Десять месяцев спустя. Эпилог. (1/1)

Я думал, я мечтал о том, что моя жизнь восстановится, что она станет лучше и светлее, как только я найду брата. Но я не знал, что обрету выбор и новые проблемы вместе с этим поиском. Ведь я так и не смог выбрать между братом и Мартой, которая и правда была мне как дочь. С виду обычная бродяжка, которая могла бы запросто обокрасть меня и исчезнуть на следующий день, но нет, я не ошибся в ней, Марта никогда такой не была. Марта была группис, той группис, которые постоянно стоят в первых рядах на концерте, которые машут рукой твоему самолету и смотрят в твое лицо, стараясь, изо всех сил стараясь запомниться. Позже, спустя время, я видел ее на старых фото с группой, на многих видеозаписях, я вспоминал ее, и ее восторженное и дрожащее ?Спасибо? на встречах до концерта. И, конечно же, она как и многие считала меня мертвым , поэтому увидев меня целым и невредимым она повела себя так странно. Но это нормально, логично и вполне естественно…До сих пор, до сих пор, слышите, я до сих пор вспоминаю Марту и ее ироничный взгляд во время нашей первой встречи. Первое время при этих воспоминаниях мое сердце сжималось, а слезы лились сами собой, но сейчас я лишь грустно улыбаюсь этим воспоминаниям, прокручивая их в голове, жуя те самые конфеты… Ее любимые конфеты.

Вы, наверное, хотите услышать, что произошло и почему я говорю о Марте в прошедшем времени?

Марта умерла. Она умерла через два дня после того, как мы с Биллом занялись самым лучшим сексом в нашей жизни. Тео говорил мне, незадолго до ее смерти, что Марта сгорает, что ей тяжело, и даже если физические факторы говорят о ее поправке, на деле же она погибает, она не может справляться с собой. Я до сих пор не знаю, что произошло с ней, но уверен, что Билл был у нее незадолго до смерти, а когда вышел, сказал, что Марта хочет поспать. Я зашел в комнату и увидел ее слабо улыбающееся лицо и усталые глаза, видимо, ночка правда была бурной.

А вечером… Крик Тео разбил все на тысячу осколков. У него была истерика, он кричал, кусал губы в кровь, бил и крушил все вокруг себя… Он хотел предложить ей поесть перед сном… Тео бился в углу, я до сих пор знаю, что не чувствовал и половину его боли. А я молча стоял и плакал, неудержимо плакал и целовал еще едва теплые, еще как будто живые руки.

И тут я услышал смех. Этот колкий, совершенно не уместный смех-отражение. Я поднял взгляд на Билла, и все мое тело напряглось, я впервые хотел убить его, я не знал, что произошло, но эта его радость в такое горе была совершенно неуместна!

Я бы и придушил его там, прямо в комнате Марты, если бы не врачи. Кто их вообще вызвал?! Ах да, чудотворец Билл… Уже тогда, как только врачи опустились около Тео, а я перевел на него взгляд, я знал, что он уже сам вынес себе приговор, его глаза говорили мне об этом. Он был готов вернуться обратно в клинику, в свою просторную одиночную палату к старому доброму доку…

Тео провел два месяца в реабилитационном центре, ему было сложнее всего. С ним проводили всякие бесполезные беседы, ролевые игры, но Тео все это было не нужно, я знаю. Его до сих пор гложет одно— он не сдержал обещание.

Я хоронил Марту с Максом. Мы звонили ее родителям, но они, кажется, вообще забыли о существовании у них дочери, поэтому мы оставили эти попытки. Я был ошарашен, что экспертиза ничего не выявила. Марта умерла от остановки сердца во сне. Это странно, но в то же время это до боли логично. Просто она сделала свой выбор.

На следующий день после похорон ко мне пришла гувернантка Билла и сказала, что Марту надо помянуть. Я был несколько в смятении, но мне было плевать, поэтому мы втроем просидели весь вечер за столом в напряженном молчании. Я надрался в задницу. Эмили осталась у нас в ту ночь.

Через полтора месяца домой заявился Тео. Я не знал, но он лишь сухо бросил, что уезжает, что снял все деньги со своего счета и покидает ненавистный Берлин. На вопрос от чего он бежит, он сказал мне : ?От стыда?.Я ничего больше ему не говорил, и не просил оставить контактов, видимо, он и сам хотел этого.Я нашел утешение в Эмили. Она была со мной, и спустя три с половиной месяца я уехал с ней в Париж, где и живу до сих пор. Мы планируем пожениться, я думаю, что все будет хорошо.

Наверное, вас волнует Билл? Я встретился с ним за пять дней до своего отъезда. Его выпустили из клиники, и выглядел он хоть и ужасно, но бодро. Мы долго смотрели друг другу в глаза… Я сдался первым и опустил взгляд, услышав ухмылку.

-Мне кажется, Билл, на не надо больше видеться. – знали бы вы, с каким трудом мне далась эта фраза, как я сомневался все это время, пока не произнес ее.-Я тоже так думаю. – Билл так говорил, словно он учитель и одобряет мои суждения по поводу новой геометрической теории. –Но перед этим, Том, я хочу сказать тебе одну вещь. Я не убивал ее, я не хотел ее убивать, ты знаешь это, ты чувствуешь. Я лишь спросил у нее, чего она хочет. Я не получил ответа на этот вопрос, но сказал ей, что каким бы ни было ее желание— оно должно исполниться. – он говорил это и с каждым словом я осознавал эту правду, эту чертову правду. Марта умерла не потому что кто-то убил ее, не потому, что она ревновала, или была в депрессии… Она умерла, потому что она устала, потому что она сама желала этого, это был ее, пусть и чудовищный, но ее законный, черт возьми, выбор. Она сделала его, приняла решение и тут же осуществила его…

-Том? Ты слышишь меня? Я спрашиваю, ты разблокировал мой счет?

-Да… Да, Билл.-Ну, хорошо… Тогда.. – он раскинул руки, словно прощался со мной на несколько часов. – Пока, Том. Надеюсь, что когда-нибудь мы оба будем готовы к встрече, но это будет точно не в ближайшее время. Не ищи меня. Если понадобится, я сам тебя найду, обещаю… -он вздохнул и подошел ко мне. – Я люблю тебя, Том… Прощай.