Тяжелое сердце (1/1)
Девочка с глазами из самого синего льда…Сплин- Все в порядке? – взволнованно спросил голос, и внушительная грудь перед глазами чуть покачнулась.Я смущенно опустил глаза на клавиатуру.- Если бы все было в порядке, вы бы не вызвали меня, - постарался ответить как можно мягче.Все-таки, жена начальника. Полненькая, весьма симпатичная женщина. Даже красивая. То есть, нет. Очень красивая.Сказала, что весь день ждала меня, но одета как-то явно не по-домашнему. Да и накрашена. Хотя, кто их, богатых, знает, может, они и спят такими: с уложенными волосами и в свитере от Марка Джейкобса.Накрашенные ноготки нетерпеливо стучат по столешнице.- Ну что? – постаралась не выказать нетерпения, но пальцы выдали волнение.- Всего лишь несколько вирусов. Советую вам поменять компьютер: он их ловит, как голодный медведь – зазевавшихся туристов.Она шутки не оценила, только глаза изумленно распахнулись.- Но файлы же можно сохранить, правда?Чего не сделаешь ради хорошенькой женщины?- Сделаю все, что смогу.Дверь неожиданно распахивается, и в комнату вихрем залетает девчонка. Школьную сумку бросает на диван, берет другую, спортивную, кидает внутрь телефон и бутылку с водой. На мгновение останавливается в проеме.- Привет, мам, - голос у нее неожиданно хрипловатый, грудной, - здравствуйте.Я неуверенно киваю, а Матушка – как я прозвал про себя жену начальника – радостно машет ей рукой.- Будь аккуратна, солнышко.- Ага, - раздраженно бурчит в ответ ?солнышко?, захлопывая дверь.- Это моя дочка, - с улыбкой поясняет Матушка, вновь повернувшись ко мне, - отличница, теннисом занимается. Будете кофе?Красавица, спортсменка, комсомолка – прямо полный набор. Чуть не фыркнул прямо в лицо работодательнице, но вовремя сдержался – если ей что-то не понравится, вылечу быстрее, чем сосчитаю до пяти.- Да, пожалуй. Если можно, с молоком.Как я нанялся бесплатным шофером к семье своего начальника, и сам не знаю. Началось все довольно безобидно: я, как всегда, чистил компьютер, который они умудряются обеспечить вирусами через, самое большее, месяц; Матушка, как обычно, вилась под боком, предлагая мне кофе и плюшки; на фоне же всегда находились какие-то рабочие, просто ее знакомые или же Аврора.Девчонка собиралась на теннис, когда вдруг Матушка начала жаловаться на то, что на улице жуть как скользко.- Может, не пойдешь, солнышко? Тебе ведь одной – и так далеко!Я и сам не знаю как, но закончилось все тем, что я предложил им подвезти девушку до кортов.- Это было бы чудесно, - захлопала в ладоши женщина, а кольца кудрей на ее плечах запрыгали в такт хлопкам. – Вы просто замечательный молодой человек – настоящий джентльмен!Я спустился вниз разогреть машину, а телефон требовательно зазвонил – неизвестный номер.- Я спускаюсь? – глубокий, почти как у мальчишки после ломки, голос.- А? Да-да.- Буду через две минуты, - не дожидаясь прощания, она отключилась.Вышла из подъезда она и вправду через две минуты. Залезла в машину и тут же заткнула уши наушниками, не давая мне и шанса начать разговор.До кортов впрямь было не близко – вероятно, Аврора добиралась туда на общественном транспорте. Минут через пять в зеркале заднего вида я увидел, как она, устало облокотившись на окно, задремала. Под глазами чернели огромные синяки, возле левого глаза виднелось небольшое пятнышко – растерла тушь, наверное. На лоб падала светлая челка – девочка была крашеной, о чем свидетельствовали темные корни и брови.Через секунду я обнаружил, что смотрю прямо в стеклянно-синие глаза.- Следите за дорогой, - в хрипловатом голосе была какая-то своя притягательность.Я дернулся и больше не смотрел в зеркало заднего вида до самого пункта назначения.- Второй дзанни?- Арлекин.- Итальянское блюдо, название – греческое.- Лазанья.- Гетман, советник Петра Первого.- Мазепа.Аврора удовлетворенно кивает.- Правильно, - отворачивается к окну, - какие у вас…- У тебя.Синева непонимания.- Обращайся ко мне на ты.- Хорошо, - снова кивает.Но вопрос не повторяет.С каждым днем я чувствовал, как в груди становится тяжелее. Нет, боли не было, скорее впечатление, что сердце увеличивается в размерах, выходя за решетку ребер.Матушка предлагала мне кофе, а я думал о том, что прикасаюсь губами к тому месту, где раньше дотрагивалась эта взбалмошная девчонка.Стоило сказать что-то не то или не тем тоном – и ее глаза начинали полыхать синей яростью. Тем не менее, она никогда не опаздывала, никогда не доставала меня и всегда благодарила за помощь.А еще она любила Мураками и Уайльда.Эта ледяная синева скользила во всем ее образе. Длинные светлые волосы, нещадно затянутые в тугой узел, но все равно выбивающиеся отдельными непослушными прядками. Эта полная, почти как у матери, грудь, но, тем не менее, кажущаяся еще больше из-за тонкой талии и худеньких плеч. Эти черные синяки под глазами. Этот голос, глубокий, хриплый, совсем неподходящий для хрупкой школьницы – не курящей, к тому же.Аврора пела – и в ее голосе расцветала синими стеклянными бабочками жизнь. Она всего лишь подпевала солисту, песня которого играла в наушниках – но я начал ловить каждый отзвук.Черт возьми, я не понимаю, как, когда, но я, кажется, стал Гумбертом.- Матушка сказала, что у нее болит голова? – удивленно переспросил я.- Ну да. У нее депрессия – папка укатил в Америку на месяц, - явно не понимая, почему она должна мне все это объяснять, еще раз ответила Аврора. – Так что, если вас не затруднит, подвезите меня, пожалуйста. А то классно получится – все притащат свои задницы, а именинницы и следа нет.- Я просил – не называй меня на Вы. Я чувствую себя стариком, а ведь я на всего ничего тебя старше.- Окай, заметано, - с готовностью кивнула девушка и залазит в салон.- Не стыдно тебе на такой машине приезжать? – шутливо спросил.Зрачки у нее расширены, радужки почти не видно.- Ха-ха, - фыркнула в ответ.- Сколько тебе лет исполняется?- Шестнадцать.Разговор закончен.- Мать говорила, вы там жениться собираетесь? Поздравляю.- Спасибо.Женщина, которую я хотел, скоро станет моей женой. Девушка, которую я желал больше всего на свете, сейчас со скучающим видом смотрела в окно на пролетающие мимо дома и деревья, ходила в школу, занималась теннисом и отказывала своему парню в сексе. Мне иногда хотелось посмотреть на него – или разорвать на атомы, я все еще не уверен.Вообще-то, я пил кефир, полулежа на диване, пялясь в выключенный телевизор.- Ты можешь сейчас забрать меня?Голос, на который я только что… хм, неважно.- Это очень важно, пожалуйста. Меня не смогут подвести.- Выезжаю.Твою мать! Почему меня способен возбудить один лишь ее голос? Почему я готов нестись туда, если она зовет?Господи, если ты там сверху смотришь на меня – убей. Потому что если все будет так продолжаться, меня посадят.Грязное платье, волосы в полнейшем беспорядке, щеки красные…Глаза синие.Подхватываю ее. Внимательно слежу за дорогой, еду на умеренной скорости.Не ее дом, моя затхлая квартирка. Струи воды смывают с лица грязь, оставляя белые дорожки на щеках.Она молчит.Не молчи, не молчи, черт возьми! Скажи хоть что-нибудь, мне нужен твой голос!Лицом уткнулся в женские колени и тихо скулю. Девичьи мягкие ладони гладят волосы. Поднимаю взгляд на нее.Пока сердце бьется, я не забуду. Не забуду этого. Нет. Никогда.Вредная, грубая, капризная, наглая девчонка… ласковые глаза. Не забуду –Пронзительно синие.Как я оказался здесь, в этом переулке, на асфальте, сам не знаю.Просто на пути домой от стоянки я увидел своего начальника. Он смотрел-смотрел на меня, а потом ударил. Сильно – я видел кровь, хоть и не чувствовал боли. Я не мог ударить его в ответ, сам уж не знаю, почему. Может, разрешал ему выбивать из себя любовь к его дочери?Я просто лежал, стараясь не думать ни о чем, особенно о распухшем колене и мокрой, потемневшей от крови, рубашке.Тяжелое до невозможности сердце билось, упрямо борясь за жизнь.Я слышал ее голос.Аврора пела – и синие стеклянные цветы распускались вокруг меня. Словно я принял ЛСД – краски закрутились, превращаясь в водоворот.Мягкие девичьи ладони опустились на лицо, закрывая глаза. Она никогда не опаздывала.А тяжелое сердце билось.