Глава 12. Number One (1/1)

Хё Ри быстренько приняла душ, прежде чем снова погрузиться в чтение. Итак:Автор: KillerQueenНазвание: Есть контакт!Жанры: PWPНормально.Описание: письмодовостребования#savetoday#liketearsarefalling#ifeelyou#givemeyourheart#now#gara-gara#doyoulikethat?Ясно. Вместо описания принципиальный бред. Долгие прелюдии пропускаем сразу?— никому не интересно, как вы, ребята, познакомились и остались с глазу на глаз в теплом, сухом, закрытом помещении…Снова звонок в дверь. Не дом, а проходной двор. Хотя уже четвертый час. Должно быть, Кю Джон.Хё Ри пошла открывать, а Ин А надевать блузку и искать сумочку с телефоном. Кю Джон все еще топтался возле двери, подпихивая ногой обувь поаккуратней, когда Ин А прошла мимо него, грубо толкнув парня плечом. Кю Джон слегка поклонился, здороваясь, но Ин А вместо приветствия выплюнула ему в лицо: ? Все вы чертовы гомики! И ты тоже!?—?Что это с ней? —?удивленно спросил Кю Джон после того, как Ин А скрылась в лифте.—?Не обращай внимания. Кажется, я плохо целуюсь,?— махнула рукой Хё Ри, в который раз за сегодня возвращаясь к монитору.—?Что читаешь? —?полюбопытствовал Кю Джон, мимоходом заглядывая ей через плечо. —?О-о! Какие знакомые ошибки! Узнаю руку мастера Кима! Правда у нас и Чон Мин в свое время любил поглумиться над Лида-стайлом. Что это у тебя? Не фанфик лидерский? А то он публиковал однажды про письма. Ему с Чон Мином на шоу не дали времени мысль доразвить, а его уже понесло…*—?Нет, автор другой какой-то. Я тебе сейчас с десяток текстов открою в таком же стиле. В безграмотности ваш Лида не одинок и не оригинален. Иди пока, располагайся. Это ненадолго. Или пошли вместе почитаем?—?Ой, нет, спасибо за предложение, но после Хён Джуна насчет любительских опусов я пас. Потом месяц невозможно вспомнить, как правильно пишутся самые простые слова. Можно я пока лучше твою библиотеку посмотрю?—?Делай что хочешь…Где там экшн начинается?..?…Номер первый мягко обхватывает ладонью затылок номера второго и резко приближает его голову к своему лицу. Глаза смотрят, не отрываясь?— в них ад, боль и нежность. Номер второй отвечает ему взглядом, полным отчаянной, какой-то безнадежной решимости. Тоже обхватывает рукой его голову, чтобы номер первый не смог отстраниться, если тот вдруг включит заднюю.?Хотя, куда уж заднее“,?— приходит в голову второму, и в глазах его зажигаются насмешливые мятежные огоньки. Словно прочитав его мысль, первый еще решительней прижимает к себе его голову лоб в лоб и, не отводя буравящего взгляда, в котором уже беснуются все демоны Преисподней, затягивая в свою черноту, хрипло спрашивает:—?Значит, да?—?Да! —?яростно выплевывает второй.От этого странного тона хрип первого превращается буквально в рычание:—?Да, значит?! —?в бешенстве требовательно переспрашивает он и припечатывает номера второго к стене.—?Да,?— с не меньшим бешенством в голосе и во взгляде упрямо повторяет второй.Лихорадочно яркие, грешные, невероятно притягательные губы первого близко, очень близко. Два миллиметра, один? Второй со смесью страха и неосознаваемого предвкушения ждет момента, когда эти губы вопьются в его рот, навсегда лишая невинности. Тянуться за поцелуем самому?— стремно совсем. Но первый, несмотря на нестерпимое покалывающее желание, не делает ни малейшей попытки сократить расстояние донельзя.Смотреть в глаза дольше просто невозможно. Номер первый закрывает веки, отпускает затылок второго, упирается рукой в прохладную стену. Есть желание остудить слегка и голову, и потому она также медленно соскальзывает следом за рукой.—?Дурак,?— обдавая горячим дыханием участок шеи под ухом, полустонет-полушепчет первый.Он уже не в силах себя сдерживать, рука сама расстегивает ремень, молнию и щекотно касается низа живота второго. С кончиков пальцев вниз разбегаются электрические разряды, будоражащими искрами распространяясь по паху. Второй ощутимо вздрагивает, но за спиной стена?— пути назад нет. Если только вплавиться в стену. Тоже вариант. От необычности, от невозможности происходящего вены вместо крови выжигает лава, воспламеняясь где-то у висков и воспламеняя все внутри него и внутри партнера. Номер второй глухо стонет, уже не различая, чего больше хочет. То ли оттолкнуть прижимающегося к нему парня, то ли, чтобы тот уже прекратил пытку полумерами. Он понимает, что пропал.—?Сволочь…. Ненавижу… —?шепчет он.—?Знаю… —?полубессвязно бормочет номер первый.—?Скотина… —?одежда начинает мешать. Хочется кожа к коже. Губы к губам. Кажется, что должно быть неловко. Но сейчас почему-то плевать. Вторая рука, плетью висящая вдоль тела, дергается. Однако ни оттолкнуть, ни заставить себя прикоснуться в ответ он не в силах. Поэтому рука останавливается примерно на полпути, мертвой хваткой вцепившись в предплечье номера первого.—?Твоя… —?немного через силу выдавливает из себя первый.Отрезвляет? Да нифига. Сознание волной возбуждения уносит в небытие…Когда внизу разливается липкое и горячее, некомфортно становится обоим. Первый больше не удерживает. Стоять и ждать чего-то еще глупо и как-то стыдно, что ли. Он не открывает глаз, предупредительно оставляя второму возможность избежать неловкости и по-тихому свалить. А еще, наверное, скрыть, как набегают непрошеные слезы. Не обиды и не злости, нет. Благодарности. За эту попытку. Пускай словно бы на ?слабо“, пускай из какого-то дикого куража, замешанного на чувстве вины и еще Бог знает на чем, пускай совершенно бессмысленную и, вероятно, ничего не значащую, но попытку… Чего он больше боится сейчас? Того, что после всего молча уйдет? Или того, что останется?.. А если уйдет, вернется?.. Едва ли. А если и вернется, в глубине души, возможно, никогда не смирится с новыми обстоятельствами. Но первый понимает, что прогнать его самому будет не в его силах, даже если второй будет нарываться и истерить. Даже если перед самим собой будет стыдно за невинную душу второго. Но второй, в конце концов, давно взрослый и способен сам за себя отвечать.Сквозь шум в ушах и звуки сердцебиения наперегонки первый неожиданно для себя различает осторожное, немного судорожное дыхание второго. Тот, стараясь производить как можно меньше шума, с трудом сглатывает застрявший в горле ком. Только бы не выдать постыдный, чуть ли не девчоночий всхлип, только бы не зареветь, думает номер второй. И чувствует не совсем последовательную благодарность за то, что первый не смотрит на него и, вообще, молчит в тряпочку. Тишина становится слишком густой, болезненной, и он первым решается ее нарушить:—?Так вот зачем нужны влажные ладошки? —?шутит невпопад.—?Вот зачем нужна байка о влажных ладошках,?— со смешком из-за причудливого направления мысли второго поправляет номер первый. —?Я, видимо, прихожу в слишком большое волнение в присутствии некоторых видов инопланетной фауны. Не палиться же на такой ерунде.—?И много у тебя еще таких маленьких секретов?.. —?просто, поддержать разговор.—?На несколько гигабайт сплошного рок-н-ролла,?— просто, чтобы не думать, не надеяться, не слушать тишину. Когда уже уйдет? Продолжать неподвижно стоять с закрытыми глазами, упершись лбом в стену, становится тяжеловато… Сейчас так и тянет начать какую-нибудь тягомотину с признаниями в любви. Только вот вслух такие признания звучат грубо, глупо и пошло. А в случае с номером вторым еще и неуместно. К счастью, Творец дал людям музыку, а творцам?— свободу самовыражения…Второй слетает по ступенькам вниз, на ходу натягивая длинную плотную толстовку и прикрывая верх штанов со свидетельством своего падения. Вернется?.. К сожалению, врать себе он не привык. Вернется. Куда он, сука, денется… Он и с этим справится. По-своему. Будет сногсшибательно напористым и наглым. Максимально. Запредельно. И безупречно вежливым до оскомины. Так, что даже если кому-то что-то и придет в голову, ни у кого просто духу не хватит спросить напрямую, а что, собственно, происходит. И когда-нибудь все-таки найдет способ выбесить первого настолько, чтобы тот навсегда закрыл перед ним дверь. Потому что все это уже ни в какие ворота не лезет.Однако, чья это была мысль, уже никто не помнит, но в том, что на людях в одном помещении им находиться совершенно противопоказано, это факт. Хватает лишь подозрения, что номер первый где-то в пределах досягаемости?— и его коротит, как оголенный провод. И скрыть это невозможно никакими силами.Когда за вторым дверь, наконец, захлопывается, первый тяжело облокачивается на стену спиной, запрокинув голову в глупой попытке вкатить слезы обратно. Надежду, что второй еще вернется, даже не хочется впускать в сердце. Но ведь можно сделать вид, что и произошедшее, и назойливые тени несбыточной надежды?— это лишь веселые фантазии о параллельной реальности, где все жили счастливо и умерли в один день…?