1. Ватару/Юта (1/1)
После того, как все разошлись (Реске, Кияме и Мизусаве оказалось в одну сторону, но Реске задержался пошептаться с Хино – положил глаз на одну из подружек Мари-чан, понял Ватару и от обиды дал Реске по шее, а Кияма с Мизусавой не стали его дожидаться), он погрустнел. Да, можно было не грузиться и забить, как Ватару всегда делал, если случалась не смертельная беда. Ни одна беда не смертельна, пока душа держится в теле, так? Но ему правда было ужас как обидно. Он ведь не такой плохой. Ну, не красавец, чего уж, и чистяком янки с этими красными волосами и синяками на морде, но ведь Мари-чан сама к нему подошла! Заговорила и все такое! Кто ее просил выделять из всех окружающих пацанов его и Хино? Мозгляка этого тощего она и выбрала. Не Ватару.Хотелось плакать и набить кому-нибудь рожу. Однако он давно уже бросил решать проблемы кулаками. Ради Мари-чан, можно сказать, и бросил…Ватару захлестнула такая острая жалость к себе, что он остановился и уселся на корточки прямо посреди дороги. Накатило все-таки. Юта, задумчиво шагавший рядом, не сразу заметил – шуршал кедами об асфальт еще шагов семь, наверное, а потом повернул назад.– Эй, Ватару? – позвал он озадаченно. – Ты что?– Тупо, – сказал Ватару сквозь зубы. – Я что, не заслужил? Я что, мало сделал? Я что, совсем не изменился? Нет, ну я не то чтобы только ради нее. Но я же не хуже Хино! Почему не я?
Юта помедлил, прежде чем сесть рядом. Он положил руку Ватару на плечо и сжал его, но Ватару не поднял на него взгляда.– Слушай… – Юта заговорил и сбился. Продолжил: – Ты не хуже. Честно, Ватару. Просто так бывает… если помнишь, ей с самого начала понравился Хино.– Да помню я, – сказал Ватару и дернул плечом, сбрасывая руку. Юта только крепче впился в него, как клещ, и положил вторую руку на другое плечо.– Ну так вот. В ее жизни появился человек, на которого она смогла посмотреть не так, как на других. С этого момента для нее все изменилось. Разумеется, она говорила со многими. Но смотреть продолжала только на него. Это не значит, что ты ей совсем не нравишься… она бы избегала тебя, как другие девчонки. Просто ты – не он. Не тот, для кого ей хочется быть лучше, стараться, тянуться…– Заткнись. – Ватару схватил его за запястья и сбросил ладони со своих плеч, уставившись злым взглядом. – Охуенно утешаешь, Юта, спасибо.Однако ярость улетучилась, когда он заметил на лице Юты искренне сочувствие. Даже будто понимание. Будто Юта мог знать, каково ему.– Ну… спасибо, – повторил Ватару уже мягче. В самом деле, чего на Юту говниться, он же не виноват.
Ватару сел на дорогу, сунув руки между коленей.
– Хорошо, что ты есть, – сказал он внезапно. – Реске бы посмеялся надо мной, а Ниппори… это Ниппори. Может, Кияма бы еще понял, но… он не умеет утешать. Его самого бы кто утешил. Так что здорово, Юта, что ты у меня есть.Сказал – и сам покраснел, хотя Юта, конечно, всегда понимал его хорошо (и правильно), чтобы вдруг не понять теперь. Тот присел рядом, отвернув от Ватару голову. Было видно только напрягшуюся шею и очертания щеки – не такой миленькой и пухлой, как у Мизусавы, но тоже какой-то девчачьей. До их прихода команда по мужской гимнастике Карасумори совсем отстойно смотрелась, наверное. С таким-то хорошеньким, как баба, капитаном.– Я рад, что ты так думаешь, – пробормотал Юта. Свет так падал, что Ватару не мог разобрать, покраснел ли он тоже.Виноваты, может, были чувства, которых в этот день случилось слишком много, самых разных, или просто его дурацкое горевавшее тело требовало какого-нибудь тепла, но когда Юта повернулся и неловко ткнулся губами в уголок его рта, Ватару не дал ему отстраниться. Быстро положил ладонь на затылок, зарываясь пальцами в волосы. Втянул в неуклюжий поцелуй, на который Юта попытался ответить, но они сразу же стукнулись зубами и отпрянули друг от друга.Ватару зафыркал, прижимая тыльную сторону ладони к губам.– Рано еще, наверное, – заметил он. – Вообще я тороплюсь всегда, да?– Иногда, – сказал Юта. – Но сейчас – нет. Это я тороплюсь.Обняв Юту за плечи, Ватару встряхнул его.– Спасибо.– Не надо меня за это благодарить.– Я не за это.Юта выглядел растерянным. Ватару улыбнулся – но не ему, а куда-то в темноту, раскинувшуюся по дороге.– Фиг с ней, с Мари-чан, – сказал он. – Переживу.