Серия 7: Свежая трагедия (1/1)

В Лесу у меня появился свой уголок. Я заметил, что такое место есть у каждого: любимое дерево, поляна, у Единорога – берег озера. Утром, когда в Лесу мало народу, я исследовал уже знакомые места, пытаясь зацепиться за что-нибудь. Идти куда-то в еще неизведанные мной области Леса мне не хотелось: если я, без Зайца или кого бы то ни было из моих знакомых, встречу новое лицо, или попаду в передрягу (уж это я умею), тогда мне несдобровать. Я только-только успокоил расшатанные нервы, и не хотелось бы по собственной глупости вернуться в прежнее состояние.Однако, такого места, которое я смог бы назвать своим, я не нашел ни у озера, ни на Опушке Леса, ни еще где бы то ни было. Возможно, я выбрал неподходящее время: в пасмурную погоду, когда вот-вот пойдет дождь, я всегда чувствую себя странно. Я теряю нить собственных мыслей, мои предпочтения будто расплываются, а иногда возникает ощущение, что я – это вовсе и не я. Будто во мне живет кто-то другой. Мне никогда не ставили диагноз ?шизофрения?, но мои проблемы сильно смахивают на осеннее обострение у шизофреников. В таком состоянии пытаться найти что-то, что бы мне понравилось – бесполезное занятие.Но все меняется, когда я неожиданно встречаю в Лесу Пегаса. Я вижу, как он рад меня видеть, а о себе я не могу сказать того же самого. Вернее, я рад, но… в мою голову медленно, словно червь в яблоко, прокрадываются какие-то нехорошие мысли и ощущения. Одно я могу сказать точно: чистая, подлинная и прекрасная радость Пегаса от встречи со мной не имеет ничего общего с моей. Моя – животная, хищная. Наверное, мне стоит поговорить об этом с Доктором.Пегас действительно выглядит воодушевленным: у него счастливый взгляд, а в дрожащих руках – маленькая коробка, обернутая бумагой. Я про себя гадаю, что там, и сгораю от любопытства, но я не спрашиваю, жду, пока он сам заговорит о содержимом загадочной коробки.Я рассказываю Пегасу о своих проблемах: о том, что не могу найти себе постоянное место жительства в Лесу. Он сияет еще больше и говорит, что знает одно место, где я мог бы обосноваться: говорит, зимой там бывает холодно, а вот летом там в самый раз скрываться от зноя. Мы направляемся в сторону Опушки, идем вдоль нее и попадаем к тому самому котловану, где неделю назад мы ?летали?. Мы идем по самому краю котлована, рискуя сорваться вниз, и я не чувствую страха – сегодня уровень моей уверенности зашкаливает. Для обычного человека это, конечно, ниже среднего, но для меня – наивысшая точка за последние два года.Пегас выводит меня к первой искусственной постройке, которую я вижу в Лесу. Это выложенная из камней маленькая пещерка. Выглядит она довольно органично, но какие пещеры в городском парке? Ясное дело, ее построили специально. Возможно, Доктор хотел сделать пещеру местом уединения. Или способом скрыться от дождя. А может, он преследовал и какую-то иную цель – чтобы разобраться в мотивах Доктора, нужно прежде самому защитить докторскую по психологии.Когда мы с Пегасом заходим в пещеру, первое что я думаю, и даже произношу вслух:- Идеально.Пегас сияет своей скромной и обворожительной улыбкой. Он явно рад, что смог мне помочь, а также тому, что наши с ним вкусы так сильно совпадают. Это место было отдаленным, приспособленным для такого любителя одиночества, как я, и в то же время обитатели Леса теперь будут знать, где меня в случае чего искать.Внутри пещеры гораздо теплее, чем снаружи, потому что по ней не гуляют сквозняки. Один из камней лежит у дальней стены на манер стола, а на нем стоит маленький подсвечник. Я подхожу к импровизированному столику и нахожу рядом со свечкой еще и коробок спичек. Зажигаю ее, и мягкий желтоватый свет распространяется по небольшому пространству пещеры. Оглядываюсь и обнаруживаю в углу аккуратно свернутый футон. А что – здорово, думается мне. Спать, завернувшись в теплый футон, слушая, как за пределами пещеры идет дождь и воет ветер, а засыпая смотреть на медленно тающую свечу… Словом, я в абсолютном восторге от нового места жительства.Мы с Пегасом раскладываем футон и садимся около столика. Тут он наконец разворачивает свой сверток и достает оттуда угощение: коробку пирожных с говорящем названием ?Дары леса? и две баночки горячего кофе из автомата. Все это – еще теплое и невероятно вкусное. Пирожные и впрямь ?лесные?, пропитанные кленовым сиропом, с орешками. Мы наслаждаемся лакомством и болтаем о чем-то незначительном.В этот момент в голове пробегает предательская мысль: а почему, собственно, мы сидим тут вдвоем? Заяц, Единорог, Гепард – они не знают об этом месте и вряд ли станут меня тут искать. Почему бы не пойти и не поделиться с ними сладостями, не подключить их к нашей беззаботной беседе? Я задаю себе эти вопросы, а в голове уже давно есть ответ.Все потому, что Пегас принес это для меня. Он принес это именно мне, поэтому так обрадовался, когда встретил меня одного и тем более пришел в восторг, когда я решил облюбовать эту пещеру. Интересно, что у него на уме? Не думаю, что это что-то большее, чем дружба. А что на уме у меня?Я чувствую, как что-то отвратительное разрастается во мне, что-то чудовищное. Это не то, что я должен чувствовать к нежному, светлому Пегасу. Во мне вспыхивает непреодолимое желание испортить что-нибудь прекрасное. Я беспощадно сверлю его взглядом, заставляя краснеть. Должно быть, у меня все на лице написано.Но то, о чем я думаю, почему-то кажется мне страшным преступлением. В моем неприкрытом желании слишком мало нежности, которой, безусловно, требует Пегас.А еще я думаю о Зайце и о том, как бы он отреагировал, окажись мы с ним в такой же ситуации. Наверное, я бы сейчас уже лежал на футоне с выставленным вверх задом, вцепившись зубами в подушку, а Заяц не задумываясь избавлял меня от невинности. От этих фантазий у меня встает, и теперь моя очередь раскраснеться. Кажется, Пегас думает, что мне неловко и легонько улыбается: знал бы он истинную причину повышения температуры моего тела, наверняка ужаснулся бы. С чего я вообще взял, что ему нравятся парни? Из-за этого маленького свидания? Вот я дурак…Решено. Надо забрать остатки пирожных и отнести их ребятам. Угостить всех: милашку Гепард, Единорога, Зайца…Мысли снова переносятся на Зайца. Вдруг если я сейчас что-то сделаю с Пегасом, он узнает об этом? Или вдруг войдет сюда? Это пещера, дверь не запрешь. Вместо гипотетического чувства стыда за предполагаемую ?измену?, мой мозг выдает картины последовавшего за изменой наказания…Наша с Пегасом беседа умолкает, и мы лишь время от время встречаемся взглядами. Нам неловко, но кажется, мы оба все больше погружаемся в свои мысли: еще бы, я прям чувствую, что в наших медицинских картах написаны одинаковые диагнозы…Гром. Такой сильный, что мы оба вздрагиваем, а Пегас что есть силы цепляется обеими руками за мое предплечье. Мы слышим, как за пределами пещеры Лес начинает заливать водой с небес. Дождь застигает меня врасплох, но зато решает мою проблему выбора. Теперь ведь не надо идти и всех угощать, когда на улице такой ливень. А что, если кто-то знает об этой пещере и придет сюда укрыться от дождя? Я гоню эти мысли прочь, когда Пегас, не дождавшись очередного раската грома, поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.В который раз я поражаюсь красоте его глаз. Видимо, он и правда сказочное существо: у человека просто не может быть таких выразительных глаз такого волшебного голубого цвета, который едва ли существует в природе.Набираюсь смелости и целую его в губы. Вряд ли я хорошо целуюсь: я делаю это первый раз в жизни, да еще и не слишком осторожничаю. Сердце бьется с невероятной скоростью, готовое выпрыгнуть из груди. Меня раздирает изнутри собственная похоть, которую я зачем-то выпустил на волю, и ей все еще пытается противостоять стыд. Стыд перед Зайцем, который абсолютно точно меня ревнует. Отчего-то стыд перед Гепард, которой на меня наплевать, но в которую я казался без памяти влюбленным. И конечно стыд перед Пегасом, который……к моему удивлению и ужасу, сопротивляется. Он пару раз резко и будто обреченно отвечает на мой поцелуй: наши языки влажно переплетаются, и волна желания разносится по моему телу, дергая за каждый нерв. Но он пытается вырваться из моих рук, бесцеремонно скользящим по его телу, пытается даже оттолкнуть меня: не сильно, но с вполне понятными намерениями. Бывает, человек сопротивляется от стыда, пытаясь скрыть свое собственное желание. Но Пегас, несмотря на то, что был возбужден, сто процентов ничего подобного не хотел. Сознательно, убежденно не хотел продолжения этого поцелуя. Когда я заглядываю ему в глаза, разорвав наконец поцелуй, который вышел, в общем-то, неплохим, но уж больно скомканным, я замечаю то, что больше всего боялся увидеть.В глазах Пегаса боль. Я причинил ему боль. Эта мысль бьется прямо в темечко, и голова начинает нещадно гудеть. Я отскакиваю от Пегаса, будто он внезапно загорелся, и даже переусердствую: от резкого движения я бьюсь своим безнадежно искривленным позвоночником о каменную стену. Морщусь от боли, но эта боль – ничто по сравнению с хаосом, творящимся в моей голове. Забиваюсь в угол, вот-вот, чувствую, словлю истерический припадок прямо на глазах у Пегаса, еще больше его травмировав.Однако он быстро реагирует. Аккуратно приближается ко мне, качает головой из стороны в сторону.- Все нормально, просто… не стоит делать так больше.Пегас ласково обнимает меня за плечи, и я только теперь чувствую, что весь дрожу. Мой поступок теперь кажется мне противоестественным, будто кто-то другой совершил это за меня. Это объяснимо: осеннее обострение. Пегас чуть отстраняется и, взглянув мне в глаза, тихо объясняется:- Не то, чтобы мне не понравилось. Нет, не так, - осекся он, и продолжил через несколько секунд, залившись краской. – Мне понравилось. Но ты – мой первый друг. Не хочу все разрушить. Прости.Я лопочу в ответ непонятно что: оправдания, извинения, просьбы не злиться на меня, еще какую-то чушь. И я говорю это все искренне, я на самом деле это чувствую. Но кое о чем я все же умалчиваю. Я молчу о том, что мне обидно: первый раз я, отчего-то неимоверно осмелев, решился на подобный поступок, и был отвергнут. А еще мне обидно потому, что я где-то в глубине души знаю – Заяц бы меня понял.Спустя некоторое время Пегас уходит, по-дружески тепло простившись со мной. Вряд ли он собрался уйти из Леса, просто хочет побыть один. С этого дня, я знаю, между нами есть стена. Ее можно сколько угодно игнорировать, но нам ее уже не разрушить. Теперь, общаясь с ним, я буду помнить о том, как непонятные мне самому инстинкты заставили меня наброситься на него, как на жертву, и получил отпор, из-за которого чуть не сорвался. Приятное воспоминание, ничего не скажешь.Когда Пегас оставил меня одного в пещере, я более менее успокоился: перестал дрожать, привел мысли в относительный порядок, а возбуждение как-то само собой утихло, оставив только слегка неприятное ощущение – из-за отсутствия разрядки. К вечеру, если я не выпущу пар, будет все болеть.Поднимаюсь с футона и выхожу наружу. Передо мной раскидывается прекрасная картина: дождь закончился, а выглянувшее солнце ласкает своими лучами мокрые деревья, и тысячи солнечных зайчиков играют в Лесу. И мне приходит в голову идея.С безмятежным видом я захожу в пещеру, тушу свечу, беру коробку с пирожными, оставленную Пегасом, беру ее и чувствую, что она почти ничего не весит, но там что-то перекатывается из стороны в сторону, и я решаю, что пирожные еще остались. Аккуратно несу коробку, чтобы не дай бог не споткнуться – я, конечно, не Гепард, но по части пропахать землю носом тоже могу соревноваться…- Привет! – кричу я, только завидев вдалеке Единорога, Зайца, Гепард и Орла. Они о чем-то разговаривают, даже кажется спорят, но все отвлекаются на меня, как только видят коробку со сладостями. – Попробуйте, очень вкусные пирожные, мне Пегас принес!Я протягиваю коробку, и Гепард принимает ее из моих рук. Я продолжаю тараторить и выгляжу, наверное, чересчур довольным. На самом деле я просто рад, что всех их увидел.- Вообще-то, мы много съели, но там осталось несколько штук, надеюсь на всех хватит…Коробка открывается, и вот на меня уставились четыре пары ошеломленных глаз. Молчание. Я не понимаю, что происходит, почему они не рады? И только потом до меня доходит заглянуть в коробку. Она пуста, а тем, что создавало небольшой вес и перекатывалось, были банки из-под кофе.Я чувствую себя таким идиотом, что даже не знаю, что сказать.- Это. Что. Блять. Вообще. Такое.?!Чувствую, что Заяц вкладывает всю накопившуюся ревность в этот удар, и лечу на землю. Трава сырая, и одежда тут же намокает. Приятная прохлада распространяется по телу. Я слушаю, как Заяц ругает меня самыми хитроумными словами, и наблюдаю, как остальные продолжают тупо разглядывать содержимое коробки.- Это нечестно, - вздыхаю я, и начинаю смеяться.Заяц будто чувствует опасность и садится на корточки рядом со мной, широкой спиной закрывая обзор нашим друзьям. Отсмеявшись, я закрываю рот ладонью и ударяюсь в слезы. Истерика у меня все-таки наступает, и Заяц долго смотрит, как я успокаиваюсь,молча изучая меня. Остальные не подходят, потому что Единорог их отвлекает чем-то – видимо, все понял.Не знаю, сколько я так на траве провалялся. Минут десять, может, пятнадцать. В любом случае, я успокоился довольно быстро и даже сознания не потерял. Это уже радует. Я вытираю слезы и окончательно прихожу в норму. Голос почему-то сорван, будто я громко кричал, хотя я не издал ни звука.- Спасибо, - шепчу я одними губами.- Пожалуйста, - грубо, почти рыком отвечает Заяц.Он даже не спросил, что произошло. Я снова у него в долгу…