Глава 17 (1/1)

L'ArcenCiel - The Cape of StormsИ всё-таки невероятным делом было это вождение дружбы с демонами, вроде бы и хорошо всё – полёты под луной, ветер в лицо и восторг в сердце… но стоять вот так вот, у самой двери с приготовленным к бою стулом наперевес, было уже совсем не весело. Особенно когда ты уверен, что крадущийся не обычный вор, а кое-что похуже, позубастей и покрылатей любого другого смертного нарушителя порядка. Особенно когда ты знаешь остроту когтей и молниеносность реакции противника. Мои силы малы, относительно сил любого, даже самого чахлого существа, но если постараться, то выиграть для себя пару минут будет не так и сложно, главное вложить побольше силы в удар и направить его на более важные органы. Но какие наиболее важные… у демона?Шаги всё ближе. В последний момент, когда дверь уже начинает приоткрываться, глупые мысли разбегаются в панике, оставляя только одну – сдаться и позволить нежданному гостю делать со мной что угодно – удивляюсь ей, но от идеи оглушить гостя, а потом уже разбираться кто это, избавиться не удаётся – слишком уж велик соблазн. Тихий скрип. Свет из коридора попадает прямо в глаза. Взмах. Удар. Увесистая конструкция, не предназначенная для подобного использования, так и не достигает своей цели, замирая где-то на полпути. Я понимаю, что зажмурился, только теперь, начиная открывать глаза – левый вначале, а потом уже и правый.- Ну что же ты творишь, глупый, - знакомый голос, даже родной, я улыбаюсь в ответ на улыбку Куина и позволяю ему перехватить стул в свою руку, и благополучно вернуть его на пол, – кто же так приветствует-то?- Я… - собственный голос слишком тихий и робкий – не мой совсем, спокойствие за жизнь Куина накатывает волной слабости. Он здесь, с ним всё в порядке и он не уйдёт никуда, по крайней мере сейчас, позволяя себя чувствовать если не защищённым, то уж точно счастливым. - Ну, тогда будем учиться делать это иначе, - ухмылка, от которой мурашки по коже. И это она меня когда-то бесила? Смешно и глупо. В этом оскале столько необходимого для меня, что даже себе признавать не хочется, опасаясь, что мысли и те будут слишком уж романтичными.- Будем, - когда его губы прикасаются к моей шее, я забываю что мы там ?будем?, а что нет. Сейчас, я подпишусь на что угодно, да даже в сообщники к нему подамся с радостью, если вдруг он один не будет справляться с порученными ему убийствами и мне придётся… - Ты сводишь меня с ума, Куина.- Вот это уже правильней, - не вижу, но чувствую его улыбку кожей, а после, самый кончик его языка скользит от шее к скуле, нарочито медленно, будто бы он проверяет мою выдержку, но у меня оной и не было никогда. Дарю поцелуй раньше, чем соизволяет это сделать он, и приглушенная усмешка, тающая в сладости губ, лучшее подтверждение правильности моей расценки нынешних обстоятельств. Когда он рядом, в мою жизнь волей или не совсем ей вклинивается некое кредо в духе: ?Всё может подождать, кроме него?. И он не ждёт, направляет меня к кровати настойчиво, не прекращая целовать, и доселе аккуратно поставленный стул, сметается его же крыльями громко ударяясь об пол.Расстояние до постели, казалось бы, крохотное, но помогая ему раздеть себя и стягивая джинсы с него, я понимаю, что даже столь краткий промежуток времени можно провести на удивление продуктивно. И даже от мыслей, от ощущения того, насколько он хочет меня сейчас, голова начинает идти кругом, и жар, раз за разом концентрируется в паху, заставляя шипеть, когда снимаемая ткань задевает возбуждение, так отчётливо. Хочется задохнуться от восхищения, уже не в первой признавая, насколько превосходен сейчас Куина. В его рычании, в его затуманенном похотью взгляде и чуть резковатых движениях чувствуется так много сдерживаемой силы, что я в очередной раз поражаюсь тому, с какой легкостью он отдаётся в мою власть, позволяя доминировать над ним.Его поцелуи-укусы – всюду, они расцветают по всему телу следами удовольствия и желания, он дарит незабываемые ощущения и в тоже время клеймит, с особой жестокостью, заставляя стонать в голос от ласк и в тоже время, не позволяет достичь пика блаженства так скоро. Он заставляет выгибаться меня так, как казалось бы я и уметь-то не должен вовсе, раз за разом, отрываясь от приятного холода спинки кровати, я льну к нему, усиливая близость.- Прекрати, - шиплю, сильнее сжимая его плечи и втягивая воздух через зубы тем чаще, чем нарочито ближе он подбирается к болезненно вставшему члену, игриво обходя его, избегая прикосновений, как бы я их не желал.- Прекратить, иначе что? – укус, чуть выше колена и его легкий смешок, тут же сменяющийся звуком влажного прикосновения к новому месту несильного, но прочувствованного укуса.- Сука, - подтянуть его, одним рывком за руки, чуть выше локтя, усадить себе на бёдра и дать почувствовать самостоятельно, что ?иначе?. Но с ним – демоном - этого мало, а потому, для верности, пара быстрых движений рукой по его возбуждённой плоти, и только тогда, слыша шипение в ответ на мнимую ласку, понимая, насколько же и он желает этой близости, можно позволить себе слегка смягчить тон: - Привстань, немного, прошу.Покорен почти по-настоящему, приподнимается, отчего его возбуждение упирается мне в живот, и сам, будто бы невзначай, задевает ягодицами мой член, приподнимаясь ещё, чтобы прекратить это ощущение и ввести меня тем самым, в состояние близкое к ярости. Почти насильно, за бёдра, опустить его вниз, позволяя себе входить в него сразу. Слишком поспешно, а оттого болезненно даже для меня, чувствующего чрезмерную узость, что уж тут, казалось бы говорить о нём? Но нет, ни вскрика, ни стона не срывается с его губ, застывших в блаженной улыбке, лишь только острый клык, отчётливо прикусывающий нижнюю губу, даёт понять о том, что всё не так уж и безболезненно, как хочет показать сам Куина.- Не медли, - шепот – его голос и крылья, слегка вздымающиеся от тяжелого дыхания, щекочут мои ноги почти невесомыми касаниями. Плохо сдерживаемый стон с его губ, путается в волосах у виска – он первым льнёт ко мне ближе, заставляя ощущать податливость его тела, подрагивающего и отзывающегося на каждое моё прикосновение.Двигается сам, но позволяет задавать нужный темп. Ничуть не противится крепкой хватке на бёдрах и стонет так сладко, что я снова и снова теряю рассудок, желая лишь одного – слышать его плохо сдерживаемые всхлипы бесконечно. И это похоже на своего рода болезнь, когда в густеющем сумраке комнаты, хочется каждым движением, каждым своим действием стараться показать ему насколько я хочу его, именно его и никого более. Упиваться его голосом и шумными вздохами, ловить их губами, жадно, и с особым удовольствием стирать проступающие бисеринки пота на спине Куина, меж крыльев, касаясь и их осторожно, чувствуя напряжение в чернеющей стати, в этой нечеловеческой красоте.И, словно бы желая отомстить, замедляться, придерживая его за талию, на самом пике, когда, казалось бы, захлебывающемуся от нескрываемых более восторженных стонов, ему остаётся так мало до разрядки. Встречать его убийственные взгляды, так прекрасно дополняемые алым блеском зрачков. Вслушиваться в его гневные речи, наслаждаясь ими, как самой лучшей песней. И заставлять его захлёбываться от ощущений вновь, так и не давая договорить очередное проклятие, когда возвращая ему свободу и право продолжить движение, я накрываю его член рукой, помогая достигнуть желаемого. Стонет особенно шикарно за эту ночь и слегка прогибается назад, прежде чем излиться мне в ладонь, марая её тёплым семенем. Его мышцы сильнее сжимаются вокруг моей плоти, отчего продержаться дольше становится невозможно. Кончая, глушу собственный стон рукой, прикусывая пальцы и подаваясь неожиданному порыву, пробую белёсую влагу, стекающую по ладони, на вкус, касаясь её языком. Наверное, получается слишком жадно, а оттого действие не остаётся незамеченным и Куина, приближаясь ко мне, начинает с особой тщательностью облизывать пальцы, заставляя млеть от ощущения его языка, скользящего по фалангам. Собирает остатки семени и затягивает меня в поцелуй, позволяя чувствовать его в полной мере. Чувствовать и сходить с ума, ощущая новую волну возбуждения, когда он вновь льнёт ко мне, негласно запрещая покинуть его тело и моля продолжить, повторить.Пара медленных движений, в которых он неспешен и нарочито заинтересован именно моей реакцией – с неприкрытым интересом скользит взглядом по лицу, а сам же, прикусывает губу от нетерпения, чувствуя, что моё тело уже достаточно хорошо отвечает на его настойчивость. Но ему этого мало, он явно наслаждается именно моим видом, то и дело сталкиваясь взглядами и наверняка наблюдая за тем, как в затуманенном, ещё не отошедшем от прошлого раза взоре, зарождается новый огонёк похоти.- Я так и знал, что ты не откажешь мне, Бару-кун, - шепот, нежным бархатом касается кожи, чтобы усилить желание во множество раз. Его голос – одно из многого, что я могу назвать своим фетишем, его голос – единственное, что носит характер мягкой ласки, прежде чем ночь взрывается новой бурей поднимающегося желания. – Не медли…Я не был бы собой, если бы сотню раз не обдумал то, брошенное им после первой близости: ?Неплохо для начала?. Если же мне тогда казалось, что всё дело лишь в его неуёмном желании, то в реальности всё оказалось куда приятнее, хотя… можно было подумать, что может быть приятнее, чем пересохшие губы любовника, шепчущие вновь после столь недолгого перерыва: ?Ещё?. Но это было лишь частью всей копившейся в демоне похоти, за ней было и большее – умение возвращать возбуждение вновь и вновь, даже тогда, когда, казалось бы, обессилив я не мог пошевелиться, не то что взять его, изнывающего от желания. Ещё один стон, ещё один вскрик, поцелуй, мольба и пошлый хлюпающий звук от прикосновения тел – мои нервы были умело натянуты им до предела, так, что до очередного срыва в бездну страсти достаточно было любой мелочи.Когда я курил, пальцы подрагивали мелко. Отчего-то смотреть на них и огонёк трепещущий меж ними, казалось весьма забавно, ровно настолько же, насколько было приятно осознавать, чем вызвана эта невероятная усталость, такая, что сил не оставалось уже даже на то, чтобы заснуть.- Ну и как твой поход в гости? Много узнал? – Куина даже не удосуживается повернуться в мою сторону. Лежит, безвольно раскинувшись на кровати, и лицо его, как и большая часть тела, тонут в мягкой перине. Крылья же, раскинуты, свешиваются по разные стороны от него и одно из них, при этом, накрывает меня, частично. Его это не особо заботит, я же – радуюсь тихонько, оно находиться в приятной досягаемости от моих рук, и я по привычке глажу его, зарываясь в тёмную прохладу пальцами осторожно, в тайне боясь услышать однажды негативный комментарий в ответ на это действо. Но он не сопротивляется и не возражает ничуть. Вообще никак не реагирует на мои действия, негласно позволяя продолжить. И лишь вопрос его оказывается не к месту – так кажется мне, на деле же, Куина просто быстрее меня возвращается в реальность, и его любопытство оказывается куда сильнее, чем я мог предположить.- Достаточно, для начала, - я не представляю, как вообще можно думать о чём-то ином после такого… целой вечности, в которой был не просто секс, а целый мир, полностью сотканный из откровенного удовольствия и похоти. – Это ты вырубил свет во всём доме?- Это тот… чёрный, - изрекает Куина после некой доли раздумий, в коих он пытается подобрать нужное определение для неприятеля, разворачивает голову в мою сторону, но глаз открывать не спешит, продолжая спокойно: - Точнее его труп… Точнее, трупом-то он стал, когда уже упал, на всю эту…- Стоп, - меня слегка начинает тошнить, когда больное, но богатое воображение, начинает рисовать обугливающиеся останки крылатого, запутавшегося в многочисленных проводах, - то есть, ты убил того демона?- Ну, да, - это первый раз, когда он признаётся мне в убийстве. Так легко... И я с точно такой же легкостью принимаю его признание – всё так, как и должно быть. Пусть даже руки его будут по локоть в крови… - Не уж то жалеешь его?- Нет же, - запинаюсь на выдохе непроизнесённого слова, когда его рука, на мгновение задерживаясь на колене, поглаживая, устремляется вверх, острые коготки вызывают своими касаниями приятную дрожь, но ладонь замирает на бедре останавливая не начатую игру там, где остановка ещё возможна. – На самом деле, я рад, что всё так удачно обошлось и рад, что ты… цел.- Правда? – в его голосе насмешка, но в своём любопытстве, он приоткрывает один глаз, чтобы посмотреть на меня пристально, чем смутить ужасно и заставить отвернуться, якобы для того чтобы затушить сигарету, скуренную всего лишь наполовину.- Конечно, правда, - бурчу слегка недовольно, но недоволен я сейчас только самим собой, не умеющим усмирять глупое чувство внутри, и это отнюдь не возбуждение, всё куда печальней, чем могло бы быть сводись всё к банальному желанию поиметь симпатичного согруппника. Шикарного согруппника… – Ты же обещал быть с нами долгое время. Вот и будь – хорошим и упорным гитаристом – сейчас не самое подходящее время для того, чтобы умирать от лап какого-нибудь когтистого сородича.- Как скажете, хозяин, - произносит с улыбкой, и совсем не кривится, как тогда, когда речь идёт о ком-то ином, незнакомом, кого он порой называет этим словом. По его тону можно понять, что все мои отговорки про группу и беспокойство за его умения как гитариста, это лишь жалкое прикрытие, за которым он видит то, что даже я сам признать не в силах. И это ещё более стыдно, чем лежать перед ним вот так, полностью обнаженным, лишь незначительно прикрытым его крылом – обнажать собственную душу, всегда становится процессом куда более волнительным, чем открытие всего и доселе виденного человеческому, и не очень человеческому, глазу.- Не называй меня так – глупо, - снова вру – мне приятно, мне до дрожи на кончиках пальцев необходимо услышать именно это обращение, ещё хотя бы раз, чтобы хоть не надолго, но поверить, что я волен отдавать ему собственные указания, зная, что иных он ослушается. И приказ был бы лишь один – я попросил бы его быть рядом. Всегда.- Как скажете, - замолкает нарочно, и я надеюсь, что взлохмаченные волосы прячут моё лицо хорошо, не выдавая смятения, которое возникает от его покорности, такой правдоподобной, что почти настоящей, как кажется. Но стоит только потянуть за иные нити, как всё встаёт на свои места.- Твой хозяин, он…- Запрет, - отчеканивает голосом бездушного робота, куклы, в облике крылатого бога.- Я помню, - в безграничном восхищении им, места не остаётся даже на злобу к уже порядком поднадоевшей фразе. – Но ты ведь можешь сказать, как он сделал это?- Это? – настораживается, вновь приоткрывая закрывшийся было глаз.- Как призвал тебя? Сколько это будет продолжаться? Всю жизнь? – последнему Куина усмехнулся, а я старался просто не думать о том, что даже заря наших жизней несоразмерна и различна по своей длине. - Я не знаю, - вдруг выдал он, совершенно спокойно, чем поверг меня в ещё большее непонимание.- То есть…- Конечно, меня уже ловили и прежде – случалось, - проговорил он медленно, так, словно бы сознавался в чём-то тяжелом и неприятном для него. - Но прежде это было что-то иное, вроде повадка, который, рано или поздно, становился тоньше и рвался, позволяя избежать этого заточения. Здесь же, я его не ощущаю. Странно. Непривычно, и я не могу объяснить что это…Пытаясь сопоставить и принять неожиданно полученный объём информации, я в очередной раз убеждался, что не владею хотя бы самыми основами теории о призыве демонов. И хотелось бы верить, что это легко разрешимо, стоит только открыть любую современную сказку, где зачастую описывалось, как в нарисованной пентаграмме, окроплённой кровью, открывался портал и появлялся демон… Но на деле же, сомнений в правдивости этих способов было слишком много.Пока я размышлял на эту тему и всячески, не прибегая к картинкам из фильмов, пестрящих спецэффектами, пытался представить, как это вообще происходит в реальности, Куина заметно заскучал, чуть сократил расстояние между нами и потёрся о колено носом, устраиваясь на наверняка неудобную ногу, как на подушку. Его жаркое дыхание мешало сосредоточиться на мыслях, становясь важнее, первостепенней, для всего, что сейчас имело место быть. В этой молчаливой ласке, в этой непризнанной им нежности, он походил на котёнка, и никакие когти-крылья не могли меня в этом переубедить, сейчас, когда запуская ему руку в волосы, я слышал в ответ довольное мурчание.- На что это похоже? – собственный голос, казался сейчас ненужной мелочью, но потребность слышать голос его была превыше этого предрассудка и на этот раз он понял меня без лишних пояснений.- Как хождение по стеклу, пусть и тонкому, но выдерживающему до поры, пока Низшему не взбредёт в голову призвать. И вроде бы безумец-то и не причём – стекло рушится под весом примеченного демона, вроде бы как, по его же вине разбивая хрупкую грань меж мирами, но на деле виноват только Низший, вот только доказать это невозможно - кара за запретное пересечение миров, ложится именно на демона. Он же пересёк, он и расплачивается – рабством, - я заворожено слушал его голос, всматриваясь в предрассветный сумрак комнаты, и продолжал гладить его волосы с тем же упоением, что и гладил крылья до этого. - Ты говоришь также замысловато, как и пишешь тексты, - выдал я, невольно, зная, что запомнил сказанное им слово в слово, и ещё не раз повторю всё услышанное в собственной голове его голосом. Снова и снова… лишь бы только понять, как это произошло. Как мне повторить тоже самое, но при этом не призвать иного, а переманить его же, к себе.- Ты ничего не понял? – досада в его тоне смешанна с долей надежды. Куина поднимает голову, встречаясь с моим взглядом, и его жесткие пряди щекотно проходятся по коже.- Я понял всё, - отвечаю серьёзно, ни на секунду не сомневаясь в правоте ответа, и он лишь улыбается на это, вновь устраиваясь на облюбованном месте, и возвращая мне приятную тяжесть.?Я понял всё, и сделаю тоже всё, чтобы ты был моим…? - мне хватает благоразумия прикусить язык, и не произнести особенно желанные мысли вслух. Его руки чуть приподнимаются вверх, касаясь моих бёдер почти невесомо, но даже это действие приносит слишком много желания. Куина действует на меня по всем правилам настоящего наркотика, который хочется тем больше, чем больше ты его пробуешь, вот только удовольствие, полученное в первый раз, и на второй, и на третий никуда не исчезает, а, наоборот кажется, только усиливается в разы, заставляя сходить с ума, даже от ощущения его груди, вздымающейся и опадающей, то и дело, от спокойного дыхания.- И как…. там… ты, хочешь вернуться, да? – эта мысль превращается в слова куда быстрее, чем я понимаю, насколько она может быть верна, насколько ему, должно быть, опротивел этот мир и он хочет побыстрее разобраться с ним, возвращаясь назад. Корю себя, за никуда не девшуюся наглость, в которой грежу о его пленении, а оттого удивляюсь его ничуть не изменившемуся поведению. И рукам, продолжающим прикасаться к коже осторожно.- Не то чтобы… - вздыхает, как-то устало, но то, что уставать он не умеет, Куина доказал не так давно. - Разницы нет особой, что тут, что там.- То есть? – я опять не могу с первого раза понять его слов, наверняка виной тому его безобидная ласка, в которой он специально не прикасается к самым чувствительным участкам, поднимает на меня взгляд и в нём насмешка с долей веселья.- Пф… Ты ожидал, что я сейчас начну тебе нести всякую ахинею про легионы смертоносных собратьев под моим командованием? Или же заверю, что являюсь хранителем душ, заточённых в аду, где их неустанно поджаривают на сковородах черти? – не знаю, что читалось в моём взгляде, но Куина рассмеялся, а я лишь попытался вновь представить это замысловатое ?там?, но в голову, ничего кроме сказанного в шутку демоном лезть не хотело. Когда звон его веселья стих, он продолжил, почти шепотом: - Там всё так же как тут. Только демоны. Разных рангов, – молчание задумчивое, – и я всё в том же рабском положении.Последнее было слишком откровенным признанием – я понял это, как понял это и сам Куина, взглянувший на меня с долей испуга. Я не знаю, чего он боялся точно – моего осуждения, насмешек, или же неприязни, которая могла бы появиться у меня теперь, по его странному мнению. Но для меня не изменилось ничего. Практически ничего, кроме шанса, что здесь, ему может быть и не так плохо, как казалось мне по началу.Приподняться, притянуть его ближе, заставляя привстать, оказываясь на одном уровне со мной. Смотреть в глаза, утопая в их омуте, и выныривать на самом последнем выдохе, когда от нехватки воздуха в легких, грудь уже рвётся на части. Вдох. Судорожный выдох. Губы Куина так близко, что я чувствую его дыхание, на своих, пересохших в момент. Приблизится ещё немного, чтобы каждым движением, каждым словом касаться их.- Чтобы не было там, здесь точно есть те, кто не прочь возвести тебя в ранг хозяина, - шепот за шепот, откровение за откровение, прежде чем раствориться в новом поцелуе, пробуждающем жар, распаляющий и сжигающий изнутри пламенем страсти.