Ветер первый - Dongwoo x Woohyun (1/1)

Кэб неторопливо проскальзывает по Риджент-стрит, пропускает слева площадь Пиккадилли, попадая на Хеймаркет. Ухён угрюмо поглядывает в окно, надеясь, что ремонтные работы на Бромптон-роуд всё же закончились вчера и он успеет на самолёт, несмотря на начинающийся ливень и поджимающее время.Нам Ухён теребит фенечку, напоминающую старый кожаный браслет, явно нервничая, проводит ладонью по синему сидению. Он усмехается, рассматривая новенький платёжный терминал, скашивает взгляд на чемодан, в боковом кармане которого лежит бумажник с кредиткой, которую пора бы уже закрыть и больше не влезать, но достаток не позволяет. Был бы Ухён чуть более зрелым…Блондин рассматривает прохожих и водителей встречных автомобилей, он думает о Дону и о том, как глупо всё получилось в этой дурацкой вселенной. Наму не нравится, он разочарован, он возвращается в Корею, в родной Сеул, лишь бы забыть и не вспоминать. Он чувствует ветер на своих щеках и, улыбнувшись, исчезает в воспоминаниях.Туманный бастион встречает эту невзрачную пятницу-тринадцатое лёгкой изморосью и хмурым, как глаза Капрала Леви Аккермана, небом. Ухён усмехается своим ассоциациям, отпивая бергамотовый остывающий чай из белоснежной кружки. На подоконнике разложены листы с планом проведения открытия шоурума дизайн-студии какой-то папенькиной дочки, которая вряд ли умеет создавать что-то своё, а не копировать чужое, изменяя лишь длину рукава и вырез горловины. Ухён морщит нос, делает очередной глоток ставшего горьким чая, в сотый раз зрительно пробегаясь по списку. Он мысленно затаптывает дурацкий лист в грязь, рвёт на мелкие кусочки?— пункт ?проведение мини-танц класса? абсолютно выбивает из колеи, в которую он так и не смог забраться снова (предыдущие пункты плана также не блещут умом заказчицы): ну где связь у танцев с модной женской одеждой? Первая коллекция юного дарования ведь отнюдь не включает в себя трико с леггинсами и футболками?— лишь короткие шифоновые платья и лёгкие трикотажные накидки. Попытки внесения изменений в программу успеха, конечно же, не возымели, и заказчица, пронзив Ухёна ледяным взглядом, потребовала у него корректного выполнения своих обязанностей.Наму дёргает плечами, отрываясь от воспоминаний, налетевших ветром из приоткрытого окна чёрного медлительного кэба. Он вытаскивает из кармана пиликнувший телефон, открывает пришедшее от банка сообщение. Альфа-банк перевыпустил его visa и предлагает забрать его в отделении по адресу… Блондин дёргает губой в подобии улыбки и, заблокировав экран, возвращает внимание к окну, за которым лондонцы продолжают жить своей жизнью. Сейчас зайти бы в ту пекарню на Брэмли роуд и никуда не спешить, вернуться домой и обнять Майки, пушистого рыжего кота…Ухён всегда хотел дарить людям праздник. Заставлять других улыбаться, расслабляться, чувствовать воодушевление, раскрепощаться. Наверное, это было причиной, по которой после долгой и нудной учёбы в школе он решил связать свою жизнь с менеджментом, чтобы в будущем когда-то открыть своё ивент-агентство, навроде набившего оскомину ?Праздник! Праздник! Праздник!?, но только, конечно же, лучше. Ухён горел своей идеей, шёл к мечте, следовал за целью, не позволяя себе свернуть с маршрута. На предпоследнем курсе он даже выбил себе?— единственный во всём потоке?— годовую стажировку в Лондоне у ?Wonderland Agency?, во время которой ему доверили работать с Джеймсом, лучшим организатором фирмы.А потом на открытии чёртового шоу-рума Ухён знакомится с Дону.И всё летит к чертям.Крахом.Фанерой над Парижем.К чёртовой матери.Блондин бросил стажировку, появлялся в офисе всё реже и реже, зависал с Дону и его друзьями в крутых барах, постигал всю прелесть свободной лондонской nightlife. Его жизнь играла отчаянными красками, будто каждое мгновение?— последнее, и его нужно прожить-прожечь на максимуме: в каждый поцелуй-касание-секс блондин вкладывал всего себя, всю свою душу. Он отдал Дону всего себя.А потом его просто развеяли по ветру, как пепел сожжённой фотографии.?Я не могу забыть его?.?Нам было славно вместе, жаль, что вот так… или нет?.?Я не настолько примитивный, чтобы спать только с тобой?.Восстановиться на стажировке?— чудо, не иначе?— получилось, но со скрипом, если так можно назвать те несколько часов, что Нам Ухён провёл у эйчаровцев, выбивая-вымаливая себе второй шанс. Может, синяки под его глазами, а может просто потерянный вид выброшенного щенка, а может, у него действительно был потенциал, который позволил специалистам управления персоналом впихнуть его в компанию, само собой, на куда более низкую должность. Джеймс, увидев его, с сожалением дёрнул бровями и прошёл мимо, не сказал и слова.Ухён откидывается на сиденье кэба, с сожалением смотря на чемодан. Сколько переездов они пережили за последний год? Из Кореи в Англию, из отеля в корпоративную квартиру, оттуда к Дону, к Дону, к Дону (Ухён потом вынес мешок чужого брендового тряпья малоимущим), на вокзал, снова в корпоративную, к Джеймсу… Ухён, закусив губу, смотрит на экран, откуда на него из маленькой иконки смотрит улыбающийся британец с лучистым холодным взглядом, по всему салону раздаётся стандартная мелодия смартфона, Ухён отключает звук. Он и без пустых прощаний знает, что время для расставания на неопределённое время-расстояние пришло.Когда такси затормозило у нужного терминала в Хитроу, Ухён уже попрощался с Соединённым Королевством. Возможно, когда-нибудь он вернётся сюда, успешным, взрослым и сильным. На экране мобильного вспыхивает одинокое ?Останься?.А пока: ?Наму, вдумайся в слово "нибудь"?,?— и растянутые в широкой улыбке пухлые губы и дурацкий хвостик на затылке, чтобы не кусать волосы во время танца.А пока: ?Дорожи теми, кто дорожит тобой?.Суджон трёт глаза, потягиваясь в кресле, поджимает губы. Самолёт готовится к посадке, напряжение в салоне нарастает. Блондинка, слегка сжимая чужую ладонь в поддержке, обещает, что у Ухёна всё обязательно наладится. Кому открыться легче, чем врачу? —?только незнакомке. Незнакомке, которая обещает однажды рассказать его историю миру.