Слишком много Юнги на один квадратный метр. (1/1)

Чимин тихо прикрывает дверь кабинета и счастливо выдыхает. В руках все его гранды, дипломы и последние бумажки, которые пришлось забрать уже после вручения диплома. Период его жизни длиной почти в десять лет?наконец-то закончился: он рад, конечно, однако в глубине души есть лёгкая грусть — сложно прощаться с родными пенатами. Зато теперь он доктор наук. Ему уже предложили несколько должностей в разных университетах страны: Златоухий головобрюх принёс ему неплохую славу, и Чимин хочет преподавать и продолжать исследовательскую деятельность. В будущем думается даже согласиться на одно из этих предложений, но не сейчас. Сейчас Чимину нужно отдохнуть, попутешествовать?— это часть работы над собой, и его психотерапевт говорит, что необходимо отпустить себя, дать насладиться молодостью, общением, любовью.?Любовь??— губы расплываются в счастливую улыбку. Любовь?— это Юнги. Им ещё есть над чем работать, но за этот год у обоих было достаточно времени принять и понять происходящее. Да, возможно, в прошлом было много шероховатостей, но они стараются об этом не вспоминать, искренне и со всей отдачей работая над собой и своими проблемами.Год назад, как только стало ясно, что Сокджин никого не убивал, они с Юнги сплотились на теме кармы. Юнги за несколько месяцев с помощью всё того же Джина закрыл свой список: люди, перед которыми он провинился, просто не могли устоять перед обаянием красивого айдола. Да, возможно, это читерство, но они задались ещё более важной миссией. Как только последнее имя было вычеркнуто, тотчас были куплены билеты в Индию: Джин взял перерыв от своей деятельности, и вместе они отправились постигать умиротворение, занимаясь волонтёрством и стараясь обрести покой. До отъезда Юнги крепко взялся за то, чтобы доказать, что он по-настоящему влюблён: ухаживал, старался быть обходительным и милым, но при этом не пересекать черту. Чимин даже пошёл навстречу, но как только список был закрыт, а билеты куплены, решил, что лучше оборвать всё здесь и сейчас. Слишком много сложностей и преград, и раз уж у кого-то есть такая вера в мироздание, вероятно, оно ясно даёт им понять, что эта история не для них, ведь всё с самого начала пошло не так. У него впереди была защита докторской, новые открытия, карьера и возможность начать всё заново, у Юнги — карма и абсолютно другая жизнь. Однако, стоя в аэропорту и провожая парней, он внезапно понял, что не готов отпустить Юнги навсегда, и что детская обида не влияет на его решения сейчас. Поэтому, когда Юнги приземлился в аэропорту Дели и включил телефон, первое, что он прочёл: ?Я хочу дать нам шанс?. И это как-то отрезвило: ему дали второй шанс, и его нужно не профукать, но и странно и дальше играть принца на белом коне. Лучше сейчас, пока есть время, побыть на расстоянии, всё осознать, а не упасть друг в друга с разбегу. Есть смысл показать себя настоящего, а настоящий Юнги ужасно приставучий и капризный. Он заваливал Чимина письмами, фотографиями и постоянными признаниями, ныл, как маленький, если что-то ему не нравилось, и дурел от ревности, если кто-то появлялся в жизни его возлюбленного. Чимин же, как наркоман — плотно подсел на все эти закидоны: как итог, его подростковые чувства окрепли, раскрылись, расцвели. Он сдался под чужим напором и ещё ни разу об этом не пожалел. Юнги стал центром его Вселенной, и вращаться вокруг этого центра было так легко и правильно.Каждый вечер, ровно в шесть тридцать, они созванивались, стараясь уединиться, закрыться каждый в своём доме, чтобы ни одна душа не слышала их воркования, ну, точнее, воркования Чимина и скрипучего кряхтения и бубнежа Юнги. Сейчас же Чимин просто летит домой, понимая, что времени осталось не так много.Он перепрыгивает через две ступеньки и мчится к автобусной остановке, решая, что так будет быстрее, но вдруг откуда-то из-под земли вырастает фигура, и именно в эту фигуру на всех порах влетает Чимин, попадая в чужие крепкие руки, которые не дают отступить и плюхнуться на задницу.—?Простите,?— подняв глаза, он натыкается на мочку уха с круглой серебряной серёжкой, на выбеленные до седины волосы, и только спустя несколько долгих секунд понимает, кому принадлежат все эти части тела. —?Юнги?Это действительно Юнги. Он немного отстраняет Чимина от себя, и, уложив ладони ему на щёки, ни секунды не мешкая, целует. Глаза сами собой закрываются, а тело обдаёт кипятком: облегчение мешается со жгучим коктейлем из тоски, обиды, что не сказал о том, что прилетит, и невыносимой радостью от того, что всё-таки прилетел. И всё это накрывает с головой, но вместо того, чтобы копаться во всей этой какофонии чувств, Чимин закидывает руки на чужие плечи и углубляет поцелуй.Они оба с трудом понимают, как добрались до чиминовой квартиры: похоже, что как только они начинают целоваться, буквально активизируется телепорт. Вот Юнги зацеловывает его лицо у ступенек института?— вспышка, и уже Чимин седлает чужие бёдра на заднем сидении такси, в то время как несчастный водитель про себя проклинает весь мир. Бедолага, наверное, специально работает в дневные смены, хоть они и менее выгодные, потому что спокойные и без сумасшедших (почти без), но иногда и днём попадаются субъекты типа вот этих двоих, усиленно пытающихся не трахнуть друг друга прямо у него за спиной.Но вот уже и все стены подъезда позади — их они тоже опробовали как опору собственной страсти — и дверь с третьего раза трясущимися от возбуждения пальцами всё-таки получается открыть, и даже одежда летит вниз целая, а не разорванная, правда, она так и остаётся валяться на полу, но это уже нюансы. Оба чувствуют себя героями, потому что весь тот пожар, что горит внутри, должен был сжечь обоих ещё в первые минуты, но они молодцы, справились и остались целыми и невредимыми.И вот уже горячую спину Чимина холодят хлопковые простыни, и этот контраст убивает, ведь губы Юнги, которыми он сейчас исследует его тело — просто обжигающие. Спина гнётся дугой, когда дыхание опаляет возбуждённый член, а из горла вырывается молебный стон:—?Юнги, пожалуйста… Ах.—?Сейчас, маленький, —?это, пожалуй, первые слова с их встречи, которые он произносит, и Чимина от этого низкого голоса кроет ещё больше. Он как в бреду шарит руками по чужой спине, пытаясь притянуть ближе и вжать в себя, так, чтобы ни сантиметра между ними. И его слушаются: Юнги подтягивается на руках и, прильнув к любимым губам, закидывает одну ногу Чимина себе на плечо, резко входя. У обоих внутри фейерверки: они так ждали этого, целый год ждали, и даже не столько секса, сколько единения, возможности дотронуться, увидеть, почувствовать. Ни одного, ни другого надолго не хватает — они кончают буквально через пятнадцать минут.—?Я так соскучился, боже,?— Юнги обнимает его, притянув к груди, и утыкается носом в макушку. — Боже, детка, прости, но я как тебя увидел — у меня просто крышу снесло. Неромантично как-то вышло.Чимин хихикает и успокаивающе чмокает его где-то в районе между шеей и ключицей.—?По-моему, очень даже романтично. Если бы ты чинно взял меня за руку и повёл на свидание, была бы большая вероятность того, что я бы скончался от спермотоксикоза, — теперь уже оба заливисто смеются и переплетают конечности.—?Я люблю тебя, и всё это время мечтал сказать это лично.—?А я люблю тебя.***За большим обеденным столом повисает гробовая тишина. Вышеупомянутый стол ломится от большого количества еды — они все на славу постарались. Кто-то сделал салат, другие — нарезки, остальные пожарили рёбрышки и овощи на гриле. В общем, еды было навалом, как и алкоголя, за покупку оного, кстати, отвечал Тэхён, который не поскупился слить кучу денег со своего первого гонорара за книгу на друзей. Всё-таки это и их заслуга, что один из редакторов издания смеялся в голос, когда читал его творение, повествующее об их идиотских приключениях. И, возможно, вечер так и оставался бы беззаботным и весёлым, если бы не одно но: —?Как это — женишься? —?Юнги не говорит, а хрипит: его не очень большие от природы глаза сейчас размером с два кофейных блюдца.— А вот так. Ты же сам говорил, что если человек любит другого человека, то он должен на нём жениться, тем более, что Ёнсон беременна от меня.—?Как — беременна? —?теперь это уже скорее хныканье, а не членораздельная речь.—?Хён, а как люди заводят детей??— Хосок закатывает глаза и успокаивающе гладит Ёнсон по спине.—?Еб вашу мать, пиздец, нахуй, блять… —?и ещё целый том ругательств разносится по летней террасе дома Намджуна.—?Юнги, не матерись, ты свою карму не для этого чистил. Вдох, выдох,?— Сокджин пытается воззвать к доводам разума, демонстрируя дыхательную гимнастику, но Юнги уже понесло, и уж точно не в дзен.—?Какой нахуй вдох? Какой нахуй выдох? Какие нахуй дети? Дети не могут заводить детей! Хосок, он же… —?он сдувается как воздушный шарик в тот момент, когда Чимин цепляет его за руку и начинает успокаивающе поглаживать. —?Он же сам маленький.Намджун встаёт со стула и, обойдя стол, присаживается на корточки у ног друга.—?Бро, тебе пора смириться. Хосок уже большой, он всего на четыре года тебя младше, а ты просто слишком сильно его опекал. Пора дать возможность птенцу выпорхнуть из гнезда, тебе нужно это сделать!—?Хуюжно!—?Юнги, карма!—?Хуярма! —?Он переводит потерянный взгляд на брата, а тот смотрит на него с теплотой и нежностью.Но что-то в этом взгляде изменилось: появилась мудрость и, неожиданно, но Юнги почувствовал старшим братом не себя, а Хосока. А может, в действительности это и было так? Он всю жизнь о нём заботился и оберегал, но, с другой стороны, никогда на задумывался о том, что Хоби заботится не меньше.Брат всегда и во всём был на его стороне, всегда заставлял ложиться спать вовремя, есть нормальную пищу, регулярно гулять — словом, всё то, о чём он сам предпочитал не задумываться. Оглядываясь назад, Юнги понимает, что он просто слишком сильно любил свою роль старшего, потому что, в принципе, больше ничего не умел делать хорошо. Он был никудышным сыном, мужем, отцом, а вот братом был просто отличным, от того так искренне цеплялся за то, что Хосок ещё маленький и без него не проживёт, хотя это далеко не так. Да, младший наивный, да, иногда до него доходит, как до жирафа, но он умный, весёлый и добрый парень. Он целый год жил без него и справился, вон, даже семьёй обзавёлся. Юнги нужно действительно отступить, и это не значит перестать быть хёном, а значит дать младшему свободу, которую тот заслуживает. Тем более, что у него теперь есть возможность научиться быть хорошим во многом другом. Он смотрит на Чимина и понимает, что ему срочно нужно стать хорошим парнем, а в будущем и мужем, хорошим дядей для будущих ребятишек брата. Он смотрит на Хосока, который ждёт его одобрения, а потом переводит взгляд на Намджуна, за которым сидит взволнованный Сокджин, ещё дальше — Чонгук.Стать хорошим и верным другом… Он улыбается собственным мыслям и краем глаза замечает, как Тэхён под общий шумок наливает себе винишко. А, нет, вот оно, он был не только отличным старшим братом, но и самым лучшим бывшим мужем!—?Но, если будет сын, назовёшь его Юнги!—?Хён! —?Хосок вскакивает с места и бежит обнимать брата.—?А если Юнги?— это Юнги-старший, а мой сын — это Юнги-младший, то сын Хосока будет Юнги-третий? —?философски спрашивает Тэхён. — Слишком много Юнги на один квадратный метр.— Вот когда Чимин мне сына родит, я его тоже Юнги назову!Гвалт продолжается, и каждый из присутствующих понимает, что здесь и сейчас, прямо за этим столом собралась их большая странная семья, которая, что бы ни случилось, всегда будет рядом.***Три года спустя—?А можно потише?!—?Я тебе что, блять, трейлер мешаю смотреть? —?Юнги мстительно пинает кресло впереди сидящего Тэхёна.—?Юнги, не выражайся! Ты портишь свою карму, — шипит сидящий слева от него Сокджин.—?Хуярму, — но говорит это шёпотом, потому что в карму всё ещё верит и старается жить по совести. Он переводит взгляд в противоположную сторону и невольно улыбается, смотря на сонного Чимина, у которого щёки, как два шарика. Сам же он похож на колобок: рука сама собой срывается с подлокотника и устраивается на большом и круглом животе, откуда он сразу же получает лёгкий пинок от своего будущего сына, и млеет.—?А где Хосок? —?Чонгук, который, естественно, сидит рядом со своим благоверным на первом ряду, оборачивается к челяди (слова Тэхёна), сидящей на втором ряду в маленьком VIP зале кинотеатра.—?У двойняшек поднялась температура, ничего серьёзного, но они с Ёнсон решили остаться дома, чтобы если что нас всех не заразить. Сам знаешь, ваши пацаны от святого духа простужаются. Чонгук согласно мычит и тут же получает тычок под рёбра. —?Можно потише?Все закатывают глаза: ладно, сегодня Тэхёну прощаются все его стервозные закидоны, ведь только дурак не поймёт, что он дико волнуется. Не каждый раз ты приходишь в кино на предпоказ фильма, снятого по твоей книге! И не важно, что статус звёздного писателя закрепился за ним давно и прочно: ещё бы — миллионные тиражи по всему миру. Но увидеть фильм про их жизни, а тем более — показать его тем людям, которые являются частью истории?— это действительно немного пугающе.Свет окончательно гаснет, а на экране появляется актёр, чем-то действительно похожий на Юнги, который после ссоры со своим мужем идёт на заправку, чтобы украсть пару банок пива и купить сигареты.… Когда свет снова включается, а на экране белыми строчками ползут титры, все начинают улюлюкать.—?Мы звёзды!?— орет Намджун. — Мой брат — гений писательства.—?Это правда очень круто, Тэ, — Чимин обнимает лучшего друга и целует в висок.—?Какого, я вас спрашиваю, хуя? —?все аж вздрагивают и синхронно оборачиваются на размахивающего руками Сокджина.—?Джин, не выражайся, карма же!—?На хую я вертел вашу карму, я, блять, нахрена, спрашивается, познавал смысл бытия и творил добро?! Чтобы меня в кино сыграл какой-то чувак, который даже не высокий, и не красивый, аки Аполлон? Он вообще не передал глубину моего персонажа! —?его возмущения больше походят на кудахтанье курицы.—?Зато пальцы такие же кривые,?— тихо бубнит Намджун, за что тут же огребает подзатыльник.—?Джин, тебе нужно подышать, давай вместе, вдох-выдох!—?Я вам всем сейчас подышу! И вообще! Почему в фильме мой персонаж встречается с Намджуном?—?Я бы и в реале не отказался, —?Намджун выпаливает это всё на одном дыхании, чем вводит оппонента в ступор.—?Что?—?Что? —?они хлопают глазами, пялясь друг на друга, а потом вдруг как по команде краснеют, аки девицы.—?Если хочешь, я могу заставить переснять сцены с тобой и заменить персонажа? —?Тэхён нервно теребит подол рубашки и виновато смотрит на Джина. Тот понимает, что перегнул палку, и уже извиняясь, исправляется:—?Да нет, Тэ, фильм вышел чудесный, просто ваш кастинг менеджер промахнулся с моим ростом, а так актёр не так уж и плох, —?все облегчённо выдыхают, а Намджун под шумок переплетает свои пальцы с чужими холодными и удивительно кривенькими.—?Ну что ж! Поздравляю всех с выходом на большой экран фильма ?Меня зовут Юнги?, мы действительно крутые! —?Юнги подаётся вперёд и обнимает Тэхёна, чувствуя, как сбоку прижимается Чонгук. Куда-то в ухо начинает сопеть Чимин, а сверху наваливаются Сокджин и Намджун. Всего в два с половиной часа кому-то удалось уложить целый кусок его жизни, который поменял её навсегда. А благодарен он за перемены?этим людям… Ну и карме, конечно!