1 часть (1/1)

?Mais tu voudrais qu’elle soit ta reine ce soir,?Même si deux reines c’est pas trop accepté.?Mais tu voudrais qu’elle soit ta reine ce soir,?Toi, les rois tu t’en fous c’est pas c’qui t’pla?t?.?Дайте человеку все, чего он желает, и в ту же минуту он почувствует, что все — это не есть все?. Желать большего — инстинкт, порицать инстинкты — глупое занятие, а вот держать над ними контроль — высшее искусство. Пятнадцатилетняя девчонка, происхождением годившаяся разве что в гувернантки, оказалась при дворе принцессы Орлеанской быстрее, чем родители успели определить ее судьбу. Из всех присутствующих в зале она обладала самой притягательной красотой — пылкая юношеская дерзость еще не растеряла природного шарма; ей будто бы было позволено все — пить, просаживать деньги в азартных играх и на равных говорить с королем. Каждый холостой парень считал своим долгом узнать ее имя, но даже самый смышленый из них ни за что бы не догадался, что она — ангел с дьявольской сущностью — прибыла ко двору совсем не для этого.Она рассчитывала забраться на пьедестал. Быть выше других, быть лучше других, быть умнее других — все это стоило титанических усилий, но Флоренц не могла похвастаться трудолюбием; зато она могла похвастаться хитростью, наглостью и эгоцентризмом, который, впрочем, постепенно становился вполне оправданным.Герцогиню Орлеанскую спутать ни с кем невозможно. Сходства с братом так же поразительны, как и различия, и именно младшая кажется де Лоррен самым очаровательным созданием во дворце. Они беседуют так, будто нет никаких титулов, а вечер проводят так, будто нет никаких рамок; следующее утро кажется не концом, а началом — началом чего-то большего, чем средство достижения цели. — Каждый день, когда я не трону тебя, не прикоснусь к тебе, станет днем смерти и скорби, — шепчет де Лоррен заветное обещание. ??Кажется началом их истории.***— Как я выгляжу??— Я сама тебя одела. Какого ты ждешь ответа? — де Лоррен потуже затягивает корсет на талии Орлеанской, а после — придирчиво разглядывает ее отражение в зеркале. Губы трогает некое подобие ухмылки. — Кстати… кто утопил карлика в фонтане? — О чем ты? — принцесса хмурится. Де Лоррен снова сболтнула лишнего; это, кажется, стало ее хобби — переступать все возможные границы, но никогда не получать заслуженного наказания. ??— Если он был опечален, мог покончить с собой. Или, может, он надоел королеве?.. Или хотел починить фонтан и вернуть королевскую милость, или заткнуть собой слив, как пробкой, чтобы выскочить и напугать молодежь.— У тебя многовато свободного времени. — Орлеанская разворачивается к девушке лицом. — Я подыщу тебе дело по статусу. Согласна убирать тюремные камеры? — Если бы ты не оставляла меня, проводя время с мужем, я бы, может, потеряла всякий интерес к этим слухам. Глупое обвинение, и Флоренц об этом знает. Этакий задор — говорить назло, говорить такое, что никому больше говорить не позволено; у стен есть уши — об этом Флоренц тоже знает не понаслышке, но вера в собственную неприкосновенность подавляет страх. ??Орлеанскую это злит, но больше — подстрекает. Фривольную де Лоррен не заставишь молчать угрозами и силой, не заставишь поддерживать короля, авторитет которого тает на глазах подданных. Она не станет следовать продиктованным установкам, не станет слушать, как правильно ходить, развлекать себя и обращаться с титулованными персонами. Следовать прописанному сценарию — банальщина и смертная скука, удел ни на что не годной посредственности, а она — Флоренц де Лоррен-Арманьяк — точно не относит себя к таким. ??— Если бы я не оставляла тебя, тебя бы давным-давно отослали, — хмурится и в глаза заглядывает. ??— Разве они имеют право отсылать фаворитку будущей королевы?***Она запивает вином карточный проигрыш. Она записывает очередной долг на Флоренц Орлеанскую. Она встает из-за стола, роняет полупустой бокал и выходит из зала. ??Она съезжает вниз по стене, и вместе с глубоким вдохом по щекам бегут первые слезы. Злость не заглушить сухим красным, злость не унять глупой ребяческой местью. Ей кажется, что это конец — история обошлась без счастливого финала, а книга захлопнулась так быстро, что она не успела дочитать до конца. В книге даже не осталось лишних строк, чтобы исправить все пером и чернилами — в ней страницы второпях исписаны неаккуратным почерком, а для самого важного, нужного и настоящего места больше нет. ????***— Я…??— Я... — Люблю… ??— Люблю… ??— Тебя. ??И касается губ губами.