1 часть (1/1)

Шаг за шагом, и стопы, скользя, срываются в танец на искрящейся поверхности океана. Их движения легки; все мысли юного целителя занимают лишь они. Один неосторожный взгляд в небо – и ты падёшь в бездну, что жесточайшим образом изничтожит всю надежду в твоём сердце, ставшем словно кораблик из тончайшей бумаги, которую убивает одна капля воды. Тихая рябь лишь изредка покрывает воду, быстро угасая; дорога танцора подобна прекраснейшему из зеркал, превосходящему даже созданное самой Куроми.Он не отводит глаз; наполненная надеждой душа, словно окрылённая, смотрит в будущее на загорающемся рассветом горизонте, где кончается океан. Но так ли чист его путь?Всего одной капли достаточно, чтобы алый начал затуманивать взгляд, сводя его с ума. Стопа срывается; все попытки убежать тщетны.Кровавые слёзы начинают окрашивать бледные щёки тонущего целителя, в последний раз взмолившегося всем своим богам. С безумной горечью думал он о том, как закончится его жизнь. Захлебнётся ли он в отчаянии быстро, или успеет достигнутьсамого дна, ощущая повышающийся с каждым миллиметром глубины градус пронизывающей тело боли? Ха?на протягивает руки к небу, собирая последние силы и жалкие останки своей решимости.*** Лекарь через силу открыл глаза. Да уж, чувство не из лучших – как утром после того раза, когда Тарна утащила с новоприбывшего корабля вино и уговорила всех тайком попробовать. Корин ещё тогда… Корин тогда… Корин? Постойте, а что вчера произошло?Дрожь прошла по телу подобно короткому, но мощному разряду тока.Хана резко дёрнулся вверх и как загнанный в угол запыхавшийся зверь диким взглядом начал осматривать помещение. Рождённый из пустоты животный страхперед разгонял сердцебиение до отчаянных скоростей. Да чёрт возьми, что это было?! Целитель сбросил с себя одеяло, заботливо постеленное кем-то, и живо вырвался из помещения, громко хлопнув дверью. Уже в соседней комнате его ждало несколько спящих или не очень людей, уложенных на всём, на чём только можно лежать.- Ты чё шумишь, Хана?? – вслед за чьим-то зевком послышался приглушённый голос, явно обращённый к нему. Невысокого роста девчушка лет от силы тринадцати-четырнадцати, прежде ярко-золотистые глаза которой будто потухли от усталости и казались карими, слегка приподнялась и повернулась к целителю. Чёрные, как смоль, короткие волосы, не стали аккуратнее от слова совсем. - Как тебя только родители одну отпустили, если ты даже расчесаться нормально не можешь?- Склероз или как? – Хана дёрнулся от одного только намёка и осознания того, какую колкость и в адрес кого он только что отпустил. Маг… тени, или как её там. В любом случае, он ей не ровня. Диалог иссяк уже после этой угрозы, но совсем уж бессмысленным он не оказался. В голове что-то начинало потихоньку проясняться. Вчера у них был праздник, на них напали, эта… Гем… ну, вроде бы, так, куда-то с ними пошла… постойте, а с кем ещё? - Если ты этого клоуна с пищалками ищешь, то он где-то за домом, сказал, желудок требует прочистки, - говоря это, Гем выглядела на удивление безразличной. – Звучит жалко. На этой ноте она вновь закуталась в одеяло, а Хана принялся разглядывать других спящих. Знакомые с детства лица, хоть и потрёпанные. Вон там лежит Ирри–темноволосая девушка среднего роста. Тихая, конечно, но милая. А вчера ей впервые пригодились вычитанные из занесённых с материка потрёпанных книжек стихийные заклинания для начинающих… Даже удивительно, что это её увлечение многим раньше казалось… глупым?Ну разве ледяная глыба умеет грядки копать? А молния капусту садить? Нет? Вот поэтому простой крестьянский люд, коим являлась большая часть Тихой Гавани, и не видел в этом ничего более детских игр, которые следовало бы уже перерасти наконец, ферма не ждёт. Удивительно, но никто особо-то и не нарушал этого“старого порядка” – многие семьи веками жили здесь, а каждое поколение незаметно для самого себя втягивалось в цикл “родись, поиграй там немного, а потом паши, семью там заведи, а дальше… ну, наверное, всё?”. Прямая цитата, кстати. Сам Хана, стоило бы упомянуть, никогда не был кем-то особенным или незаурядным, жил неприметно, как букашка в траве, и наслаждался мирным небом над головой. Само понятие рискасловно выворачивало его изнутри, заставляя стынуть кровь в жилах и необъяснимым холодом проходя по светлой коже. Но стоит ли доверять собственному телу, которое так противоречиво?*** Лес, ручей, высокий булыжник и куча, мать их, амфибий. Высунешься – пустят на фарш тебя, не высунешься... пустят, опять же, тебя.Дилемма, конечно, забавная, но ситуация страшная. Позади – Темноводные, впереди –травка, цветочки и острая палка. Ей вообще можно кого-то поцарапать? Или напугать хотя бы? Да, жабы уж точно испугаются, когда их острым когтям, крюкам и саблям противопоставят саму Палку, величайший дар богов, от небесного сияния которой они тут же в прах обратятся и заодно попросят прощения за такую неловкую ситуацию. Фантазия, конечно, радужная, но, как ни крути, передободранным и дрожащим Ханой был лишь грязный и слегка заострённый сучок с ближайшего клёна. Насколько бы ни было нелепо рваться в бой с таким “клинком”, но если он умрёт в бою, а не с размазанными по камню, за которым он прячется, кишками, трусом же его не почитают? Да даже если опустить мнение остальных, буквально соскребать человека, нет, даже бесформенное кровавое месиво – дело явно не из приятных. Погодите, но если он вылезет, его точно так же размажут… Да плевать, чёрт возьми, вперёд! С бесстрашным воплем, который, наверное, должен был быть боевым кличем, Вёрн рванул навстречу своей Вальхалле.*** “Жизнь, ты это серьёзно?” – мысленно задал вопрос Хана, надеясь, что какие-нибудь боги его да и услышат. Снисходительность бессмертных, логично предположить, его не настигла, оставляя лишь непонятные обрывки событий в похожей на разбитую тарелку памяти. Праздник, жабы, Сердце Гавани и какой-то сон, в котором он то ли помер, то ли нет. А что было между? И да, что за “клоун с пищалками”, которого упоминала мелкая? И при чём тут Сердце Гавани, которое закрыли чёрт знает сколько поколений назад? И где... где… где кто? Да уж, тут провалов на целый Драконий Омут наберётся. Так мало того, что он забыл недавнее, так ещё и в событиях чуть ли не десятилетней давности начинал теряться. Наверное, ему стоило бы поосматриваться – раз уж от взгляда на одних людей что-то вспоминает, то от взгляда на улицу и подавно, тем более если и в правду произошло, как кто-то из его знакомых говорил, “тако-о-ое!”. Наверное, в список целей стоит включить пункт “узнать, кто так говорил”. Приоткрыв занавеску, висевшую вместо входной двери и случайно задумавшись о том, была ли она раньше или же ему стоит меньше думать, Вёрностановился, сделал глубокий вдох и слегка поморщился от ощущаемого даже, так сказать, “невооружённым нюхом” небольшого остатка дыма в свежем воздухе. Как будто только что свечку потушили, но послабее так. По улице суетливо сновали необъяснимо печальные люди, которые то латали крыши, то таскали куда-то полевые цветы, то о чём-то (понимать, о чём именно, Хане не особо-то и хотелось) перешёптывались, периодически прикрывая лица руками. Какое странное чувство – ты словно был выбит из реальности в начале Лэйгуновой эпохи и возвращён в правление Эштара Шестнадцатого, или какой из них там сейчас правит. Такое ощущение, будто ты здесь никто и звать тебя никем.Подходить и расспрашивать явно занятых своими делами людей желания не было. Как вариант было пойти и разбудить кого-то из спящих, но не настолько же он грубиян. Может, найти того парня, которого Гем обозвала “клоуном”? Наверное, он с ними тоже был.*** Немного побегав вокруг дома, целитель остановился около небольшой трухлявой скамейки, с которой уже наполовину сползла неприятного жёлтого оттенка краска.- Эм, г-господин, - полушёпотом обратился Вёрн к сидевшему на ней парню, который казался знакомым и нет одновременно. – Я бы… не советовал тут сидеть, она вот-вот развалится…- Да что ты, я и не… - его речь, как ни странно, была прервана исполнением, если можно так сказать, “пророчества” Ханы, и он с негромким вскриком неожиданности упал на землю посреди обломков. – А, ч-ч-ч-чу-у-уть не забыл, доброе утро, Хана! Глаз лекаря нервно дёрнулся, и, резко тряхнув головой, Хана принялся как бы ненавязчиво разглядывать своего то ли знакомого, то ли не очень. Слегка красноватые и похожие на ежиные колючки волосы, натянутая улыбка на самую малость смугловатом лице и необычайно живые ржавого цвета глаза. Его можно было, как говорится, читать, как открытую книгу – всё в его образе, - от стиля одежды до голоса и ободранных локтей, - буквально вопило о его незаурядности и жажде влезть во что-то не из разряда повседневных дел. Вёрну хватало лишь взгляда, чтобы надолго его запомнить. - Что не так? – до сих пор сидя на земле и неловко улыбаясь спросил незнакомец у резко умолкнувшего Ханы. – А, точно, извини. - За что, господин… Роан? – надеясь, что память не подкинула ему очередного кота в мешке в лице первого пришедшего на ум и почему-то казавшегося верным имени, всё тем же полушёпотом проговорил лекарь, задумчиво отведя взгляд.Собеседник слегка изменился в лице: - Тебе же тяжело наверное. Всё это же даже видеть жутко, а ты ещё и лично пострадал, - Вёрн хотел что-то сказать в ответ, но отказался, едва раскрыв рот. – Ладно, чёрт с этим, не настолько же я бестактный… Э-э-эй, не говори только, что ты сейчас па- Говорить сейчас он, конечно же, не мог – да и не нужно было. Рассудок вновь начинал мутиться, кровь словно обжигала изнутри, а тело словно немело, погружаясь в пустоту, убивающую сознание. С этого и начиналось холодное лето одна тысяча трёхсот девяносто первого года эпохи Лэйгуна.