Sa (1/1)
— Ты знаешь... — загадочно проговорил Саша, покончив с очередной историей. — Я однажды едва не сошёл с ума. — Ты о ?Винкс?, что ли? Ну это не самое страшное ещё! — попытался успокоить его Тим.— Да нет, если бы всё дело было в этих дурацких феечках! Лет десять назад, когда мы были помоложе... В общем, однажды я чуть не взял её прямо в вагоне метро.Тим от неожиданности открыл рот и долго пялился на мужчину, будто на зверя с Альфа-Центавры. — Ты сейчас серьёзно? — О, Тим, что то был за вечер!.. — протянул немец. — Что то была за женщина, я не устоял, понимаешь?.. Я ведь почти...Он очень чётко помнил эту картинку. Взгляды их иногда переплетались, она свой отводила. А вот он, не стесняясь, пожирал её глазами, будто видел в последний раз. Он видел смазанные, безразлчиные чужие тени, которые менялись каждую остановку.Оглушающий грохот, с которым поезд преодолевал звуковой барьер, можно было сравнить с воем сигнализации. Мерный стук, покачивание из стороны в сторону, стойка, чтоб удержаться на ногах и не потерять из виду девушку. Людей становилось всё меньше. Они уходили восвояси, медлительные, будто сонные букашки. Неудивительно, в городе была почти ночь. И вот в вагоне остался один пассажир, который мирно сопел, заткнув уши ?бананами?. Им ехать ещё остановок пять. Движения поезда убаюкивали, но шум не давал уснуть.Мужчина снова покосился на девушку, да так, что она стыдливо одёрнула юбку, хотя чего тут стыдиться, если ты с этим человеком уже год как встречаешься? Может, всему виной тот спящий? Но ведь он не видел.Голова немца легла на её плечо. Он дышал, он чувствовал её, и она, видимо, тоже ощущала его. Он знал — ещё немного, и он уснёт, как этот парень напротив него. Но он не хотел, тогда ему пришлось бы расстаться с ней быстрее, чем он мог бы. Он ничего не сказал — она сама поняла всё по движениям. Глаза округлились, точно пятицентовые монеты. Она горячо шептала, что этого, чёрт возьми, не стоит делать, потому что как минимум неприлично, и... Дальше полшых поцелуев и вульгарных прикосновений дело не зашло. А ведь он едва устоял перед искушением. Тогда оба пытались сохранить рассудок, не клюнуть на эту соблазнительную наживку, потому что понимали: они долго не увидятся. Послезавтра поезд. Другой, наземный. И увезёт он его гораздо дальше, чем на другой конец Сиэтла. Они быстро покончили с этим. Разум победил безумное желание. То ощущение, которое немцы зовут одним словом — ?sehnsucht?. Она выходила из вагона на негнувшихся ногах, её всё ещё немного трясло, и не из-за долгой качки в поезде. Он почему-то шёл немного поодаль от неё, будто незнаком с ней. Рука, лежавшая на бедре, всё ещё зудела. Он закрыл глаза, чтобы никто не углядел в них угасающую похоть. ?Глухой? парень равнодушно стоял на эскалаторе, и казалось, вовсе ничего не замечал. Только сейчас Сашу осенило: какое счастье, что он ничего не увидел и не услышал.Они заговорили друг с другом только когда почувствовали свежий ночной воздух. — Господи, что это было?.. — Я... Ты же знаешь, я через два дня надолго уеду. И не смогу взять тебя с собой, знаешь...— Да, знаю, — прошептала девушка. — Я не думал тогда, совсем. Я хотел...— И я хотела. Но ты понимаешь...Он понимал. Прекрасно понимал, что от этого переносятся неприятные болячки и рождаются не менее неприятные нежеланные дети. А о штрафе и вовсе говорить не стоило. А ведь если бы они ещё узнали, кто это, неприятностей было бы раза в два больше. У них и так много проблем было из-за тематики текстов — власти бы нашли любой повод, чтобы обвинить музыкантов хоть в чём-то. ?Будто в СССР во время репрессий?, — почему-то подумал Саша и улыбнулся, представив себя сидящего на допросе и пишущего под диктовку документ, в котором сознавался в том, чего едва не совершил. — Господи, ты сумасшедший, — уставился на него Тим.— Да мне ли об этом не знать, — ответил Саша, откусывая печенюшку. — Кстати, а на чём ты отправишься домой? Ночь на дворе скоро.— На... Теперь пешком, — буркнул Тим.