Глава 32 (1/1)

Я никогда ещё не чувствовал такой безысходности, как этой ночью.Я так больше не хочу, я должен двигаться вперёд.Asking Alexandria ?Moving On?Когда Бэкхён зашёл во вместительный зал, расположенный на нижнем уровне, пленные уже находились там, поставленные в три длинные шеренги друг за другом. Здесь же стояли Кёнсу, Чанёль и Сехун, держащие их на прицеле, а снаружи, в коридоре, притаились Змея и Джонни, в случае возникновения непредвиденной ситуации готовые заблокировать вход. Югём, подготовивший необходимый яд, плёлся следом и то и дело вздыхал, безмолвно напоминая раздражённому лидеру о состоявшемся пару минут назад разговоре.Встав перед пленными, Бэк обвёл их ничего не выражающим холодным взглядом. В тусклом свете потрескивающих под высоким потолком ламп мужчины казались как никогда измождёнными и сломленными. Исхудавшие, покрытые язвами и коростами, они готовы были хлопнуться на колени и просить о пощаде в любое мгновение, но даже сейчас Бён не был уверен, что те при удобном случае не воткнут ему в спину нож.Выждав необходимую паузу, мужчина небрежно усмехнулся и обратился к пленным, застывшим в ожидании своего приговора:—?Как вы понимаете, я собрал вас здесь не просто так. Вы все совершили противоправные действия, направленные против меня и моих бойцов, за что и понесли наказание в виде заключения в одиночные камеры,?— хорошо поставленным голосом равнодушно вещал Бэкхён. —?Вы поступили подло, когда укусили руку, которая кормила и оберегала вас всё это время. Вы предали нас, когда заперли двери бункера. И этому нет прощения!Пленные угрюмо переглянулись, но никто не стал отстаивать свою правду. Бён с ненавистью рассмотрел бородатые осунувшиеся лица людей, которым когда-то доверял, и сделал шаг вперёд, вынудив пленных невольно отпрянуть ещё дальше к стене.—?Если есть преступление, то должно быть и наказание. Всё честно, не находите? —?Бэк с улыбкой указал на два стула, поставленные за его спиной. —?И я хочу сюда вызвать двоих из вас. Хави и Чжуён, прошу!Двое мужчин, находящихся в заднем ряду, словно бы окаменели разом и уж точно не ожидали, что остальные, обрадованные, что их имена не назвали, буквально вытолкнут несчастных под ноги Бэка.—?Прошу! —?указал на стулья Бён.Хави, пятидесятилетний мужчина, которого когда-то давно отец Бэка вытащил из лап заражённых и привёл в бункер, плюнул на ботинки лидера и уселся на стул. С трудом промолчав, Бён с вызовом взглянул на Чжуёна, но тот неожиданно упал на колени и начал слёзно молить о пощаде. Молодой и трусливый, дерзивший во время нахождения в заключении, а до этого вечно шепчущийся с Чонином и порывающийся уйти в его банду, сейчас был похож на полураздавленного слизняка, готового пообещать всё что угодно в обмен на жизнь.—?На стул! —?рявкнул Кёнсу, поймав взгляд лидера.Чанёль для надёжности привязал пленников, и если Хави не сопротивлялся, смиренно приняв свой приговор, то Чжуён продолжал истерить и рыдать, раскачивая стул не взирая на тычки До.—?Югём? —?обратился к доктору Бён.—?Всё готово!—?Прекрасно,?— сложив руки за спиной, улыбнулся Бэк. —?Что ж, я позаботился о том, чтобы ваша смерть была безболезненной и быстрой. Вы ничего не почувствуете?— просто уснёте и не проснётесь!—?Сукин сын. Ты даже мизинца своего отца не стоишь! Вот он был человек, а ты так?— подделка. Пустая, гордая фальшивка, отчаянно желающая стать кем-то, но являющаяся никем! —?тихо выговаривал Хави, пока склонившийся над ним Югём вкалывал ядовитую смесь в его вену. —?Я умру, но ты останешься жить с тяжеленным грузом. И ты до самой смерти будешь помнить мои слова и видеть в кошмарных снах мои глаза?— где бы я ни оказался, но позабочусь об этом!Неожиданно покраснев, Хави схватил губами воздух, но окаменевшие мышцы больше не двигались, а из неподвижного рта пошла пена. Всё так же глядя на Бэкхёна?— ненавистно и зло,?— пленный дёрнулся всем телом и завалился набок, чтобы через секунду вместе со стулом перевернуться на пол под растерянный вздох толпы.Бён даже не шевельнулся, глядя на то, как в прощальной судороге дёргалась нога Хави. А когда тот окончательно затих, мужчина равнодушно кивнул Югёму, тут же направившемуся ко второму заключённому. Чжуён сразу заголосил, выпрашивая пощаду и давая клятвы в том, что больше никогда его не предаст. Захлёбываясь от слёз, парень готов был целовать ноги Бэкхёна, только бы тот позволил встать с проклятого стула, но Бён оставался непреклонным.—?Нет, умоляю, пожалуйста! —?выл Чжуён, стараясь отстраниться от иглы Югёма, но крепко удерживающий его Кёнсу не давал пространства для манёвра. —?Ты уже показал свою силу, Бэк! Хватит! Не убивай меня, пожалуйста! Мы все имеем право ошибаться, но за что с нами так? Ведь тогда никто не пострадал, все живы. Умоляю, Бэкхён! Ну хочешь, руку мне отруби или глаз выколи, как Юнги. Только отпусти, я жить хочу. Я ещё не нажился!Когда игла вошла под кожу, Чжуён закричал так отчаянно и громко, что под одеждой Бэкхёна пробежали мурашки. Пользуясь тем, что стоял к пленным спиной, он на мгновение закрыл ресницы, чтобы позже смотреть на предсмертные мучения пленного стеклянным пустым взглядом. Чжуён бился в путах, хрипел и закатывал глаза, но кричать больше не мог, да и слёзы высохли моментально, словно кожа стала раскалённой сковородой. Дождавшись, когда парень затихнет и, вывалив язык, издаст последний вздох, Бён медленно обернулся к остальным, пребывающим в священном ужасе, и наклонил набок голову, выжидая, пугая людей ещё больше.—?Как вы уже поняли, церемониться я ни с кем не буду. С этого дня из камер вы будете переселены в одну общую казарму. Там стоят камеры, и все ваши передвижения и разговоры будут фиксироваться. Вы должны будете помогать внутри бункера?— на кухне, в производственных помещениях, дежурить, если это потребуется. Если кто-то из вас хотя бы допустит мысль о бунте, то немедленно окажется на этом стуле. Если кто-то из вас будет знать о готовящемся бунте, но сохранит это в тайне, также окажется на этом стуле. Больше не ждите от меня пощады и понимания! —?Закончив свою речь, мужчина направился к выходу, но перед этим затормозил напротив насторожившегося Югёма, прислонившегося к стене. —?Можешь взять любого, а второго похороните.***Бэкхён сидел посреди развороченной постели, сжимал во вспотевшей ладони горлышко бутылки, наблюдал за тем, как переливалась коричневая жидкость в свете лампы, а затем жадно глотал виски, обжигая внутренности, вновь вспоминая, что не ужинал и, кажется, даже не обедал.Никого не хотелось видеть, да и особого желания жить тоже не осталось. Лечь бы и умереть, чтобы вот это всё закончилось, чтобы не было так гадко, больно, чтобы чужие голоса смолкли, оставили его в покое, и всё стало как прежде.Чтобы все проблемы ограничивались не сданной вовремя контрольной или очередной девчонкой, променявшей тебя на другого парня. Бэк мучительно хотел вернуться в тот мир, сейчас казавшийся настолько фантастичным, словно и не было его вовсе. Будто Бён родился таким?— вечно усталым и невыспавшимся, борющимся за жизнь каждый грёбаный день. И вместо мыслей о не пройденном уровне компьютерной игры или о том, к кому завалиться вечером, он только и думал, где достать пропитание и как дожить до следующей весны, казавшейся раем после голодной промозглой зимы.Все проблемы его подростковых лет казались сейчас такими глупыми и незначительными, что хотелось одновременно и ржать, и рыдать. Думал ли Бэк в свои семнадцать лет, что однажды вынесет другому смертный приговор? Что будет убивать сам, не морщась и не испытывая никаких особых чувств по этому поводу. Что вечная борьба незаметно станет смыслом его пустой жизни?— единственным и жалким.Отставив бутылку на пол, Бэкхён подтянул сползшие с тощей задницы джинсы, замотался покрепче в толстовку и вышел в коридор прямо так, босиком. К счастью, все уже давно разбрелись по своим комнатам, кроме дежурных, поэтому мужчине навстречу никто не попался. Он хотел было заглянуть к Югёму, но, решив оставить все его больные эксперименты на утро, зашёл к Юнги.На удивление, Мин не спал, а что-то просматривал на мониторах, даже не сразу заметив присутствие другого человека. Рядом с ним стояла тарелка с недоеденной кашей и сгрызенная до середины галета, но увлечённый работой Юнги вряд ли в этот момент вспоминал про еду. Сейчас, оказавшись в своей стихии, он чувствовал себя гораздо лучше, расцветая буквально на глазах. И это не могло не радовать Бэкхёна.—?Почему не спишь?Вздрогнув, парень резко обернулся, и Бён едва сохранил невозмутимое выражение, когда увидел изуродованное лицо друга во всей красе. Тот взволнованно потянулся к повязке, лежащей на краю стола, но прежде, чем он натянул её на изувеченную глазницу, Бэк накрыл его ладонь своею и отрицательно помотал головой.—?Извини, я не хотел тебя напугать. Просто она давила мне на затылок, и я решил снять,?— пытался оправдаться Юнги, прикрывая ладонью правую сторону лица.—?Эй, тихо! —?нахмурился мужчина, с усилием опустив чужую руку. —?Я видел вещи пострашнее, поверь мне. У каждого из нас есть свои шрамы, незачем их прятать?— они часть нас.Осторожно, почти невесомо, Бён коснулся подушечками пальцев грубого вспухшего рубца, перечеркнувшего глазницу. Ввалившаяся внутрь, тёмно-красная, она уродовала некогда прекрасное юное лицо, и в Бэке поднималась такая злоба на того, кто причинил боль его другу, что хотелось заново поднять его из мёртвых и убивать каждый грёбаный день всё более жестоко и изощрённо. Это несправедливо, что мерзавец ушёл, а Юнги должен жить с этим до самой смерти, стыдясь себя и проявленной однажды слабости.—?Ты всё ещё красавчик,?— улыбнувшись, смело заявил Бэк, нежно поцеловав в бровь смутившегося Юнги. —?Что тут у нас?—?Вот, смотри,?— тут же оживился Мин, забыв про повязку и уткнувшись в монитор. —?Они уже спят. Ну, кто-то притворяется.Мужчина всмотрелся в очертания неподвижных пленных, укрытых по уши одеялами. Он знал, что после суда Кёнсу отвёл их помыться, а затем те расселились по койкам, на каждую из которых Джехён предусмотрительно положил набор постельного белья.—?Сехун составил для них график дежурств,?— указав на лист бумаги, приколотый к стене, заметил Юнги. —?Я с них глаз не спущу! Точнее, одного глаза.Бэк растрепал волосы Мина и покачал головой, напомнив про необходимость отдыхать. А когда он уже собирался уходить, парнишка подкатил к нему на инвалидной коляске и требовательно дёрнул за штанину.—?Ты знаешь, что предложила Сиран сегодня за ужином?—?Что?—?Выращивать пшеницу или рожь. Серьёзно, Бэк, мы уже забыли вкус настоящего хлеба?— муки у нас никогда не было особо много, а галеты давно стоят поперёк горла!—?Мы уже пробовали выращивать злаки, но у нас ничего не получилось,?— напомнил Бён.—?Потому что недостаточно просто бросить в землю семена! Слушай, Сиран и другие девчонки готовы этим заняться. К тому же Джехён нашёл на складе какую-то книгу для агрономов и сейчас вовсю её изучает. Бэк, давай попробуем!—?Уже середина лета, скоро осень и зима. Вряд ли под дождями у нас что-то вырастет, да и где её сеять? —?вздохнув, мужчина покачал головой, а затем хитро ткнул надувшегося Юнги в плечо. —?Ладно, пусть Джехён, как дочитает, приходит ко мне, и мы обсудим этот вопрос.—?Спасибо! —?искренне улыбнулся Мин, покатив обратно к мониторам.Закрыв за собой дверь, Бэк осмотрелся, недолго постоял и направился обратно в свою комнату. Ноги успели окончательно заледенеть, хотелось поскорее сунуть их под тёплое одеяло, свернуться клубком и забыться до самого утра. А утром всё будет заново?— новый день, новая борьба, привычный бег по кругу, словно ты глупый хомяк в колесе, вроде бы несёшься вперёд, а на деле стоишь на месте.Остановившись напротив комнаты Чанёля, где тот с недавних пор жил в одиночку, мужчина помедлил, но всё же занёс руку для удара. Коротко постучал и, не дождавшись разрешения, заглянул внутрь. Пак, успевший задремать с раскрытой на груди книгой, резко вскочил и недоумённо уставился на бывшего друга.—?Спишь?—?Уже нет,?— проворчал парень, растирая сонные глаза. —?Что-то случилось?—?Нет, просто заглянул проверить, как ты,?— пожал плечами Бэк, уже собираясь уйти.—?Подожди! —?позвал его Чанёль. —?Посиди со мной.Бён нерешительно зашёл в комнату и сел на соседнюю пустующую койку, зябко поджав под себя ноги. Они оба молчали, не поднимая взгляда, и Бэк подумал, что остаться здесь на ночь было бы хорошей идеей?— присутствие рядом чужого человека странно его успокаивало и отвлекало от тягостных мыслей.—?Ты как? —?наконец спросил Пак, обеспокоенно покосившись на бывшего друга.—?Нормально. Ходил обстановку проверить и решил зайти к тебе,?— бодро отрапортовал Бэкхён, изобразив на лице максимально искреннюю улыбку. —?Юнги сказал, что Сиран собирается выращивать пшеницу. Так что, если передумаешь лететь в космос, можешь стать почётным агрономом и есть на завтрак, обед и ужин горячие булочки от нашей бравой поварихи!Рассмеявшись, Бён сам испугался своего скрипучего смеха и сконфуженно замолчал. Чанёль не проронил ни слова, лишь молча кивнул в ответ на чужой бред, пустой и никчёмный, в котором не было ни доли правды и искренности. Бэк говорил, чтобы заполнить пустоту между ними, но все его слова были словно белый шум, ни капли не раскрывающий его истинных эмоций.—?Если хочешь, можешь остаться на ночь,?— откровенно предложил Чанёль, взбивая собственную подушку. —?Я не храплю, приступами лунатизма не страдаю. И, если твой страстный поклонник вырвется из больничного бокса и придёт сюда на запах, клянусь до последнего отстаивать твою честь кулаками и оружием!—?Иди ты,?— фыркнул Бэк, с содроганием вспомнив про Тао. —?Но ты прав, лучше мне остаться здесь. И давай дверь закроем на замок, а то мало ли?Пак послушно поднялся и запер дверь, а затем быстро разделся, оставшись в одних лишь трусах. Завалившись к себе под одеяло, протянул руку к выключателю и, дождавшись кивка, выключил свет. В комнате стало темно, хоть глаз выколи, и Бэк, уже без страха быть замеченным, сорвал с лица фальшивую маску беззаботности, сжавшись в дрожащий комок и обхватив руками тощие колени.—?Тебя не было на ужине,?— тихо заметил Чанёль, поскрипев пружинами.—?Я не хочу есть,?— равнодушно донеслось в ответ.—?Хочешь или не хочешь?— какая разница? Ты просто должен есть, чтобы быть сильным.—?А зачем мне быть сильным, если за столько лет я не смог добиться и капли уважения в глазах своих людей? —?обиженно выдохнул Бэк, тут же прикусив язык.Если Чанёль не дурак, то без труда поймёт, как его больно царапнули брошенные перед смертью слова Хави. А если всё же он идиот, то это даже к лучшему.—?Спокойной ночи! —?холодно отрезал Бён, накинув на себя тонкое, совсем не согревающее одеяло.Несколько минут он прислушивался к чужому дыханию Пака, ровному, словно у спящего, но никак не мог успокоиться, нервно подрагивая и видя в темноте пугающие тени, клубящиеся, словно живые. Они приближались к нему, душили, пробирались внутрь грудной клетки, заполняя её чернотой, и хотелось закричать, включить свет и долго топать ногами, отмахиваясь от невидимых врагов, словно от роя пчёл, жужжащих, не способных оставить его в покое.Услышав скрип кровати, Бэк напряжённо затих и потерял дар речи, когда Чанёль, бесцеремонно приподняв одеяло, лёг позади него и обхватил руками поперёк талии. Уткнувшись носом куда-то в затылок, Пак сонно вздохнул и сердито цокнул языком.—?Что ж ты ледяной такой? Стучишь зубами так громко, что я уснуть не могу.—?Я могу уйти,?— пытаясь расцепить чужие руки, небрежно заявил Бэк, хотя вся его сущность тянулась к долгожданному обволакивающему теплу.—?Но можешь и остаться.И Бён сдался, позволив бывшему другу себя согревать. И даже осмелился засунуть свои ледяные ступни между его ног, за что получил пару матов прямо в ухо.Они несколько минут лежали молча, чувствуя, как под одеялом скапливается долгожданное тепло, а стук зубов медленно стихает. Бэк действительно расслаблялся, его даже потянуло в сон, вот только закрывать глаза было страшно?— под веками тут же вспыхивали события недавней казни и жестокие слова, брошенные Хави. Он знал, как зацепить Бёна-младшего, безошибочно чувствовал его слабое место. И просто взял и разнёс одним ударом всю его уверенность в себе и своих действиях. Заставил Бэка сомневаться в собственной силе и самом факте того, а заслуженно ли он занимал место лидера?—?Ты думаешь о Хави? —?без труда догадался Чанёль, лишь крепче прижав к себе одеревеневшее тело. —?Он ранил тебя своими словами, но он мёртв, а ты жив, и в этом разница.—?Может, он прав…—?Да не прав он, господи! Хави знал, что умрёт, и хотел сделать тебе побольнее. Это обычная реакция человека, загнанного в угол. Не позволяй этим словам сломать себя. Ты не для этого столько лет боролся, чтобы сдаться после пары фраз убитого мудака.—?Дело не только в Хави. То, что я сделал сегодня?— ужасно. И я не могу отделаться от воспоминаний о Чжуёне. О том, как он просил меня о пощаде, как плакал и страдал. Наверное, я слишком жесток, но я не мог себя остановить. Тогда бы они почуяли мою слабость и затихли, подобно стервятникам, в ожидании подходящего случая! Но я так не хочу, понимаешь? Я хочу, чтобы они меня боялись, потому что только страхом я и смогу их контролировать.—?И ты прав, Бэк. Ты чертовски прав.Пользуясь темнотой и близостью другого человека, мужчина был рад выговориться, хотя и знал, что утром ему будет мучительно стыдно за сказанное в сердцах. Но сейчас эта поддержка, выраженная в паре фраз, была для него намного ценнее, чем пафосные воодушевляющие речи.Просто Чанёль хорошо его знал. Просто он всегда был рядом, когда накрывало и скручивало?— пусть не всегда, но в большинстве случаев точно. Просто перед ним Бэк не боялся показаться слабым и никчёмным, потому что Чанёль его каким только не видел. А ещё потому, что скоро он улетит в свой космос, и всё вернётся на круги своя?— станет грустным, пустым и привычным.—?Ты помнишь, как в девятнадцать лет меня сбила машина? —?неожиданно произнёс Бён, вывернувшись в чужих объятиях и оказавшись лицом к бывшему другу.Он почти не видел его очертаний, но чувствовал дыхание на своей коже?— тёплое, мягкое, почему-то вынуждающее с трудом сдерживать слёзы.—?Я всё помню, Бэкхён,?— тихо ответил Чанёль. —?Помню, как ты неподвижно лежал, окровавленный, на асфальте. Как я пытался одновременно набить морду водителю и набрать номер скорой. Помню, как соскрёбывал тебя с дороги и перекладывал головой на колени, как держал руку на пульсе и продолжал ждать скорую, будто провалившуюся в саму преисподнюю! А ещё помню, как сидел в коридоре и смотрел на то и дело хлопающую дверь реанимации. Твой отец ещё не приехал, когда оттуда вышел врач. Я так испугался, что не мог даже встать, а он улыбнулся и сказал, что у тебя всего лишь сотрясение и сломанная рука. Серьёзно, это был одновременно худший и лучший день в моей жизни!—?А я помню, как очнулся и увидел тебя с отцом у своей кровати. Прямо как в дурацких фильмах,?— сквозь слёзы признался Бён. —?Хотел притвориться спящим, но ты заметил, что я пришёл в себя, и обнял так, что у меня все рёбра затрещали!—?А потом твой отец начал кричать о том, что тебе запрещены нагрузки, и убежал звать врачей, чтобы они тебя осмотрели,?— с улыбкой закончил Чанёль. —?Почему ты тогда оказался под колёсами? Ты мне так и не ответил.Бэк и сейчас не хотел отвечать?— сморщился, замотал головой, но затем передумал, успокоив себя мыслью, что это его последние дни, проведённые рядом с Чанёлем, и можно говорить, что угодно, перед расставанием длиною в жизнь. И в первую очередь, стоит говорить правду.—?Мы с тобой договорились встретиться в парке. Я купил по пути два кофе и мчался к переходу, сломя голову. Я знал, что скоро загорится красный, но ты стоял на другой стороне дороги, нетерпеливо смотрел на часы и оглядывался в поисках меня. Ты всегда ненавидел опоздания, а мне не хотелось тебя расстраивать, да и кофе остывал, я чувствовал это даже через стаканчик. Решил, что успею, а потом удар и темнота,?— Бэк усмехнулся и прикрыл ресницы. —?Сейчас я думаю, что было бы хорошо, если тот удар оказался смертельным. Тогда бы я не застал этих времён и не страдал бы каждый день.—?Но тогда бы и нас не было. И этого бункера, и этой ночи,?— прошептал Чанёль, положив ладонь на спутанные волосы Бэкхёна. —?Я рад, что ты живой, потому что именно благодаря тебе я и сам до сих пор дышу.***Проснувшись раньше Чанёля, Бэкхён поспешил выбраться из тёплых и крепких объятий и малодушно сбежал, не желая прятать глаза и сконфуженно молчать, всем нутром предвкушая неловкость, которая теперь возникнет между ними. Всё же ночь — лучшее время для откровений, но нет ничего хуже наступающего следом утра.Заглянув к себе в комнату и переодевшись, Бён умылся в душевых и направился в столовую, справедливо рассудив, что поесть ему всё-таки не помешает. В коридоре он столкнулся с группой пленных, возвращающихся после завтрака. При виде лидера они замолчали и низко опустили головы, а сопровождающий их Тэн, крепко удерживающий автомат, лишь кивнул в знак приветствия.На первое время Бэк установил за пленными усиленный контроль. В столовую они ходили по очереди, тремя группами, а всё остальное время проводили в казарме. Дежурные же, назначенные по графику, также занимали свои посты под неусыпными взглядами бойцов Бёна. И хотя продолжаться вечно это не могло, пока Бэк никому не позволял расслабляться.Встретив в столовой остальных, мужчина приветливо улыбнулся и с нетерпением взглянул на Сиран, тащившую целый поднос еды.—?Наконец-то! Оголодал, небось,?— ворчала женщина, выставляя перед Бэком полные тарелки. —?Тут тебе и ужин, и завтрак!—?Спасибо,?— поймав чужую ладонь, Бён благодарно коснулся её губами и тут же остановил взгляд на усевшемся напротив Чанёле.Игнорируя бывшего друга и явно обидевшись на его побег, Чанёль подвинул к себе свою тарелку и принялся молча уплетать овощное пюре. Сиран же, приобняв Бэка за плечи, вернулась на кухню.—?Бэк, я вчера ночью нашёл кое-что интересное. Не стал тебя будить, решил приберечь новость на утро,?— заговорщицки заявил Юнги. —?Я просматривал видео с тех камер, что установил в городе Сехун, и смог найти попавшего в кадр Даниэля и Чунхёна. Поскольку Кан был связан, а на его лице назревал здоровенный фингал, смею предположить, что он всё же взят в плен.—?Отличные новости,?— закатил глаза Бён, вяло ковыряясь ложкой в пюре.—?Ты же его спасёшь? —?с тревогой поинтересовался Джонни. —?Он мой друг, и он хороший! Да, немного сумасброден, но Даниэль не заслуживает к себе подобного отношения.—?Скажу тебе честно?— я бы ни за что не стал его спасать, но раз уж мы начинаем войну с Чонином, то мне придётся вытащить твоего дружка из этого пекла.—?Спасибо,?— доверчиво улыбнулся Ёнхо. —?Так ты идёшь сегодня с ними воевать?—?Не воевать, а на разведку. Возьму с собой Сехуна и Тэна, а остальные остаются здесь и контролируют наших дружков из казармы, чтобы они опять ничего не выкинули,?— кивнув вернувшемуся в столовую Тэну, произнёс Бён. —?Кёнсу, надеюсь, ты понимаешь, почему я не могу взять тебя с собой?— только ты можешь всё здесь контролировать в моё отсутствие без риска облажаться. И да, Змея, не смотри на меня с такой мольбой?— мой ответ заранее отрицательный.—?Тебе не нужен меткий стрелок? —?обиделась девушка.—?Мне нужен Тэн, который способен просочиться в любую щель. И нужен Сехун, в хладнокровии и аналитическом уме которого у меня нет сомнений.—?Я иду с вами,?— подняв взгляд от тарелки, угрюмо заключил Чанёль.—?Это исключено!—?Но почему? —?возмутился парень. —?Почему Сехун и Тэн могут идти, а я нет? Я тебя хоть раз подводил, скажи мне!—?Чанёль, ты нужен здесь. Это не твоя война, а Чонин?— не твой враг. И тебе ни к чему подвергать себя опасности или пытаться что-то кому-то доказать. Лучше помоги тем, кто останется в бункере, а на досуге придумай план того, как мы попадём в ?Улей?,?— спокойно, словно маленькому, попытался объяснить Бэкхён.—?Но я не хочу оставаться здесь! Я хочу идти с тобой!—?Мне плевать на твои желания. Пока я здесь главный, и именно я отдаю приказы,?— жёстко отрезал Бён, выдержав испепеляющий взгляд Чанёля.—?Да пошёл ты! —?выплюнул Пак, выскочив из столовой и от души шарахнув дверью.Мужчина раздражённо отбросил ложку и сжал задрожавшую руку в кулак. Когда он поднял взгляд, остальные поспешно отвернулись и стали что-то оживлённо обсуждать между собой.Прикрыв ресницы, Бэкхён молчал, пытаясь перебороть поднимающийся в глубине души гнев, и, когда его слегка отпустило, он нашёл в себе силы распрямить плечи и подняться из-за стола.—?Тэн, Сехун, жду вас через полчаса на платформе,?— бросил мужчина напоследок.—?Но, Бэк, ты почти ничего не съел! —?крикнула ему в спину Змея, так и не дождавшись ответа.Перед тем, как уйти, Бён хотел навестить Югёма и узнать, чем закончился очередной эксперимент, о проведении которого Ким умолял его накануне, едва ли не стоя на коленях. Удивительным было то, что сам Югём не пытался его найти и доложить о результатах поставленного опыта?— то ли ничего не получилось, то ли, напротив, с блеском удалось.Доктор нашёлся в медпункте, сосредоточенно рассматривающим что-то в микроскоп. Он даже не заметил появление Бэкхёна, а когда тот похлопал его по плечу, подскочил и громко выругался, схватившись за сердце.—?Кто ж так делает, чёрт бы тебя побрал,?— простонал Югём, прикрыв ресницы.—?Что с трупом? И с Тао? —?сложив руки на груди, поинтересовался Бён.—?О, эксперимент с Тао в самом разгаре! —?довольно ответил Ким. —?Не беспокойся, он всё ещё в морозильной камере, под десятью замками. Я взял у него анализ крови и ещё кое-что по мелочи. Наблюдаю за реакциями, происходящими в его организме.—?Что с трупом? —?мрачно напомнил мужчина.—?Сложно объяснить. Пойдём, сам увидишь.Они спустились на нижний уровень, где находился недостроенный медицинский блок, гораздо более крупный, чем тот, в котором ютился сейчас Югём. Единственное, что было готово к сдаче?— это пара изоляторов для инфекционных больных. С надёжными дверями и стёклами для наблюдения, они создавались как раз для непредвиденных ситуаций, вероятно со скидкой на то, над чем работали власти в то время.Щёлкнув выключателем, Югём пропустил в блок Бэкхёна и остановился напротив одного из изоляторов. Обеспокоенно заглянув внутрь через толстое стекло, он с тревогой посмотрел на пустующую кушетку, вся простынь на которой была сбита в ком, и на всякий случай дёрнул накрепко закрытую дверь.—?Что, блядь, здесь происходит? —?прошипел Бён. —?Где труп, Югём?—?Ещё ночью был здесь,?— кивнул на кушетку Ким, после чего откашлялся и осторожно постучал костяшками пальцев по стеклу. —?Эй, поздоровайся с нами!Бэк напряжённо застыл, хмуря лоб. Его взгляд метался из угла в угол, ожидая увидеть что угодно, но когда из-за стены выскочил оскаленный Чжуён, с воем бросившийся на разделяющее их стекло, в ужасе отшатнулся, отказываясь верить увиденному.Тот, кто ещё вчера был мёртв, сейчас казался вполне живым и с энтузиазмом камикадзе бился головой о стекло, разбивая в кровь лоб. Кажется, он что-то рычал и пускал пену, успел разодрать на себе футболку и расцарапать грудь. И продолжал выть так, что волосы на руках Бэка вставали дыбом.—?Что с ним, твою мать?! —?толкнув Югёма, уточнил Бён.—?Пока не знаю…—?Что ты с ним сделал?! —?оглушительно заорал мужчина.—?Послушай,?— Ким выставил ладонь, но тут же её опустил. —?Я вколол ему вакцину дичка. Хотел посмотреть на результат. Как видишь?— она помогла, пусть и слегка своеобразно. Регенерация была запущена и вернула Чжуёна к жизни?— сердце вновь забилось, кровь начала циркулировать, но оттуда он вернулся не собой.—?Он теперь заражённый?—?Да, Бэк. Эксперимент провалился,?— развёл руками врач. —?И я пока не понимаю, почему так вышло. Он проходил вакцинацию, и у него был иммунитет против вируса, да и сам дичок не подвержен заболеванию. Может, ещё есть что-то. То, что мы упускаем из виду в поисках ответа.Игнорируя попытки Югёма ещё что-то объяснить, мужчина остановился напротив стекла и всмотрелся в пустые глаза Чжуёна, щёлкающего зубами и не замечающего стекающих по щекам густых струек крови. Тот, кто ещё вчера яро просил его о пощаде, сейчас вновь был живым. Но разве о такой жизни он мечтал?—?Убей его снова, и теперь уже навсегда,?— приказал Бэк, прежде чем покинуть бокс.