[Глава 26. Конец...?] (2/2)
Больно. Как же больно осознавать, как же больно понимать, что ты не справился, что из-за тебя погибнут миллиарды людей. Что во всем виноват ты и только ты.Ты сидишь, запертый в маленькой сырой комнате, наедине со своими мыслями, со своей болью и виной, изнывая от собственного бессилия.
Крис потерян, раздавлен, сломлен, разбит на тысячи мелких осколков… Вскакивая с кушетки, он собирает всю свою силу в кулак, пытаясь направить ее на дверь и выбить ее, но сила не вырывается, бешено снося все на своем пути. Все так же жжет ладони. Не может вырваться на свободу от того, что на камере стоит полог. От отчаяния, Крис со всей силы бьет в дверь, в стены, сбивая кулаки в кровь.
От сумасшедшего отчаяния проводит руками по волосам, хватаясь за голову, и оседает на пол, роняя тихий стон, перерастающий в дикий крик, наполненный болью, страданиями и полной безысходностью.
Хочется кричать, кричать и кричать, до хрипа. Хочется рыдать, выплескивая всю свою боль, но слез не было. Хочется крушить, сбивая руки в кровь, но Крис сидел на ледяном каменном полу, прислонившись спиной к стене и молился. Первый раз молился по-настоящему, искренне, от самого сердца.
Он просил спасения. Не для себя – он знал, что и так обречен. Спасения для людей. Для мира. Для семьи.Сколько он так просидел? Время будто замедлило свой бег…Внезапный толчок в груди, заставил Криса упасть на четвереньки от неожиданной боли. Грудь будто сдавило в тиски, не давая свободно вдохнуть. Полуангел упал на пол, судорожно хватая воздух, пытаясь справится с приступом удушья. «Началось», подумал он. Там, в прошлом, сейчас умирает его семья…Какой-то непонятный звук, исходящий от двери, заставил парня напрячь слух. Чьи-то шаги. Под дверью просовывается какой-то небольшой предмет.
Кристофер кое-как подполз к двери, взяв в руки предмет. Это была ручка… Та самая ручка-телепорт, которую дал им Эштон, на самый крайний случай. К колпачку была прикреплена небольшая записка. Поднеся листочек ближе к прорези двери, Крис, напрягая зрение, смог прочесть слова, накарябанные корявым, до боли узнаваемым почерком:«Исправь то, что не смогли исправить мы. Убей Гидеона. Сын, ты должен. Лео.»Гидеон?! Быть не может… Крис не верил своим глазам. Лео… Он жив? Крис видел его последний раз на шестнадцатом дне рождении Уайетта.
Ладно, отложив размышления об отце, Крис, представив Уайетта, нажал на единственную кнопку.***Мгновение…Посередине чердака, из неоткуда появляется Крис и сбивает Уайетта с ног, прекращая обряд.
Крис был настроен более чем решительно. Сегодня был решающий судьбу мира день. Он будет бороться. Он должен бороться.
Вид у него был устрашающий: левая сторона лица была изуродована шрамами от когтистой лапы оборотня, тянущихся от брови, через глаз и уходя за ворот футболки, похожих на тонкие, серебряные нити, искривив уголочек губ в легкой усмешке. Глаза горели синим, диким пламенем.- Нееет! – Заорал Уайетт, видя, что энергия переходит обратно, в тела зачарованных. – Что ты творишь, ублюдок?! – Шипел он, пребывая в бешенстве.
- Спасаю тебя. – Так же прошипел Крис.Не выдержав такого, Уайетт набросился на Криса, сбивая его с ног. Увернувшись от удара, Кристофер смог подняться на ноги, швыряя брата через весь чердак телекинезом. – У тебя ничего не выйдет, Уайетт.- Это мы еще посмотрим.
Уайетт, собрав всю свою силу, выставив руки вперед, выплеснул ее в брата. Мощный поток энергии, в виде темного, переливающегося столба силы, направился в сторону стоявшего напротив него Кристофера.
Крис, рефлекторно выдвинул руки перед собой и сила, которая искала себе выход в камере, выплеснулась не привычной волной, а ярким, ослепляющим столбом энергии.
Они столкнулись, как лед и пламень. Два абсолютно разных брата, как две стороны медали. Каждый сражался не на жизнь, а на смерть. Каждый желал выйти победителем.
Держать оборону было неимоверно сложно и болезненно мучительно. Поток становился все больше и больше, держать который под контролем становилось все тяжелее и тяжелее.Энергия выбивалась из общего потока и лучи ослепительно белого света попадали в разные точки комнаты.
Зачарованные, более-менее пришедшие в себя, отползли в самый угол, чтобы их не задело смертоносными лучами.Энергии становилось все больше, больше, светясь с каждой секундой все ярче и ослепительнее, заставляя зажмурится.
От сильного напряжения, у Кристофера текла струйка крови из носа, но он не обращал на это внимания, у него была цель и он должен добиться ее любой ценой.Некоторые предметы в доме начали взрываться: люстра – разлетелась на куски, перед этим, хорошенько заискрив. Выбило все двери. Фонари на улице начали мигать и одновременно погасли.
Огромный поток силы, смешался в один громаднейших размеров шар, сияющий с такой силой, что наверняка, освещал весь квартал. Лучи, исходящие от него испепеляли мгновенно. Несколько чуть не попали в напуганных зачарованных. Искры летели во все стороны, оставляя после себя следы, как от файерболов.Один отскочивший луч, поразил притихшего, медленно истекающего кровью от ранений, нанесенных Пайпер и Пейдж, Гидеона в самую грудь.
Молодые маги уже не могли удерживать такое количество энергии…Вспышка света.
Часы пробили полночь…Оглушительный взрыв, сотрясающий землю.Взрывная волна сносит все на своем пути, беспощадно круша и разрушая.
Секунда…Ослепляющий свет сменяется беспросветной тьмой.
Особняка Холливел-Менор больше нет. Вместо него груда обломков.
Соседние дома полностью разрушены.
Грохот сменяется пугающей тишиной. Нет ветра. Ни единого звука… Все закончилось. Но какова цена?
Пайпер пытается откашляться и судорожно хватает ртом воздух. Выбирается из-под завалов дома… От сильного грохота, она пока ничего не слышит. Выкрикивает имена сестер, Криса, Уайетта, и не слышит собственного голоса. Глаза более менее привыкают к темноте, и она может разглядеть, что есть что. Она не замечает боль во всем теле, вытирает стекающую со лба кровь тыльной стороной ладони, и слегка пошатываясь, идет на поиски родных.- Фиби, Пейдж! – Ее голос дрожит, она боится, что может случиться самое страшное. Она боится найти их бездыханные тела. Слезы медленно стекают по ее щекам, но их она тоже не замечает. Аккуратно идет, разгребая обломки.
Чей-то негромкий стон и кашель. Пайпер бежит на звук.
- Крис! Крис, милый… - Парень был наполовину погребен под грудой камней и деревяшек и очень тяжело дышал. Увидев Пайпер, он слегка улыбнулся, и снова зашелся в приступе кашля. – Сейчас, сейчас. – Пайпер помогла убрать большинство камней, помогая сыну выбраться.
Его толстовка была окрашена в алый цвет, а из груди торчал обломок арматуры. Крис, видимо напоролся на него при падении и тот проколол его насквозь.
У молодой девушки сошла улыбка с лица и задрожали губы. Она не готова была потерять еще не обретенного сына. Прожив с ним почти год, он привязалась к своему немного нервному хранителю. Ей было больно смотреть в эти чистые сине-зеленые глаза и наблюдать, как с каждой секундой в них гаснет тот огонь. Пламя жизни. С ее глаз потекли слезы. Она нежно прикоснулась к его щеке, исполосованной шрамами, давая понять, что она с ним и не бросит его.- Мама…мы победили? – Крис прокашлялся и продолжил говорить хриплым и прерывающимся голосом, - Не плачь. Пожалуйста. – От этих слов ее сердце обливалось кровью. Мама… Он назвал ее мамой. Она нежно погладила его по щеке, которая была ужасно холодной. Плохой знак.
- Да, сынок, мы победили. – Кое-как, сквозь слезы и вырывающуюся наружу истерику говорила она.- Я рад, что все закончилось. – Он вымученно улыбнулся.- «Боже, сынок, пожалуйста, не умирай! Останься со мной! Я не хочу потерять тебя, только обретя. Ты не заслужил смерти. Ты должен выжить! Не бросай меня, слышишь?» - Думала Пайпер, но не могла произнести и слова.- Я всегда буду с тобой, слышишь? – Срываясь на истерические нотки, говорила Пайпер. Ее сердце сжалось в тугой комок, сотканный из боли. – Только не умирай, останься со мной, сынок!
- Я не умру. Я… - Парень сделал глубокий вдох. Его сердце последний раз ударилось о грудную клетку. Взор его остекленевших глаз был устремлен в никуда. То пламя – пламя жизни погасло. Тело неестественно обмякло, а на губах играла счастливая полуулыбка.
- Пожалуйста, не надо. – Пайпер обняла бездыханного сына, обливаясь слезами. – Пожалуйста, вернись! Сынок, я люблю тебя… - Севшим голосом говорила она…