Часть 1 (1/1)

Каждый год родители Саравата устраивают грандиозный праздник в день рождения сына. Но Сарават здесь ни при чём. Девять лет назад Гунтитаноны усыновили трёхлетнего мальчика, родители которого погибли в автокатастрофе. Мама мальчика была близкой подругой Пи’Май, мамы Вата, поэтому та поклялась, что позаботится о нём. Беззащитный ребёнок остался совсем один. Но ему повезло намного больше, чем его родителям. Машина едва не слетела с обрыва, а на теле мальчика не обнаружили ни царапины. Точно в рубашке родился. Когда Саравату едва исполнилось восемь, он ещё не понимал, как относиться к неспокойному крохе, который появился в их доме. Если бы он только знал, к чему приведёт его обещание, данное маме много лет назад…Тайн сияет весь день, принимая поздравления друзей и соседей. В доме Гунтитанов никогда не бывает так шумно, как в день рождения Тайна. Под потолком плавают разноцветные шары, а мама, которая с самого утра не снимала фартук, всё время отправляет папу на стремянку. Потому что Пи’Май постоянно кажется, что праздничная гирлянда висит криво.Полный дом детей?— это всегда хаос. Сегодня Тайну исполнилось двенадцать, но у Саравата не выходит разглядеть в нём ребёнка, как не пытался.—?Тебе не кажется, что Сарават смотрит на Тайна не как на брата? —?Май ставит в центре стола огромный кремовый торт, над которым трудилась почти полдня. Всегда готовит персиковый, потому что Тайн от него без ума. Традиции не меняются уже шесть лет, если не больше. Прозрачно-серые тени под глазами напоминают об усталости, и её голос звучит ощутимо взволнованно.Грейт останавливается перед столом, как вкопанный. Несколько секунд изучает лицо жены, будто увидел абсолютно другого человека. А потом начинает лихорадочно раскладывать салфетки. Он не любит разговоров по душам. Но ещё больше Грейт Гунтитанон не терпит обсуждать личную жизнь старшего сына. Он ещё не свыкся с тем, что Саравату одинаково нравится и девушки, и парни. Отец со скрипящим сердцем ждал, что однажды Ват приведёт в дом парня. Но сын как будто подыгрывал ему, кормя историями о симпатичных одноклассницах. В какой-то момент Грейт почти поверил, что Сарават на самом деле ?нормальный?, но слова жены снова вернули его с небес на землю.Хуже всего было то, что он замечал эти неоднозначные взгляды Вата в сторону Тайна. Сарават быстро взрослел.—?Не говори глупостей, они прекрасно ладят,?— Грейт с улыбкой обнимает жену и за руку уводит на кухню.Май заглядывает через его плечо в гостиную, выискивая на диване Саравата. Ещё пять минут сидел в телефоне, а теперь будто в воздухе растворился. Май неспокойно на душе, потому что Ват постоянно сбегает. Иногда ей кажется, что сын приходит домой только поменять учебники и переночевать. Утром его почти невозможно застать дома, потому что встаёт ни свет ни заря. Наверное, если бы не день рождения Тайна, Пи’Май надумала бы много лишнего.Но сегодня Сарават целый день дома, и это хороший знак, разве нет?—?Ват уже встречался с девушкой,?— Май наливает в кувшин апельсиновый сон, и нахмуренный взгляд мужа проходит по спине лезвием ножа,?— но так и не сказал, почему они расставились.—?Май, ему всего семнадцать лет,?— Грейт целует Май в щеку, обвив руками её талию, и утыкается подбородком в ямочку на её плече. Его прикосновения всегда помогали Май успокоиться, но не сейчас. Как бы Грейт не старался, страхи жены не напрасны. Но глубоко внутри всё ещё теплится надежда. —?У него вся жизнь впереди.Май поворачивается к мужу, потупив глаза. Из гостиной доносятся весёлые голоса друзей Тайна, а у неё будто комок в горле. Она всегда с особым трепетом готовится к празднику младшего. Но почему Май не покидает ощущение, что они с мужем совсем забыли о старшем?Одноклассники Тайна щебечут вокруг Саравата, как птицы по весне. Расспрашивают о школе, показывают подарки, которые приготовили для Тайна, а самые смелые даже глазками стреляют. У Вата с четырнадцати лет нет отбоя от девушек. Пи’Май подмигивает сыну, и тот причудливо смахивает пот со лба. Она знает, что Сарават не уйдёт, даже если ему на шею залезут. Всегда всё ради брата.Сначала Май радовалась их тесной связи, а в какой-то момент по-настоящему испугалась. Нет, не осуждения окружающих и грязных слухов. Она боялась, что её мальчикам будет очень больно. Как они переживут всё это?Май обнимает себя за плечи, прогоняя морозную дрожь.—?Ват пообещал мне, что никогда не расскажет Тайну об усыновлении,?— она прижимается к спине мужа всего на мгновение, прикрыв глаза. В груди расширяется холод, который мешает сделать вдох. Май выдавливает сиплым голосом:?— Но я почему-то боюсь за него.—?Не волнуйся, милая,?— Грейт гладит её ладонь, нашептывая в макушку. —?У наших сыновей всё будет хорошо.Грейт Гунтитанон всегда желал своим сыновьям самого лучшего. Но даже он не мог остановить неизбежное. Сарават сделал свой выбор ещё тогда, когда впервые почувствовал, что значит ?нравится? и ?любить?. Ему было не больше пятнадцати, когда одноклассник захотел его поцеловать. Ват сердито оттолкнул, потому что вдруг перед глазами возникло лицо Тайна. Брата, который никогда не был ему братом. Именно два года назад всё изменилось. Но к Тайну все относились, как ребёнку.С тех пор Сарават каждый день просыпается с мыслью о том, что он совершает страшное преступление.Тайн падает рядом с ним на диван, и Ват вздрагивает, ощутив на плече горячую ладонь. Ему нужно всего лишь пережить один день, а завтра снова можно бежать. Со всех, сбивая прохожих, падая и снова поднимаясь с побитыми коленками. Во сне он часто летит вниз с обрыва, и ему больше не страшно.Страшнее всего ошибиться,Позволив себе что-то лишнее.Страшнее его потерять и разбиться,Ведь он важнее жизни.—?С Днём рождения, Тайн,?— Сарават смотрит на выключенный телевизор, закинув ноги на столик. Мама убьёт его, когда видит, но страх заглянуть Тайну в глаза в стократ сильнее.Тайн кладёт голову ему на плечо, и Ват ощущает аромат персиков. Наверное, уже успел попробовать торт, пока в гостиной никого не было. Чёрт, у него на губах ещё капелька крема осталась. Тайн ещё совсем ребёнок, а Сарават просто больной. Но в мире ещё не придумали такой болезни, которую нельзя остановить. Возможно, вылечиться полностью не получится. Хотя бы остановить заражение всего организма.У Саравата в горле собирается соленый комок слёз.—?Ты уже третий раз меня поздравляешь,?— Тайн прыскает искорками смеха, и Ват едва заметно прикасается к браслету на его запястье. Это его подарок Тайну. Один браслет у него, а другой?— у ?брата?. Как две половинки одного целого, которым никогда не соединиться воедино.—?Ты же мой любимый братик,?— Сарават треплет его волосы, тыча пальцем в бок. Тайн до крика боится щекотки, и Ват часто использует это тайное оружие, чтобы умерить его капризы. Ребёнком Тайн хвостиком ходил за Сараватом, не оставляя ему ни минуты покоя. Может, из-за этого Ват и привязался к нему так быстро.Больше, чем просто привязался.Тайн брыкает ногой, больно ударив Вата по колену, и двигается на противоположный край дивана. Надутые губы, взгляд, полный обиды, и скрещенные на груди руки. Тайн всегда злится одинаково, но он удивительно отходчивый. Иногда Саравату хватает и одного взгляда, чтобы Тайн вернулся. Он всегда к нему возвращается. Это и есть та болезнь, о которой Ват говорил раньше.Сарават болен им, и он будет расплачиваться за свои чувства до конца дней.—?Пи’Ват, не делай так больше,?— возмущённо пыхтит Тайн, пустив в лицо Вату взгляд-молнию. Острый, как осколок. Черный, как ночное небо. Он уже через минуту забудет о том, почему злился. А Саравата будет грызть чувство вины. Тайн решительно задирает голову и возвращается к брату. —?Я уже не ребёнок.Его слова будто током прошибают, и Ват вжимается в спинку дивана. Он на глазах превращается в слепую тень, и голоса детей вокруг бьют тяжелым градом. Сарават снова падает, хватаясь за острые камни. Кажется, у него ладони в крови, но голова ясная.Ему всего лишь нужно пережить этот день.—?Это правда, ты уже не ребёнок,?— Ват вытягивает из-под подушки недопитую бутылку виски и поднимается вверх по лестнице.—?Что с тобой такое сегодня? —?Тайн выкрикивает ему в след, но у Саравата не хватает смелости обернуться. Даже самые отчаянные не идут на верную погибель, когда у них ничего не остаётся. Потому что в крепко сжатой ладони пламенеет надежда. Последняя или нет, неважно. Пока ты не знаешь ответа на главный вопрос, ты можешь ждать.Ват может ждать вечность. Ему хватит и одного короткого слова.—?Иди к друзьям, Тайн,?— Сарават на ходу откупоривает бутылку и, чокнувшись со стеной, отпивает большой глоток. Так, чтобы глотку жгло. Так, чтобы соль под веками высохла. Так, чтобы брат оставался в безопасности рядом с ним.Брат, который никогда не был ему братом. Но ради него Ват не боялся жить в вечной боли, отдавая самые важные моменты ради одной улыбки. Сарават почти всю жизнь ходит по краю, и лучше ему разбиться навсегда.* * *Сарават снова и снова набирает номер, каждой клеточкой сердца выученный наизусть. Цифры перед глазами расплываются, как капли дождя на стекле, и в груди почему-то невыносимо колет. Металлический голос автоответчика душу наизнанку выворачивает, а Ват всё равно ничего не может сделать. От двенадцатилетнего мальчишки, который таскал из кухни пирожные тайком от мамы и пропадал до ночи в телефоне за любимой игрой, уже ничего не осталось. Два месяца назад Тайну исполнилось пятнадцать, и теперь Саравату и вправду трудно притворяться старшим братом. Кажется, у Тайна уже даже появился кто-то. Поэтому тот так усердно отпрашивался у родителей, чтобы погулять хотя бы до полуночи.На часах не больше одиннадцати, а Сарават уже себе места не находит. Как ревнивый муж, честное слово.—?Он просто издевается надо мной,?— Сарават так громко хлопает телефоном по столешнице, что Босс едва со стула не падает. Наверное, на экране останется глубокая трещина. Как и в груди Вата, который так и не научился относиться к Тайну, как к брату.Мэн и Босс напросились к Саравату в гости, как будто предчувствовали что-то неладное. Их лучший друг перестал отвечать на звонки и отменил пятничный поход в бар. Они не изменяли традициям уже не один год. С тех пор, как познакомились на медицинском факультете. Каждую пятницу пропускали по кружечке пива в баре неподалеку от учебного корпуса. К третьему курсу Саравата почти перестало удивлять то, что его друзья, неисправимые клоуны и болваны, решили посвятить свою жизнь медицине. Наверняка их отменное чувство юмора поможет спасти не одного пациента.—?Чего ты так переживаешь? —?Мэн торопливо отпивает глоток пива, которое чудом отыскал у Вата в холодильнике, и возвращается в гостиную. —?Подумаешь, младший брат впервые выбрался в клуб.—?Пускай оторвётся с друзьями,?— Босс рьяно ему поддакивает, развалившись в кресле, как медведь. Сарават терпеть не может, когда тот выкладывает ноги на стол, но сегодня ему наплевать на манеры друга. У Вата голова скоро взорвётся, если Тайн не включит телефон.Сарават носится по комнате, как с шилом в заднице, и не сводит глаз с настенных часов. Почему время так медленно тянется? Он уже сотню раз набирал номер Тайна и даже случайно попал на свой домашний телефон. Мама ответила подозрительно спокойно, с тенью улыбки в голосе, а у Вата в груди пожар поднимался.Он точно прибьёт Тайна, когда увидит.—?Ему пятнадцать лет,?— Сарават залпом выпивает бокал вина, вытерев губы рукавом. Дрожь в голове не убрать, не замазать, даже алкоголем не залить. О чём только подумают его друзья? Ват резко оседает на диван, откинув голову на спинку. —?Он постоянно где-то ошивается с этим Фонгом.Мэн подливает ему красного вина, окинув нахмуренным взглядом телефон Вата. На защитном стекле трещина во весь экран расползлась, и в любой другой момент Сарават материл бы всех на чём свет стоит, не жалея сил и богатого словарного запаса. Всё-таки не зря Ват писал песни для школьной рок-группы, когда увлекался музыкой. Никто и не подозревал, почему Ват так настойчиво пошёл в медицину.Все причуды и капризы самоуверенного Саравата Гунтитанона сводились только к одному человеку. Окружающие называли его ?братом Вата?, а сам Сарават только нервно кусал губы. Уже ничего нельзя было изменить. Чувства, которые с годами лишь окрепли, превратили его в жесткого, ворчливого чужака.Вату так и не удалось завязать хоть одни серьёзные отношения к двадцати годам.—?Если бы Тайн не был твоим братом, я бы подумал, что ты ревнуешь,?— Босс достаёт из-под стола ещё одну банку пива, хохотнув в кулак. Сарават насквозь пронзает его свирепым взглядом, и Босс растерянно вжимает голову в плечи. Только самые близкие друзья Вата знают о его особом отношении к ?брату?. Но никто не догадывается, насколько оно особенное.Гунтитанон меняется в лице, когда на лестничной площадке раздаётся глухой звук. Как будто из чьей-то квартиры выпал огромный шкаф или кого-то из соседей столкнули с лестницы. Сарават проглатывает горечь во рту и срывается в коридор.Мэн только моргнуть успевает, когда Ват едва не вываливает плечом входную дверь.—?Что это было? —?Босс разливает пиво на брюки, удивлённо заглядывая в коридор. Саравата в квартире уже не видно. Один запах его парфюма повис в воздухе прозрачным облаком. Девушки на их факультете всегда реагирует на него с повышенным градусом возбуждения. Однажды Эм, их общая подруга, чуть не оторвала рукав от рубашки Вата, когда Гунтитанона окружила разгоряченная толпа.Сарават так шумно дышит, что стены на лестничной площадке вздрагивают. Босс и Мэн только изумлённо выглядывают из-за его плеча. Ват смотрит куда-то вниз, почесывая затылок, и слова, которые он бормочет себе под нос, почти невозможно разобрать. Наверное, снова ругает. Только кого на этот раз? Себя, Тайна или его друга? Всех вкупе.Тело Тайна, распластавшееся на ступеньках, почти не подаёт признаков жизни. Именно тело, потому что живой человек столько алкоголя не примет. Тайн лишь икает время от времени и прищуренным глазом поглядывает на Вата. Сарават ведь заранее знал, что нельзя отпускать ?брата? одного. А в компании его сомнительного дружка и подавно.—?Тайн, какого чёрта? —?Гунтитанон возмущённо закатывает глаза, уперев ладони в бока. У него на языке сейчас одни грязные ругательства ворочаются, но пьяному подростку он вряд ли что-нибудь докажет. Отчитывать Фонга тоже бессмысленно, потому что тот шатается на ногах, как одинокий стебель. Хочется придушить обоих.Сарават смотрит на Фонга сверху вниз, и тот, будто почувствовав надвигающуюся опасность, несмело подаёт голос:—?Он сильно напился, и я решил привезти его к тебе.—?Не везти Тайна домой у тебя ума хватило,?— Ват толкает его к стене и хватает за горловину футболки. То ли ткань трещит, то ли жилы, Фонг не разберёт. Лишь испуганно хлопает глазами. Кажется, он уже протрезвел. —?Но как ты мог допустить это?Сарават указывает на Тайна, который из последних сил пытается подняться, и обреченно взмахивает руками. Его братик вырос, и Вату придётся смириться, что тот больше не будет сидеть дома и ждать его после занятий, чтобы вместе посмотреть какой-нибудь фильм, уминая за обе щеки пироги мамы.Сколько раз ещё ему придется затаскивать в квартиру пьяное тело Тайна?—?Ват, не кипятись,?— Мэн встаёт перед Фонгом, вытягивая ладонь вперёд. Сарават лишь недовольно хмыкает и отступает назад. Против друзей он не пойдёт, каким бы заведённым не был. Мэн хлопает Вата по плечу, и тот наклоняется к Тайну. —?Они всего лишь подростки.—?Вали отсюда,?— Сарават закидывает руку Тайна на плечо, зло сверкнув глазами в сторону Фонга,?— я позабочусь о Тайне.Фонг спускается вниз по ступенькам, не отлипая о стены. Его перепуганные глаза исчезают в темноте так быстро, как огонёк потухшей свечи. Сарават ещё никогда не ненавидел его так сильно, как сегодня. Он и раньше ревновал, когда Тайн уходил к другу с ночёвкой. Но эта ночь слово бетонной плитой по голове ударила. Ват больше не хотел делить с кем-то Тайна.Он жадно вдыхает парфюм Тайна, смешанный с едва ощутимым запахом пота и дешевого виски. ?Младший брат? начинает взрослую жизнь, а Сарават всё так же топчется на месте. Университет, практика в клинике, скучные вылазки в бар. Он уже давно забыл, что такое веселье. Потому что ему было хорошо и уютно только с тем маленьким Тайном, который засыпал у него на плече со щеками, измазанными кремом.Теперь у Тайна щеки горят хмельным румянцем, а в глазах не осталось и следа от детской наивности. Большой мальчик, который хочет самостоятельности и свободы.—?Не ругай его, Пи’Ват,?— пьяно бормочет Тайн, и его губы растягиваются в широкой улыбке. —?Я так тебя люблю.Тайн громко икает, едва не завалившись на пол вместе с Сараватом. Тот лишь со слабой улыбкой заводит его в квартиру, неслышно прикрыв за собой дверь. У него в мыслях всегда один ответ, который сердце не позволит раскрыть другим. Особенно Тайну.?Я тоже тебя люблю,?— проносится черной птицей, и в груди сдавливает до боли. —?Так сильно, что страшно становится?.Сарават уже на краю. Хоть и не один.* * *Сарават сбегает на задний двор каждый раз, когда приезжает в гости к родителям. Он не живет здесь уже больше четырех лет, но в уютной беседке всегда чувствует себя беззащитным ребёнком. Даже в двадцать два года. Сколько незабываемых моментов связано с этим местом. Фруктовый сад, мамины скульптуры и ни единой живой души вокруг. Сарават с дрожью вспоминает, как Тайн впервые залез на дерево и содрал коленку. Как закидал яблоками соседского пса и до сумерек прятался в беседке, пока папа угощал разозленного соседа маминым тортом. Как читал у мангала свой первый стих, который посвятил Вату. От шебушного мальчишки, который рос на глазах Саравата, осталось только ангельское личико. Кажется, Ват всегда любил Тайна больше, чем брата, и с годами ничего не изменилось. Он снова прячется в деревянной беседке, когда Тайн увлечённо щебечет о победе на очередном литературном конкурсе. Но Сарават сбегает не из-за того, что достижения ?брата? ему не приятны. Он просто боится услышать об очередной подружке, с которой Тайн познакомился на конкурсе.Тайн хвостиком бегает за Ватом, как в старые добрые времена. Иногда они перебираются из беседки на старые качели. Иногда молча трескают украденный пирог, который мама приготовила для гостей. Но сегодня Тайн подозрительно взволнован, и Саравату не хватает смелости спросить первым. Рядом с ?братом? он как будто перестаёт чувствовать себя взрослым. Весь мир меркнет, и ночные краски утягивают его разум в летаргический сон.—?Пи’Ват, можно попросить у тебя совета? —?Тайн так сильно расшатывается на качелях, что его глаза в темноте напоминают падающие звёзды. Только огоньки не разбиваются о землю, а взлетают ещё выше. Так высоко, что ночью не разглядеть. У Саравата дыхание перехватывает, и только скрип старых качелей не выдаёт его шумного дыхания.Вверх?— вниз.Удар в левое подреберье?— боль.Он один даже сейчас, когда до Тайна можно дотянуться рукой.—?Что-то случилось? —?Ват так резко останавливается, что Тайн едва не слетает на землю. В последний момент успевает ухватиться руками, едва коснувшись носками кроссовок неба. Когда Тайн был маленьким, он верил, что на качелях можно подняться ввысь. Оттолкнуться со всей силы и взлететь высоко-высоко, счесывая кожу горячим потоками ветра. Но в семнадцать лет никто не верит в сказки, потому что самое светлое, что остаётся в жизни,?— это воспоминания о детстве. Детство давно прошло, и Тайн думает совсем о другом.Он нервно шаркает подошвой по земле, застегнув куртку до горла. Весенние ночи прохладные, но холод в груди Тайн куда опаснее и злее. Пробирает до костей так, что едва хватает силы сделать вдох. Тайн лишь ловит губами воздух, как рыба под ледяными воротами.—?Я хочу пригласить на выпускной девушку, которая мне нравится,?— деловитым тоном заводит Тайн, стуча костяшками пальцев,?— но не знаю, как.Сарават прикрывает глаза, судорожно прижав кулак к груди. У него сердце так заполошно стучит, что шум сверчков исчезает глубоко в недрах земли. Он не слышит ничего, кроме неустанно повторяющегося ?девушка, которая мне нравится?. Как будто петля на шее закручивается, и последний шаг вниз поставит точку. Ват так долго боролся с собой. И к чему это привело?Он ревнует.Ревнует так сильно, что грудную клетку раздирает мучительный вой.Так неистово, что хочется завалиться лицом в траву и рыдать до рассвета, размазывая слёзы по земле.—?Что в ней тебе нравится? —?Сарават поворачивается к Тайну только в пол оборота. Только чтобы глаза смотрели прицельно в душу, а лицо скрывалось в ночной тиши. Тайн ничего разберёт, даже если приглядится внимательнее. Это чувство нельзя увидеть в один момент, но избавиться от него невозможно. Как вечный крест на шее.—?В каком смысле? —?Тайн спрыгивает с качели, мазнув рукавом по холодной цепи. Мороз пробегает по руке так же быстро, как и исчезает. Только прозрачно-бледные точки сплетаются невидимым кружевом. Тайн трясет рукой, словно прикоснулся к раскалённому металлу.—?В прямом,?— Тайн исчезает за фруктовыми деревьями, но Сарават находит его с первой попытки. Смотрит в упор, и у ?брата? коленки подкашиваются. Тайн видел Вата разным, и тема личной жизни неизменно оставалось для брата табу. Тайн боялся делиться со старшим братом своими чувствами, и кажется, уже понимает причину. Сарават вдруг трогает его за плечо, и его вопрос звучит отчаянно хлестко. —?Почему ты выбрал именно её?Сколько раз Гунтитанон задавался этим вопросом… Почему Тайн? Почему сердце выбрало его одного навсегда?—?Мне кажется, мы с ней похожи,?— Тайн с мечтательной улыбкой проводит ладонью по дереву и вмиг исчезает за пышной кроной. Каждое слово врезается в левое подреберье занозой, но Сарават послушно ждёт. Он и раньше ждал, потому что ждать не больно. Тайн крутит на ладони одинокий лист и говорит с таким упоением, что Ват уже не чувствует земли под ногами. —?Она слушает такую же музыку, как и я, выбирает фильмы моего любимого жанра,?— Тайн неожиданно выпрыгивает из-за дерева, ухватив брата за щёку. —?А ещё у неё ямочки, как у тебя, когда она улыбается.Сарават спотыкается в высокой траве, чертыхнувшись себе под нос. Небо как будто раскалывается на две части и падает ему на плечи, придавливая к земли. Ноги Вата совсем не держат. Как два стебелька, качающиеся на ветру. Ещё один шаг?— и он упадёт.—?Что? —?Ват дотрагивается до щеки, на которой отпечатались подушечки пальцев Тайна, и кожа наливается багрово-красным жаром. Сарават никогда не забудет этого прикосновения. Тёплых слов, которых ?брат? ещё никогда ему не говорил. Братская связь, о которой все твердят, здесь ни при чём. Тайн будто впервые разглядел в Вате парня, а не только старшего брата.Тайн рассматривает его со всех сторон, и у Саравата рубашка дребезжит. То ли от ветра, то ли от страха потерять самого главного человека. Сколько бы шагов они не делали навстречу друг другу, непроглядная пропасть потянет за руку вниз. Лети, разбиваясь о скалы. Стирая с лица земли всё, что напоминает о любви. Потому что точку ставят лишь раз.У Вата одно жирное многоточие на целую страницу жизни.Он слишком долго не решается заглянуть Тайну в глаза, а тот лишь пинает листья под ногами. Такой смешной и необыкновенно влюблённый. Сарават помнит себя таким, когда чувства к ?брату? перестали его пугать. Мир казался завершённым и без тех людей, которых называл самыми близкими. Ват влез в гибельную трясину, и однажды ему просто не выбраться на берег.—?У вас одинаково красивые улыбки,?— Тайн обводит пальцем линию его губ, и Ват испуганно отступает назад. Под ногами трескает какой-то фрукт, а Саравату кажется, что его сердце растоптали. Так, что кровавые брызги разлетаются во все стороны. Так, что каждую клеточку его тела до краёв наполняет боль.Если бы только Тайн узнал правду, он бы влюбился в улыбку Вата без памяти.Но у Саравата никогда не будет права прикоснуться к губам, которые много лет сводят его ума. Только жадно смотреть, вбирая каждую черточку, каждую точку, и нашептывать проклятия. Проклинать себя за то, что пошёл на поводу у любви. Неправильной, испорченной, грязной любви. Но ничего дороже у него никогда и не было.—?Напиши для неё стих,?— Гунтитанон на ощупь находит ладонь Тайна, зацепив мизинцем его браслет. Подарок Саравата на шестнадцатый день рождения. Он заказал для них парные браслеты, а Тайн ни грамма не усомнился в том, что такие носят лишь настоящие братья. Ват сжимает его руку крепко-крепко и наклоняется к уху, накрыв тёплой ладонью шею. —?Только что-нибудь простое, без соплей и конфетно-букетной мишуры.Сарават налапывает в кармане скомканный лист. Стих, который Тайн когда-то посвятил ему. Несколько черных строчек, набросанных размашистым почерком. А в конце нацарапана подпись и дата, которую Ват так и не смог вычеркнуть из памяти. В тот день он вручил Тайну браслет с сердечком, половинку которого оставил для себя. На следующий день он нашёл на тумбочке записку. Ни один из стихов, которые Тайн когда-либо ему читал, не был похож на этот. Мелодичный, проникновенный, взрослый. Когда Сарават услышал его впервые, у него в груди что-то сломалось. Как будто ржавая пружина хлестнула по сердцу, задевая внутренние органы. Ему до сих пор трудно дышать, когда перед глазами пробегают знакомые строчки.?Двое на краю?— это ты и я.Сила в слабости, вера в груди.Мы вдвоём как маленькая семья:Если рядом мой брат, я непобедим?—?У меня плохо получается,?— Тайн обхватывает голову руками, оседая на траву. —?Я всё испорчу.—?Ты завоюешь её сердце, вот увидишь,?— Сарават опускается рядом, упершись затылком в дерево, и смотрит на звёзды. Ему так легко и спокойно говорить с ними, признаваться в самом сокровенном, не требуя ответа. Но сейчас, когда рядом его ?брат?, звёзды только красноречиво молчат.Может, нужно самому рассказать? Нет, он ведь пообещал маме.Ват сжимает его плечо, опустив голову, и проводит ладонью по мокрой траве. Наверное, сидеть на земле в прохладную весеннюю ночь не лучшая идея, но ему не хочется думать об этом. Может, это последняя ночь, когда Сарават может побыть наедине с ?братом?.—?Спасибо, Пи’Ват,?— Тайн обнимает его, хлопая ладонью по спине, и утыкается носом в ямочку на плече. Он всегда верил словам Вата, потому что только с ним чувствовал себя защищённым.Когда Тайн уходит, Сарават бьёт кулаком по колонне и возводит взгляд к небу. Черная пропасть вихрем закручивается над головой, взрываясь янтарными молниями. Земля под ногами сотрясается с такой силой, что Ват теряет сознание. Может, ему всё это только снится, но голова кажется ясной. Только докучная мигрень время от времени напоминает о себе.Первая капля дождя разбивается о крышу беседки, и Сарават хватается за сердце.