Глава 14. (1/1)

Как он и опасался, Лена наутро посмотрела на него прохладным взглядом голубых своих очей и заявила, что со свадьбой торопиться не стоит и, наверное, надо все эти торжества отложить на потом. Он даже вздохнул обреченно, что вот опять все придется начинать сначала.А она просто, проснувшись утром, вновь увидела потолок этого злосчастного гостиничного номера и неожиданно вдруг ужасно расстроилась, вспомнив совсем другое утро, когда Женя сбежал от нее сначала на работу, а потом вообще в другую страну. И воспоминания вдруг нахлынули, и сердце защемило, а в горле образовался комок и во рту - горечь. И хотя она подозревала, что причина её такого мерзкого состояния – пресловутые гормоны, всё же ей и думать сегодня не хотелось о каких-то свадебных торжествах. От ее этих прохладных взглядов и заявлений Женя пришел в угрюмое расположение духа и с мрачным видом принялся умываться, бриться, одеваться. Лена осторожно посматривала на него, потом не выдержала и спросила:- Ты чего, Жень, сердишься на меня?- Нет, не сержусь, - проворчал тот. – Восторгаюсь.- Что-то не похоже.- Уж как умею.После этого они оба замолчали, словно и не было такого романтичного вчерашнего вечера и последовавшей за ним такой чудесной ночи. И Лена чувствовала невольно свою вину за то, что вспомнила ту давнюю историю. Женя же ничего не понимал, что могло случиться за время их не слишком-то долгого сна. Потому что всё, что было до сна, было просто восхитительным и правильным. Он решил, что подумает об этом позже, когда поймет, что случилось и что делать.На завтрак они отправились к молодоженам, где их накормили блинами, которые испекла Шура. Лена впервые увидела дочь Сан Саныча на вчерашней свадьбе, и та ей показалась мрачноватой девицей, с явным неодобрением посматривавшей на счастливого своего отца и не менее счастливую Ираиду. Но сегодня Шура была в своей стихии – у плиты – и накрыла прекрасный стол, и с Ираидой была вполне мила, а когда в комнату входил ее муж Игорёк, едва достававший ей до плеча, она и вовсе таяла, глядя на него нежным взором и подкладывая лучшие кусочки.Они уже заканчивали затянувшийся завтрак, как в дверях возникли Леся с Никитой, крепко держась за руки. Причем, даже усевшись за стол, рук не расцепили и под скатертью продолжали сплетать пальцы и лукаво переглядываться при этом, как школьники.Женя посматривал на всю эту идиллию и с удовлетворением наблюдал, как меняется лицо Лены, как она мягко улыбается, думая о чем-то, несомненно, приятном, и он очень надеялся, что может само всё образуется, и не надо будет опять в который раз изобретать подходы к несговорчивой своей возлюбленной. А Лена в кои-то веки была счастлива. И совсем не хотела думать о каких бы то ни было изменениях в своей судьбе. Она словно бы взяла маленький отпуск и наслаждалась текущим моментом, не заглядывая вперед. Шурочка с мужем неожиданно куда-то засобирались и исчезли. За столом остались только Рыбаковы-Ларины-Левандовские.Налив себе очередную чашечку кофе, Рада заявила:- Так, друзья мои. У нас через неделю с Сан Санычем круиз по Волге. Помнишь, Женечка, ты преподнес мне на день рождения билеты с открытой датой? Вот мы и решили съездить сейчас. У Сан Саныча как раз небольшой отпуск образовался. А вы когда надумали со свадьбой? Чтобы мы успели съездить. Ленка, - безапелляционно заявила она, - тянуть в твоем положении – просто преступление. - То есть? – нахмурилась Лена.- Я хочу, чтобы у меня был зять не утопленник со сломанными ногами, а здоровый и физически, и психически. То есть не нервничал понапрасну из-за твоих …друзей детства. Да и платье на тебя скоро не всякое налезет.- Мам! – возмутилась Лена, а Женя сидел, прикрывшись чашкой с чаем, плечи его тряслись от смеха.- Что – мам?! Значит, так. Мы все вместе едем в Москву. Мы с Сан Санычем отправляемся в круиз по Волге. Женя за неделю подготовит всё для церемонии. Леся с Никитой…- Ба, я не могу! – оторвалась от своего мужа Леся. – Я учусь!- На выходные сможешь?- Ну… да, - пожала та плечами.- Отлично! С Олей я договорюсь, они смогут с Сережей вырваться. Женечка, вы своих друзей тоже обзвоните. За неделю можно всё подготовить. Мы вернемся, и я, – она торжественно прижала руки к груди, - передам тебе свою возлюбленную дочь из рук в руки! Ну, как я придумала?- Мама, а можно я сама решу, когда мне выходить замуж?- Ты решишь! – язвительно хмыкнула Ираида. – Второй месяц решаешь, и всё на том же месте. Нет, Лен, я тебя породила, я тебя и …замуж выдам. Женечка, что вы молчите, вы согласны со мной?Женя принял серьёзный вид и утвердительно кивнул.- Ну, вот! Так что, Лена, ты в меньшинстве.- Мам, ну что же ты всё жизнь-то мою устраиваешь?- Потому что я - мать твоя, - строго сказала Ираида и тут же расплылась в счастливой улыбке. – И я так счастлива сейчас, что хочу, чтобы и все остальные были счастливы!Сан Саныч снова прижался к ее руке губами. Лена упрямо наклонила голову и проворчала:- Твой обожаемый Женечка еще вообще-то не развелся, чтобы жениться.- Это правда? Женя! - требовательно сказала Ираида.- Так точно, Ираида Степановна, - покаянно склонил голову Евгений.- А… чего ты ждешь?- Когда решение суда о разводе вступит в законную силу, - удрученно выговорил тот.- И сколько нам еще ждать?- Недели две.- Всё, мама? – иронично поинтересовалась Лена и встала. – Теперь ты оставишь меня в покое?- Нет! – тоже вскочила Рада. – Женя, вы должны что-нибудь придумать.Напряженный разговор прервал звонок в дверь. Это явились припозднившиеся Аркадий и Виолетта, чем-то невероятно взволнованные. Аркадий поправил скособоченные очки, взъерошил и без того вздыбленные волосы и дрожащим голосом объявил: - Друзья мои! 22-23 октября второй тур ?Романсиады? в Москве, а 25-26 – третий! Я сегодня был в филармонии и своими глазами видел телеграмму! Саша, ты в составе делегации. И – самое главное! Радочка, ты тоже участвуешь!За столом все так и ахнули, а Аркадий заторопился:- От Зареченской филармонии снялся участник, а от области нужно определенное количество исполнителей. Поэтому председатель жюри настоял, чтобы выступила ты, Рада! Ты рада?Ираида некоторое время молчала, ошеломленная этой сногсшибательной новостью, потом, запинаясь, проговорила:- Я… я очень …! Простите, - с этими словами она выбежала из кухни.- Но это же чудо что за новость! …Мама так мечтала … Радочка так расстроилась тогда, - перебивая друг друга, зашумели все.Сан Саныч, откашлявшись, встал:- Друзья мои, предлагаю тост. Ираида Степановна! - зычно крикнул он, и через минуту в комнату вернулась Рада, аккуратно промокая кружевным платочком глаза.Сан Саныч восторженно улыбнулся:- Я восхищаюсь тобой, Радочка! Вы простите, Виолетта, но в конкурсе я буду болеть за мою жену! Ну, за искусство! Рада подняла бокал и отсалютовала Виолетте, которая с опаской поблескивала в ее сторону очками: - Виолетта! Я ведь прекрасно поняла, что вы – талант, и большой талант. В музыке я все-таки разбираюсь и неплохо. Но! – подняла она палец. - Мы будем сражаться с вами честно. Пощады не ждите! – и она одним махом выпила шампанское.Виолетта облегченно рассмеялась:- Ираида Степановна, да я только за, - и она, тоже подняв бокал, сказала, тряхнув копной волос. – Пусть победит сильнейший, - и немедленно выпила.Лена заканчивала мыть посуду, когда Женя подошел к ней сзади и, нежно сжав талию, проворковал в ухо:- Давай сбежим.Она вздрогнула и на секунду прижалась к нему спиной, потом чуть повернув голову тихо спросила:- У тебя есть план, мистер Фикс?Тот самодовольно хмыкнул:- Есть ли у меня план? У меня есть план. Три.- Что тереть? – лукаво переспросила она.- Да не три, а три – три плана.Лена отложила полотенце, осторожно выпуталась из передника и, взяв Женю за руку, пробралась следом за ним в прихожую, и оттуда – по лестнице вниз. На улице стояло бабье лето – теплое, душистое, с немного выцветшим осенним небом, с ярко горящими на солнце цветными платьями деревьев.- А мы куда?- Увидишь, - с заговорщической улыбкой ответил Женя, всё ещё крепко держа ее за руку и ведя за собой к машине.Они неспешно кружили по улочкам Тетюшева. Лена настороженно посматривала на него сбоку, но не говорила ни слова. Возле парка Евгений заглушил машину и, обойдя вокруг, открыл дверцу с ее стороны:- Выходи, Лен. Лена выбралась из прохладного нутра автомобиля и оглянулась:- Ты хочешь прогуляться?- Почти.Он вновь вцепился в ее руку и потащил за собой по дорожке. Она на полпути, наконец, взмолилась:- Жень, притормози, пожалуйста.Он вдруг спохватился и пошел медленнее, положив ее руку себе на сгиб локтя.Они подошли к старой знакомой ротонде, и он, развернувшись к ней, сказал со всей возможной серьезностью:- Лена. Так больше не может продолжаться. Я устал от этих качелей. И все устали, Лен. И, кажется, ты больше всех. Твоя мама абсолютно права. Мы, наконец, должны покончить с этой нашей неопределенностью. Здесь я когда-то первый раз поцеловал тебя, и вся моя жизнь переменилась. И на этом самом месте я окончательно и бесповоротно прошу тебя стать моей женой, стать мамой нашему ребенку. Быть со мной и в горе, и в радости. Я в свою очередь тоже готов делить с тобой все счастливые и не очень моменты жизни – твоей, моей, твоей семьи, моей семьи. С этой минуты не будет пути назад.Лена ошарашенно слушала его прочувствованную речь, и руки её, которые он держал в своих ладонях, мелко подрагивали. Он, наконец, выдохся и пристально смотрел на нее, ожидая ответа.Она судорожно вздохнула и тихо сказала:- Женя, конечно – да. Сто раз – да. Я тебя, правда, очень, …очень люблю. Он, порывшись в кармане, вытащил голубую коробочку с названием известной ювелирной фирмы на крышке. Открыв ее, достал из бархатного углубления изящный ободок с крупным голубоватым камнем в виде сердечка:- В прошлый раз я не смог сам надеть тебе на палец кольцо, и вон что вышло. Теперь я не хочу пускать это важное дело на самотёк. Дай мне руку, Лена. Не бойся, - попросил он, видя ее колебания.А она снова засомневалась, вспомнив, что произошло после того, как она надела кольцо, которое он оставил ей возле прекрасного гипоаллергенного букета цветов.Потом, вскинув голову, протянула ему руку, и он осторожно надел ей кольцо, которое село на палец, как будто всегда тут и было. Она смотрела, как весело играют на гранях бриллианта разноцветные искры, потом подняла на него глаза:- Где ты взял такую красоту? В нашем городе вряд ли продаётся Тиффани.- Я купил перед отъездом сюда.- Ты был уверен, что я …соглашусь?- Нет.- В смысле?- Я сомневался так, как ни в чем и никогда. Но небольшая надежда всё же была. Она улыбнулась:- Неуверенный в себе Левандовский – это что-то новенькое. - Тебе не нравится?- Кольцо или неуверенный ты?- Последнее.- Нравится. Ты мне нравишься любой. И ты это знаешь. И всё-таки, вдруг бы я не согласилась?- Ну, ты же согласилась?- Я была права, - засмеялась Лена.- В чём?- Неуверенный в себе Левандовский – это оксюморон!