том, что он, Оливер Линкольн, теперь абсолютно спокоен и хладнокровен, мистер Каледжео всё же решился рискнуть. Как оказалось, едут они в Корею. Что же касается букашек, то они ранее считались вымершими по всему миру, и вдруг объявились в Корее, что наверняка заинтересует юных, да и не очень, натуралистов всего мира. Ехать они должны были через два дня, а точнее лететь – что тоже не радовало Оли, ведь он не очень хорошо переносил полёты. В аэропорте их должен будет встретить некий корейский учённый, специализирующийся в этих насекомых. Именно он и будет брать участие и интервью. После этого, вручив ему билет и папку с нужной информацией для интервью, мистер Каледжео решил видимо более не рисковать, и вновь выпихнул Оливера за дверь. Это было весьма кстати, ведь последний начал вновь впадать в ярость. Но зная на многочисленном опыте, что дверь шефа очень крепкая и выбить её не получится, он всё же решил последовать домой. Дома он найти покой также не смог: Линкольн продолжал мысленно представлять себе треклятую букашку и различные способы мести ей при их встрече. Кончено, его могло бы порадовать то, что помимо интервью ему было поручено сделать как можно больше удачных фотографий… если бы на этих фото не должна была фигурировать чёртова букашечка. Чтобы хоть как-то успокоиться, Оливер решил было выпить чашечку кофе…но после её приготовления случайно пролил всё это на себя. В общем и целом, день прошёл ужасно. Линкольн постарался было вникнуть в суть интервью, изложенную на листиках в папке, но это ему тоже не особо ужалось, после чего он решил перенести всё это на завтра, искренне надеясь при этом, что к следующему дню настроение его улучшиться. Но настроение его не улучшилось и на следующий день, ведь разбудил его всё тот же шеф причём в кощунски ранний час. А всё для того, чтобы повторить все вчерашние наставления. В общем, когда Оливер начал отпускать различные пожелания мистеру Каледжео, тот сказал лаконично ?удачи и пока~? и бросил трубку. Это тоже разозлило Оливера, ведь он ненавидел, когда его не дослушивали. Но делать нечего – пришлось собираться в командировку, которая по плану должна будет занять три дня вместе с дорогой. После того, как в небольшой рюкзак были небрежно брошены некоторые вещи, а также крайне бережно упакован фотоаппарат, Оливер решил вновь погрузиться в чтение интервью. Но как только в тексте маячило название букашки, он впадал в ярость, и текст вновь не лез в голову. Поэтому он стал старательно замазывать название букашки корректором. Правда, когда дело было сделано, он в ужасе понял, что совершенно не помнит, как она называется. Но волноваться по данном поводу парень не стал: в конце концов, он может всегда это узнать у того Джина-Хо – корейца учённого. Теперь текст стал легче входить в голову. Но и здесь не обошлось без своих минусов — натыкаясь на белые полосочки, Оливер начинал улыбаться как последний маньяк. Когда он, наконец, с горем пополам, полностью ознакомился с информацией, то, выпив очередную за этот день шашечку кофе, он решил трогаться в путь, ведь время выхода уже приближалось. Собрав все нужные документы удостоверяющие его личность, и взяв рюкзак, Линкольн наконец направился в аэропорт. Как назло, такси практически пропала с дорог, а если и появлялись, то уже набитые людьми. В общем, он приехал чуть позже положенного времени на место. Но, черта с два!К этому часу их съёмочная группа так и не собралась: конечно, старый добрый оператор, наученный в течение стольких лет истериками Оливера на тему пунктуальности, был на месте… Правда всё же он решил возместить столь раннее появлениезаигрыванием с какой-то очередной девицей из паспортного стола. Конечно, Линкольн не стал спокойно стоять в сторонке, дожидаясь, пока тот окончит разговор, а вместо этого без предисловий оттащил беднягу в сторону и принялся скандалить, при чём явно без всякого повода. В его нравоучениях проскользнуло что-то о приличном поведении, о том, когда он (оператор) наконец начнёт себя прилично вести, и, наконец, не знает ли он, где черти носят их новенького. После этого словесного взрыва, не дожидаясь какого-либо ответа со стороны оператора, Оливер принялся нервно расхаживать из угла в угол, в ожидании их новенького. Он считал верхом дерзости опоздание со стороны какого-то новичка, которому выпала столь великая честь, как попадание в группу профессионалов. Он уже готовил громоподобною речь, которую обрушит на несчастного… Но когда тот, минут за десять до отлёта их рейса, явился, конечно, скандалить было некогда и поэтому, Оливер лишь смерил парня испепеляющим взглядом, и направился к пропускному пункту."Одно радует, он симпатичный… это значит, Вашингтон, не будит докучать мне всю командировку своими приставаниями…" — облегчённо подумал Оливер, и от этой мысли ему немного стало легче на душе.

Но эта легкость вскоре прошла – как и ожидалось, ему стало крайне плохо в самолёте. В общем, теперь всё в куче начало угнетать беднягу: для начала, Джерами – новичок – без умолку болтал о всякой ерунде, или же начинал лепетать что-то вроде ?смотрите! Та тучка похожа на слоника!!!?, тыча пальцев иллюминатор. Плохое самочувствие и крайняя ненависть к букашкам лишь усугубляли положение. Конечно, будь сама тема репортажа крайне интересной, или же, что даже лучше, очень опасной, Оливер и сам был бы не прочь поболтать насчёт тучек и их форм. Но букашки вызывали в нём лишь искреннюю всепоглощающую ненависть, поэтому, чтобы дело обошлось без жертв, Оливер старался молчать, лишь изредка бормоча ?чёртовы букашки, как я вас ненавижу!? или ?придурок-Каледжео, у тебя букашки вместо мозга!?. Так и прошёл их полёт. В довершение всех невзгод, в Корее, как только их самолет приземлился, начался ливень. Ну, не во всей Корее, конечно, а в том городе, где они были, — это уж точно. Оливер, естественно, не считал своей святой обязанностью таскать всюду с собой зонтик… Теперь психика Линкольна находилась совсем близко к той грани, за которой состояние человека уже можно назвать ?аффектом?. Его выражение лица, отлично подходящее какому-нибудь бесчувственному палачу-маньяку, крайне испугало стюардессу, стоящую у трапа самолета. Это событие слегка развеселило Оливера: конечно, это с подобного смеяться крайне жестоко, но глаза бедняжки напоминали блюдца, после встречи со взглядомОливера.

"Наверное, выгляжу как идиот… А, в любом случае, Каледжео тупее! Чёртовы букашки и чёртов Каледжео!"А тем временем, Фортуна явно не намеревалась оборачиваться лицом к репортёру – Джин-Хо не смог встретить их в аэропорте."Или же не захотел…" — мысленно предположил он, ведь теперь всё, связанно с букашками стало ему искренне ненавистноУчёный был поглощён очередной диссертацией, посвящённой… тем самым насекомым. В общем, они должны были сами добраться до него. Погода становилась всё ужаснее, а машины встречались всё реже. Короче говоря, такси они поймали далеко не сразу. И, о чудо, как только они сели в машину, ливень окончился! Теперь в репликам вроде ?долбанный Каледжео? и ?Чёртовы букашки!? добавилась ?Придурок-дождь?. Наконец, когда машина затормозила около нужного дома, группа вышла… но подъёзд оказался закрыт. Конечно, они стали звонить учённому…но тот, видимо чтобы нкто его не беспокоил и не отвлекал от столь великого занятия, выключил телефон.

— Для полной радости, сейчас был дождик! – процедил Олли, но всё-таки не накаркал. Через добрые пол часа дверь открыла какая-то бабуля, и теперь уже беспрепятственно компания добралась до искомой квартиры Джина. В итоге, учённый ещё и отчитал их за опоздания. Такая дерзость не была незамечена Оливером, который тут же принялся скандалить с Джином-Хо, доказывая, что его телефон был выключен. На это Джин ответил, что он не виноват в том, что его телефон отключён – старик подумал, что Оливер говорил о своём телефоне. В общем, эта размолвка едва не переросла в драку, и так бы оно и было, если бы вовремя не вмешавшийся Роберт, с трудом растащивший парочку. А потом… все пошли пить чай. Это разозлило Оливера ещё больше, потому, что чай он не любил, а тем более с сахаром – но его никто не спрашивал, а выпить чего-то горячего после уличной сырости хотелось. Тем не менее, после чаепития он немного успокоился. За всё это время на улице очень потеплело, и лужи стали медленно испаряться. Это тоже послужил поводом для поднятия духа Линкольна. В добавок ко всему, теперь было не так холодно, ведь он переоделся (в мокрой от дождя одежде сидеть было не очень весело). Но, увы, им нужно было ехать."Ещё каких-то пару часов, и я увижу дурацих букашек…" — убито осознал он.Но это было далеко не два часа. Драндулетина Джина сломалась на полпути. В итоге кореец повозился с ней около часа. Всё бы ничего, если бына улице в это время не стало ужасно жарко. Он бы возился с ней ещё больше, если бы вдруг Оливер не предположил, что в той просто закончился бензин.— Вы что, за идиота меня держите?! – возмутился сперва Джин-Хо.Кончено, Оливер хотел было ответить честно и прямо, но получило своевременный пинок от Вашингтона, после чего лишь смерил его уничтожающим взглядом.— Нет, что вы… я просто предположил…— пробормотал он неожиданно миролюбивым голоском.Эта миролюбивость смягчила и Джина, после чего тот всё же решил проверить бензобак…и убедился, что тот всё-таки пуст. Дело в том, чтодатчик уровня бензина давно был сломан и вовеки застыл на начальной отметке лет эдак 10 назад – этому автомобилю уже было уже за 30 лет. После этого Оли ели смог сдирать поток ругани, которой бы непременно осыпал любезного нового друга, но чудом его выдержка одержала верх над желанием, и этому, несомненно, содействовало его самодовольство: ещё бы, он, не особо разбирающийся в машинах, смог верно диагностировать её поломку! В общем, к счастью оказалось, что у Джина-Хо в багажнике покоилась полная канистра бензина. Заправив свою любимую машину, все вновь двинулись в путь. Всё было бы более-менее спокойно если бы вдруг Джин случайно не услышал одну из очередных реплик Оливера, а именно ?тупые букашки!?. В итоге, у них разгорелся скандал на тему насекомых, и между ними вновь чуть было не разгорелась драка…в машинея Но ситуацию вновь спас миротворец-Бобби. Осталную часть пути в машине царило напряжённое молчание, изредка прерываемое различными возгласами Джерами на тему птичек и деревьев, окружающих их. Наконец, они приехали. Когда Оливер вылез из машины, и оглянулся, то не без удовольствия отметил, что природа здесь действительно хороша. Он даже хотел было сделать парочку снимков фотоаппаратом, который только что достал из сумки…но возглас Джина отбил это желание.— Вот они, мои милые!"Чертовы букашки?!"

— Где?! Я хочу их увидеть! – вне себя от радости и негодования воскликнул Оливер, и подбежал к Джину.

Каково же было его удивление, когда перед собой он увидел… самых простых букашек. Вообще простых. Такие букашки, как правило, ползают по всему земному шару – маленькие, чёрненькие, овальные, с слегка блестящей спинкой…— И ради этого дерьма мы сюда плелись?! – закричал он.Вновь разгорелся скандал, в ходе которого Джин сперва просто защищал предмет своих диссертаций, а после принялся доказывать их принципиальное отличие от остальных представителей насекомых планеты. После этой тирады, Оливер ели сдержал желание задавить всех собравшихся здесь букашек к чёртовой бабушке. Но прирождённая доброта (да, он был очень добрым…в глубине души) одержала верх. В итоге, Оливер даже решил сделать первый пробный снимок букашек, и, присев на корточки, направил объектив на кучку насекомых… но вдруг одна букашка прыгнула с травинки прямо ему в лицо. Он попятился и,не сохранив равновесия, грохнулся на землю, прямо в одну из немногочисленных луж. Стоит ли говорить, что, вскочив на ноги, он перечислил все отнюдь не приличные слова, имеющиеся у него в общем запасе, в адрес проклятых букашек, ливня, шефа и всего мира вместе взятого?