Глава 7 (2/2)

Я нахмурился. Рубец, который я видел в субботу все еще был там, идеально ровная линия на его животе. Но к нему прибавилось еще множество свежих синяков, покрывавших его бока и ребра; мне стало жутко неудобно за одно упоминание своих пустяковых царапин.Он наклонился ко мне, с такими горящими от желания глазами и страстными прикосновениями рук, крепко прижимая меня к своей широкой груди. От неожиданности я ахнул, но не стал сопротивляться. Голос рассудка укорял меня за то, что я так легко сдался, но что-то было не так. Во взгляде Альфреда. Его сильно сломило произошедшее с Кику, да еще и я, со своими нападками. Ему нужно было спокойствие, утешение от меня.Когда тебя хотят, это невероятно приятно.Но все становилось только хуже. Альфред цеплялся за меня, начиняя причинять боль. С моих губ сорвалось шипение, когда его ногти глубоко вдались в мою кожу, а объятия на побитых боках сомкнулись сильнее; он чуть ли не кусал мою шею.— ..е ос..ав..яй, — шептал он. Стараясь разобрать его слова, я напрягся. – Не… оставляй меня… Не оставляй меня… Не уходи…Что за чушь?— Альфред? Ты о чем? Я здесь, рядом с тобой.— Пожалуйста… — Черт. Его голос сорвался. Я чуть отодвинул его от себя, чтобы увидеть слезы в его глазах.— Альфред! – вырвалось у меня от удивления. Я хотел было подать ему салфетку, но он удержал меня рядом с собой.Создавалось впечатление, что я его любимое одеяло или игрушка. Он плакал мне в плечо, повторяя одну и ту же фразу, тогда как все, что мне оставалось – это мягко гладить его спину и стараться изо всех сил успокоить его. Я никогда не видел Альфреда настолько эмоциональным (опустим предыдущий день). И все же, вот он, рядом со мной, так часто всхлипывает. Значит, даже герои как он могут плакать.

У меня даже промелькнула радость за то, что он доверяет мне до такой степени, чтобы показать эту свою сторону, и, возможно, наконец, рассказать обо всем. Ужасная мысль, правда?— Не держи все в себе, — прошептал я, игнорируя ее.— Мэтт… Он… , — прохрипел Альфред.— Что с ним случилось? – на моем лице отражалась вся внутренняя тревога, когда я приподнял лицо Альфреда и утер его слезы большим пальцем.

На парне не было очков, поэтому его глаза были намного ярче чем обычно. В них отражалось все – его страх, его слабость, его ранимость. Сейчас он абсолютно открыт, сейчас я могу спросить. Спрошу и получу ответ, так? Но чего это будет стоить? Если Альфред наконец то решил, что может доверять мне, я не могу так ошибиться и ранить его, так, что он никогда больше не будет честен со мной.

Нас соединяла будто тонкая нить, которую, как зачастую мне казалось, крепко удерживал лишь я. Если поставить ее под риск, что случится с нами?Я лишь обнял его и слушал. Удара наша нить может не перенести, порваться, без надежды на соединение.

— Мои родители разводятся, — из-за того, что Альфред говорил мне в плечо, его голос был приглушенным. Тихо ахнув, я все же решил промолчать. – Они.. Они больше не могут так жить… Но… они… Они делят нас.Альфред вцепился в меня еще сильнее, содрогаясь от всхлипов. Они с Мэтью будут разделены первый раз в их жизни. Они росли близнецами, а теперь…— Они далеко переезжают? – осторожно спросил я, боясь услышать, что Альфред уедет сам. И мое сердце подскочило, когда он кивнул в ответ.— И я… больше не увижу Мэтта… Только по праздникам, и в редких случаях по выходным…Я подумал о своей жизни без Альфреда. Одна мысль об этом пугала. Он всегда был рядом, даже когда мы еще не встречались, каким-то образом умудрялся мучать меня, то своими глупыми комментариями, разжигавшими мою злость, то своим языком в моем рту, разжигавшим мое желание. Инстинктивно, я ухватился за него, будто боясь, что он сейчас уйдет.Он не мог пошевельнутся.— Мама выбрала место в двух часах езды на машине, — продолжил парень, и я вернулся из своих размышлений. – Она хотела забрать меня, но…— Но? – я цеплялся за последнюю соломинку.— Я… Я сказал, что останусь с отцом.Что-то будто переломилось внутри меня. Я разрывался между облегчением от того, что Альфред остается и болью, что он остается с человеком, который его бьет. Почему он поставил себя под такую угрозу? Тут же я вспомнил вчерашний день – Альфред вел себя, как герой, и защитил меня. Наверно, Мэтью он защищает всю свою жизнь. И этот раз не стал исключением.

— Я сделал это… потому что не хотел уезжать от тебя, — мое сердце пропустило пару ударов, так что у меня даже закружилась голова. Он откинул мою челку, чтобы посмотреть прямо в глаза.— М-меня?, — прошептал я.— И группы… У нас только начало получаться… Я.. хочу, чтобы из этого что-то вышло. А ты – лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я не хочу просто бросить все, только не после того, что между нами было.

Я не мог сдержать эту по-девчачьи смущенную улыбку. И снова, я мысленно пнул себя за то, что так легко прихожу от него в восторг, но как не сделать этого? Как он смотрел, то, что он так легко говорил такие важные слова, и его тайны заставят кого угодно упасть в его объятия.Что я и сделал.***Немного погодя, Альфред успокоился. Я принес воды из кухни и заказал нам пиццу – после такого срыва эмоций находится рядом с посудой не представлялось хорошей идеей. Американец оделся и сидел на моей кровати, глядя в окно напротив. Я поймал себя на том, что любуюсь им, освещенным золотыми лучами заката.Его взгляд был прикован к дереву за окном. Я заметил двух птиц, отдыхавших в гнезде, и почему-то понял, что Альфред смотрит на них.— Нам нужен новый участник, играющий на струнном, — вдруг сказал парень. Он обернулся – гамбургерный идиот знал, что я смотрю на него.Но вместо закатывания сцены, я зашел в комнату, и, старательно игнорируя жар на лице, протянул Альфреду стакан воды.

— Есть же Родерих. Он чертовски талантлив и разбирается в музыке.— Да! – глаза Альфреда загорелись. Его очки все еще лежали на тумбочке, так что, снова, этот задор в глазах. Такой эмоциональный. – И, мы можем попросить его обработать несколько наших песен! Ну, у нас есть слова, но все это нужно привести в порядок. Ведь никто из нас в этом не силен.Я кивнул, смотря в точку.— Вот почему я хочу взять курсы написания музыки в колледже.

— Правда? – хоть я и не видел лицо Альфреда, я знал что на его лице сейчас играет яркая улыбка. Я знал, потому что я сам начал улыбаться. – Арти, это же просто замечательно!— Что я говорил тебе, насчет этой клички? – я нахмурился.— Что она тебе нравится, — Альфред притянул меня к себе на колени. Я не возражал против этого, но я был абсолютно против идеи называть друг друга этими сопливыми прозвищами. Отвернувшись, я прижался спиной к Альфреду. Он был только рад шансу подержать меня, как плюшевую игрушку.

— У меня практически королевское имя, и мне бы очень не хотелось, чтобы ты делал из него простецкое имечко, особенно с этими сюсюканиями, — я не упускал моментов побыть брюзгливым британцем.Но Альфред лишь засмеялся в ответ.

— Конечно, король Артур. Но я не делаю из него… то, что ты сказал. Я всего лишь создаю кое-что интимное. Ведь я единственный, кто может звать тебя Арти, что делает это особенным. Ведь это намного лучше ?королевского??Я ничего не ответил, смотря на закат. Хотя в его словах был смысл, мне все равно не нравилась вся эта затея с прозвищами. Тогда я должен буду и ему придумать, а я их ненавидел. Но Альфред больше ничего не сказал, предпочтя этому осторожно прижимать меня к себе и поглаживать мои руки.И тогда я действительно чувствовал умиротворение. Может, я не все знаю об Альфреде, но мы будто сделали еще шаг навстречу друг другу. Мне оставалось лишь надеяться, что он поймет, что я тот самый, кому он может полностью доверять.