White Christmas (1/1)
Слишком душно.Сухёк сидит на кровати и смотрит в окно, не в силах сомкнуть глаз, потому что за стеной комнаты напротив слышатся тихие шаги. Он слышит неразборчивый шепот, но даже не думает что-либо предпринять. Сухёк ждет.Кровать слегка прогибается под тяжестью чужого тела, и Сухёк чувствует сбивчивое дыхание на своей шее. Он машинально, по привычке, притягивает Ёнквана за талию, заваливается на кровать, прижимая его ближе. И замирает. Всхлип звучит так неестественно, рассекая ночное безмолвие.- Хёксу-я, я устал… - голос тонет в вакуумной ночной тишине, – Я чувствую: еще немного, и он поглотит меня…Сухёк растерян и совершенно не может понять, о чем говорит Ёнкван. Ему ничего не остается, кроме как ждать ответа, невесомо поглаживая выпирающие позвонки.- Хёксу-я, я не думал, что это будет настолько тяжело. Чума, он внутри меня, понимаешь? Он хочет забрать мое тело, я не знаю, как ему противостоять…Сухёк устало прикрывает глаза, обнимая Ёнквана крепче. Он знал, что так и будет. Слишком тяжелая роль. Что же будет к концу дорамы?Он ловит на себе растерянный взгляд и срывается как ошпаренный к кабинке режиссера. Всей съемочной команде дают перерыв.Сухёк прижимает Ёнквана к стене, заламывает руки над головой, чувствуя, как крупная дрожь пробивает все тело хёна. У Ёнквана начинается истерика. Он закусывает до крови пухлые губы, пытается вырвать руки из железной хватки, бьется в бессознательных конвульсиях так, что Сухёка самого трясти начинает. От страха. Он отвешивает звучную пощечину, и Ёнкван замирает. Хватка ослабляется, ноги подкашиваются: Ёнкван медленно сползает по стене. Сухёк опускается на корточки напротив, все еще придерживая хёна за руку. Он устало трет переносицу, наивно полагая, что самое страшное позади. Пока Ёнкван не начинает плакать. Он ревет по-детски, в голос, размазывая по щекам слезы вперемешку с соплями, все время невнятно повторяя одно и то же: Предатель.Вот теперь Сухёк и правда не знает, что делать. Он пытается обнять Ёнквана, гладит его по плечам, спине, успокаивая, говоря, что все хорошо, но Ёнкван начинает плакать сильнее.- Чихун-ааа, прости меня, - ревет в голос Ёнкван, - Чихун-а, я не предатель, честно, просто слабый очень, прости. У Сухёка что-то щелкает в голове, он резко подрывается, хватает Ёнквана за грудки, потряхивая. - Земля, прием, - басит Сухёк, - съемки окончены, Чума, верни мне моего придурка.Ёнкван, икнув, вдруг замолкает, осоловело моргая – явно не понимая, что происходит вокруг.- Ты идиот? – гнусит Сухёк, - сколько можно драму разыгрывать? Ау, просыпайся. Сейчас ты – Ёнкван, а я твой парень. Ёнкван часто моргает еще несколько секунд и вдруг выдает такое, от чего Сухёку пополам хочется сложиться в приступах истерического смеха: - А мы что, встречаемся?Сухёк смеется глухо, сгребая Ёнквана в охапку.- Ты совсем неадекватный, да? За что я только с тобой связался. Пошли, модель, тебя еще привести в порядок надо. Ты себя видел? И это айдол, на которую миллионы слюни пускают.- Знаешь, - шепчет Ёнкван, уткнувшись в кружку с горячим чаем, - мне кажется, что эта роль меня убьет…- Дурак ты, - Сухёк пропускает сквозь пальцы пряди чужих каштановых волос, - по сценарию не ты, между прочим, умираешь. Справимся мы.- А ты что, правда мой парень? – Ёнкван поднимает огромные оленьи глаза на Сухёка, поджимая губы.- Если только гроза школы не будет против, я хотел бы занять это вакантное место.Ёнкван утыкается лбом в живот стоящего рядом Сёхука и расплывается в блаженной улыбке. Не против.