Глава 20.2 (продолжение) (2/2)
На протяжении последующего получаса меня безжалостно щупали, вдохновенно трясли и беспрестанно подвергали воздействию всевозможных лечебных дзюцу. Намертво стиснув зубы и, проклиная на чем свет стоит нездоровый энтузиазм отдельно взятого медика, я чувствовал себя несчастным котом, которому не повезло попасть в руки ребенка. И так же, как и это бедное животное, я стойко терпел все манипуляции со своей бренной тушкой, даже не пытаясь вырваться из цепких рук. Впрочем, я настолько вымотался, что вскоре перестал обращать внимание на лечебный процесс и крепко уснул.***Проснулся я от звука быстрых шагов. Заметив мое пробуждение, Яманака сбилась с шага, но не с мысли, и вскоре в комнате зазвучал ее звонкий, хорошо поставленный голос.Проникновенную речь о благотворном влиянии горячих источников на истощенный болезнью организм я слушал в пол-уха и пытался вновь не уснуть. Через пятнадцать минут девчонка наконец-то выдохлась и простым человеческим языком сообщила, что мы идем в онсен. Это было смело. Впрочем, прикинув и так и эдак, я был вынужден признать, что помыться действительно не помешает. Конечно, имелась и в моем арсенале парочка гигиенических дзюцу, однако ежедневно испытывать их действие на себе, удовольствием было сомнительным.
Дорога к горячим источникам стала для меня настоящим испытанием. Наверное только тогда я в полной мере смог оценить всю степень своей беспомощности. И хотя медик старалась полностью координировать мои движения, никакой уверенности в своем следующем шаге я не испытывал.
Беспрестанно спотыкаясь о вездесущие корни растений, проваливаясь в мышиные норы и оскальзываясь на мокрых камнях, я нервно отмахивался от лезущих со всех сторон веток и едва сдерживался, чтобы не сорваться на пышущую энтузиазмом Яманаку. Меня останавливало только то, что, судя по то и дело доносившимся восклицаниям, медик так же испытывала определенные трудности с прохождением сада. Но, о том, чтобы повернуть назад, у нее, судя по всему, даже мысли не возникало. Она продолжала упрямо шагать вперед, ведя меня за собой словно барашка на заклание. К концу пути я сто раз успел пожалеть, что согласился на эту авантюру. Однако то, что произошло впоследствии в онсене, несколько примирило меня с действительностью и даже подняло настроение.
Веселье началось, когда сопровождающий нас старик Наято вдруг куда-то исчез, оставив меня наедине со смущенно заикающейся через слово Яманакой.Оценив перспективу мыться со мной в одной секции, девчонка растеряла весь свой запал, однако, надо отдать ей должное, быстро взяла себя в руки. Впрочем, как бы она не изображала из себя умудренную опытом женщину, спокойно лицезреть голого меня она все равно не смогла и, препроводив в предбанник, позорно сбежала. Прислушиваясь к смущенному бормотанию за дверью, я вдруг поймал себя на том, что улыбаюсь. Не иначе, как от потрясения выпавший из моих рук ковш, громко загремел по деревянному полу. Девчонка, видимо решив, что я перевернул на себя, как минимум, тяжеленную кадку с водой, незамедлительно ворвалась в помещение. Не знаю, что она надеялась увидеть, может мое бездыханное тело, придавленное неподъемной бочкой, однако ее взору предстал вполне себе целый и даже невредимый я, но, опять же, голый. Я бы от души посмеялся над ситуацией, если бы умел это делать.
Впрочем, этот день оказался весьма богат и на другие сюрпризы.Появление в онсене двух нункенов я почувствовал сразу, несмотря на то, что оба возникли за моей спиной абсолютно бесшумно. Серая, с дымчатым переливом чакра чужаков, мягко обтекала их тела, придавая им вполне устойчивую форму.
Я во все глаза таращился на неподвижные силуэты и едва сдерживал, так и норовившую растянуть губы, улыбку. Нити Агайвэ оказались не единственными доступными моему зрению источниками. Я видел шиноби примерно так же хорошо, как видел сейчас медика Листа: оба среднего роста, худощавого телосложения. Мне даже удалось различить рукоять катаны, выглядывающей из-за плеча одного из ниндзя.
Первого нападающего я встретил лицом к лицу, проигнорировав предупреждающий крик Яманаки. Вопреки тому, что пребывал я далеко не в самой лучшей своей форме, победа над ним далась мне легко. Однако, как только я попытался достать второго шиноби, то понял, что несколько переоценил свои силы.
Привычно шагнув ?в тень?, я едва не свалился под ноги противнику, атаковавшего в этот момент Яманаку. Сложно передать, сколько усилий мне потребовалось, чтобы удержаться от позорного падения. Из-за всех последних событий я попросту забыл, что для выполнения, казалось бы, элементарного дзюцу перемещения, требуется немалый запас чакры. Мне очень повезло, что итогом моего необдуманного поступка не стала энергетическая кома. Да, пожалуй, теперь я не скоро решусь повторить этот сомнительный подвиг. В общем-то, необходимости в нем и в первый-то раз не было. Медик и сама бы справилась со своим противником. Не знаю, что придало ей сил – уж ни стремление ли защитить беспомощного калеку в моем лице – но дралась она достойно. Скажем так: я лишь немного ей помог, не задумываясь о том, как это все будет выглядеть со стороны. Впрочем, Яманака быстро просветила меня на этот счет.Выслушивать обвинения в обмане от взвинченной до предела куноичи, то еще удовольствие. И ведь не объяснишь же, глупой, что действовал на одних только инстинктах. Что сам едва концы не отдал ?в тени?. Не поверит. С другой стороны, уж очень мне не хотелось усложнять едва наладившиеся с ней отношения. В общем, мысль рассказать девчонке об открывшейся у меня способности видеть чакру на тот момент показалась мне самой разумной.
Однако едва я начал свой рассказ, как, к немалому своему удивлению, ощутил, как мое тело окутывает живительный поток чужой чакры. Чувство было такое, словно я посреди зимы с головой окунулся в теплую морскую воду. Но самое поразительное: никакого влияния на себя со стороны медика – единственного возможного дарителя энергии, я не чувствовал, в то время, как свое невольное воздействие на девчонку, я уловил на уровне легкой вибрации, которую сначала принял за незначительные судорожные сокращения в уставших мышцах.
Это просто в голове не укладывалось, но я, сам того не желая, потянул из Яманаки ее же чакру, уподобившись тому же качиросе. Только вот мне, в отличие от вампира, никакая Агавэ не понадобилась. Если так пойдет дальше, то я, в конце концов, просто убью девчонку!
Воздвигнуть блок мне удалось только с третьей попытки – раздрай в мыслях плохой помощник для использования подобных техник, к тому же сама Яманака, казалось, задалась целью, окончательно вывести меня из себя.Настроение медика падало прямо пропорционально моему уровню чакры, и, в конце концов, на меня посыпались обвинения, против которых я оказался полностью бессилен.
Удивительное дело: несмотря на то, что я прекрасно понимал, что ярость девчонки являлась лишь следствием сильного эмоционального потрясения, и, тем не менее, оставаться равнодушным к ее словам было выше моих силах. Обвинения в преступлениях, которые я когда-то совершил, били точно в цель, безжалостно вскрывая старые, но так и не зажившие раны. Я не собирался оправдываться, понимая, что сам спровоцировал данную ситуацию: в тишине и спокойствии деревенского домика я позволил себе неслыханное - забыться. И теперь был вынужден пожинать плоды своей неосторожности.Не так давно, я принял решение плыть по течению, полностью положившись на судьбу. Кто знает, возможно Яманака и была той самой посланницей фортуны, которая избавит меня от необходимости день за днем влачить бессмысленное существование. Я же, со своей стороны, был готов оказать ей всяческое содействие в этом совсем нелегком деле.
Но я напрасно надеялся на быстрое избавление: злость медика испарилась так же быстро, как утренний туман под лучами солнца. Слушая ее сбивчивые извинения, я чувствовал себя обманутым, однако оставить все как есть было уже не в моих силах. Я целиком и полностью был захвачен желанием прекратить фарс, по недоразумению называемый жизнью, и если Яманаке не хватает духа убить меня, я готов был действовать самостоятельно.
Подобранный с пола кунай противника приятно холодит руку. Знакомая тяжесть оружия придает уверенность. Я в последний раз взглянул на светящийся силуэт медика и дернулся от неожиданности. Пощечина обожгла левую щеку и всколыхнула во мне гнев. Одновременно с этим я чувствовал себя крайне глупо, так как не знал, как теперь следует реагировать на этот исключительно женский поступок. Я ощущал на своем лице частое дыхание Яманаки и впитывал ее эмоции: почему-то для меня сейчас это было очень важно. Страх, гнев, недоумение и что-то еще приторно-сладкое, похожее на жалость, но более спокойное, тихое – сочувствие? Это невозможно. Она же ненавидит меня. Я был готов вновь ее спровоцировать, лишь бы подтвердилась моя догадка, но внезапно дверь в онсен открылась и, под причитания и извинения, в секцию вбежал старик Наято.