Вместо эпилога (1/1)

Ночью Рома вспомнил день, когда познакомился с Милой. Наглая девчонка ему не то что не понравилась, но он сразу понял: она ходячий сюрприз. И скоро убедился в этом. Подозревал ли Шилов тогда хотя бы шутки ради, что несколько лет спустя попросит ее достать пистолет, а она возьмет и достанет? Без лишних вопросов, что важно. Правда, передавая ствол, Сорокина не выдержала, сделала большие грустные глаза и попросилась пойти с Ромой. Но он отказал, потому что сам еще не знал, куда идти.У него был адрес Лютого. Предположительный адрес. Съемная квартира. Но не было никаких гарантий, что Гриша там.—?Раз Гердт сидит, он что, будет новых заказчиков искать? —?спросила Людмила, когда Шилов ее выпроваживал.—?Не факт. Отдавать приказы и платить можно откуда угодно, из тюрьмы тоже,?— высказался Рома и захлопнул дверь прямо перед ее носом, чтобы точно не увязалась.Выспаться не получилось. Сначала мешал рой мыслей. Потом Паша атаковал сообщениями?— наверняка совместного с Джексоном и Светой сочинения. Спрашивал, как дела, нашел ли Апостола, причастен ли он. Шилов рассказал о Миле и Гердте. Но умолчал о встрече с Лютым. Зачем говорить раньше времени?Пару раз до рассвета Роме остро хотелось плюнуть на все, взять Милу в охапку и вернуться в Питер. И черт с ним, с этим Гришей. Но в такие моменты самолюбие тихо нашептывало, что нельзя все так оставлять, надо довести дело до конца, чтобы Лютый больше ни у кого не подрабатывал киллером на побегушках.В девять утра Шилов вскочил с твердым намерением добраться до Лютого. Он намертво запомнил адрес, сверился по карте, где это примерно, и через час, бодрый, побритый и со стволом, ушел из отеля. Идти пешком Рома не захотел, иначе мог долго бродить в поисках нужных улицы и дома. Взял такси, на почти позабытом немецком назвал адрес и сосредоточенно уставился в сверкающее чистотой стекло.Молчаливый таксист довез Шилова к самому дому?— четырехэтажному зданию старой постройки светло-бежевого цвета. Рома, глядя на окно второго этажа, подумал о советской архитектуре: блеклой и громоздкой. Именно таким, пусть и вполне ухоженным, ему показался этот дом. Он осмотрелся и неторопливо пошел в арку, что вела, судя по всему, во двор. Тот оказался маленьким, пустым и совсем без машин. Шилов, привыкший к вечно забитым питерским дворам, удивленно нахмурился. Камер и охраны тоже не было. Дверь подъезда открыта, словно только его и ждала. Рома чуть взволнованно потоптался на месте и пошел на разведку. Первыми, что он увидел, стали почтовые ящики, а еще на полу стояло переполненное всякой макулатурой ведро. Шилов прикинул, какой из ящиков Лютого, и с сожалением подумал, что все равно голыми руками вскрыть его не сможет.Дальше Рома увидел лестницу, покрытую пеньковым ковриком, из-за чего подъезд выглядел по-домашнему. На одной из ступенек вальяжно растянулась тощая кошка. Рому она совсем не испугалась и не шевельнулась, только посмотрела снизу-вверх. Пришлось перешагнуть.Возле двери Гриши Шилов остановился и прислушался. Он понятия не имел, дома тот или нет. Возвращаться вниз, во двор, вхолостую совсем не хотелось, поэтому Рома надавил на звонок. Никакого ответа не было. Шилов чертыхнулся, треснул кулаком по двери и развернулся. Замер с приподнятой ногой и снова вернулся к двери. Светиться на улице ему не хотелось, да и прохладно там было. А вот подождать в квартире, где, похоже, пусто, почему бы и нет?Деревянная дверь и замок выглядели хлипко. Рома порылся в карманах и вытащил кривую скрепку. Как раз то, что надо, для допотопного замка. Несколько секунд он тихо ковырялся в замочной скважине и старался вообще не издавать никаких звуков. Наконец механизм поддался. Шилов выдохнул, перешагнул порог и захлопнул дверь.Квартира действительно пустовала. Рома прошелся по углам. Две комнаты, в большой, видимо, гостиной, спартанская обстановка: диван, напротив?— маленькая тумба и плоский телевизор на нем. Угловая комната была завалена старой мебелью и стопками книг. Шилов подумал, что, наверное, это все хозяйское, не Гриши. Зачем ему? Он присел на подоконник и оказался прямо напротив входной двери. Если сейчас придет Лютый, Рома просто не успеет спрятаться. И увернуться от удара или тем более пули не успеет. Что делать?Сыграть на опережение. Только бы реакция не подвела.Ждать Лютого пришлось до сумерек. Шилов бродил по квартире, выглядывал в окно, нашел тайник с оружием и думал о всяком, что с ним случалось в прошлом. Больше всего почему-то не мог отделаться от внезапно нахлынувших воспоминаний о лжетеррористах. Тогда он тоже уйму времени торчал в четырех стенах, был настороже, наблюдал и ждал. Ждал долго и невыносимо?— сам не знал, чего. Тогда пришлось быстро соображать и метко стрелять. И сейчас придется.В тишине даже сквозь туман мыслей Рома расслышал, как щелкнул замок. Он напрягся и вытянул руку с ?макаровым?. Вот сейчас Гриша зажжет свет и увидит незваного гостя. А Шилов выстрелит без ненужных слов. Ни о чем не спросит, ни о чем не напомнит и позволит унести все тайны в могилу.Секунда. Щелкнул выключатель. Стало светло. Лютый выпучил глаза и отшатнулся. Он был безоружен. Или, по крайней мере, не попытался ниоткуда выхватить ствол. Резко побледневший, он вызвал у Ромы укол необъяснимого сочувствия. Но пистолет Шилов не опустил, наоборот, покрепче перехватил рукоять.—?За что? —?чуть дрожащим голосом спросил Гриша, а на лице у него застыла кривая, нездоровая усмешка.—?Ненавижу киллеров,?— пожал плечами Рома и выстрелил.Тело рухнуло с глухим стуком. Шилов шумно выдохнул и испытал мерзкое чувство вины. Такое с ним случалось всегда, когда приходилось убивать. Но знал: чувство вины отступит, не успеет он выйти на улицу. Он опустил ствол и медленно подошел к Лютому. Глаза закрыты, а на куртке в области груди стремительно расползалось кровавое пятно. Гриша был мертв.Рома был спокоен. Ушел из квартиры, избавился от пистолета, швырнув его в воду на безлюдном мосту, вернулся в отель, забронировал ближайший билет до Питера. Ночью спал как убитый. А с утра его разбудила Мила.—?Я бы сделала так же,?— сказала она, когда Шилов все ей рассказал.—?Знаю, поэтому жду у себя в кабинете как можно скорее,?— он протянул ей визитку.В полдень, уже сидя в самолете и глядя в иллюминатор, Рома надеялся, что в следующий раз его занесет в Берлин уж точно не по работе. А Гриша навсегда остался лишь воспоминанием.