В разгар ханами не бывает листопада (1/1)
С начала веков для Учих ничего не бывает?— просто так.Для него, как представителя, не просто так?— актуально с рождения. А с этой женщиной?— не просто?— восходит выше горизонта. Нет ничего, что сводит с ума, как запрет иметь то, что нельзя.Взвешенное решение, обдуманный риск, их отношения?— чаши весов в руках ревнивого шинигами.Шорох ночной юкаты, с того края помоста дешёвого борделя, вульгарно-короткой. По ночному-синему в разброс белёсые хризантемы. Куноичи ли клана, предатель, но Сенджу она в каждом шаге. Изящество линий, изгибы, её дыхание стонами и ногти под кожей?— где-то здесь затерялся его рассудок безнадёжно давно.Сквозь ткань одежды соски, что не заметить трудно, что на губах желанны и сладки, ладонями бы сжал он эти груди, но… нет, нельзя?— любуйся и терпи. За хвост густой его рукою тянет, и знает, сука?— ненавидит он, но горло в который раз под губы подставляет и стонет глухо. Проклят?— сам собой.Она артерию открытым ртом опасно лижет, во весь язык, едва держась в руках от яростных укусов, чтоб не вцепиться. Открыт. Возьми?его?— убей.Пряди волос, как проволока режут пальцы. Её он первый, кровь не может лгать. Тогда ей было больно?— он старался. Лишилась чести ради Учихи, Сенджу. Без сожаления, под грубыми толчками его плоти.Он не церемонится и сейчас. Грубо суёт в её тело два пальца, без стеснения наблюдает, как она подаётся навстречу нехитрым движеньям. Рисунок из коротких волосков на лобке как он любит?— перевёрнутый полумесяц?— верхушка его кланового мона. Выкрашенная в кармин. Он усмехается, чиркает пальцем, и думает, что надо подарить ей много помады.Он больше, чем она может себе позволить, глухо рычит в его грудь треклятое имя. Потерпи?— беззвучно ворочается ответ на его губах. Под ягодицы ловко ловит, усаживает на перила, шире разводит её ноги. Весь, целиком. Рывком, единым-слитным. Палач её бездушный?— да, такой.Она ш-ш-ш-шипит. В ответ кусает больно, и, наевшись тихим ругательством, широко лижет подмышку, разбирает короткие волоски языком.Он дышит глубоко, красиво, рвано. Выдерживает её любимый ритм, так чётко, что каждый толчок поёт скрипом в ошалевших перилах, да рябь на поверхности пруда расходится в ровные круги. И рот её на пике затыкает, чтоб лишь ночная стрекоза во все глаза глядела. Та стрекоза в предательстве не уличит, не обвинит и не расскажет. Дорожки крови по запястьям, и карпы под поверхностью воды, что жадно капельки хватают ртом открытым. Чему свидетели?— немы.В разгар ханами не бывает листопада. Два сердца любящие, две судьбы. Старейшины?— враги, но так бывает?— в двух разных кланах рождены они. Увы.