Глава 4 (1/1)

— Почти три месяца... Я только сегодня вернулся. А ты не скучаешь. — Блондин рассматривает братьев.— Надолго? — Рё хмыкает, получая ответ. — Как я могу скучать, жизнь не стоит на месте. Кстати... Изуми, это мой брат, Тацуя.Нишикидо поворачивается Уэде:— Тацуя, это Изуми Такабаяши. Несмотря на японское имя, он наполовину француз, оттого такая и внешность.Уэда вежливо улыбается, не более.— Изуми, ты так и будешь посещать свой обычный класс? О, тогда вы с Тацуей еще не раз встретитесь.— Буду рад встрече. — Изуми улыбается Уэде и снова переключается на Рё:— Завтра я тебя утром наберу... Если ничего не изменится, встретимся, как обычно.— Может быть. — Уклончиво отвечает Рё, и они прощаются.— Пошли скорее.Нишикидо тотчас забывает о Такабаяши и, подхватывая сумки и беря Тацую за руку, идет к подъезду. Из всего услышанного и недосказанного Уэда понимает многое. Ясно же, что эти двое имели отношения. Поднимаясь с Рё в лифте, Тацуя, наконец, спрашивает:— Твой любовник, да?— Можно и так сказать... — уклончиво отвечает Рё. — Если ты захочешь услышать больше, то я расскажу тебе все дома.— Да...— бурчит Уэда, — я хочу услышать всё.Он понимает, что ревнует, что не должен ревновать, но всё равно ревнует. Ниши открывает дверь, останавливает Тацую, отбирает у него сумки, заходит и откладывает их в сторону. И тогда поворачивается к Уэде:— С возвращением, братишка! — широко улыбается он, распахивая объятия. Тацую моментально затапливает радостное счастье:— Я дома!Не колеблясь ни секунды, Тацуя бросается к брату, крепко обнимая и утыкаясь лицом ему в шею.— Я дома...— тихо шепчет он. Действительно счастлив, обнимая брата, и никакие посторонние мысли или чувства не портят этот момент.— Мой хороший... — так же тихо отвечает Рё, сжимая его в объятиях. — Я так рад!"Просто счастлив! Мне больше ничего не нужно...". Они наскоро ужинают и освобождают часть шкафа и учебного стола под вещи Тацуи. — Надо будет стол доделать. Он на самом деле больше... И, наверное, нам надо будет сделать перестановку и заменить кровать в ближайшее время. Или нет?Рё ждет ответа Тацуи — он совсем не против спать в одной постели, но уместно ли это? А брат зависает на этом вопросе. Подкатывают воспоминания о совместной ночи, о том, как тепло и уютно ему было рядом с Рё, и он уверенно отвечает:— Никакой перестановки и замены кровати. Мне той ночью было очень хорошо, и я не хочу ничего менять.— Хорошо. Нишикидо с облегчением выдыхает — ему очень хотелось оставить все так, как есть, чтобы все проходило как прошлым вечером и ночью. И он рад, хоть и сознательно был готов спать отдельно. В общем-то, он этого и ожидал.— Пошли на балкон, я покурю и поговорим. И не бойся, не упадешь, если надо, я тебя за руку подержу.Они выходят , Уэда держится поближе к брату — не так страшно.— Ну... рассказывай.Рё поджигает сигарету и делает пару затяжек, удовлетворено улыбаясь:— Я с тобой и курить брошу... — с улыбкой замечает он.Уэда смущается:— Извини, но мне действительно очень не нравится этот запах.Нишикидо смотрит вниз и начинает говорить:— Я, скорей всего, повторюсь в некоторых моментах рассказа о себе, а потом объясню ситуацию с Изуми. Я никогда ни с кем не встречался и ни в кого не влюблялся. Если кто-то заикался "давай встречаться" — был послан далеко и надолго без права приближаться ко мне. Да и более трех раз со мной в одной постели еще никто не побывал... Кроме Такабаяши. Но у нас никогда не было никаких отношений — только секс, остальное не интересовало никого из нас. Его отец политик и бизнесмен, он катается между четырьмя странами и возит за собой сына. Приблизительно один месяц из четырех они проводят в Токио. Тогда Такабаяши присоединяется ко мне — мы тусуемся в городе, обеспечивая себе приключения и удовольствия. И хоть мы можем придти вместе и уйти врозь, это не трогает никого из нас. Если ему приглянется какой-то парень — он встанет с моих колен и пойдет его соблазнять. Со мной та же история: поманит меня какая-то девочка, которая покажется мне интересной — я не буду заморачиваться по этому поводу. Но и сами мы, вдвоем, можем оказаться под утро в одной постели. Такая свободная связь, что и связью назвать трудно."Да только теперь я влюбился в тебя... И что с этим делать — не знаю".Во время рассказа Тацуя глаз не сводит с брата, внимательно его слушая. И пораженно застывает, кое-что поняв. "Но я ведь тоже заикался о "встречаться". Ещё до того, как узнал о нашем родстве. И я не был послан — а ведь ты видел меня первый раз в жизни...". Он нервно кусает губу, вспоминая разговор с друзьями. "Значит, мозги засорены излишними принципами, да?"— Рё...— еле слышно выдыхает Тацуя, коснувшись его плеча, — можешь нарушить данное мне слово?— Ммм? — Нишикидо удивленно поворачивается к брату и тушит сигарету. — Что именно?— Насчёт секса.Тацуе непросто произнести эти слова, но если они собираются жить вместе, то постельных отношений не избежать. И дразнить брата своим присутствием, но отказывать в близости было бы слишком жестоко. Поэтому он уточняет:— Я хочу, чтобы мы занимались сексом.Сказать, что Рё ошарашен — ничего не сказать. Мгновение он смотрит на Тацую, пытаясь осознать, не ослышался ли он, а потом сжимает его руку:— Послушай... Я забрал тебя из дома не для этого. Я забрал тебя из дома, потому что ты мой брат, и я хотел бы, чтоб тебе было комфортно. Он нервно глотает ком, пытаясь унять некоторое нахлынувшее волнение: — Подумай хорошенько над этим, не торопись, не оглядывайся на меня, насколько ты этого хочешь, насколько ты без этого не сможешь.Тацуя криво улыбается в ответ:— Ну, у меня было десять дней, чтобы разобраться в себе. Я думал о нас днём и ночью — не получалось не думать. И перед глазами постоянно вставало случившееся между нами.Он перевод взгляд на их руки:— Я до сих пор в шоке, но мне... Мне не противно. То, как ты брал меня... Мне же хорошо было. Очень даже. К тому же...Тацуя вздыхает:— Я не хочу быть эгоистом. Моё присутствие ведь искушение для тебя. Отказывать тебе в близости, чтобы ты ванной запирался или бегал к кому-то вроде этого... Изуми?И подытоживает:— Мы все равно придём к постели. Так может, начнём? Медленно, неспешно меня... хм, приручать?— Будь эгоистом, я не возражаю. — Рё поглаживает запястье Тацуи. — Я буду рядом в любом случае, я просто не могу снова тебя потерять. Поэтому не торопись, пожалуйста.Он шагает ближе и сжимает брата в объятиях.— Ты мне очень дорог. И я хочу, чтобы тебе было хорошо. А мне хорошо, даже когда ты просто стоишь рядом.Все, что он может позволить себе сейчас — нежный поцелуй в висок.Объятия брата действуют на Уэду успокаивающе, он окончательно расслабляется в родных руках. А ещё этот нежный поцелуй...— Мне уже хорошо, — тихонько отвечает. — Так, как не было, пожалуй, никогда. И я даже немножко хочу... ну... По-настоящему поцеловать тебя. Можно?Рё затаивает дыхание — желание его велико, но вот в памяти так свеж уход Тацуи, что он просто боится. Боится вновь потерять его, в третий раз. Сколько раз он прокручивал в голове тот день, но все равно не мог найти выхода из ситуации. И он был счастлив, что Тацуя рядом, что пустил в свою жизнь. Но соблазн, особенно, когда Тацуя сам предлагает, был почти невыносим.— Можно...Все ещё крайне смущаясь и внутренне зажимаясь — ведь не так давно он отсюда бежал в истерике, Тацуя нерешительно касается губ брата. Едва-едва, лёгкое касание, невесомое обозначение намерения... "Помоги мне, пожалуйста!"Единственное касание выводит Ниши из равновесия, и он молит богов о сдержанности. Когда он дотрагивается до подбородка Тацуи пальцами, они подрагивают, но это не мешает ему решительно, но мягко притянуть парня ближе, удерживая. Он осторожничает, углубляя поцелуй и чувствует, как внутри вспыхивает удовольствие. Уэду вновь окатывает тёплая волна, пробуждающая его чувственность и отзывчивость. Понимание, что это именно родной человек, брат касается его потрясающе мягкими губами, ласкает языком, заставляет Тацую чуть-чуть податься навстречу, прижаться бёдрами - и положить руки брату на талию, постепенно смыкая их за спиной.То, что Тацуя поддается, просто сводит Рё с ума — отзывчивость заставляет сердце биться чаще. Он поглаживает шею и бока парня, а поцелуй становиться все страстней и настойчивей. Он приходит в себя лишь тогда, когда возбуждение начинает накрывать его, а сам он прислоняет брата к стене. Лишь тогда он осознает, что сам торопится и прерывает поцелуй, отодвигаясь и заглядывая Тацуе в глаза.— Прости... Пошли внутрь?Уэда полностью растворяется в поцелуе брата и в ощущениях, связанных с ним. И даже не замечает, как оказывается прижатым к стене — тепло брата кутает его теплым коконом. Немного приходит в себя, когда Рё отстраняется, и машинально спрашивает, все ещё под впечатлением от происходящего:— В постель?Рё улыбается: — Можно и в постель.Он не хочет торопиться сам и боится самого себя, что очарование пройдет, и он снова сделается сволочью, которая делает всем больно. Он не может сделать Тацуе больно.Уэда хватает его за руку и тянет внутрь: — С тобой хорошо. И тепло. Ощущать твой вкус, твой запах, пить твоё дыхание... Я и представить не мог, что это будет так приятно. И... Я чувствую желание. Так быстро, такое сильное, что мне страшно. Рё...Он беспомощно смотрит на брата:— Я не хочу бояться близости с тобой. Не хочу откладывать на потом и постоянно отступать. Помоги мне. Покажи, как может быть хорошо. Как тогда.— Татсу...Рё растерян, он не знает, как поступить правильно, он не ожидал такого поворота событий, даже мечтать не смел. Потому он усаживает Тацую на постель и просто обнимает, поглаживает его спину, руки, осторожно целует в плечо. Понимание, что брат волнуется не меньше его, странным образом успокаивает Уэду. Он льнёт к брату, откровенно наслаждается близостью, этой сладкой прелюдией, что волнует его все больше. И понимая, что они оба нуждаются в небольшом толчке, Тацуя берёт руку брата и кладёт себе на живот, просовывая под футболку: — Я готов... Вроде бы.Рё стонет от ощущения нежной кожи под пальцами, его самообладание почти на нуле, но он находит в себе силы остановиться:— Прости. — Он порывисто целует пухлые губы. — Но я не хочу торопиться, пусть я еле и держусь. Ты слишком дорог мне, чтобы так с тобой поступать.— Даже если я сам этого хочу?Тацуя чувствует облегчение пополам с разочарованием, и не может определиться, какое чувство преобладает. Не отстраняясь от брата, он говорит: — Но ты прав. Торопливость здесь неуместна...Внезапная мысль посещает его, и он взволнованно спрашивает: — Но ты же не уйдёшь этой ночью, не оставишь меня?— Нет, нет, конечно. Раздевайся, будем ложиться.И он укладывает Тацую, устраиваясь рядом и обнимая.— Я счастлив, что ты рядом со мной, куда же я пойду. Я смогу уйти, только если ты этого пожелаешь.— Я никогда этого не пожелаю, в этом я твердо уверен. Уэда и себе обнял брата: — Спокойной ночи.Обхватывая тонкое, но крепкое тело, Ниши целует Тацую в шею, приникает к нему всем телом.— Кайф... — шепчет он, посмеиваясь.В этот раз Рё спит спокойно, не вертится, тесно прижавшись к брату, и совсем нехотя просыпается, не желая открывать глаз. Тепло Тацуи умиротворяет, и он легко гладит его по боку. Так Уэда и просыпается — ощущая это движение. Счастливо улыбается и, не открывая глаз, тянется к Рё, целуя его в нос:— С добрым утром, братишка!— Ммм... Очень доброе.Тот чуть приподнимается, чтобы перевернуться вместе с Тацуей и прижать того к постели, используя как подушку.— Все, я сплю дальше. — Усмехается Рё.Тацуя проводит рукой по спине брата и останавливает руку чуть ниже поясницы:— Только спишь, больше ничего? Совсем ни капельки?— Ну не знаю... — смеется. — Есть предложения?Горячее тело под ним сладко манит, сонливость проходит.— Кто первый в душ?Тацуя лукаво улыбается:— Ну, кто-то здесь хочет спать... А если уже не хочет, то может составить мне компанию в ванной.Уэда смотрит на брата открыто и доверчиво, с затаенным ожиданием — поймёт ли брат, что он хочет продолжить вчерашнее?— Мне нравится это предложение!И Нишикидо вскакивает, подхватывает брата и закидывает его на плечо, направляясь по задуманному пути. А опустив его на пол не может сдержаться — коротко целует того в губы.— Совсем по-братски...Тацуя обнимает Рё за шею:— Поцелуй меня по-другому. Как своего парня.И Рё целует... Он прижимает брата к кафелю и сминает поцелуем припухшие после сна губы, раздвигает их, ласкает языком. Целует жадно, потому что устал сдерживаться, ведь Тацуя совсем не против. Обнимает что есть мочи, сжимает и гладит спину и бока, забывая, где они и зачем. Порывистость Рё по душе Тацуе, он уступает инициативу, предпочитая плыть по течению, наслаждаясь ощущениями, но нельзя сказать, что он полностью пассивен. Когда его руки в очередной раз оказываются на ягодицах брата, он недвусмысленно трётся о его пах бёдрами. Рё со стоном отрывается от поцелуя и не совсем осмысленно смотрит на брата:— Ты знаешь? Ты сводишь меня с ума.— Ага, — Тацуя облизывает губы, сладко саднящие после поцелуя Рё. — Как и ты меня. Настолько, что я хочу...Он запинается, но таки продолжает:— Возьми меня. В смысле, трахни. Прямо сейчас. Не откладывая и не размышляя. Хочу этого. Очень.— Черт!Рё шумно выдыхает и принимает все сказанное братом. Его поцелуи ложатся на светлую кожу, начиная от шеи, груди и ниже. Ему некуда торопиться и он наслаждается происходящим. Тацуя запутывается пальцами в волосах брата, осторожно прижимая его голову к себе, и сдержанно стонет, чувствуя эти жаркие поцелуи. Его член, полностью возбужденный, слегка касается кожи брата, и от этого невинного контакта у Тацуи подкашиваются ноги.— Рё!..Ниши осторожно придерживает брата — обняв его, гладит сильные ноги, целует живот и, сначала невесомо, дотрагивается до возбужденной плоти. В ванной раздаётся лёгкий вскрик, Тацуя смотрит на Рё ошалелыми от желания глазами: — Оттого, что это именно ты, мне кажется, что я сейчас умру от возбуждения!Тот, отрываясь на мгновение, усмехается:— От такого не умирают.Он дотрагивается языком до головки члена, а потом и вовсе облизывает ее.— Сладкий даже тут...И нежно обхватывает губами, постепенно углубляясь.— Да чёрт же!Первый порыв — крепко удерживая волосы, толкнуться на всю глубину, раз, второй, отпустить себя, выплеснуть это невыносимое напряжение... Но Тацуя ни за что не причинит боль брату, да и не хочется ему, чтобы всё закончилось так быстро. Удерживая подрагивающие пальцы в волосах брата, он откидывается на стенку, не чувствуя лёгкого удара затылком, и беспомощно стонет:— Хочу тебя...— Ммм?Рё не отвлекается, лишь прикрывает глаза, сам наслаждаясь процессом. Он чувствует все приглушенные порывы Тацуи, и хочет, чтобы тому было еще лучше. А Уэда дрожит, пытаясь сдержаться, почти скулит от невыносимого желания и, наконец, чуть-чуть толкается брату в рот: — Прости!.. Но это невыносимо!Рё крепче сжимает пальцы на теле брата — но не от дискомфорта — желая показать, что за это не стоит извиняться. И старается еще больше, пытаясь улавливать и понимать, что и как нравится Тацуе. Пытаясь опереться соскальзывающей рукой о кафельную стенку и удержаться на подкашивающихся ногах, Уэда из последних сил выдыхает: — Сейчас кончу!Ниши этого и добивается, потому и не отстраняется ни на миллиметр, лишь привлекая Тацую ближе. Но всему есть предел, а брат так сладко его ласкает, что остатки самообладания Тацуи испаряются и, вскрикнув, он конвульсивно содрогается, выплёскиваясь Рё прямо в рот. Тот глотает тёплую жидкость, а потом ловит сползающего по стенке брата в объятия. "Люблю тебя...". В ушах стоит звон, тело наполнено сладкой истомой, и на некоторое время Уэда выпадает из реальности. Но нежные и заботливые прикосновения приводят его в сознание, и он понимает, что брат так и не получил разрядки. И Тацуя тихонько произносит:— А как же ты? Я тоже хочу позаботиться о тебе.Но Рё снова повторяет:— Не торопись... Если мы пробудем тут еще какое-то время, то простынем.Напряжение возбуждения потихоньку спадает, и он поднимает Тацую, наконец-то завершая то, ради чего они вообще пришли. В их планах завтрак и безделье. И узнавание друг-друга, привыкание. Нишикидо в эйфории от присутствия Тацуи в его жизни, квартире и сердце, но ему до сих пор очень непривычно. Завтрак получается очень вкусным, парни безостановочно болтают обо всём на свете, не скрывая друг от друга ничего. И решают продолжить общение на том же диване, на котором Нишикидо так и не суждено было поспать. Между делом Тацуя позвонил Нике и подтвердил, что будет ровно в два часа. Мысль о том, что Тацуя все же идет к Никайдо, кое-кого напрягает.— Ты надолго к художнику? — осторожно спрашивает Рё. — Тебя встретить потом?Уэда вспоминает всё, что слышал о методах работы Ники от других, и вздыхает:— Думаю, что это затянется на несколько часов. И я буду только рад, если ты меня встретишь.— Наберешь меня тогда, хорошо?Нишикидо беспокоится, но не в состоянии остановить Тацую, когда тот начинает собираться. "Проклятая ревность!" — все эти чувства он испытывает впервые.— Обязательно!Переодевшись в лёгкую одежду — всё равно придётся снимать— Тацуя на прощание обхватил Рё за талию и крепко поцеловал манящие губы.— Я буду думать о тебе.— Угу...Попрощавшись, он вышел из квартиры, направляясь к однокласснику. Настроение Нишикидо портилось с каждой секундой. Закрыв дверь за братом, он хотел было лечь спать, чтобы не думать о том, где тот и что с ним происходит. Но желание было обречено с того момента, как на экране телефона высветилось "Изуми".Ника уже поджидал Тацую возле своего дома — действительно дома, в европейском стиле. Не дав Тацуе полюбоваться на это великолепие, Никайдо шустро потянул его внутрь, приговаривая по пути:— Мы сейчас поднимемся на третий этаж, там моя студия, приступим к работе, это займёт всего несколько часов, а потом, если захочешь, я устрою тебе экскурсию по особняку.Ошеломлённый Уэда покорно шёл за ним, лишь мимоходом замечая несомненное богатство дома. Студия тоже поразила его воображение: огромная комната, залитая солнечным светом, разделённая ширмой, с одной стороны диван, с другой — кровать. Заметив его взгляд, Такаши объяснил:— Сегодня ты мне позируешь на диване. Иди за ширму, раздевайся. Если хочешь, можешь набросить халат, но я бы предпочёл увидеть, как ты двигаешься обнаженным.Тацуя лишь фыркнул в ответ на это, и пошёл переодеваться. Набросив на плечи халат, понял, что тот шелковый — приятно холодил тело. Уэда вышел к Нике, который как раз крепил холст на мольберт.— Значит, так. Концепция моего рисунка такова: ты лежишь расслабленный после здорового утреннего секса. Небрежная, ленивая поза, одна рука закинута за голову, второй ты себя поглаживаешь, вспоминая, как хорошо тебе было.Посмотрев на опешившего одноклассника, Ника усмехнулся:— Сам расслабишься или тебе помочь?Тацуя насупился и молча сбросил с плеч халат. Подошёл к дивану и нерешительно улёгся на снежно-белую простынь. Ника усмехнулся, закатил глаза и стал командовать:— Так, левую забрось за голову... Волосы немного поправим... Эту ногу согни в коленке... Повернись немного, чтобы был виден пах... Так, тут немного прогнись... А теперь положи руку на член, как будто ты вот-вот будешь его гладить...Тацуя краснел и смущался, и в душе благодарил всех богов, что брата сейчас нет рядом, а то бы Ника не досчитался своих зубов — это как минимум. Ника же, чисто эстетически дурел от совершенства подтянутого, мускулистого тела одноклассника. Забывшись в своём восторге, он стал гладить Тацую, комментируя:— Ками, какой же у тебя пресс! Такой твёрдый, мускулистый! А эти ноги, такие стройные, гладкие! Ммм, а волосы тут у тебя медные, и такие курчавые...Уэда терпеливо всё сносил, но когда Ника коснулся его лобка, он не выдержал:— Эй! Ты меня рисуешь или домогаешься?!Такаши отдёрнул руку:— Извини, я увлёкся... Но у тебя великолепное тело.Тацуя немножко успокоился:— Оно не для тебя.— Да-да! Могу смотреть, но не трогать, ага?Ника принялся рисовать. Старательно, не спеша, получая несомненное удовольствие. А Тацуя мечтал о любящих объятиях брата... Но молчание ему надоело, и он поинтересовался у одноклассника:— А что ты сделаешь с моим рисунком, выставишь в галерее?Ника хмыкнул, не отрываясь от работы:— Неа, спрячу в папку. В будущем, когда я стану известным художником, я продам свои первые картины за немалые деньги.Уэда усмехнулся:— Но будешь периодически доставать из папки, чтобы подрочить?Такаши уронил карандаш, которым рисовал, и ругнулся:— Бля! Я предпочитаю трахать своих моделей, а картины — это святое!Тацуя снова замечтался о брате...Работа затянулась до самого вечера. Парни сделали перерыв — пообедали, затем Ника показал ему свой дом, и они снова вернулись к рисованию. Через несколько часов, провожая одноклассника, Такаши заявил:— Я хочу ещё раз нарисовать тебя — в подарок твоему брату. Приходи завтра тоже в два. Идёт?— Всё зависит от того, что именно ты хочешь нарисовать.Ника коварно улыбнулся и рассказал. По мере его рассказа Уэда то краснел, то бледнел, то едва за голову не хватался. "Рё меня убьёт! Нас обоих!". Пообещав Нике подумать, Уэда попрощался. Отойдя от ворот великолепного особняка, он набрал брата:— Рё? Мы уже закончили. Встретишь меня?Нишикидо знал, чего ожидать от встречи с Такабаяши, но все равно пошел — ему внезапно захотелось хоть с этим человеком расстаться нормально, а не просто посылать его лесом. Место было знакомым, они не раз отрывались в этом клубе, хоть попасть туда и было сложно. Персонал их узнавал и без вопросов наливал напитки, но не самые крепкие. Поздоровавшись с барменом, Рё прошел по лестнице к приватным кабинкам — его уже ждали.— Пока тебя дождешься, можно напиться. — Изуми потягивал какой-то коктейль, внимательно рассматривая Нишикидо.— Я ненадолго. — Рё плюхнулся на диванчик и отпил из только принесенного бокала.— Ничего, мы все успеем... — в одно мгновение блондин оседлал его колени. — Удивительно, но я соскучился. Жаль, что мы теперь не можем забавляться в твоей квартире.— Изуми... — Нишикидо мгновенно начал закипать, чего раньше с ним не случалось.— Тссс... — парень поерзал на паху Рё и прижался губами к его шее.— Слезь с меня!Парень отстранился и внимательно посмотрел на него:— Ты пришел сказать, что трахать ты меня не будешь, потому что ты влюбился? — кивок подтвердил его слова. — И это твой брат... Знаешь, а по тебе видно. Ты стал мягче, и этот взгляд... Я надеялся, что мне показалось. Жаль, что вместе с влюбленностью ты, как видно, потерял свою аморальность... А то я не прочь бы позабавиться с вами двумя.— Изуми, не выводи меня!— Не буду... Но меня первый раз в жизни обломали с сексом, дай я хоть мозг твой поимею.Такабаяши слез с колен Нишикидо и опять припал к бокалу.— Если надумаешь... Звони. Я встречу тебя с широко... раздвинутыми ногами. — Он захохотал.— Шлюха... — хмыкнул Рё, проводя пальцами по щеке Изуми и заправляя светлую прядь за ухо.— Да. Именно это тебе и нравилось.Ниши попал домой только через три часа — они еще долго трепались на какие-то общие темы. Можно было сказать, что расстались парни хорошими знакомыми, никакие чувства их не связывали.Рё решил переодеться — не хотелось встречать Тацую в тех вещах, в которых до него дотрагивался, хоть и почти невинно, чужой человек. Поговорив с братом, он поймал такси и отправился к месту встречи. Увидев Уэду, он вспомнил, где тот был:— Вот и я. Все в порядке?Тацуя с облегчением плюхнулся на заднее сидение рядом с братом:— В порядке. Но Ника пригласил меня ещё раз. Я тебе дома все расскажу. А сейчас мне хочется принять душ и оказаться в твоих объятиях.— И завтра? — Рё с трудом пытается выглядеть спокойным. — Зачем? Он не закончил?Тацуя искоса посмотрел на брата:— Он закончил. Но хочет нарисовать ещё одну картину — персонально для тебя. Я обещал подумать.Машина едет и Рё смотрит вперед, мысли в голове вертятся в бешеном темпе, но ничего хорошего в голову не приходит.— Что интересного произошло?— Хмм...Уэда колебался, говорить ли брату, и решил, что лучше правда, чем ложь:— Ну... Он показал мне свой роскошный особняк, там действительно есть на что посмотреть. А ещё он указывая, как мне лечь, немного... Полапал меня. А твой день как прошёл?Но они уже приехали, и Рё поспешил расплатиться с водителем, после чего потянул Тацую домой. Едва успев сбросить обувь, он оттащил брата в спальню и, усевшись сверху, прижал его к постели:— Вот теперь поговорим... — но сил говорить не было, было лишь желание заорать: "Какого черта?!". — Он. Тебя. Лапал. Я ему руки переломаю!Ре почти рычал. "Рё прекрасен в гневе" — первое и самое главное впечатление Тацуи. А потом он почувствовал, что начинает неуместно возбуждаться, потому что тут назревает ссора, а у него стояк. Но брат так красив... И Тацуя решился. Облизав в волнении губы, он смело глянул в глаза Рё:— Он гладил мой пресс, мои ноги, касался лобка — но ты хоть представляешь, как мне хотелось, чтобы на его месте был ты?Рё ударил кулаком по кровати рядом с братом и, сжав Уэду в руках, впился жестким поцелуем в его губы:— Ничего знать не желаю. И если ты позволишь ему дотрагиваться до себя...Нишикидо стянул с него футболку и, удерживая за руки, припал к его груди, облизывая, целуя и оставляя ощутимые укусы. Он будто стирал призрачные отпечатки чужих прикосновений. Тацуя и боялся этого, и ждал — что его провокация сработает. Его немного обидел утренний отказ Рё в близости — если бы Уэда этого не хотел, разве попросил бы он нарушить слово, разве согласился бы спать в одной кровати? Он любил Рё как брата. И хотел любить как парня. Хотел чувствовать его в себе. Хотел быть его во всех смыслах. А сейчас он выгибался под его ласками, укусами. Тихо постанывая, Тацуя вспомнил, как завтра должен был позировать Нике, и немедленно выдал это брату:— Он предложил связать меня руки, завязать глаза, возбудить — и так нарисует. Он сказал, что это будет отличный для тебя подарок, повесишь в спальне.— Никуда ты не пойдешь! — Прошипел Рё. — Не доживешь!— Запрёшь меня в квартире до самого понедельника?— Отымею так, что ходить не сможешь!Он отстранился, не выпуская брата из рук:— И ты согласился? — слова Тацуи леденят его душу. — На все это?Тацуя прищурился:— Я обещал подумать и спросить тебя с условием, что он и пальцем меня не коснётся.Ответ немного остужает Рё — начинает работать голова:— Ты меня просто провоцируешь, да?— Нет. Я действительно согласился на ещё одну картину — и именно на таких условиях.— Аррр... Никаких картин! Он не сможет тебя возбудить не коснувшись.— Больше никаких картин...— как завороженный, повторяет Тацуя за братом.Рё просто плавится от злости, смешанной с возбуждением. Через секунду школьный галстук со стула оказывается в руках у Рё — им он связывает Тацуе руки. Затем он стягивает с брата брюки вместе с бельем и раздвигает его ноги, сгибая их в коленях:— Красота...Открытый и почти беспомощный брат возбуждает его до предела. И он ласкает его, гладит пресс, наслаждаясь рельефностью мышц, ноги, ягодицы, на миллисекунды проникает пальцами в анус, дразня.— Рё... — постоянно стонет Уэда, ёрзая на кровати, пока брат ласкает его. — Надеюсь, у тебя ничего не болело после первого раза... Твоя попка кажется совсем нетронутой.Почувствовав проникновение, Тацуя приподнимает бёдра, краснеет и бормочет:— Так, жгло немножко, пришлось смазывать... Естественно, нетронута, ты же там был только раз.Рё припадает входу в тело языком: вылизывает и толкается внутрь. И отрывается, чтобы достать смазку. Руки немного дрожат, когда он льет густую белесую жидкость себе не пальцы:— Теперь я тебя буду смазывать.И проникает пальцами — сначала одним, потом добавляя второй, третий. Массируя Тацую внутри, он целует его напряженный живот и поглядывает, отмечая реакции.Почувствовав внутри язык, Уэда на секунду замирает, не веря ощущениям, а потом вскрикивает:— Рё!.. Что ты?.. Аааааах!Не контролируя себя, он пытается насадиться на ласкающий его язык, и разочарованно стонет, когда брат отвлекается на смазку:— Быстрее же!И снова пальцы внутри, и живот осыпан поцелуями, и горячая волна прокатывается по телу, а он связан, и всё, что остаётся — закинуть голову и безостановочно кусать губы, извиваться и умолять:— Возьми меня, чёрт! Я же тут с ума сойду!Крики и стоны подливают масла в огонь возбуждения Рё, но запасы терпения у него еще не иссякли:— Плохого мальчика надо наказать, чтобы никогда не смел раздеваться перед другими.Нишикидо кусает Уэду за сосок и тут же облизывает его.— Я тоже хочу тебя до беспамятства... — Прерывисто шепчет он. — Но ты пообещаешь, что будешь смотреть всегда только на меня...— Обещаю, обещаю, отныне только ты, единственный...— лихорадочно шепчет Тацуя в ответ.Он всхлипывает, чувствуя укус, и дёргает руками, стремясь обнять брата, но у него ничего не получается — фиксация надёжная. Рё хочет что-то договорить, но забывает. Приподнимаясь на коленях, он тщательно смазывает член и притягивает Тацую к себе, приподнимая его бедра. Сил терпеть не остается — плавным движением Рё входит в тело брата.— Такой узкий, такой сладкий...Движения Рё резкие — с ними выплескиваются все эмоции, все желание, которое скопилось за последние дни. Он стонет и охает в ответ на вскрики брата. Но все продолжается недолго, он чувствует, что больше не продержится, поэтому он склоняется над Тацуей, целуя его уже пылающие губы, и просовывает руку между тел, чтобы в едином ритме ласкать член брата:— Я не могу...Уэда жадно целует в ответ, слегка прикусывая мягкие губы брата — всё его тело дрожит от желания обнять.— Я тоже ...— задыхаясь, шепчет он, и после нескольких толчков выплёскивается в руку брата, сладко сжимая его изнутри, чувствуя в себе его горячее семя.Нишикидо удерживается на локте, чтобы не давить на Тацую, и тяжело дышит.— Ты выпачкал меня... — он улыбается и слизывает сперму со своих пальцев. Освободив руки Уэды от галстука, он целует оставшиеся красные полосы и прижимается к Тацуе, обнимая его.— Я вымою тебя. — Обещает Тацуя, принимая на себя брата. Наконец он может обнять его, и Уэда утыкается ему в шею, глубоко вдыхает запах и, повинуясь мимолётному порыву, лижет солёную кожу.— Кстати, ты так и не ответил, как день провёл.