Глава девятнадцатая (1/2)
Как прекрасно гулять под холодными лучами светила, выкрасившими все вокруг ярко-алым цветом. По неровной дороге идти только вперед, не видя конца своего пути. А вдоль красновато-серого каменного покрытия узкие черные полоски земли, трава, что в свете Сайона приобрела синеватый оттенок и самые различные деревья, каких никогда не увидишь на слишком упорядоченной и правильной Земле.Тут растут цветы. Не в клумбах и специальных горшочках, а вот просто так, совсем рядом с дорогой. Мелкие, совсем не те роскошные, но искусственно модифицированные, а просто обычные полевые цветы. Ярко-желтые, окрашенные сейчас в оранжевый цвет, красно-розоватые, что при свете Роана казались бы белоснежными. Нежные и хрупкие, с горьковато-приторным медовым запахом.А если отойти дальше от дороги, туда, в самую чащу леса, можно, наверное, наткнуться даже на диких животных, которых раньше мне доводилось видеть лишь в фильмах и на голограммах. Впрочем, тут они наверняка совсем другие. Так тихо. Ни единой живой души. Лишь прохладный ветерок треплет непривычно легкие пряди волос.
Я одна здесь, но страха почему-то совсем нет. Только какая-то тихая грусть и странное спокойствие. А ведь по всем законам я должна бы сейчас биться в истерике, оплакивая смерти, произошедшие по моей вине. Или хотя бы обвинять в произошедшем того, кто все это устроил. Должна, но просто не хочу. Так хорошо сейчас.
И ни о чем не хочется думать, но упрямые мысли все равно лезут в голову, не убоявшись даже этой прохладной умиротворенности, подаренной алыми лучами. Улыбаясь, все же сворачиваю с дороги, ступая на мягкую зеленовато-фиолетовую траву. Белоснежные пряди падают на лицо, скрывая пустоту синих глаз. Наверное, на это приятно было бы смотреть со стороны.Но некому. В этот момент одиночество ощущается сильнее, чем когда-либо ранее. Скоро наступит новое слияние светил, и, вернувшись на базу, я продолжу контроль запланированных действий. А может быть, даже найду в себе силы посмотреть в серые глаза моего создания. Может быть, смогу довериться полностью, показать себя со всеми своими чувствами и больше ничего не бояться. Скоро.Сейчас я только сяду на землю, пачкая единственный комплект местной одежды, и буду смотреть в небо. Здесь совсем не видно звезд. Лишь темно-синее небо, окрашенное холодными лучами, и огромное ярко-алое светило. А еще травинки тут горькие и совсем невкусные. А если кому и придет в голову размышлять, покусывая что-то зеленоватое, он будет очень разочарован. Как я.Еще пару часов назад я была расстроена. Злилась и обижалась, умом понимая, что во всем виновата сама. А вот теперь мне просто хорошо и спокойно.
В городе, наверное, сейчас по улицам бродят любители опасных приключений. А за голографическим куполом базы, возможно, спит мой любимый. Он просил прощения за свой поступок, но это не было необходимо. Я уже давно простила его за все, потому что глупо обижаться на собственные ошибки. Странной была эта попытка скрыть подглядывание таким красивым массовым убийством. Бессмысленной, но почему-то очень приятной. И вечер, что Адольф подарил мне, вряд ли когда-нибудь забудется.Впрочем, первая наша ссора тоже останется в памяти. Такая странная, без криков и ругани, даже и вовсе почти без слов. Взгляды, выражения лица. Со стороны никто не смог бы понять происходящего, но для нас это значило очень много. Слишком хорошо понимали мы друг друга.Только закончилось все очень быстро. Я просто ушла, не выдержав напоминания о собственных ошибках. Признавать их совсем не хотелось, но, хотя никто этого и не требовал, было необходимо. Мне самой необходимо, чтобы исправить неприятные последствия. И почему я думала, что все поймут меня без слов и поступков, только по мыслям, которые не могут читать? Мне ведь казалось, что все так очевидно, а теперь понимаю, что опять ошибалась.Но все это будет не сейчас и даже не сегодня. Недолгая отсрочка позволит справиться со страхом, а, может быть, и решиться на самое сложное. Ночные прогулки помогали мне еще раньше, на Земле, когда нужно было сосредоточиться и разрешить сомнения.
Хотя там и не было этой естественной, природной и живой красоты, невесомой пелены белоснежных волос перед глазами и едва уловимого медового запаха полевых цветов. А еще никогда на моей родной планете нельзя было остаться совсем в одиночестве, без яркого света фонарей и мелькающих перед глазами машин, прогуливающихся по идеально ровным дорогам парочек и блестящих зеркальных витрин.
Всю свою жизнь я была лишена той безмятежности, что может подарить лишь природа. Хаотичного движения неочищенного воздуха и ямочек на маленькой лесной тропинке, по которой я удалялась все дальше от цивилизации. От людей. От себя и своих проблем.
Спотыкаюсь о торчащий из земли корень и подворачиваю ногу, но смеюсь, в который раз удивляясь слабости этого тела. Совершенной неприспособленности к жизни в природе. Рано или поздно эта планета станет во многом похожа на Землю. Станет, если я не вмешаюсь в ее естественное развитие.Всего несколько сотен лет, и деревья начнут выращивать в лабораториях искусственным путем, а наилучший грунт собирать по молекулам. Улицы городов заполнятся летающими машинками, и один единственный взрыв сможет разнести всю планетарную систему в мелкую пыль. Даже людей заменят красивые и бездушные создания.
Рано или поздно все это произойдет. С моим вмешательством потребуется больше тысячи, а то и нескольких тысяч лет, но все равно развитие неизбежно. Разве что уничтожить цивилизацию сейчас, пока это еще возможно. Только смысла нет. Планет, что не заселены разумными, не так уж мало. Еще одна такая просто не будет иметь значения. Жаль. Почему-то не хочется такой судьбы вот этой вот красоте.
А ведь когда-то земля была ничуть не менее прекрасна. Были там и зеленые леса, растущие самостоятельно, а не посаженные ровными до последнего миллиметра рядами, невзрачные маленькие цветочки и дикие животные, составляющие бесконечную цепь питания. Даже продукты выращивались и добывались в природе. Когда-то. Когда-то люди делали открытия для выживания, а не для развлечения. Когда-то за оскорбление вызывали на дуэль. Где теперь все это? Куда подевалась наполненная смыслом жизнь землян? И почему, чтобы избавиться от скуки, целые тысячи окунаются в мягкие объятия белого изумруда, чтобы никогда оттуда не вернуться? Мы почти перестали мечтать, а с мечтами куда-то вдаль уходит и вся жизнь.
В такую ночь даже самый низменный и приземленный человек становится философом. За размышлениями я совсем не заметила, что не помню обратной дороги. Впрочем, это не так и важно. Еще раз поверив все еще не заснувшего ученого и улыбнувшись его настойчивости, я уселась на землю под большим деревом и прикрыла глаза. Поежилась холода, а потом, свернувшись в клубочек, провалилась во тьму спокойного сна без снов.С моей стороны было очень глупым рассказать про взлом Ее компьютера, но поступить по-другому я просто не мог. Слишком уж хорошо Она умела спрашивать. Да и делать глупости в последнее время стало для меня почти обычным.
Не знаю, что будет дальше. Она не сказала ничего, только посмотрела как-то зло и разочарованно. А потом ушла. Я попытался догнать, попросить прощения, объяснить, но ничего не вышло. Всего лишь один взгляд дал мне понять, что лучше просто подождать, и оставить Ее в покое. Наверное, нужно было вернуться на базу, однако просто ничего не делать было выше моих сил. Хотелось убивать.