?Тринадцать дней? (1/1)

Наступая на горло своим чувствам, иногда можно потеряться в собственных слезах.— Так, это мне тоже понадобится, — Агата складывает в корзину сливки и проходится взглядом зелёных глаз по большим полкам, напичканным различными молочными продуктами. — Чёрт, так хочется творожок, — суёт руку в карман и нащупывает мелочь. — Два, пять, десять. Должно хватить. Агата идёт на кассу и ставит тяжелую корзину. В голове бродят совершенно другие мысли. Загадочный Александр так и сидит в голове, а девушка всё думает о том, какую историю он хотел рассказать. А в голове так и звучит, терзая бедное сердце: он подавно и забыл о тебе, глупышка. Кому же ты ещё нужна? — Нет-нет, творожок пробейте отдельно, — произносит девушка, прикладывая карту. Забирает чек и небрежно кидает его в пакет, а чек за творожок, который она купила за мелочь в кармане, сминает и выкидывает в урну. — Хорошо. Теперь домой. Дрю уехал на работу с утра, оставив на девушке огромный список дел. И ведь Агата прекрасно знает, что сейчас может сама развиваться и работать, но она словно птица в клетке, которой не дают выбраться. Дрю строго-настрого запретил ей устраиваться на работу и поступать в университет, ведь он мужчина. И только ему позволено зарабатывать деньги. Женский мозг на такое не способен. Где-то в глубине своего подсознания Харрис прекрасно понимает, что всё это запреты, качественно замаскированные глупыми сказками и ложной ?заботой?. Но и это она готова была оправдать. — Прекрати, Агата, он просто не хочет, чтобы ты перетрудилась, — бормочет сама себе, посмотрев на время. — А не разрешает тратить лишние деньги лишь потому, что хочет накопить на отдых летом. Правда, третье лето мы всё собираемся и никак не можем никуда полететь. Громко вздыхает, перекладывая тяжёлый пакет из одной руки в другую. Выпрямляет осанку и смотрит куда-то вдаль, пока идёт до дома. А тем временем слабые лучики солнца с трудом пробиваются сквозь тяжелую, мрачную пелену туч, застилающих всё небо. Агата ставит пакет на столешницу и поднимается в ванную. Собирает волосы в тугой хвост и берет ватный диск. С трудом, морщась и другой рукой сжимая край ванны, снимает слой тонального крема с синяка на щеке. Каждый раз клянётся себе, что больше никогда в жизни не позволит ему себя ударить, но каждый раз всё повторяется. И каждый раз она верит, что такого больше не произойдёт.— Не плачь, — шепчет, задирая голову к потолку, чтобы сдержать подступающие слёзы, скапливающиеся в уголках глаз. — Держись. По плану сегодня был сливочный суп. Но когда у девушки нет настроения, вся еда получается до ужаса пресной. И ей остается лишь положиться на высшие силы, чтобы Дрю понравилась приготовленное ей блюдо. — Хотя, ты же понимаешь, что это уже неважно? — нервно усмехается, потирая запястья сквозь плотную шерстяную ткань свитера. — Ему всё равно не понравится. Руки ползут к горлу, а Агата плавно сползает на пол, глотая слёзы. Она пуста. Она больше не чувствует ничего. Каждый день, раз за разом проживает боль и унижение, но больше её это не задевает. Словно была наполненным сосудом, который безжалостно опустошили и разбили. Остались лишь осколки, которые она всё никак не может собрать в одно целое. Слёзы льются от безысходности. Льются от осознания того, что она однажды потеряла всё, чтобы быть рядом с тем, кто причиняет ей боль. Льются от ощущения невесомой пустоты внутри, которую она не может заполнить даже собой. Потому что её просто больше нет. Дрю нагло и бессовестно сломал её. Разбил, разорвал на мелкие кусочки, затоптал, уничтожил, подмял под себя. Здесь можно найти много синонимов, но суть одна — он убил в ней личность.Встаёт с пола, вытирая слёзы, потому что никто ей не поможет больше. Больше никого нет. Она сама от всех отвернулась, чтобы быть с тем, кто является сущим воплощением Ада. Сначала готовка, потом уборка дома. Единственная радость — несчастный творожок, которым она смогла насладиться после всех переделанных дел. До прихода Дрю ещё час, а значит, что этот час она может посвятить полностью себе. Руки сами потянулись к ноутбуку, хотя Агата настолько сильно вчера испугалась, что поклялась себе больше никогда туда не заходить, чтобы не спалиться. Но то, что происходит сейчас, происходит само. — Стоп, — она замерла, прокручивая в голове вчерашние сообщения. — Нет-нет-нет, я же не могла забыть его номер... — шепчет, пытаясь вспомнить две цифры. — Дура.Я: Здравствуйте, вчера я общалась с одним из ваших психологов. К сожалению, не запомнила номер. Зовут Александр. Это всё, что я знаю. Хотелось бы пообщаться с ним.... : Привет. Номер 20, не забывай больше. Как ты? Вчера так резко пропала. Всё нормально? Агата улыбается. От его сообщений невольно веяло теплотой, которой ей в последние дни так не хватает. Я: Прости, пожалуйста, что я не предупредила. Муж пришёл.... : Ты чувствуешь вину за это? Почему?Агата хмурится, не понимая его вопроса. Для неё здесь всё было логичнее некуда: она пропала, создала неудобную ситуацию, оставила собеседника без ответа. Я: Ну, я же пропала. За это и чувствую вину.... : Ты не виновата в этом. Как ты себя сейчас чувствуешь? Я: Более-менее. Приготовила, убралась. Жду мужа с работы. Ты обещал рассказать историю, я всё ещё жду. Внезапный звонок мобильного телефона заставляет Агату вздрогнуть и ответить. — Да, Дрю, что-то случилось? — Да нет, звоню предупредить, что буду дома через 15 минут, освободился пораньше. Готовься к сюрпризу. — Хорошо, — Агата кусает щеку и кладёт трубку, откидывая мобильник в сторону. ... : Хорошо, сейчас тебе удобно? Я: Прости, нет. Он приедет через 15 минут. Боюсь очень, что может что-то узнать. Я попробую зайти к вечеру, хорошо? ... : Хорошо, буду ждать. Номер 20, не забудь.Агата выключает ноутбук и откладывает его в сторону. Бывают же такие дни, когда у них с Дрю все идеально. И в принципе он достаточно неплохой парень, но эта агрессия, которую он совершенно не умеет сдерживать, губит их отношения. Видимо, девушка не замечает, как пролетает пятнадцать минут, потому что дверная скважина издаёт характерный звук, а на пороге появляется мужчина, держа в руках два пакета. Агата подходит к нему и оставляет на его щеке лёгкий поцелуй. Берет в руки пакеты, но он ей их не отдаёт. — Извини, солнышко, сегодня я сам. Я очень сильно провинился перед тобой. Девушка невольно улыбается и садится на диван в гостиной, скрещивая ноги. — Я приготовила сливочный суп, он стоит на плите. — Ты у меня умница, но сегодня мы не будем кушать твой суп. Потому что, — он достал из пакета роллы и вино. — Будем мириться. Агата сидит на диванчике, поджав под себя ноги, и внимательно смотрит на то, как Дрю раскладывает фрукты по тарелкам. Сегодня он такой милый. Девушка слепо верит в то, что такого больше не повторится. Слепо верит в то, что внутри, за этой агрессией, находится милый, добрый Дрю, который готов к её ногам положить весь чертов мир, чтобы она была счастлива. — Киви, — она улыбается, взяв из готовой нарезки кусочек. — Как я его хотела. — Агата, — он присаживается рядом, а Агата рефлекторно немного отодвигается, потому что уже просто не может иначе. — Прости меня. Я не знаю, когда я смогу исправить всё то, что сделал с тобой. Понимаешь, я просто не могу. Не могу справиться со своей злостью. Когда ты говоришь или делаешь то, что мне не по душе, во мне автоматически вспыхивает эта агрессия. Я не понимаю в такие моменты, что делаю. Ты должна понять меня. Ты обязана, — его голос дрожит, а девушка прикрывает глаза, пытаясь не заплакать. Ей просто хочется счастья. Хочется спокойствия, тепла и уюта. Уюта, который сейчас. Его хочется всегда. — Обещай мне, что каждый наш вечер будет проходить в спокойствии. Я даю тебе последний шанс, Дрю. Я хочу быть с тобой, но больше не могу терпеть всего этого, — шепчет, пока мужчина кладёт голову на её грудь. Агата проводит пальцами по его волнистым волосам, а Дрю вздыхает, обнимая её за талию. — Обещаю, солнышко. Я больше никогда не причиню тебе боли. Эти слова льются теплом по коже. Агата удовлетворенно улыбается. Вечер в полном спокойствии. Его тепло, его объятия и невероятно нежные слова о любви, которые залечивают все раны. Одного вечера достаточно, чтобы она забыла о слезах. Но надолго ли? — Спасибо тебе за это время, проведённое вместе, — девушка улыбается, а Дрю снимает футболку. Агата хмурится, смотря на него. — Что ты делаешь? У меня очень сильно болит шея, я не хочу. — Давай сделаю тебе массаж, а потом мы сделаем кое-что поинтереснее. — Дрю, не стоит... — Агата начинает нервничать, но Дрю поворачивает её к себе спиной и аккуратно начинает мять плечи. Ей некомфортно. Она прекрасно понимает, к чему сейчас ведёт мужчина, но так не желает этого делать. Атмосфера не та, а комплексы, которые она заполучила от слов Дрю, не давали ей даже спокойно раздеться при дневном свете. — Снимай футболку, дорогая, — шепчет мужчина, проводя пальцем по изящной шее. — Дрю... — Агата нервно сглатывает, теребя край футболки. — Я не хочу сегодня. — Солнце, ты же понимаешь, что это ненормально? У нас ничего не было уже несколько дней. Ты, конечно, можешь отказаться, но потом не обижайся, если я удовлетворю свои сексуальные потребности где-то на стороне. Одна лишь мысль о том, что он может обнимать и целовать другую девушку, заставляет девушку противиться самой себе. Однажды она его уже простила. Но после этого её комплексы росли в геометрической прогрессии. Значит, с ней было лучше, чем со мной? Она медленно приподнимает края футболки, кусая губы. Слёзы скапливаются в уголках глаз, а её просто начинает трясти. Где-то внутри вновь умирает частичка её души. Каждый раз её душа рвётся на части. Каждый раз морально она умирает.— Умница, — шепчет, кусая её за правую мочку ушка. — Так хочу тебя.Движение за движением. Слово за словом. Вот, Агата уже под ним. Никаких ласк, никаких прелюдий. Он делал то, что он хотел. Его руки, скользящие по её телу, приносили ей лишь отвращение, с которым она сможет лишь потом свыкнуться и жить дальше. Неприятно, больно. Она полностью зависима от него и не может жить иначе. Его поцелуи, грубые, жадные, до боли на коже, настолько противны Агате, что она невольно морщится. Его судороги, не дающие ей спокойно дышать, оставляют боль внутри. — Таблетку выпьешь, — тяжело отдышавшись, произнёс Дрю. — Ты умница. Спасибо тебе за вечер. Я пошёл спать, вставать на работу рано, Спокойной ночи, — оставляет лёгкий поцелуй на её губах и уходит, оставляя Агату лежать на диване. Без одежды. Голую. Испачканную его действиями. Девушка привстает и без каких-либо эмоций надевает футболку и нижнее бельё. Убирает со стола и всё выкидывает в мусорку. Сливочный суп выливает, с грохотом бросая кастрюлю в раковину. Всё начиналось так хорошо, а кончается так плохо. — Больше не могу. Я. Больше. Не. Могу, — шепчет, срываясь на несчастных вилках, полетевших в другой край столешницы. Достаёт из выдвижного шкафчика запечатанное лезвие и поднимается в ванную, прихватив из шкафа чистые вещи. Закрывает дверь в ванную комнату на замок и тяжело вздыхает, хмуря брови. Внутри всё медленно опускается, когда Агата подходит к зеркалу. — Прости меня, Агата, — шепчет девушка, посмотрев на саму себя. — Пожалуйста, прости. Шелестит оберткой, кусая щеки. Достаёт острое, блестящее лезвие и внимательно смотрит на него, сжимая его двумя пальчиками. Поднимает левую руку, усаживаясь на холодный кафель. Внутри всё сжимается от моральной боли. Она трещит по швам. Вновь. Ей точно нужна психологическая помощь. Но кто сможет ей помочь кроме неё самой? Немножко тормозит, а слёзы льются из глаз, стекая по побледневшим щекам. — Прости, — подносит лезвие к коже. Замирает, но больше не думает ни доли секунды. Делает первый, неглубокий порез, чуть поморщившись. Опирается головой о холодную стену, прикрывая глаза. Наконец-то облегчение. Ей проще и лучше терпеть физическую боль, чем каждую ночь умирать от моральной. — Ладно, ещё один и всё, — пересохшимися, потрескавшимися губами шепчет она. Ещё порез. Кровь тонкой струйкой стекает по запястью, а Агата закрывает рот рукой, отбрасывая запачканное кровью лезвие в сторону. Хватается за голову, шепча что-то неразборчивое. Кто ей сейчас поможет? Кто сможет прижать к себе и сказать, что все хорошо? Когда она будет ложиться спать и не бояться, что он снова начнёт к ней лезть без её согласия? — Мне надо... мне... — встаёт с пола, а голова начинает немного кружиться от нехватки воздуха. — Мне надо смыть всё это с себя, — задыхается от боли, снимая всю одежду. Всё запачкано кровью. Все запачкано его прикосновениями. Пол, вещи, лезвие, валяющиеся где-то в углу. — Смыть. Смыть с себя нужно всё это, — шепчет, словно мантру. Включает горячую воду. И сейчас ей совершенно плевать, что происходит вокруг. Сейчас ей неважно, что будет через полчаса, через час, завтра, послезавтра. Сейчас она хочет смыть с себя весь этот позор. Берет мочалку и обильно наливает на нее гель для душа. Начинает растирать шею, пытаясь оттереть его касания. Спускается к груди, где красуются засосы, оставленные им в порыве животной страсти, которая ей противна. Трёт кожу до красноты, шмыгая носом. — Господи, смойся! Смывайся! — шепчет, а кожу начинает жечь от жесткой мочалки. Спускается к животу, делая те же самые действия. Слёзы смешиваются с горячей водой. Она теряется. Теряется в собственной боли, которая пожирает её изнутри. Днём не чувствует ничего, а по ночам плачет. — Пожалуйста, не трогай меня никогда больше, — морщится, растирая ляжки мочалкой. — Никогда не трогай... Отбрасывает мочалку в сторонки смывает с себя всю пену, которая кажется ей грязной. Настолько грязной, что хочется отвернуться и больше никогда туда не смотреть. — Ты ужасна, — заклеивая пластырем новые порезы, шипит Агата. — Просто ужасна и безвольна. Ты ничтожна до самого мозга костей.Надевает чистые вещи и заворачивает влажные волосы в полотенце. Глаза опухли от слез, а в горле пересохло. Девушка вытирает пол от крови, а лезвие заворачивает в салфетку. Тихонько спускается на кухню и выкидывает его в мусорку. Шмыгает носом и наливает стакан холодной воды, кидая в него пару кубиков льда. — Можно нахрен зачеркнуть всё своё воздержание, — хмыкает, взяв маленький блокнотик, запрятанный под кухонной тумбой. — Тринадцать дней я продержалась. Почти две недели. Жаль, что на большее меня не хватило, — шепчет, вырывая листы бумаги. — Мне стало так поебать, — Агата смотрит на ноутбук, попутно выкидывая листы в мусорку. — Но историю так хочется прочитать.Она смотрит на лестницу, чтобы убедиться в том, что сейчас оттуда никто не спустится, и усаживается на диван, предварительно убрав оттуда плед, на котором они с Дрю переспали. — Я его выкину к чертям собачьим, — произнесла девушка. Теперь в ней играли злость и отчаяние.Набирает уже знакомый сайт и усаживается поудобнее, поставив ноутбук на колени. Я: Здравствуйте, можно поговорить с номером 20? ... : Привет. Как ты? Я: Откуда ты узнаешь, что это я? ... : Просто ты единственная, кому я сказал свой номер. Больше никто не знает об этом. Агата улыбается сквозь слёзы. Чувствуется непривычная для неё лёгкость. Я: Мне даже как-то неудобно... Я терпимо....: Что-то случилось? Желаешь поделиться? Я: Я сделала кое-что не по своей воле. Сорвалась. Изрезала себе запястья и проревелась в душе из-за того, что я слабая овца. ... : Муж принудил тебя к тому, чего ты не желала? Я: К сожалению. Я попыталась прийти в себя, но у меня ничего не получается. Я продержалась тринадцать дней, чтобы не причинять себе боль, а сейчас мне так противно за саму себя, что я позволила себе сорваться из-за такого, как он.... : Ты большая умница. Ты продержалась целых тринадцать дней. Это очень хороший результат. Похвали себя и в следующий раз постарайся продержаться дольше. Знаешь, давай я расскажу тебе ту историю, а ты послушаешь? Я: Жду с нетерпением. Агата мнёт пальцы, потому что с трудом пересилила себя и поделилась своими проблемами с почти незнакомым ей человеком. Его сообщение пришло спустя десять минут, но ей эти минуты казались вечностью. ... : Когда-то давно одна девушка засыпала каждую ночь и видела один и тот же сон. Сон, в котором всегда всё хорошо. Там был тихий-тихий полуостров, где всегда было множество разнообразных фруктов, чистая вода, песчаный пляж и её любимые животные — черепахи. На этом полуострове всегда всё было хорошо. Она никогда не знала там горя. Но с утра ей приходилось просыпаться и сталкиваться с множеством проблем. Её бил муж, родители вечно требовали денег, а на работе был сплошной завал. Каждый день она ждала вечера, чтобы уснуть и снова оказаться на этом полуострове. И однажды она уснула, но больше не смогла проснуться. Её желание было настолько сильным, что неосознанно эта девушка напилась снотворного. Доза была критической. Она просто уснула и не проснулась, оставшись на этом полуострове навсегда. Агата вчитывалась в каждое слово, но не понимала, к чему эта история нужна именно сейчас. ... : Я тебя прошу подумать над этой историей. Завтра напишешь мне то, что смогла извлечь из неё, хорошо? Я: Хорошо. Я обязательно подумаю над этой историей. ... : Сейчас налей себе тёплого чая с лимоном и побудь наедине с собой, прикрыв глаза. Это то, что тебе сейчас нужно. Общение со мной может только навредить. Я тебя мысленно обнимаю, потому что тебе сейчас определённо не хватает этого. Я: Спасибо тебе, Александр. Меня зовут Агата. ... : Очень красивое имя. Для меня оно ассоциируется с красивыми лилиями. Спасибо, что доверилась мне. Девушка переписала историю в блокнотик и сделала себе горячий чай, как и рекомендовал Александр. И действительно, после нахождения наедине с собой и тёплого чая стало куда легче дышать, а самочувствие улучшилось.— Утро вечера мудренее, — Агата убрала блокнот под кухонную тумбу и пошла спать в одну кровать с ним, чтобы не вызвать подозрений и не напроситься на скандал.Ни одного дня без слез.