1 часть (1/1)

Розовела заря, освещая отвратительного синего оттенка город. Его здания манили туристов, манили амбициозных молодых людей. Они получали то, чего хотели. Сейчас было холодно, ветер заставлял черные ветки клена под окном качаться и иногда бить по стеклу. В этой комнате, тонувшей в холодной сизой атмосфере было тихо. На полу лежал красный ковер ― старый, с непонятным рисунком. Рассматривать этот рисунок не имеет смысла, в этот момент он кажется таким ненавистным и раздражающим, но отвести взгляд ― невозможно. Обычный зал, обычной квартиры пятиэтажного дома. Встроенный шкаф цвета темного дерева напротив, сзади стоит старый желтый диван, а на нем скомканный фиолетовый плед. Рядом со шкафом стоит письменный, заваленный всякой всячиной: от тетрадей, до папок с бумагами. При таком освещении не разобрать цветов интерьера. В этой комнате все словно смешалось ― зло и добро, свет и тьма, узор на ковре и белый цвет стен. Кажется, что мир перестает существовать, как и время. Еще вчера все было наполнено смыслом, имело свой цвет. Теперь же все пусто и бессмысленно. В окне, запахнутом занавесками из бледно-кремовой вуали, видится город, его еще не погасшие огни. Тоска и горечь. Пустота и осознание. Все это навалилось разом на Смолина, подобно лавине. Сейчас его стеклянный взгляд следит за узором на ковре.Ты слабак. Не смей сдаваться, он не последний человек в твоей жизни.Мягкие волнистые локоны щекочут ему шею, такие шелковистые и красивые, но Сергею безразлично что сейчас происходит. Мирное и спокойное дыхание ощущается на плече. Он не спит, это понятно. Изящная оправа очков неудобно упирается. Ему неприятно, но он не хочет что-то предпринимать. Просто смотрит перед собой. Он знает, что в жизни Руслана ему отведено место друга, не больше и не меньше. От этого он чувствует легкую обиду, такую колкую и омерзительную, что хочется плакать и лезть на стены. Ему хочется прекратить это мгновение и хочется чтобы оно длилось вечность. Они одни в этой комнате, одни в этом чертовом мире. Он не смотрел на Герасименко, не думал о нем. В его голове творился хаос: всплывали какие-то монологи и строчки из песен, фразы которые он как-то раз услышал, слова Руслана. Но поток рабочей информации как будто стремился перекрыть голос друга, снова и снова повторяющий ?Я не могу?. Когда он услышал эту фразу впервые, то она звучала не очень складно. Так, словно говоривший хотел сказать что-то другое. Смолину не нужна была ни взаимность, ни жалость, ни внимание. Ему было нужно одно ― сказать. В тот момент он не хотел ничего говорить, просто взгляд его выдал. Один единственный взгляд. Зато сколько всего он в себе нес! Понятнее слов и действий.Они оба не спали всю ночь, просто сидели вот так. Молча. Не было ни сцен как в дешевых мелодрамах, не было ни скандала, ни чего-то еще. Просто вопрос.― Скажи, как давно? ― шепотом, медленно и уверенно. Так, словно Руслан привык к такому.― Не так давно, ― сухо ответил Сергей. Руслан сел рядом, на пол, положил голову ему на плечо.Кому ты врешь, Смолин? Ты полюбил его почти сразу. Это понял ты уже потом…Машины за окном шуршали своими колесами, но этого звука не было слышно. Привыкаешь со временем. Смолин касается свободной рукой пепельно-русых волос друга, не глядя на него. Вдруг начинает ощущаться холод ― сквозняк со стороны окна. Смолин убирает руку от волос Герасименко и закрывает глаза ― это позволяет отключиться на долю секунды. Что-то противное и что-то родное затрагивает его душу. Счастливое горе, эфемерный образ довольства. Он невольно искривляет губы в полуулыбке и тут же возвращает прошлое выражение лица ― безмятежное и отстраненное.Завидуешь его близким и любимым?Он устал во всех смыслах, морально и физически. Тело словно ватное. Он понимал, что у Руслана все есть: жена, дети. Герасименко был счастлив и в этом его минус. Доля эгоизма была у него всегда: он желал счастья любимому человеку и, понимая, что он и без того счастлив, что он не может влиять на жизнь Руслана в лучшую сторону, ему становилось мерзко. Он начинал ненавидеть этого человека, такого важного для него и одновременно ничего не значащего. Словно лишняя грань в фигуре, лишний завиток в узоре. Он не будет мешать, стоять на пути. Не будет рушить чужой мир ― он не должен, не имеет права. Лучше было оставить все как есть, не лезть в чужие дела и идти своей дорогой. Однако, как раньше никогда не будет. Смолин это понимал, но противиться не собирался.Через несколько минут они встанут с места. Герасименко направится в прихожую, ему пора уходить. И без того ему влетит дома от переживавшей жены, за долгое отсутствие. Смолин пойдет его провожать. Так не хочется подниматься, так не хочется нарушать этот гармонию, разрушенного мира. Они выйдут на лестничную площадку, спустятся на первый этаж в полумраке, выйдут на улицу… А после? После выйдут из двора. Они останавливаются и смотрят друг на друга. Прямые взгляды, ни стыда, ни стеснения.― Ты же понимаешь, что я не могу? ― спрашивает Руслан, его глаза цвета Питерского неба смотрят на юношу.― Я не просил тебя, мне не нужна твоя взаимность.― отвечает Смолин, отвечая взглядом. Ветер развевает отросшие пряди Герасименко, тот поднимает воротник своего пальто.― Чего ты хочешь?― То, чего я хотел ― уже получил.― тень улыбки пробегает по его губам, отчего его лицо кажется похожим на кошачье. Оба замолкают.― Отпусти меня.― Уже.Герасименко вздыхает и проводит рукой по щеке парня. Их лица всего в нескольких десятках сантиметров. Во взгляде Руслана чувствуется вопрос ?Так просто?? Ему не нужны слова, ему не нужны поступки. Нельзя понять ― любит он или нет, это не так важно. Талантливый режиссер и его коллега-актер еще несколько секунд стоят молча, глядя друг на друга. В эти секунды они кажутся друг для друга такими прекрасными ― пытка идеалом. После чего Руслан разворачивается и уходит. Смолин остается на месте и провожает друга взглядом. Спокойным и усталым. Его руки сжимаются в кулаки, желание бежать за ним, сломя голову становится невыносимым. Он делает несколько шагов ― останавливается. Перед его глазами проплывают воспоминания о вечере, когда пришел режиссер, когда он ничего не сказал, но все стало понятно, после фразы ?из-за тебя? в виде причины прогулов репетиций. Он искренне проклинал день их первой встречи, хотел стереть себе и всем память, отформатировать информацию. Как хочется кричать, говорить, что никто не нужен. Осознание глупости этого мешает, подобно веревке на шее. Поэтому он лишь шепчет одно слово:― Отпускаю.Его друг уже не слышит, серебристые волосы его вдали развеваются. Когда Герасименко скрылся за поворотом стало чуть легче. Теперь можно идти домой. Его совесть чиста, он не опозорен, а чувство? Черт с ним, с чувством. Ничто не вечно, даже чувства. Если уйти подальше ― оно испарится как вещество при черт знает каком разбавлении. Он отпустил ― это главное. Смолин не хотел режиссера к себе, не видел его рядом с собой, даже не желал его. Просто восхищался, просто не мог смотреть на него просто так ― все внутри сжималось. Как вредная привычка, от которой сложно избавиться, но не невозможно. И он избавится. Навсегда. Вырвет все с корнем, даже если придется лишить себя почвы под ногами. Он уже отпустил ― дальше все будет проще.