Глава 14. "Мученик" (1/1)

Они в тишине добрались до дома Лучезара. Целитель держался холодно и отстраненно, чуть ли не игнорируя присутствие Айвора. Не смотрел на него, никак не реагировал на него. Даже когда гладиатор попытался специально задеть его плечом, Лучезар каким-то удивительным образом в этот момент отклонился в сторону, и асмодианин промазал. Элийец действительно по-настоящему злился. Даже толстокожий до этих всех чувств Айвор понимал это. И хмурился, молча и не хотя, но признавая свою вину. Только в чем именно никак не мог сообразить. Он просто надрал зад заносчивому щенку. Поставил его на место. Так ведь? И что-то внутри скептически фыркало на эти внутренние объяснения и уговоры. Что-то внутри знало, что не это истинная причина.Шагая по вымощенной камнями дороге, Айвор пытался разобраться, что произошло. Что толкнуло его на такой необдуманный поступок. Какой была отправная точка? Он просто увидел Идана, прожигавшего взглядом Лучезара. Судя по живой мимике, они обменивались ментальными посланиями. И балаур бы с ними, но целитель вдруг кокетливо повел плечом, состроив ехидную мордашку. И в мозгу щелкнуло. Сорвало клеммы благоразумия. Он ведь не собирался подставляться. Он собирался выдержать свою простую роль, не требующую заоблачного актерского мастерства. Он должен был быть просто среднестатистическим жителем Элиоса.А он увидел это плавное движение Лучезара в направлении своего любовника – и все полетело в Бездну. В голове тут же замелькали картинки того, как эти двое трахались на диване. Как взлохмаченный блондин выгибался и стонал, двигаясь на убийце. Как в приоткрытом рту за ровным рядом зубов мелькал розовый язык, то и дело проскальзывая по губам. Как выгибались его брови. Как ему было хорошо… Как им двоим было хорошо. В груди вспыхнула и мигом разрослась огненная сфера ярости, мигом заполнив все сознание. У него руки зачесались свернуть шею Идану. Свернуть, оторвать голову, выдрав позвоночник из торса, и выбросить на корм балаурам. Чтобы этот поганец больше никогда не возродился. «Чтобы больше не смог прикасаться к Лучезару…» - услужливо закончил за него голос внутри. Намного более честный, чем сам гладиатор. Чтобы больше не мог оглаживать стройные бедра, сжимающие его во время любовных утех. Чтобы больше не мог выбивать стоны из целителя и заставлять его делать соблазнительное, умоляющее личико. Чтобы гребаный Лучезар больше не мог заигрывать со своим любовником на его глазах. «Это все могло быть твоим. Этот целитель мог цепляться своими длинными пальцами за твою шею, выдыхая твое имя. Но ты сам отказался…» - ядовито прошептал голос в голове.

Воображение не осталось в стороне. Айвор на мгновение увидел раскинувшегося на простынях элийца. Раскрасневшегося, запыхавшегося, в облаке своих чудесных волос, пронзающего его жаждущим взглядом. И этот чертов приоткрытый рот, в который так и манит впиться глубоким поцелуем. До больного исступления.- Ты куда собрался? – ледяной голос будто вывернул на него ушат холодной воды, возвращая в реальность. Айвор вскинул голову и понял, что чуть не прошел мимо дома. Лучезар стоял на пороге, прямой как шест, далекий как Асмодея от своего застрявшего в Элиосе сына. Почему-то на мгновение гладиатору стало не по себе. Впервые за то время, что он здесь, он почувствовал себя по-настоящему одиноким. И все из-за того, что не сдержался. Правильно Лучезар зарядил ему пощечину. Заслуженно. Щека до сих пор горела. Гладиатор молча вошел в дом, где тут же зажглись свечи.- Надеюсь, больше ты не будешь делать идиотских поступков, - прилетело ему в спину по-прежнему отстраненное. – Вернусь, как только закончу исправлять все то, что ты натворил.

- Он так тебе дорог, что ты как заботливая мамка бежишь подтирать сопли обиженному злым дядей щенку? – Айвор глянул на целителя из-за плеча с откровенным презрением. Лучезар в немом осуждении сдвинул брови и отвернулся, так и не зайдя в дом.- Так что ж ты на меня так лез тогда?! – рявкнул гладиатор в спину элийцу, но дверь тихо захлопнулась, оставив его без ответа. Взбешенный тем, что его бросили, предпочтя общество какого-то неудачника, Айвор взревел и от души пнул стул, тут же перевернув его. Он то надеялся, что целитель поговорит с ним и это сопливое «я нужен Идану» канет в небытие, но Лучезар просто довел его до дома, как нашкодившего ребенка, и ушел. Ушел к тому, у кого будет просить прощения за поведение своего «знакомого из Ингисона».Фантазия вновь услужливо нарисовала, как именно целитель может просить прощения. На коленях. Своим умелым ртом. Выгибая брови и строя умоляющее личико… Под взбешенные удары бессилия попало все, до чего асмодианин смог дотянуться, превращая чужое жилище в руины. И только когда пар был выпущен, а сам гладиатор замер посреди разрушенной комнаты взмыленным изваянием, он понял, что в боку что-то немилосердно колет. Приложив когтистую руку к ребрам, Айвор посмотрел на свою ладонь. Она окрасилась алым. На пол с пропитанной рубашки падали рубиновые капли. Слабость накатила одурманивающей волной. Перед глазами поплыло, и гладиатор осел на пол, привалившись спиной к перевернутому дивану. Тяжело, хрипло дыша, он смежил веки. Входная дверь вновь открылась среди ночи. Хозяин дома, шурша одеждой, вошел внутрь и остолбенел, рассматривая то, во что превратилась его гостиная.- Это еще что такое?! – в праведном гневе взорвался Лучезар, выдергивая гладиатора из полудремы. Айвор открыл глаза и хмуро посмотрел на белое пятно у входа. Понадобилась пара секунд, чтобы взгляд сфокусировался.- Ты вообще в своем уме?! – вновь заорал злющий целитель, пройдя в комнату, где из целого осталась пара мелких вазонов в самом углу. – Что ты здесь устроил?! Мало тебе того, что ты там натворил, еще и дом мой разгромить решил?! У тебя хоть какая-то совесть есть?!- Ну ты же все исправишь, - слабо отозвался гладиатор, откинув голову назад. Затылок уперся в спинку дивана. – Ты же мастер в исправлении того, что я творю.- Рудра тебя разорви, да за что ты так со мной?! – в голосе Лучезара сквозняком пронеслось отчаяние. – Мстишь за тот несчастный недоминет, что ли?! Мы же все обсудили! Почему ты так поступаешь?! Я не понимаю! Что я тебе сделал?! «Что ты сделал? Ворвался в мою жизнь и перевернул мне мозги набекрень» - про себя хмыкнул Айвор, но вслух ничего не сказал, продолжая буравить элийца тяжелым взглядом.- Почему ты так упорно пытаешься уничтожить мои попытки спасти тебя?! Спасти всех! – Лучезар схватился руками за голову, зарываясь пальцами в белоснежные локоны. И асмодианину подумалось, что это одно из самых красивых зрелищ, что он видел в жизни. – Я не враг тебе, слышишь? Почему ты все это делаешь?! Этот цирк с Иданом… Ты хоть понимаешь, что ни один страж на государственной службе не способен победить офицера легиона так, как это сделал ты! А ваш бой видел Ярополк, Пересвет и Ирмира! И еще Айон знает кто! Ты думаешь, они такие идиоты, что не поймут, что мы им наврали о тебе?! Думаешь, они не начнут копать?! Не начнут задавать вопросы?! Целитель заметался по разгромленной гостиной беспокойным зверем. И когда оказался достаточно близко рядом с Айвором, гладиатор ударил ему по ногам, сбивая на пол. Лучезар взмахнул руками, заваливаясь, и оказался в лапах асмодианина, нависшего над ним с пылающими в тихой ярости глазами. Элиец наградил его растерянным, напуганным выражением на лице. Такой уязвимый и беззащитный.- Но ты ведь утешил своего соплежуя, так? – глухо поинтересовался Айвор, сжав чужое лицо пальцами. – Наверняка утешил. И сумел наплести правдоподобную историю, в которую нельзя не поверить. Целитель непонимающе моргнул, вопросительно выгнув брови. Плывшее сознание гладиатора перемкнуло, рисуя совсем иную эмоцию в этом изгибе. Его пальцы острыми кончиками прошлись по чужим губам. Надавили, заставив элийца болезненно зашипеть, и проскользнули внутрь, прикасаясь к влажному, теплому языку.- Вот этим самым ртом ты его утешал, не так ли? – тихим рокотом, скалясь, проговорил асмодианин, склонившись еще ниже. – Этим умелым языком талантливой шлюхи. Стоя перед ним на коленях, убеждал его, что он по-прежнему лучше всех, даже после проигрыша мне. А потом доказывал, вновь пуская в свою дырку. Так ведь? Это ведь способно отключить мозг любому мужику! Лучезар тут же забился в руках гладиатора, отворачиваясь от пальцев во рту. И Айвору пришлось убрать руку, чтобы удержать целителя на месте. Однако и так сил в теле оказалось недостаточно, они стремительно покидали его, обозначившись еще и шумом в ушах. Асмодианин приподнялся, вытянув ногу, и просто завалился на Лучезара, прижимая его своим весом. Неожиданно это оказалось до жути приятно. Теплое, живое, извивающееся тело под ним. И это возмущенное личико. И эти волшебные волосы. И эти открытые губы…- Я ни у кого не просил прощения, бешенный ты идиот! – заорал Лучезар, чьи руки оказались в когтистых оковах рядом с его же головой. – Идан не ответил мне! Он ушел с праздника. Там только Ирмира с Пересветом остались! Ярополк тоже сказал, что не видел его! Все это время я пытался его найти, и не нашел! Отпусти меня сейчас же! Что на тебя вообще нашло?! Ведешь себя как ревнивая истеричка! Ты права на это не имеешь, понял?! Ты послал меня, если помнишь!- А если бы не послал? – лицо Айвора было всего в каких-то жалких нескольких сантиметрах от лица Лучезара. – Что было бы? Элиец ошарашено глотнул воздуха, будто собираясь вновь разразиться словесной бурей, но с его губ и звука не сорвалось. Он только вновь открывал и закрывал рот. В полном смятении.- Что, если бы оттрахал тебя? Кем бы мы стали друг другу? Кем бы я стал тебе? Очередной галочкой? Или особенной галочкой? Надо же, вы только посмотрите, в моей коллекции асмодианин, и не абы какой, а сам Айвор из «Сварга»! – продолжил свою ядовитую речь гладиатор, склоняясь все ближе. – Имея мужика, ты так легко полез в постель к другому. Так страдаешь от того, что тебе отказали. Ты просто элийская шлюха, Лучезар. Редкостная хитрожопая блядь, предающая свой народ из-за асмодианского хера. Таких, как ты, давить надо. Просто давить. Уже на грани отключавшегося сознания Айвор увидел, как задрожали манящие его губы. Как они искривились, скрывая сжатые зубы. Как все напряжение и попытки сопротивляться, отражавшиеся на элийском лице как на водной глади, схлынули. Осталось только выражение обиды, боли и недоверия. Совсем детская, чистая, искренняя смесь. И слезы, покатившиеся по вискам, искристыми каплями украсившие волосы. И в этот момент Айвор окончательно отрубился, накрыв собою целителя, как одеялом. Слабость взяла свое. Приходить в себя совсем не хотелось. Хотя бы из-за того мутного чувства тошноты, сопровождавшего пробуждение. И это была не физическая тошнота. Физическими были только симптомы. Тошнило Айвора от самого себя.К сожалению, забытье не принесло беспамятства. Он помнил все, что произошло накануне так ясно и четко, словно был в полном порядке, пока громил гостиную элийца, а после выплескивал на него свою злость и яд задетого самолюбия. Он-то, дурак, думал, что прошелcя по Идану. А оказалось, он сам по себе прошелся. И теперь казалось, что где-то над желудком образовалась сосущая пустота. Тяжелая и некомфортная. Собиравшая тягучую слюну во рту. Будто и проблевался бы, да нечем. Открыв глаза спустя какое-то время после пробуждения, Айвор обнаружил себя в кровати Лучезара. С плотно перебинтованным торсом. За задернутыми шторами тускло горели фонари. Значит, вечер. Или уже ночь. Неужели он провалялся сутки в кровати? Гладиатор провел ладонью по лицу, задев сухие, потрескавшиеся губы. Он довел себя до того состояния, в котором был впервые очнувшись в этом доме. Ну или где-то близко с этим. Слабость по-прежнему ощущалась в теле, и мысль о том, чтобы подняться, Айвор сразу отмахнул.Смалодушничал. Подняться - значит, самому выйти на глаза к Лучезару. А делать этого как раз таки совсем не хотелось. Он наговорил ему такого, после чего обычно собеседники больше никогда не встречаются. А целитель не только не плюнул на него, но и позаботился, остановив кровотечение и переместив в кровать. После всего, что услышал от взбешенного идиота. Айвор тяжело вздохнул и вновь закрыл глаза, вдавливаясь затылком в подушку. Он понятия не имел, что теперь должен делать. Звук открывающейся двери и, последовавший за ним шорох одежды чуть не подкинули гладиатора на кровати. Его застали врасплох, когда он еще не придумал, что сказать целителю при встрече. И вместо того, чтобы притвориться по-прежнему спящим, Айвор открыл глаза и уставился на подошедшего Лучезара. В простой домашней робе с небрежно собранными на макушке волосами, он был невероятно красив. Не как произведение искусства, на которое только любоваться, а как живой, близкий человек, от одного взгляда на которого внутри разливается тепло. Первым порывом было податься вперед, сграбастать целителя в охапку, завалить на кровать, к себе под одеяло, и крепко обнимать, покрывая поцелуями лицо, вымаливая прощения за весь тот жестокий бред, который он наплел на эмоциях. Но Айвор задушил его, не смея даже двинуться, и просто таращился на элийца.- Ты проснулся, наконец. Я уж думал волноваться, - вдруг заговорил Лучезар спокойным, сухим голосом, без лишних эмоций, и прямо посмотрел на своего нерадивого пациента. Не безразлично, но будто на объект какой-то, всего лишь находящийся у него под наблюдением. Неприятная дрожь прошла по телу гладиатора. И снова чувство полнейшего одиночества накатило на него волной. Лучезар закрылся от него на все замки и скрылся за всеми стенами. Айвор умудрился отбросить его отношение к себе даже не до начальной точки, а еще дальше, где целителю практически нет до него никакого дела. Как будто незнакомец и чужак, с которым у них нет ничего общего. От этого замутило еще сильнее.- Что со мной было? – прохрипел Айвор, нахмурившись.- То, что бывает с организмом, когда на него наваливают неподъемные нагрузки, - элиец приблизился к кровати и, протянув руки к одеялу, отбросил его на ноги Айвору, открывая перебинтованный торс. - А ты, как я тебе говорил до боя, еще не оправился. В итоге внутреннее кровотечение, перешедшее в открытое. Ты потерял много крови, и вполне мог откинуться. Ситуация еще осложнилась тем, что у меня нет асмодианской крови в подвале. И пришлось тебя вытаскивать подручными средствами. Два дня ты провалялся без сознания. Выглядишь отвратительно, конечно.

- Два дня? – у асмодианина округлились глаза.- Да, - кивнул Лучезар, по обыкновению прикоснувшись кончиками пальцев к ране для обследования. Айвору показалось, что у него тут же подскочила температура. А вместе с этим и чувствительность. От этих легких касаний по коже побежали мурашки. – Состояние стабильное. Угрозы нет. Асмодианин задержал дыхание, пока Лучезар занимался осмотром, а после шумно выдохнул, когда тот отстранился, и снова смог сконцентрироваться на разговоре.- Что-нибудь… за это время произошло? – Айвор прочистил горло и исподлобья, насторожено посмотрел на целителя. Элиец накинул одеяло обратно на больного и присел на край, полубоком повернувшись к нему:

- Идан так и не появился. Но Ирмира сказала, что на службе он был. Дуется, значит, но это дело времени. Голос белокрылого был тихим, спокойным, невозмутимым. Отвратительно невозмутимым. Совершенно неподходящим под ситуацию. Атмосфера в комнате душила. Здесь как будто не хватало воздуха. Так бывает перед грозой, когда нет никакого движения ветра, когда все тревожно тихо и сулит скорую бурю. Айвор поерзал в кровати, попытавшись усесться. Лежать как ни в чем не бывало не было никаких моральных сил.- Это хорошо, - прокомментировал он известия об Идане и снова посмотрел на Лучезара. - Больше ничего? Целитель опустил голову, посмотрев на свои руки, лежавшие на коленях. Айвор перевел взгляд туда же, заметив, как у того подрагивают пальцы. Но в следующее мгновение элиец сжал ладони в кулаки и, набрав воздуха в легкие, будто решаясь произнести следующие слова, выпалил:- Через час я должен быть у Святослава, военачальника Элиоса. Наверно, это был первый раз, когда Айвор видел этого горделивого даэва по-настоящему испуганным. На бледном, замершем лице отражался именно он, пусть Лучезар и пытался изо всех сил натянуть на себя маску хладнокровного безразличия. Асмодианин в серебристых глазах видел страх, разновидность которого ему была хорошо знакома. Такой взгляд у тех, кто оказывается загнан в угол. У Айвора внутри все похолодело. Если уж Лучезар выглядит так, значит, все действительно плохо. И очевидно, это вина асмодианина, довыделывавшегося на празднике с непозволительной беспечностью. Из-за идиота, не сумевшего совладать со своими эмоциями, которых он и понять-то толком не может.Брови гладиатора сошлись на переносице:- Прости меня. Я… я не хотел, чтобы так вышло. Лучезар вдруг усмехнулся и поднял на асмодианина взгляд полный болезненного разочарования. Взгляд, от которого у Айвора перехватило горло, лишив возможности вдохнуть. Чувство стыда нацепило на шею тяжелый металлический ошейник.

- «Прости»? – дрогнувшим голосом повторил элиец. – Разве не ты мне недавно сказал, что извинения ничего не исправляют?- Лучезар… - Айвор подался вперед, попытавшись коснуться руки целителя, но тот отдернулся от него, как от прокаженного.- Не трогай меня! – разъяренно прошипел белокрылый, наградив асмодианина колючим взглядом. – Не смей меня больше трогать! Ты… ты… у меня даже слов нет, чтобы как-то тебя назвать! Я же просил быть осторожным, не высовываться, не отсвечивать, но ты меня не слушал! И вот что из этого вышло! Ты хоть представляешь, что для меня значит этот вызов?! Айвор откинулся обратно на подушки, сжав зубы до скрипа, и виновато опустил взгляд.

- Хотя откуда тебе знать?! Тебе ведь просто наплевать на все мои слова, так? Я всего лишь какая-то… как ты там сказал?.. «Редкостная хитрожопая блядь, предающая свой народ из-за асмодианского хера»? Таких, как я давить нужно, так?! Айвор помнил, как это сказал. Как и все остальное. Он много гадости наговорил, и сейчас сожалел об этом всем сердцем. Если бы было возможно, он хотел бы вернуться в прошлое, заткнуть свою пасть и ни за что не открывать ее. Но время, к сожалению, ему не подчинялось. Поэтому молчит он сейчас, понимая, что любые слова извинений и раскаяния будут выглядеть не более, чем насмешкой.- Великий Айон, я совершенно тебя не понимаю! – продолжил сокрушаться Лучезар, поднявшись на ноги и заметавшись по комнате, совсем как в тот вечер. – Айвор, ты ведь должен быть моим союзником! Мы ведь хотим одного! Почему ты, Рудра тебя разорви, делаешь все, чтобы у нас ничего не получилось? Может… может тебя подослали, чтобы свести меня с ума? Чтобы сломать? Чтобы я больше не сопротивлялся и не ерепенился? Айвор, ты… я чувствую, как начинаю тебя ненавидеть. Не потому, что ты асмодианин, а потому что ты портишь все, что я пытаюсь сделать. Пожалуйста, перестань уничтожать мои попытки спасти Атрею. Элиец остановился посреди комнаты и посмотрел на Айвора с выражением искренней мольбы на лице. Растрепанный, с покрасневшими глазами и дрожащими губами, которые он то и дело кусал. Потерянный, отчаявшийся. Уязвимый и беззащитный. Впервые за все время. Асмодианин молчал, впившись в Лучезара взглядом. Ему нечего было сказать. Разве, что себя мог мысленно по голове погладить. Он ненавидел элийцев, и довел одного из них, высокомерного, гордого, наглого до такого состояния. Он отлично справился с ролью непримиримого врага. Деморализация прошла успешно. Молодец, Айвор. Только вместо радости, хочется самолично броситься на копья белокрылых и позволить себя распять. Бессчетное количество раз. Лучезар далеко не первый раз стоял перед кабинетом военачальника. И далеко не первый раз ему было так страшно. Эти тяжелые, массивные двери, украшенные вычурной резьбой, эти стены с арками и лепниной – все давило величием, значимостью и… властью. Именно здесь, как нигде более Лучезар чувствовал себя слабой, безвольной букашкой, которую легко раздавить и уничтожить даже не словом, а одним взглядом. Здесь вся его свободолюбивая, независимая натура испытывала наибольший дискомфорт во всем Элизиуме. Здесь он столько раз задыхался. Едва заметно тряхнув головой, отгоняя ненужные мысли, которые сейчас могли лишь угнетать и ломать дух, Лучезар сглотнул вязкую слюну и, сделав глубокий вдох, шагнул вперед. Два коротких стука, секундное ожидание и двери распахнулись перед ним, приглашая внутрь. Сердце испуганной птицей забилось в груди, умоляя не переступать порог. Но Лучезар возможно больше, чем кто бы то ни было другой, знал, что далеко не всегда получается делать только то, что хочется. Упрямо сжав зубы, гордо вскинув подбородок, он прошел вперед, и скрылся за закрывшимися с тихим шорохом дверьми.- Лучезар, добрый вечер. Рад тебя видеть, - из-за большого, заваленного бумагами стола поднялся Святослав. – Давно ты здесь не появлялся.- И с удовольствием не появлялся бы еще дольше, - целитель старался звучать вежливо, пусть и произносил слова, которые не многие осмелились бы сказать военачальнику. Только вот даже он заметил, как звенит от напряжения его голос, выдавая с потрохами внутреннее состояние. – Зачем меня вызвали? Никто не удосужился мне сообщить. Святослав криво ухмыльнулся и, сложив руки за спиной, неторопливо двинулся к Лучезару, который так и не отошел от входа. Высокий, поджарый, с идеальной военной выправкой, в безупречном костюме, с безукоризненной прической – таким все знали военачальника. Благородное лицо, тронутое морщинами, придававшими суровый вид, черные волосы, побитые сединой, колючий, пронзительный и бесспорно умный взгляд. Святослав был человеком внушительным, властным и целеустремленным. Он многое сделал для Элиоса, для его процветания и жизни, был героем своего народа – таким его знало большинство. Таким его знали те, кто не бывал в этом кабинете. Лучезар же прекрасно знал, что несгибаемая целеустремленность военачальника порой направлена на отвратительные цели. Поэтому целитель изо всех сил старался не смотреть на заваленный бумагами стол, решив сфокусироваться на самом Святославе, остановившемся как раз перед ним в каком-то жалком метре. Военачальник продолжал легко улыбаться и молчал, изучающим взглядом скользя по Лучезару.- А ты все хорошеешь, - наконец, проговорил он, подняв глаза к лицу целителя. – И все тот же острый язык. Даже со мной.- Вы вызвали меня обсуждать это? – Лучезар завел руки за спину, сжав их в кулаки.- Я думаю, ты прекрасно знаешь, почему тебя вызвали, - хмыкнул Святослав, продолжая неторопливо рассматривать даэва перед собой, будто бы даже любуясь. – Глупым ты никогда не был. Приняв во внимание свои последние действия и решения, Лучезар вполне мог бы поспорить с этим утверждением, но явно не сейчас.- Понятия не имею. В моей жизни не происходило ничего, что заслуживало бы вашего внимания, - сухо произнес целитель, стараясь не обращать внимания на взгляд военачальника.- Да что ты? – Святослав будто бы удивленно повел головой. – А мне вот сообщили о странном страже-элийце, оказавшемся в состоянии всего одним движением уложить на лопатки твоего дорогого Идана. Как же его звали?.. Ивар, кажется. Ничего не припоминаешь? Видишь ли, проверить информацию труда не составило. И в Ингисоне говорят, что никакого Ивара у них нет. Сейчас Лучезар невольно оказался благодарен своему прошлому. В этом кабинете он всегда был напуганным, бледным и с дико колотящимся от страха сердцем. Поэтому, когда Святослав заговорил о происшествии, в нем не могло хоть что-то измениться. Внешне он все тот же напряженный, вытянувшийся по струнке элиец, а внутри…- Сам военачальник Элиоса вызвал меня к себе из-за какого-то неизвестного стража? – Лучезар удивленно приподнял бровь и при этом заинтересованно прищурился. – Это крайне подозрительно, не находите?- Допустим, не нахожу. Что подозрительного ты в этом видишь? – Святослав пытливо наблюдал за собеседником. Целитель усмехнулся:- Как вы верно подметили, я не глупый. Я прекрасно осознаю, кто я. Еще лучше я осознаю, чего вы от меня хотите. Еще мне кажется, что вы думаете, что все, кто рядом со мной оказывается, это непростые люди. И мне очень интересно, кем же вы считаете того стража, раз уж вы лично вызвали меня к себе, а не просто задержали?Святослав неожиданно улыбнулся пошире и сделал стремительный шаг вперед, оказываясь в непозволительной близости от Лучезара. У целителя сердце в пятки ухнуло. Он почувствовал тепло, исходящее от военачальника. Ноздрей коснулся древесный аромат его парфюма. И еще запах металла, которым Святослав, видимо, пропитался насквозь. Именно его Лучезар запомнил лучше всего.- Ты уверен, что хочешь крутить хвостом сейчас передо мной? – низким, пробирающим до костей голосом, заставлявшим цепенеть на месте от ужаса, поинтересовался военачальник, наклонившись к лицу целителя и требовательно заглядывая в глаза. – Думаешь, твоя… особенность дает тебе на это право? Не заблуждайся, Лучезар. Если я был к тебе благосклонен ранее, это не значит, что так будет и дальше. Ты же прекрасно знаешь, что ситуация в Атрее изменилась. А значит, очень скоро твои капризы перестанут иметь хоть какой-то вес. Поэтому, если не хочешь, чтобы это произошло прямо сейчас, отвечай, кого ты пригрел у себя?Целитель не смог выдержать взгляд Святослава и наклонил голову вниз. Настолько, насколько это было возможно, чтобы не коснуться военачальника.Лучезар считал, что он уже давно избавился от сковывающего чувства страха перед этим человеком, но, как выяснилось, события тех дней оказали на него более сильное влияние, чем он предполагал. И сейчас целитель бросал все силы на то, чтобы оставить разум ясным. Неважно, как он выглядит внешне. Главное, чтобы голова продолжала варить.- Я никого не пригревал, - качнул головой Лучезар, будто бы даже расслабившись. – Просто хотел немного разнообразия. Святослав вопросительно выгнул бровь.- Ох, Бездна, если бы я знал, что моя личная жизнь заинтересует военачальника, я был бы осторожнее, - целитель в несколько неторопливых, почти ленивых шага обогнул своего собеседника,положив руку себе на плечо и легонько сжав его в массирующем жесте. – Я не знаю, почему вам так интересно, что это был за элиец, но думаю, что правда вас разочарует. Он всего лишь мой любовник из прошлого.

- Ты разве не с Иданом? – Святослав обернулся к Лучезару, отошедшему к столу переговоров. Целитель глянул на него через плечо с легкой улыбкой:- Меня пугает ваша осведомленность о моих постельных делах. Да, я с Иданом. Я очень давно с Иданом и это стало… скучно. Мне захотелось разнообразия. Мне захотелось кого-то… отличающегося от Идана. Юность подарила мне нескольких запоминающихся любовников, и одного из них я пригласил к себе. Да, он не страж в Ингисоне. Он гладиатор не из самого последнего легиона, не на самой последней должности. Поэтому мы и скрыли правду о нем. Не за чем светиться, вы ведь понимаете. Лучезар повернулся спиной к столу и оперся бедрами на массивную столешницу, гладкую и блестящую от лакового покрытия.- Хм, - Святослав задумчиво пожевал губами, пока медленно приближался к целителю вновь. - Ты же осознаешь, что твои слова легко проверить? Это было похоже на хождение по очень тонкому льду. Лучезар наделся, что он достаточно легкий и удачливый, чтобы не провалиться в холодную, черную воду. Нужно быть естественным, быть напуганным, быть самим собой и верить в каждое произнесенное слово, будто те описывали действительность.

- Я не скажу вам ни его легион, ни его должность. Я сам не в курсе. Поэтому, если кому-то хочется проверять сотни людей, выискивая мою интрижку ради непонятных целей – милости прошу, - целитель безразлично пожал плечами и перевел взгляд к окну. Будто там было что-то более интересное, чем этот разговор.- Но я знаю его имя. Это заметно облегчит поиск, - возразил Святослав.- Само собой, Ивар - не настоящее имя, - Лучезар улыбнулся, коротко глянув на военачальника.- Значит, тебе придется сказать его настоящее имя.- Я не скажу, - целитель покачал головой и прямо посмотрел на собеседника. Спокойно и уверенно. - Ни мне, ни ему не нужна огласка, понимаете? Это встреча на одну ночь. Зачем раздувать из этого какую-то проблему? Это частная жизнь, в конце концов. Произошедшее далее Лучезар совсем не ожидал. Военачальник резким движением выбросил руку вперед и схватил целителя за волосы на затылке, болезненным рывком отодрав его от стола и буквально впечатав в свою грудь.- Благословленный Айоном, - процедил он сквозь зубы прямо в приоткрытый от неожиданности и тянущей боли рот Лучезара. - Ты действительно думаешь, что у тебя может быть частная жизнь, скрытая от меня? Ты принадлежишь Элиосу, а значит и мне, и будешь делать все для блага своего народа. Сам или тебя придется заставлять – не имеет значения. Ты – всего лишь мое оружие против Асмодеи. Я же сказал, что все твои капризы не более чем мой подарок тебе. Было больно, страшно и сердцебиение рваное и громкое чуть ли не оглушало. Лучезар вновь почувствовал себя тонким, слабым, беспомощным мальчишкой, оказавшимся в лапах взрослого, всемогущего военачальника, которому нельзя противиться, если хочешь выжить. С которым нужно быть покладистым, чтобы получать его защиту и помощь.- Отпустите! – выдохнул целитель, попытавшись вырвать волосы из чужой хватки.- Не так быстро, - но Святослав легко стряхнул его руки со своей, а потом решительно двинулся к рабочему столу, волоком таща за собой Лучезара. - Очевидно, у тебя возникли проблемы с памятью, и я должен кое-что тебе напомнить. Раз уж ты хочешь сохранить свои похождения в тайне, тебе придется за это заплатить. Как раньше, помнишь?- Нет, Святослав! Не надо! – Лучезар пытался зацепиться за стулья и стол переговоров, лишь бы не оказаться там, куда его тащили. Животный страх затопил его сознание. Он совершенно забыл о том, что он воин, что он участвовал в сражениях, что он бился с асмодианами и побеждал их. Он совершенно забыл о том, что даже без оружия он может применить магию и освободиться. Его беспощадно закидывали в то время, где он не больше, чем простой испуганный ребенок.- Сидеть, - жестким тоном приказал Святослав, рывком заставив целителя стать на колени рядом с его стулом, куда военачальник тут же опустился, широко по-хозяйски расставив ноги в высоких кожаных сапогах. - А теперь давай, ты знаешь, что должен сделать, если не хочешь, чтобы я отправлял людей на проверку твоих слов. Будет очень нехорошо, если Идан узнает, с каким человеком он встречается. Да и тот твой любовничек вряд ли захочет терять свое место. А ведь я могу это устроить. Воспоминания вспышками замелькали перед глазами, тяжелыми снарядами ударяя по самообладанию. Этот стол по правое плечо с тремя резными ящичками, украшенными золотом, верхний с маленькой скважиной для ключа. Этот большой тяжелый стул, способный издавать тихий, мягкий скрип. Этот ковер с красно-желтыми вензелями. Эта широкая столешница, вечно заваленная бумагами. Как же на ней неудобно и больно лежать с разведенными ногами. Только волосы, служившие своеобразной простыней, спасали от синяков. Наверное, именно тогда он начал воспринимать их как оберег.- Каждая секунда промедления не играет тебе на руку, Лучезар, - поторопил Святослав и, продолжая удерживать целителя за затылок, дернул его на себя. Стремясь сохранить равновесие, Лучезар накрыл бедра военачальника руками, носом едва в пах ему не уткнувшись. Какое отвратительное знакомое ощущение. Он думал, что пережил. Думал, что забыл. Нет, он все тот же мальчишка, который должен подчиниться, чтобы достичь цели. Он должен сделать все, чтобы Святослав был доволен. Тогда все будет хорошо. Дрожащими пальцами Лучезар расстегнул брюки военачальника и подполз поближе, поудобнее устраиваясь между длинных ног мужчины. Сломленное сознание переключилось, и целитель вновь почувствовал себя тем мальчишкой, что приходил сюда в далеком прошлом. Не просто почувствовал, а стал им. Ласковый, податливый, будто пытающийся заслужить похвалу хозяина питомец. Лучезар старательно вылизывал чужой член, вбирая его как можно глубже, помогая себе пальцами, живым языком уделяя внимание головке, чувствуя, как ладони Святослава путаются в его волосах. Он покрывал горячую пульсирующую плоть легкими поцелуями, оглаживая при этом бедра мужчины, и чуть ли не мурчал нежным, послушным котом.- А ты не забыл, как я тебя учил, - довольно хмыкнул Святослав, тяжело дыша от возбуждения под ласками целителя. – Помнишь, что дальше? Конечно, Лучезар помнил. Выпрямившись, он запустил руки под робу и стянул с себя светлые штаны вместе с бельем, оставив их на полу вместе с сапогами. После он протиснулся между Святославом и его столом, оставаясь лицом к военачальнику, а потом присел на край столещницы, слыша, как знакомо зашуршали под ним бумаги. Целитель не успел откинуться назад, как мужчина поднялся на ноги, приблизившись к нему вплотную, и обхватил его за пояс, крепко прижимая к себе. Лучезар рефлекторно обхватил его за плечи и подался вперед с приоткрытым ртом. Святослав целовал жестко, требовательно и больно, часто оставляя кровоточащие ранки на губах. Но Лучезар не имел права жаловаться. Он целитель. Он легко может себя даже воскресить.Руки военачальника сошли с торса на бедра, сжали их через ткань робы, а потом начали нетерпеливо поднимать ткань вверх. Лучезар послушно развел ноги, придерживая подол своей одежды, а после, когда Святослав прервал поцелуй, откинулся назад, безропотно подставляясь под твердый член, медленно проникающий в него, заполняющий целиком, и так умело, с превосходным знанием тела Лучезара, бьющий при каждом толчке по простате, вырывая из целителя постыдные стоны. Тот потом, вспоминая реакцию своего тела, проникался жгучей, черной ненавистью к самому себе. Но что в то время мог знать обычный неискушенный мальчишка о сексе, кроме того, что он почему-то получает удовольствие от принудительного соития? И спустя столько лет он будто вернулся в прошлое, где снова позволяет Святославу трахать его, раскинувшись на важных военных бумагах и шелковом полотне из собственных волос.- А теперь заставь меня кончить, - горячий шепот на ухо, обозначил финальный этап происходящего. Военачальник подхватил Лучезара, подняв его со стола, и опустился в свое кресло, где целитель тут же оказался оседлавшим по-прежнему твердый, требовательный член. Целитель вцепился в плечи мужчины, держась за него, и принялся двигать бедрами, самостоятельно насаживаясь на него с жаркими, влажными, тихими стонами. Именно на этом гребаном стуле он научился быть отличным секс-наездником, неутомимым, пылким, соблазнительным, способным довести до логического конца и партнера, и себя.- Если ты не кончишь, наша договоренность аннулируется, - видимо, решив окончательно унизить Лучезара, Святослав заглянул тому в лицо. Наверное, он хотел там увидеть выражение мук совести, но… Сейчас Лучезар не чувствовал никаких душевных терзаний. Сейчас Лучезару было лет шестнадцать, ему было хорошо, и он получит награду, когда выполнит все условия, поставленные военачальником. Остальное неважно. Целитель ускорился и сам поцеловал Святослава, глубоко, жадно, выстанывая каждый толчок тому в рот. А потом он выгнулся в спине, мелко задрожав, царапнул ногтями по наплечникам мужчины и кончил, едва успев прикрыть член робой. Через секунду, сжав Лучезара до боли в ребрах, кончил военачальник.- И это было обязательно? – когда Лучезар покинул кабинет Святослава, из-за книжных шкафов вышел хмурый Ярополк, с крайне неодобрительным выражением на лице. Вальяжно рассевшийся в кресле военачальник перевел на него ленивый, сытый взгляд. На жестких губах застыла таинственная ухмылка.- Не обязательно, но тяжело себе отказать в подобном. Сожалею, что он твой брат, и ты не можешь насладиться его умениями, - произнес Святослав, чем заставил легата Прощенных сжать кулаки. Это не укрылось от внимания военачальника, и он улыбнулся чуть шире, продолжая рассматривать такого непохожего на своего родственника Ярополка:- По крайней мере, мы выяснили, на что может пойти Лучезар, защищая свои тайны. Я ведь ему совершенно противен.- Я, если честно, удивлен. Не думал, что мой брат на такое способен, - легат прошел вглубь кабинета. Вид у него действительно был несколько ошарашенный. – Понятно, что он предпочитает мужчин, но я не думал, что он такой… легкодоступный.- Легкодоступный? – у Святослава совершенно искренне вытянулось в изумлении лицо.- Да. Он так спокойно сделал все, что вы ему сказали. Я не ожидал, что вы заставите его спать с вами, но предполагал большее сопротивление с его стороны, - пояснил Ярополк. Военачальник наградил его долгим, прищуренным взглядом.- Ведь между вами двумя далеко не теплые отношения, так? – Святослав подпер голову рукой.- Так, - кивнул легат и опустился в одно из кресел.- Почему?- Не знаю. В какой-то момент он просто начал… - Ярополк замолчал, пытаясь подобрать правильное слово.- Ненавидеть тебя? – подсказал военачальник.- Нет, - дернул уголком губ легат. – В какой-то момент он стал озлобленным в мою сторону. Ядовитым. Будто я не его брат, а тот, кто желает ему зла.- Ярополк, я поражен тому, насколько ты, оказывается, слеп, - в голосе Святослава звучало неподдельное удивление.- В каком смысле? – легат Прощеных насторожился. Военачальник не сдержал улыбки.- Скажи, как много других сирот ты знаешь, добившихся того же положения, которое есть у тебя?- К чему вы клоните? – Ярополк вновь нахмурился.- Ну включай уже голову, легат, - военачальник потер острый подбородок, обнажив зубы в хищной улыбке. – Твой брат буквально вытрахал для тебя все, что ты имеешь. В этом кабинете. На этом столе. Твое положение, твой статус, твое будущее – все, было оплачено им здесь, на моих коленях. И поверь, если бы этот мальчишка не сделал это все для тебя, выше центуриона в каком-нибудь захудалом легионе, ты бы не поднялся. Ты же дальше своего носа ничего не видишь, Ярополк. Легат Прощенных огромными недоверчивыми глазами уставился на военачальника. Ему показалось, что на него ведро холодной воды опрокинули. И вместе с тем хорошенько приложили по голове. Мысли растревоженным роем загудели в мозгу, не давая ухватиться за себя. Это неправда. Это не может быть правдой. Это… Где-то на фоне тихо посмеивался Святослав.