Face to face [Мираджейн/Эрза]. (2/2)
Старые маски сброшены, новые придумать времени не хватает. Никакого притворства: ложь тоже кончилась вслед за волшебством.
***
Случайный камень бросается под ноги, а может это земля дрожит по привычке. Запнулась одна, а падают обе: крепко держат друг друга, и, потеряв равновесие, не отпускают.***
Эрза приземляется на спину, сумев даже колено для любимого врага выставить. Машинально. Желание драться, доказывать, что сильнее, наверное, тоже треснуло вместе с последним доспехом. Она могла бы сказать самой себе, что ошибалась, что сейчас ей единственный раз хочется уступить и отступить. Не говорит. Это же неразумно, это ведь даже глупо.От боли и усталости она задыхается, но выкрикивает отрывисто и хрипло:- Когда же ты уймешься, Мира?!Перед глазами вместо цветного изображения сплошные черные точки, но она пытается подняться. Чтобы ударить еще раз.
***
От падения перехватывает дух. От удара на глаза наворачиваются слезы. От усталости не хочется вставать.- Мерзавка! – ситуацией пользоваться умеет, что ни говори. Мираджейн бы снова разозлиться, возненавидеть лицо в обрамлении ярко красных волос, как только демоны ненавидеть умеют. Но сил на злобу не хватает.
Разум твердит досадно, что нужно обязательно победить. Быстрее. Чтобы идти дальше, чтобы все поняли, что шутки с ней плохи. А сердце бунтует и переворачивает все представления о победе с ног на голову, превращает их в какое-то безумие. Жаждет читать в лике врага изумление и растерянность, беспомощность с легким оттенком паники; свою волю вместо чужой навязать, своими желаниями жить и дышать заставить.Говорят, нужно слушать свое сердце до самого конца. А кто струсит – тот пусть с разумом советуется.***
Лицом к лицу. Губы отказываются произносить ложь. Вместо этого почти невесомо касаются ключицы, выдыхают мягко, беззвучно:- Мой любимый враг, - ни небо, ни первые капли начинающегося дождя, ни чужие уши не смогут разобрать ничего из того, что им не предназначено. Но, может быть, Эрза догадается.
Мираджейн верит в это, пока скользит языком по шее вдоль сонной артерии, на мочку уха нацелившись. Верит, щекой к щеке прижавшись, холодным мрамором к охваченному лихорадочным румянцем шелку.Когда Эрза, взятая в заложники нерешительностью, потерявшаяся, так и не поднимется, чтобы ударить, Мира перестанет верить. Теперь она знает.***
Губы к губам. Вкус горько-сладкий, такого не попробуешь нигде больше.
И платинового цвета нити впервые свободно перемешиваются с вишневыми, словно тоже ласкают друг друга.
Дождь стремится укрыть, но, обнаженные, они не в силах почувствовать холод, пока рука лежит напротив сердца, предъявляя на него свои права.***
Мираджейн должна быть сейчас на экзамене, и ей совсем не хочется оставаться.Лицом к лицу. И, несмотря на экзамен, ей совсем не хочется уходить. Заснуть или умереть в еще одном, последнем, поцелуе хочется.***
Когда Эльфман приподнимется, очнувшись, ему почудится, что кто-то сошел с ума: он или мир.