7 глава. ADAMS vs Royz (1/1)

А эту главу я хочу посвятить замечательному человеку, познакомившему меня с группой ADAMS, однажды. Эрика-сан, прими в дар и не убей! Я старалась! =)______________________________________ADAMS – RomanceНагоя. Окрестности.Вечер. Легковой автомобиль неспешно полз по старой пустынной дороге уже около получаса. Несмотря на редеющие дома и всё чаще появляющиеся лесочки, сменяющие их, ведущий машину блондин и не думал останавливаться – он знал куда ехал. А его спутник, сидевший рядом, знал, что если тому взбрело что-то в голову, то единственным шансом избавить его от навязчивой идеи, было, проще всего, выслушав и приняв её. Вот только в этот раз, простого выслушивания оказалось мало, подобное случалось крайне редко, но всё же случалось, а потому, не особо беспокоясь о каких-либо мелочах, брюнет просто прикрыл глаза, и откинулся на мягкое сидение, вслушиваясь в монотонный шум двигателя. И водителю было вполне достаточно такой покорности. Отстукивая по рулю одну из новых мелодий, назойливо наигрываемую мозгом, он продолжал любоваться окружающим его миром, практически не изменённым руками человека, и находил в этом нечто вдохновляющее. А вдохновение никогда лишним быть не могло, но одного любования природой для вызова того, особенного вдохновения, было недостаточно, а потому, блондин продолжал вести машину вперёд, выискивая нужный поворот, в густеющих стенах леса с обоих сторон от дороги.И вот, наконец, обнаруженное немного загодя до этой поездки место, было найдено вновь. Остановившись и легонько коснувшись плеча задремавшего спутника, Адам всё так же, молча, вылез из машины, и первым зашагал к своей находке. Тишину нарушал лишь треск старых веток под ногами, смешивающийся с шепотом пожухшей прошлогодней листвы, в остальном же, это безмолвие казалось практически идеальной. Блондин слегка поморщился, стоило спокойствию нарушиться хлопком двери, казавшимся сейчас едва ли не оглушающим, но тот факт, что Шота всего лишь следовал его просьбе, заставлял попридержать все ворчания при себе.Брюнет лениво потягивается и осматривается по сторонам, ухватиться взгляду практически не за что – небольшая опушка, двухэтажное кирпичное здание, наверняка бывшее когда-то шикарным особняком, но сейчас, разрушенное наполовину, скорее представляло собой идеальную обитель призраков. Кроме леса, вокруг старой постройки нет ни заборов, ни каких-либо других заграждений, отчего дом сам по себе становиться лишним в этой естественной природной картине, и даже плющ, обильно вьющийся по его стенам, не может исправить факта этой чуждости рукотворной громады.Адам не останавливается более, не оглядывается, не смотрит по сторонам, лишь продолжает движение к входу в заброшенное здание. И в свете неспешно садящегося солнца, пробивающегося сквозь окружающую растительность, его волосы приобретают едва ли не магическое золотистое сияние, но длится это недолго – ещё мгновение, и Адам заходит в тень, отбрасываемую кирпичной постройкой. Массивная дверь поддаётся с первого раза, впуская редкого гостя внутрь, и брюнету не остаётся ничего иного, кроме как отправиться следом, в надежде закончить с прихотью вокалиста раньше, чем непроглядный сумрак накроет собой эту невзрачную местность.- Как тебе? – Слыша повторный хлопок двери за собой, интересуется Адам у вошедшего, продолжая свой путь по пустынному коридору и сворачивая в одну из комнат. Здесь нет ни единого следа жизни, ни единого намёка на уют, как нет и мебели. Обшарпанная кирпичная кладка, местами сохранившая остатки белой краски, изъедена временем, скудный свет свободно проникает сквозь затянутые паутиной окна и всё стёкла, на удивление, оказываются целы.- Неожиданно, но очень в твоём духе – удивлять. – Отмечает Шота, замирая в дверном проёме. - Вот именно. – Поднятый вверх указательный палец, служит оповещением о правильности именно такого ответа. Блондин осторожно проводит ладонью по пустой раме от картины на одной из стен. – Пыльно, правда.- Ну, и зачем мы здесь? – Стараясь шагать как можно осторожней, не наступая на самые рыхлые половицы, брюнет следует за мужчиной, уверенно ведущим его вперёд, к лестнице не самого надёжного вида.- Терпение, мой друг. – По загадочной интонации Адама, зная его, уже можно было догадаться с какой целью они прибыли именно сюда, но Шота всё равно задавал эти банальные вопросы и делал любопытствующий вид, не потому что ему было действительно нестерпимо интересно, а потому что он этого хотел. Игра, правила которой известны им обоим. И никому более.- Я хочу поделиться с тобой одной замечательной находкой. – Почти шепотом произнёс блондин, уже поднявшись на пару ступенек, становясь на таком уровне, чуточку выше Шоты. Он подал ему руку, и осторожно, стараясь не касаться шатающихся перил, продолжил подъём. Ступеньки, забывшие тяжесть тел, жалобно всхлипывали под ногами. И Шота бы обязательно отметил непригодность лестницы для использования, если бы его вёл кто-то другой, но его настойчиво тянула вперёд рука Адама – причин для недоверия не было, он всегда знал что делал.Потолок и стены второго этажа, были срезаны крышей, придавая комнате неправильную форму. Шота окинул взглядом раскинувшееся перед ним помещение, практически не отличающееся от предыдущего. Пара бетонных колон, уходящих вверх. Всё те же кирпичные стены с деревянными балками, идущими к крыше, сквозь прорехи в которой, солнечные лучи текли в комнату узкими змейками, являясь скудным источником света и позволяя видеть всё в лёгких сумерках. Единственным, о чём говорило недавнее присутствие человека, были свечи, в хаотичном порядке расставленные прямо на полу.- Действительно удивил. – Честно признаётся, гитарист, понимая что последняя часть обстановки дело рук вокалиста. И тот, не стремится отрицать подобное предположение, потому как оно и является единственно верным. Дожидаясь, пока блондин, проходя по периметру комнаты, зажжёт все свечи, Шота не удерживается от комментария, немногословного по привычке. – Романтично. Почти.- Это и не должно быть романтично. – Укоризненно качает головой, убирая за ухо выбившуюся светлую прядь и, продолжает перемещаться всё дальше, вглубь комнаты, заставляя её преображаться от множества трепещущих огоньков. На самом деле, сочетание мистического желтоватого света и разрушенного временем здания, являются едва ли не одной из самых романтических обстановок, которые только можно представить, но Адам не хочет признавать этого, а значит, нужно согласиться с ним вновь.Шота, кажется, заранее привык ко всему, что творило белокурое создание порой, а потому, за неимением каких-либо признаков мебели, спокойно присел прямо на пол, прикуривая вытащенную из кармана сигарету от ближайшей свечи. Одна затяжка, и из расслабленного состояния выводит голос Адама, мягко призывающего подойти к нему. Немая усмешка касается губ брюнета – сигареты всегда служат некого рода ускорителем времени. Но на деле нет никакой мистики. Просто блондин, хоть курить гитаристу не запрещает, но и табачный запах не выносит совершенно. А потому, мужчина тушит недокуренную сигарету и, осторожно ступая меж свечек, идёт к противоположной стороне помещения, где его ждут. Это ожидание не заметно никоим образом – Адам прекрасный актёр. Но гитарист попросту знает, что стоит за этой просьбой, впрочем, как и всегда.И стоит ему подойти, практически вплотную, как блондин немного нетерпеливо притягивает его к себе за шелковый шарф, который, по его же настоянию, Шотой и был одет сегодня. Шота покорно наклоняется, тут же попадая в мягкий плен губ, целующих чуточку слабее, чем нужно, чтобы начать сводить с ума. Но Адаму этого вполне достаточно, чего нельзя сказать о брюнете. Но его вполне устраивает такая игра, в которой неудовлетворение, даже от столь лёгкого поцелуя, яркими всполохами отражается в сознании.- Тебе не кажется, что мы давно не создавали ничего гениального? – Шепчет прямо в губы, слегка отстраняясь и продолжая удерживать шарф мужчины в руках, не давая ему распрямиться обратно. И эта фраза могла бы показаться безобидной любому, но только не гитаристу, и по совместительству композитору, группы. Не часто доводилось слышать ему эту фразу, но будучи произнесённой, она, в очередной раз, переворачивала все, устоявшиеся было, принципы и нормы. Она с легкостью меняла основные понятия, вроде чёрного и белого, верха и низа, плохого и хорошего… Лишь потому, что Шота знал, что за этой фразой стоит. И всё тело начинало мелко подрагивать в нетерпении, предвкушая, что ещё немного, и обычного Адама сменит его другое воплощение, так редко дающее о себе знать. Страстный, едва ли не одержимый желанием доставить удовольствие – именно такой, с безумной искоркой в глазах, он стоит теперь перед гитаристом, нетерпеливо покусывая губы. Он не ждёт ответа, лишь наслаждается участившимся дыханием своего партнёра, вздымающейся под его ласками грудью. На какое-то время привычный и излюбленный пафос, вперемешку с эгоизмом, отходят на второй план.- Если ты думаешь, что пора внести что-то новое… В нашу деятельность… Я поддержу тебя во всех твоих начинаниях… - Всё-таки, не выдерживая медленно скользящего жара ладоней на своей груди, проговаривает Шота, задыхаясь от ощущений. Фантазия оказывается гораздо быстрее реальных действий, и если в мыслях Шоты, на обоих уже нет одежды, то в реальности же, Адам расстегнул лишь только первую пуговичку его рубашки.- Я не думаю - знаю. – Шепчет, улыбаясь, и всё так же, не спеша, продолжает освобождать согруппника от верха наряда. И шарф за ненадобностью летит на пол, куда-то в угол. Шота пытается проследить за траекторией его полёта, опасаясь, что тот приземлится на одну из свечек, но их огоньки стоят в достаточном отдалении от пары – блондин всё рассчитал. Как всегда. Несдержанный приглушенный стон разносится по комнате, когда от очередного поцелуя – более глубокого и чувственного – перед глазами гитариста всё начинает плыть, и огоньки свечей становятся более похожими на паутину. И прикрыть бы глаза, но тогда, обострённые ощущения заставят окончательно сойти с ума. И терпение кончится, и игра прервётся, так и не начавшись в полную силу. Он знает своего любовника до каждой мелочи, как и тот в свою очередь, знает его. Но это не влюблённость, и даже не любовь – потребность друг в друге, гораздо более сильная, чем все те обманчивые, зачастую, чувства. Мучительно и сладко, одновременно, видеть этот хитрый взгляд из под прикрытых наполовину век, чувствовать, как зубки вокалиста оставляют на губах ощутимые укусы, и Шота терпел, разрываемый двоякими чувствами. Зная, какая награда следует за терпение.- Но здесь ведь нет ничего, хотя бы отдалённо напоминающего кровать или стол… - Всё-таки, произносит он, слегка волнующий его вопрос. Неужели, на этот раз, привыкший к роскоши Адам, дойдёт до чего-то подобного? И рука, уверенно ложащаяся на пах брюнета, как бы подтверждает, что – да – ещё как дойдёт.- И когда тебя это смущало? – Прижимает гитариста к стене, целуя приоткрытую от ткани ключицу и оставляя на ней влажный след, скользит ниже, диктуя свои правила.Щелчок расстёгивающегося ремня, и следующей за ним ширинки. Блондин замирает, глядя снизу вверх, лишь опаляя жаром, не спеша предпринимать, что-либо ещё. И Шота не смеет разорвать этот зрительный контакт, прикусывает губу в нетерпении, зная, чем карается своеволие и всякого рода просьбы. От ощущения гладкости рук, скользящих по внутренней стороне бёдер остатки воздуха застревают в горле брюнета, не давая нормально вздохнуть. Одна из рук невольно ложится на кирпичную кладку, заставляя остатки задетой краски с тихим шелестом опускаться на пол. И Адам улыбается, прослеживая за этим порывом, эти впивающиеся в стену пальцы – его тайный фетиш. Длинные и тонкие, чем-то напоминающие паучьи лапки… Видеть их, ощущать их… Легкое головокружение даёт знать о возбуждении не меньшем, чем то, которое испытывает мужчина перед ним.- Теперь, можешь делать то, что хочешь. – Произносит он едва слышно, глядя вверх, в затуманенные глаза Шоты, и подаётся вперёд, заставляя его вскрикнуть от неожиданной, но так желаемо пришедшей, ласки.И в то время как одна рука брюнета продолжает, что есть силы впиваться в стену, вторая, совершенно иначе, мягко и едва ощутимо сжимает светлые прядки у корней, не заставляя – подсказывая, в каком темпе лучше двигаться. И под даримыми прикосновениями, мир будто бы распадается на простые составляющие, утрачивая какие-либо сложности. Жарко, влажно, приятно до умопомрачения, и желанно до беспамятства – на этом, простой набор ощущений и всего иного заканчивается, но и этого становиться достаточно, чтобы жадно хватать воздух ртом, и плавиться под этим горячим напором…И едва не стонать в разочаровании, когда звонок мобильного разрезает воздух, а ласка замедляется. Но эта мелодия… Она пробуждает в брюнете строчки, ещё не написанные, но въедающиеся в память без возможности их забыть – записать и чуть подправить, чтобы получился шедевр, но это позже, а пока… Шота вспоминает, что именно эта мелодия была поставлена на их общий мобильный. Особенный. Он аккуратно отбирает уже вытащенный телефон из рук вокалиста, чем вызывает у того, отстранившегося, но продолжающего сидеть на коленях перед ним, негодование.- Стой, так не… - Негодование, мгновенно угасающее под властным взглядом сверху вниз.- Ты ведь сам сказал, что теперь я вправе делать, что и как хочу? – Едва дрогнувшие уголки губ гитариста, несомненно, обозначают улыбку.- Да… - Блондин покорно опускает глаза в пол, признавая правоту любовника и тот, довольно хмыкнув, нажимает кнопку принятия вызова.- Здравствуйте, если вы позвонили по этому номеру, то наверняка нуждаетесь в особенной помощи, мы будем рады выслушать вас и постараться помочь. – Проговорил заученно Шота, не дожидаясь никаких слов от звонящего, а после, включил на мобильном громкую связь и, положив телефон на выступ в стене, вновь зарылся руками в светлые пряди, призывая продолжить начатое.- Эм… Здравствуйте. Я не совсем уверен, что обращаюсь по адресу… - Молодой голос несомненно принадлежит мужчине. Нерешительно и ломано произносятся фразы. – Я бы хотел поговорить о себе… Точнее о своих чувствах…- Чувства, как раз по нашей части. Можете не беспокоиться о приватности этой беседы. Всё сказанное останется между нами. – Откидывая голову назад, и устремляя потерянный взгляд в потолок всё также заученно выдыхает Шота.- Знаете… - Вновь пауза, за время которой брюнет вынужден прикусить собственный палец, резко поднесённый к губам, чтобы скрыть блаженный стон. - Дело в том, что я странно беспокоюсь за своего друга. Точнее переживаю, когда его нет рядом.Это слишком приятно, чтобы терпеть долго, а потому, опускаясь на колени перед Адамом, гитарист впивается в его заалевшие губы несдержанным кратким поцелуем, и едва не разрывает одежду на нём, освобождая от ткани желанное тело.- Это любовь… - Адам сдерживает болезненный вскрик, вызванный ощущениями нахлынувшими от прикушенного соска, и тоже решает принять участие в разговоре, инициатором которого, он собственно и был, первоначально.- Что вот так вот сразу и любовь?! – Выдаёт ошарашено парень после особенно длинной паузы, видимо, осознавая услышанное и понимая, что разговаривают с ним, как минимум, двое. - Но…- Ну, как же, сразу? – Мурлычет Шота, заставляя раздетого наполовину любовника развернуться к нему спиной, и опереться на руки, выгибаясь. - Вы ведь не сегодня сделали это открытие, а гораздо раньше, так? Просто обдумывали его. Пытались понять и объяснить иначе, нежели сильными чувствами…- Но… Он же мужчина! – В голосе звонящего столько возмущения, что кажется, вся краска со стен осыплется под этим криком.- Любовь слепа. – Едва не выстанывает блондин, тая под нежностью влажных прикосновений и прикрывая глаза.- Но даже слепой может понять, мужчина или женщина перед ним… на ощупь. – Выдаёт парень, как-то сконфуженно. Отчего становится понятно, что однополость этой ситуации и пугает его больше всего прочего.И смешок Шоты над ухом Адама вряд ли слышен звонящему, но вокалиста это краткое обжигающее касание опаляющим дыханием, заставляет дрожать от нетерпения, сходить с ума от ощущения того, как его хотят сейчас. Нетерпеливо толкается назад, позволяя не тянуть более, и прикусывает губу, едва не хныча от болезненного результата собственной же поспешности.- Ей всё равно. Просто... – Задыхается. Каждый вдох и выдох даются тяжело, даже под блуждающими по телу руками любовника. Но постепенно расслабляется, привыкает к ощущениям, и имеет возможность продолжить недосказанное, но важное для слушателя, судя по тому молчанию, с которым он этого продолжения ждёт. - В какой-то момент ты осознаёшь, насколько же глупы вопросы пола, возраста, социального статуса… Ты просто понимаешь, что по настоящему жив лишь, когда объект любви находится… глубже. – Томно выстанывает, теряя контроль над разумом, стоит только любовнику дразня легонько толкнуться вперёд.- Что?! – Мужчина явно озадачен неожиданной концовкой фразы, что вызывает ещё один тихий смешок брюнета.- Ближе. Когда объект чувств находится ближе. – Поясняет Шота и, оставляя одну руку на плече любовника, второй тянется к его лицу. Слегка надавливает двумя пальцами на мягкие припухшие губы, и Адам без лишних слов понимает, что нужно делать, вбирает их в себя, жадно облизывая, позволяя и Шоте насладиться его личным фетишем – юрким язычком блондина и вибрацией, создаваемой приглушенными стонами. - Тебе нужно проверить свои чувства, чтобы не ошибиться.- Но как? – По голосу клиента необычной службы, становится понятно, что он уже совершенно отчаялся найти ответы самостоятельно, а потому готов выслушать всё, что ему только скажут.- Для начала, самое простое - проверить себя расстоянием, побыть далеко от него… - Шота прижимается как можно ближе к любовнику, вырывая с его губ приглушённый стон, заставляя его впиваться в рыхлые доски пола ногтями и портить свой идеальный маникюр.- Но уже сегодня случилось подобное… И я всё равно ничего не понял. Кроме того, что с ним рядом спокойней. – Мужчина на той стороне связи явно прислушивается, но слишком тихо выдают себя его анонимные психологи, отчего списывает он всё лишь на своё глупое воображение.- Тогда остаётся ещё одно. Если тебе мало такой проверки. – Пара глубоких толчков и Шота почти покидает тело любовника, отчего тот выгибается в спине и поворачивает голову в его сторону, едва не испепеляет мужчину взглядом, всего пара мгновения, а после, светло-карие глаза вновь затягивает похоть.- Что же? – Опасливо раздаётся из динамика.- Поцелуй! – Молит Адам, приоткрывая влажные губы в желанном действии.- Поцелуй его. – Соглашается Шота и накрывает жаждущие его губы неспешной лаской, придерживая блондина и помогая ему оставаться в не самом удобном положении.- Но… - Опять возмущение, настолько громкое и отчётливое, что обоим любовникам начинает казаться, что их клиент стоит где-то рядом, в комнате. И от столь необычного секса, практически, в присутствии постороннего человека, ощущения становятся сильнее и необычней в разы. - Вы точно психологи?- Мы лучше. – Жадно хватая воздух после затянувшегося поцелуя, оповещает Адам самоуверенно, и возвращается в обратное положение, впиваясь в пол пальцами всё сильнее.- Не все правильные советы выглядят правильно. – Изрекает Шота, несколько философски, с завидным упрямством сдерживая возбуждение, не позволяя ему вырываться во фразах произносимых.- Ну, допустим, поцелую я его и что дальше? – Этот вопрос, звучит уже иначе. Звонящий сдался. Согласился и принял, возможно. - Как я пойму?- Поймёшь, поверь. – Сжимая бёдра в своих руках, гитарист прикрывает глаза, стараясь избавиться от ощущения этого назойливого незнакомца рядом.- И… Что мне делать, если я его… люблю? Как избавиться от этого и… - Тараторить звонящий, в панике, но его прерывают, слишком ярко.- Никак! – Вскрикивает Шота, несдержанно замирая в желанном теле, позволяя удовольствию растекаться по каждой клеточке тела.- Просто люби его и всё! – Накрываемый жаром, растекающимся внутри, Адам тоже не выдерживает, утопая в ощущениях нахлынувших. А звонящий затихает ненадолго, сбивчиво извиняется, благодарит и нажимает кнопку отбоя, о чём и оповещает тихая вибрация телефона.- Ты только что переманил одного из Светлых на тёмную сторону. – Оповещает Шота своего любовника, присаживаясь к стене и пытаясь восстановить дыхание.- Вовсе нет. Он сам туда перешёл. Мы лишь помогли ему открыть глаза на этот факт раньше, чем он бы добрался до этого открытия сам. Мы сделали это, вместе. – Адам на некоторое время, одевшись, позволяет себе посидеть рядом с брюнетом, рассуждая о произошедшем, а после, целует и, отстраняясь от любовника, становится прежним Адамом. Пафосным, холодным и не приемлющим какие-либо отношения, кроме обычной дружбы за сценой и сдержанного фансервиса на глазах фанатов. – Как тебе это место? По-моему, очень даже не плохо, для съёмок клипа.- Но… На какую песню? – Вовремя спохватившись, Шота убирает так и не закуренную сигарету обратно в пачку.- На ту, которую ты напишешь сегодня. – Снисходительная улыбка блондина в свете гаснущих свеч, кажется едва ли не божественной. И Шота знает, что вокару прав, потому как, вместо нахлынувшей было опустошенности приходит иное чувство – чувство вдохновения, заполняющего всё без остатка, и строки, пришедшие в голову не так давно, отчётливей всплывают в памяти.