6 (1/1)
23 декабря.Канаду уговорить не удалось. Тот смотрел на Артура глазами, размером с шайбу, и не понимал, что от него хотят. Заверения про счастье брата и про мир во всем мире на Мэтта не подействовали. Артур приложил все свое красноречие, но эффекта было не больше, чем от разговора со стеной. С таким грозным настроем Мэттью порвет на льду тщеславного Альфреда, как тузик грелку.Значит надо менять тактику. Брагинский ДОЛЖЕН проиграть, и не важно кому! Они с Мэттом давние соперники, а значит,поражение будет еще больнее болезненным. Ведь Альфред увидит, что даже его брат-рохля смог победить, и ?скинет идола с пьедестала?. Артур потирал руки в предвкушении шикарного зрелища.
Но до шикарного зрелища оставалось две недели, а до Рождества два дня, и, чтобы отвлечься, он с головой окунулся в предрождественские хлопоты.
На грустные мысливремени совсем не осталось, но новое письмо от Америки заставило сердце Англии болезненно сжаться.
?Дорогой Арти!Ты приглашен на Рождественскую вечерину ко мне. Приходи обязательно – очень жду. Если не придешь…?Дочитывать Артур даже не стал, и так все было ясно. В тот момент он отчетливо понял, что хочет справить Рождество по-своему — тихо, спокойно и...одиноко. Ну и пусть! Зато никто не будет сверкать своей довольной рожей и ржать как конь. Никто не будет его потчевать ярко-зелеными тортиками, и взрывать хлопушки под ухом: ?А еще там, скорее всего, будет Россия, хотя у него Рождество вообще в другой день, но припрется, наверно, чтоб меня позлить?. С такими мыслями Англия отправил письмо в камин.25 декабряАртур лег спать еще до полуночи, даже не дождался Тино с подарками. Перед этим выпив бокал вина без предателя Франциска (который отправился снимать и сниматься на вечеринку к Америке), Англия забылся сном. А с утра его разбудили громким стуком в дверь.— Да иду я, иду, – Артур недовольно шлепал босыми ногами по холодному полу. Стучавший явно был нетерпелив.
— Кто там?— Это я, Альфред.Артур открыл дверь и отошел в сторону, пуская гостя в дом.
— С Рождеством! – Америка сразу попытался того обнять, но Артур, со скрещенными руками на груди, остановил его презрительным взглядом.— Чего приперся?— Не слишком-то ты рад первому рождественскому гостю, как я посмотрю, — Америка уже снимал куртку. – Ну, может утренний чай тебя взбодрит, вот я бы не отказался.Дежурная вежливость взяла верх, и Артур неохотно поплелся на кухню заваривать чай.
Они уселись в кресла друг напротив друга с дымящимися чашками в руках. Америка вертел головой, рассматривая рождественские украшения, Артур по-прежнему сверлил его недоверчивым взглядом.
— Так зачем ты приехал? – он переформулировал свой вопрос на менее хамский.
— Ты же не приехал, а если остров не идет к горе, то гора…остров, блин, забыл как там дальше, – Америка замялся.Артур хмыкнул.— Он тоже не пришел, – Америка сказал это очень тихо, уткнувшись носом в чашку. Артур сразу понял про кого идет речь — удивился, обрадовался и наконец, разозлившись, заорал:— И ты пришел ко мне душу изливать?! Меня не волнуют ваши шуры-муры! Мне вообще плевать, что у вас там происходит! Не хочу даже…— И на меня тебе плевать? Рождество прошло просто ужасно! А у тебя?– только сейчас Артур заметил, что за стеклами очков глаза у Альфреда красные и какие-то воспаленные: ?Наверное, не спал всю ночь, переживал из-за своего драгоценного Брагинского, тьфу?, — Артура аж подмывало добить глупого доверчивого болвана, чтоб больше не соблазнялся всякими демонами.
— О, все прекрасно! Ведь меня так давно никто не предавал! — Артур произнес это с явным сарказмом и вздернул подбородок. Альфред же наклонялся все ниже и ниже, а потом, вдруг, всхлипнул.Вот этого Артур совсем не ожидал. Сглотнув, он поставил чашку на столик.— Альфред ты это, ты чего? Реветь из-за него собрался? – дело плохо, очень плохо. Может русский его приворожил?— Вы меня все побросали, – Америку начало тряси. – Ко мне не ходите в гости – ссылаетесь на свои долбаные дела. Он вообще запретил к нему приезжать – говорит нацизм, мол, опасно – шеф то афроамериканец, а я не боюсь! – Альфред поднял голову, глаза на мокром месте. – Я же героооой, – слезы все-таки срываются и катятся по щекам, — а ты вообще не отвечаешь на письма и забил на меняааааа.Где-то на периферии сознания Артур благодарит Россию, что тот ответственно относится к безопасности этого чуда, которое сейчас хлюпает носом и совсем не эстетично утирается рукавом.Артур встает, садится на спинку кресла, в котором сидит Америка и неуклюже кладет ему руку на плечо, похлопывает.— Я не забивал, то есть не забывал, ты же знаешь, умаялся весь с этими праздниками, – Америка уткнулся носом ему в коленки и обнял за талию. Артур пытается оправдаться, хотя в душе разливается эгоистичное тепло: ?Он из-за меня так переживает, ха?, и в то же время, противоположная альтруистическая мысль: ?А сука Брагинский заплатит за эти слезы! Он больше никогда не будет из-за тебя плакать. От любви до ненависти мы быстро шагнем. Уж не сомневайся?.Артур гладит Альфреда по голове и продолжает успокаивать:— Ты просто устал – год был трудный, этот кризис тебя совсем довел. Ночь не спал, пошли я тебя положу в спальне для гостей. Отдохнешь, а завтра поговорим.
Они поднялись с кресла, и Артур, не отпуская руки с плеча Альфреда, повел его наверх, в комнату.Англия уселся на стул у кровати и силился собраться с мыслями, которые он гонял по кругу эти несколько горьких дней: "Сейчас надо сказать самое важное, самое-самое…" В то время как, Альфред неуклюже забрался в кровать, зевнул, и снял очки, близоруко щурясь.
— Может почитаешь мне сказку как в старые добрые? – тень улыбки пробежала по губам Америки.— Ты уже не маленький. Я просто посижу с тобой немного.— Ладно. – Альфред сделан глубокий вдох и выпалил. — Артур, я действительно рад, что ты … это ты. Не притворяешься добреньким или еще кем-то. Не врешь, всегда говоришь что думаешь. Я уверен, что наши отношения никогда не изменятся. Вот, – и Америка, уже по-настоящему улыбнувшись, закрыл глаза.Для Артура это прозвучало как приговор. И сглотнув, он смог произнести только:— Спи. Ничего не изменится. Отдыхай.