Сидонская дева (1/1)

…Но и после обеда улететь не удалось. Эрот развалился возле входа в пещеру на нагретой полуденным солнцем хвое и наотрез отказывался куда-то лететь на полный желудок. Объевшийся Кербер тоже был решительно против, валялся рядом в сухой траве, яростно чесался и выкусывал блох из чёрной косматой шерсти.—?Горе мне с тобой. —?Вестник сдался и развалился рядом, скинул сандалии, и они трепетали крылышками над псом, который периодически звучно клацал в их сторону зубами. —?Не доберёмся до Киферона к вечеру, папа мне ноги оторвёт…—?И к плечам приставит… —?не смолчал Эрот. —?Расскажи хоть, в кого стрелять-то? Может, там стрелять вовсе и не нужно. Прикинется твой папа дождиком или птичкой какой. Дождик и птичек все любят. Или быком, хотя это и не самый романтичный вариант.—?Быком он уже становился. С Европой, забыл?—?Не забыл. Только там, по-моему, не бык был.—?Что я, по-твоему, быка от верблюда не отличу? *—?Ты-то отличишь, а вот тот, кто это всё значками записывал, ни быка, ни верблюда в глаза не видел. Только на папирусе.—?На папирусе там алеф-бык был. Ты-то уж должен знать. —?Вестник укоризненно покачал грловой.—?Он ей знаешь, какие стихи писал? —?Эрот поднял глаза к небу. —?Мой лоб тебе хозуу, ен бакит… —?Почесал кудрявый затылок, пытаясь вспомнить. —?Ни, ни бакит. Лапуу, лебезя. Уложен. Хенькуй… То есть нет, там хенкай вроде бы. Хими. Камуха меня хибает, нухаю, мулю: ?Мабудь уламить лаку?. Лебезя, паползу и разахаю хмуро. Кеу, лебезить лапами харе. Харе бахать. Хухну: ?Ен уломлен?. Кеху и упахе ех…—?Всё-всё, я понял, не надо нам тут ханаанских демонов вызывать. —?Вестник замахал руками, и даже дремавший рядом лохматой кучей Кербер недовольно заворчал. —?Только это, по-моему, не стихи. **—?Как это не стихи? На нём же… на финикийском. Европа ж сидонская царевна.—?А так это. Папа попросил меня что-нибудь придумать. Я ж у них в Сидоне, в Библе и в Баальбеке часто бываю. За торговлей присмотреть, кости в порту покидать. Ну я ему с саркофага царя их мёртвого эти слова и списал. Только это не стихи, а какое-то их заклинание местное или жалоба, что мучат его в плену, и по лбу бьют, и пить ему хочется, и помирает он…—?Так он, эта, от любви и помирал,?— неуверенно хмыкнул Эрот.—?Папа, может, и от любви, а вот сидонцы своего не упустили. За царевной ни шекеля ни дали, а папе просили сказать?— ты, Зева, невесту украл, ты и мучься. Пришлось ему Европу на Крите царицей сажать и про белого бычка сказку сочинять. Гера ему до сих вспоминает, как он тогда за одну ночь всю критскую торговлю под Агенора положил.—?Так у сидонцев же завсегда шекель к гешефту привязан, понимать надо… —?Эрот осёкся, поняв, что сболтнул лишнего, и отодвинулся от Вестника. Тот смотрел на него так, как будто в первый раз видел?— открыв рот и с явственным восхищением в глазах.—?Ну ты даёшь!..—?А я чего? —?Эрот вскочил на ноги и отряхивал хитон. —?Мне предложили, я взял. Чего отказываться. Так что? Полетели, пока к нам этот царь финикийский не явился? Фивы не Сидон, конечно, но тоже город весёлый. Как раз к ужину доберёмся…